Перевод на русский —
Толокин Сергей aka Siberian Troll
Siberian-Troll@yandex.ru

Томбойка вовеки

Томбойка вовеки

Глава 9 — "Насколько далеко она пойдет ради Искусства..."

И Ранма и Нодока замерли, заметив потрясенные лица хозяев дома. Сенсей Масаки, Тэнчи, Аека и остальные уставились на них с изумлением, неверяще переглядываясь между собой.

— Фунао? Вы сказали, Фунао? — выдохнула Аека, и ей вторили Тэнчи и Рёко.

— Ну да, сказала, — отвечала Нодока, недоуменно глядя на них. — А что? Вы уже слышали эту легенду?

— Ну-у... нет... — замялся Тэнчи, — Просто это имя мой прабабушки, и я просто удивился... Надо же, как совпало...

Ранма очаровательно ухмыльнулась, услышав его слова. Тэнчи абсолютно не умел врать, с самого раннего детства. Было ясно, абсолютно ясно, что Тэн-чан знает гораздо больше, чем только что им сказал... но также было ясно и то, что он еще не готов поделиться своими знаниями с ними. Лицо Аеки, с другой стороны, прочитать было несказанно сложнее. Оно вновь вернулось к своей подобающей моменту маске, не выдавая на поверхность ни одной эмоции. Она походила на политика, которому прямо в лоб задали вопрос, собирается ли он подымать налоги, лицо вежливого недоумения, изумления самим фактом того, что вопрос вообще был задан.

Глянув искоса на свою маму, Ранма заметила, что ее собственные мысли рефреном отражаются в глубине глаз Нодоки, хотя и не проявляются на лице, в меру ее возможностей. Она определенно была не удовлетворена ответом Тэнчи и доподлинно знала, что стопроцентно честным и полным, без купюр, его ответ не являлся. Оно любила его как родного племянника, которым, в принципе, он для нее и был, хоть и не по кровному родству, и знала его досконально. Ранма знала, что в те времена, когда Атика еще была жива, Нодока была частым гостем этого дома, и с годами эти их взаимоотношения ничуть не ослабли. Так продолжалось до тех пор, пока Ранма не вернулся в Японию и Нодока не принялась отчаянно искать его по всему Токио, ради этого поступившись всем, даже своими визитами дважды в год к сенсею и его внуку в храм Масаки.

Нет, Ранма ничуть не сомневалась в том, что слова Тэнчи были правдивы. Но она также была уверена и в том, что они далеки от полной правды. Видя, что выбить что-либо из девушки с фиолетовыми волосами будет той еще работенкой, она развернулась ко второй девушке, что висела на ее друге детства Тэн-чане. Янтарноглазая Рёко была совсем другим делом. Чувства ее был открыты и легко интерпретировались. Она явно тоже знала, в чем тут дело и о чем там думают Тэнчи и Аека, и вопрос был в том, удастся ли убедить ее поделиться с ними тем, что все остальные знали, но еще не готовы были рассказать.

~ Вполне возможно, ~ подумала Ранма ~ Разговорить ее попозже будет значительно проще, чем выбивать правду из этих двоих.

Пронзая насквозь инквизиторским взором своего сенсея, она попыталась пролезть под ничего не выпускающую наружу маску Кацухито. Как и ожидалось, попытка ее провалилась. За тот короткий интервал времени, что потребовался Тэнчи, Аеке и Рёко на выражение своего изумления, он уже оправился от слов Нодоки, и лицо его было столь же нечитаемым, как мануал на незнакомом языке. Взгляд Кацухито парировал ее собственный, не выражая ничего, кроме вежливого интереса к сказанному ими.

Выражение лиц и реакция на новость у остальных девушек за столом существенно варьировалось. Сасами так и сидела за столом, сохраняя свою загадочную улыбку; улыбку, что никоим образом не могла оказаться на лице столь невинной и юной девочки, какой она выглядела. Похоже, она тоже знала, в чем тут дело, но говорить не собиралась.

В глазах Васю прыгали искорки, лицо ее растянулось в широченной улыбке, а руки ее непрерывно дергались, будто бы отчаянно желая во что-то вцепиться или занять себя работой. Что там именно ей хотелось делать, Рама так и не поняла, но одно было ясно — рыжеволосая была до жути заинтересована столь необычным оборотом событий, и интерес ее представлял собой нечто большее, чем простое любопытство.

Кийоне невозмутимо наблюдала за ходом разговора, переводя взор с одного говорящего на другого, как только первый заканчивал. На лице ее была профессионально отработанная маска человека, привыкшего работать с людьми... или копа. Она легко распознала ее. Слишком часто Ранма видела эти маски на лицах работников того сиротского приюта... и на лицах полицейских, с которыми он и толстая панда неоднократно сталкивались в ходе их путешествия.

Лицо же блондинки, Михоши, читалась столь же легко, как раскрытая книга, нет, скорее даже как раскрытая манга. Выразительные глаза ее блестели от возбуждения, ее чуть ли не трясло от желания поделиться со всеми ее открытием.

— Ой, это так здорово! — Михоши наконец прорвало. — Тэнчи — они, наверно, родственницы твоей прапрабабушки. Вот Фунао бы удивилась, узнав это! — По тону Михоши было ясно, что это отнюдь не предположение, а скорее констатация непреложного факта.

— Надо нам рассказать всем об этом. Давайте я сбегаю на "Ягами" и прямо сейчас и позвоню.

— Михоши-сан, моя прапрабабушка... — Нодока замолчала, явно не желая портить радость блондинки, тем не менее, зная, что легендарная представительница ее рода наверняка уж сотни лет как упокоилась с миром.

— Все это произошло больше тысячи лет назад, — наконец сказала Нодока, — Не думаю, что мы сможем поговорить с нею.

Ранма ухмыльнулась, и выражение ее лица можно было бы счесть самодовольным, если бы не тот факт, что оно сделало ее еще более очаровательной. ~ С учетом моего обычного везения на странности и невероятные события, ~ подумала Ранма ~ Не удивлюсь, если прапрабабушка и вправду вышла замуж за принца-они и все еще жива. Но если даже и так, то Масаки-то тут причем? ~

— Ну да, Михоши, — нервничая, сказал Тэнчи, — Быть такого не может, чтобы прапрабабушка Фунао и Фунао из легенды были бы одно и той же Фунао. Ведь так, дедушка?

Ранму это не убедило. Правая рука Тэнчи в ходе его заявления была за головой, вцепившись и теребя его косичку. Насколько она помнила, ее друг делал это, лишь когда нервничал или был смущен. Смущаться тут вроде бы было не из-за чего, если только под словами Михоши и его собственными не крылось что-то еще... Кроме того, вопрос "а с чего это он занервничал?" так и оставался на повестке дня. Так с чего? И Ранма решила подтолкнуть буквально прыгающую от возбуждения блондинку дальше и посмотреть, что из этого выйдет.

— Да, кстати, Михоши, а когда ты в последний раз говорила с прапрабабушкой Фунао? — состроив невинную физиономию, осведомилась она. Голос ее был столь тих и вкрадчив, что его можно было на хлеб мазать, вместо масла.

— Ну-у, я даже и не помню... Думаю, где-то три или четыре земных месяца назад. — брякнула Михоши, даже и не заметив, как все остальные представители большой семьи скривились. — Она навещала нас с Азусой и Мисаки. Хотела посмотреть, как там их дочери поживают.

Блондинка повернулась к девушке с бирюзовыми волосами, сидевшей рядом с нею, девушке, гневное выражение лица которой быстро сменилось профессиональной маской, привычной до невозможности.

— Ведь так, Кийоне, да? Они решили посмотреть на Йошо и Тэнчи и остались на...

— МИХОШИ! ЗАТКНИСЬ! — перебила ее Кийоне прежде, чем та успела закончить фразу.

— А? Чего? — Михоши с удивлением уставилась на свою напарницу. — Я думала, что Нодока-сан обрадуется...

— Михоши, просто зат-кнись! — смертельно серьезным тоном произнесла Кийоне, и в голосе ее звучали раскаты приближающегося грома.

— Итак, сенсей... Вы ничего не хотите нам рассказать? — Ранма скорчила наиболее кавайную физиономию из тех, какие могла

Нодока с гордостью посмотрела на свою дочь. Благодаря ей, Михоши не только открыла им, что "ее" Фунао была здесь недавно, но она сказала еще и "земных месяцев". Что она имела в виду под этим, можно было только гадать, но это определенно было чем-то, что Масаки не желали разглашать. Так что же это было?

Временами Нодока все еще поражалась тому, до чего же хорошо Мичиру освоилась в новой жизни. Ранма бы заметил обмолвку — что да, то да, — но он никогда бы не смог выбрать подходящее слабое звено в заговоре молчания и заставить его проболтаться столь безупречно.

— Да, сенсей, — добавила Нодока, глядя на него взглядом, не обещавшим легкой сдачи, — Мне тоже интересно, что же именно хотела рассказать Михоши.

Кацухито некоторое время просто смотрел на своих учениц, и лишь затем ответил. — Нодока, ты же сама сказала, что все это произошло больше тысячи лет назад. Вам не кажется, что сама идея того, что прабабушка Тэнчи окажется той же Фунао, что твоя прародительница, несколько сомнительна?

— Сенсей, вы не ответили на мамин вопрос, — безжалостно нанесла удар Ранма. — Так как?

Сапфировые глаза Ранмы не отрывались от поблескивающих искорками серых глаз ее учителя и не пропустили той гордости за ее настойчивость, что отразилась в них, стоило ей начать давить на него.

— Полагаю, этот вопрос можно обсудить и в другой раз. А сегодня, девочка, полагаю, у тебя есть и другие дела, гораздо важнее, чем это, не так ли?

Ранма неохотно кивнула. — Да, сенсей. Сперва я должна разобраться с ними.

Ранма и Нодока обменялись выразительными взглядами. Обе знали, что Масаки что-то скрывают. Они верили своему сенсею и Тэнчи, но также и знали, что с расспросами еще не покончено, они просто отложены. Обе знали, что жизнь бывает сложнее, чем кажется с первого взгляда, гораздо сложнее, чем можно себе представить. Обе они из первых рук были знакомы с проявлениями странного, необычного и невероятного, обеим им приходилось иметь дело с вещами, считающимися сказками, не имеющими под собой ничего легендами. Ранма самолично встречалась с призраками, духами, они, демонами, йомами и прочими мифическими существами. Она общалась (и сражалась) с потомком драконов, билась с Королем-Фениксом Саффроном, самим по себе бессмертным. Они не исключали такой возможности, что Михоши говорит правду, что Фунао, о которой она говорили, и есть их Фунао из легенды. Само имя уже было своего рода доказательством, являясь довольно уникальным и не таким уж часто встречающимся или упоминающимся... по крайней мере, в Японии и вне клана Изагомо.

— Эй, Михоши, — Ранма решила выдать последний залп, прежде чем спустить флаг. — А как там говорила, зовут мужа прабабушки Тэнчи?

— Ну-у, его зовут Азуса, а со-жену — Мисаки, — выпалила блондинка, прежде чем ее успели остановить.

— Михоши! Я же сказала тебе заткнуться! — заорала Кийоне, с размаху влепив ей подзатыльник.

— Ну разумеется, — вздохнула Ранма, — Разумеется, ее муж... секундочку... СО-ЖЕНА?

Прежде чем она взялась за допрос всерьез, Кацухито прокашлялся, — Насколько я помню, я сказал, что мы обсудим этот вопрос позднее.

— Хай, сенсей — уступила Ранма.

— Хай, сенсей, — вторила ей Нодока, прежде чем вставить свою шпильку, — Мы обсудим этот вопрос позднее. — Она выделила последнее слово интонацией, подчеркивая, что разговор еще не закончен.

И вновь многозначительные взгляды проследовали от одной рыжеволосой гостьи к другой. На лицах обоих видны были хитрые знающие ухмылки. Ухмылки столь схожие и многообещающие, что становилось жутко. В глазах у обеих горел хищный огонь.

Ранма почувствовала легкое головокружение от всех этих открытий, а кто бы не ощутил? Она сама ничуть не удивилась бы, узнав, что ее давняя прародительница все еще жива, благодаря силам своего мужа, а возможно и своим собственным. В то время как большинство ее собственных умений являлись следствием безжалостных, балансирующих на грани безумия тренировок, через которые ей пришлось пройти, она сомневалась, что достигла предела. Даже без учета сил, дарованных ей как сенши, она могла исцеляться быстрее, учиться быстрее и, уж тем более, двигаться быстрее, чем "обычный" человек. Ее мощь поражала, и Нодока разделяла с ней большинство этих черт. Когда ее мама держала в руках катану, то могла двигаться столь быстро, что для неопытного глаза ее движения размывались в воздухе, даже для самой Ранмы она была серьезным оппонентом в поединках. Невзирая на тот уровень, на который она вышла за последние несколько лет, ее мама, с боккеном в руках, в поединках ухитрялась наносить ей такие удары, что будь на месте боккена стальной клинок, быть бы ей мертвой. Безоговорочно.

Выдержав паузу, Ранма сузила глаза, концентрируясь. Затем она как следует ВГЛЯДЕЛАСЬ в присутствующих. Сразу же по прибытии она провела легкий, поверхностный осмотр аур ки обитателей дома Масаки, а также девушек-гостей. В это же раз она проводила его внимательнее, вглядывалась в них как следует, выискивая в аурах все, что можно было счесть необычным или странным. При этой мысли она не сумела сдержать улыбки, то, что с ее точки зрения можно было счесть обычным и повседневным, для любого другого человека не было бы ни тем, ни другим.

Сенсей Масаки первым попал под осмотр, и, как и ожидалось, она увидала вокруг него сине-голубую ауру невероятной мощи. Ауру, мощнее и плотнее которой она не встречала прежде. Даже ауры Хаппосая и Колон меркли по сравнению с нею, при том что и теми вряд ли стоило пренебрегать. Стоило ей начать изучать ее внимательнее, как та рассосалась, практически исчезнув, угаснув до уровня, едва-едва превышающего уровень обычного человека. Подняв глаза, она едва не вздрогнула, заметив оценивающий взгляд сенсея, направленный на нее.

Покосившись на Тэнчи, она заметила ту же ауру, но гораздо сильнее, хотя и менее сфокусированную. Хотя... аура ее друга детства в некоторых деталях существенно различалась с аурой его дедушки. Аура Тэнчи представляла собой смесь белых полос, спутанных с сине-голубым, и цвета эти были столь пронзительно яркими, что едва не ослепили ее. Да, пожалуй, контроль над своей аурой, подобный контролю Кацухито, ему не помешал бы. Похоже, что уровень его силы в конце концов затмит Кацухито напрочь, но вот способности управляться с нею... этому ему придется еще учиться и учиться.

Ничего такого нового, чего она не заметила ранее, в Аеке не нашлось. Она явно была родственницей сенсея Масаки, близкой родственницей, но вот уровень ее силы был на несколько порядков ниже уровня обоих Масаки. Нет, относиться к нему так уж пренебрежительно не стоило, уровень, на котором она пребывала, впечатлял, но по сравнению с Тэнчи и Кацухито... Хотя... Ранма чувствовала, что-то здесь было не так, не совсем "нормально", что-то было в ней "такое"... необычное.

Рёко же, с другой стороны, буквально светилась от источаемой мощи. Для ки-зрения Ранмы это было все равно, что смотреть прямо на солнце, по уровню пронзительности ее аура равнялась ауре Тэнчи. Аура была багровой, но в ней не было ни малейшего сходства с аурой Аканэ, подхлестываемой злобой и гневом. Вне всякого сомнения, Рёко была знакома со злобой и гневом, но в ее случае они были обузданы и помещены под строгий контроль. Рёко усиливала ими свою мощь, но не позволяла им контролировать себя и свое поведение. С багрово-красным соседствовал мрачно-черный, но и в этот раз он скорее озадачивал, чем пугал, в ее черном не чувствовался "привкус зла". Чернота его порождалась отнюдь не этими мрачными причинами, а скорее была следствием перенесенной боли и страданий. Рёко походила на клинок, испытанный огнем, выкованный бедствиями и закаленный ее прошлым, делая ее несокрушимой. Сильная и опасная натура, определенно из тех, с кем шутить не стоит. Ранма ощутила какую-то связь, своего рода родство, с циановолосой девушкой. Было в ней что-то такое, что притягивало Ранму к ней. Это не имело никакого отношению к желанию, никакого сексуального подтекста, скорее являясь родством душ, отношение, сходное с отношением, испытываемым к сестре, к той, что может разделить с тобой боль, всегда может понять тебя, твою непрестанную потребность в вызове. Невзирая на все свои усилия, глядя на Рёко, Ранма чувствовала, как маска ее соскальзывает и дружеская улыбка возникает у нее на лице. Ну что же, и в этом случае сложно было назвать ауру Рёко "нормальной", поскольку мощь, излучаемая Рёко столь запросто, сложно было отнести к ки. Ранма не имела ни малейшего понятия, чем именно она являлась, но она была, и она была мощной. В то время, как ее собственная аура покрывала все ее тело целиком, однородно, без слабых мест и без узлов сосредоточения, аура Рёко каким-то образом концентрировалась на ее запястьях, а небольшое завихрение на ее шее указывало на то, что чего-то там недоставало, что-то отсутствовало там, находясь где-то еще. Что именно отсутствовало — этого Ранма сказать не могла.

Аура Михоши представляла собой нечитаемую сумятицу линий и потоков, непрерывно, ежесекундно меняя цвета. Никогда прежде Ранма не видала подобного. Походило на то, будто аура сама по себе противилась прочтению, противилась попыткам изучить ее и измерить. В одну секунду она могла зашкаливать за все разумные пределы, а в следующую — практически исчезать напрочь, оставляя после себя впечатление чего-то не совсем человеческого, хотя ничего угрожающего, вроде бы, в ней не имелось.

Аура девушки с бирюзовыми волосами, Кийоне, выглядела оазисом спокойствия и "нормальности" в кругу ее спутниц. Мягкого молочно-белого оттенка, умеренно сильная, она была именно тем, что и можно было ожидать от ауры тренированного бойца. Она напоминала Ранме ауры, виденные ею у группы элитных морских пехотинцев США, возле которых ей случилось оказаться. Они были прикреплены к отряду японских Сил Самообороны в ходе не очень приятного эпизода с гнездилищем одержимых они людей. Генералы сочли их чем-то вроде обычных террористов и обратились за помощью к американцам. Те отправили на помощь отряд снайперов из морской пехоты. Ранма вынуждена тогда была признать, довольно редко ей в прежней ее жизни ей попадались люди со столь сфокусированными и контролируемыми аурами. Несмотря на то, что их оружие оказалось довольно эффективным против людей, одержимых они, для разборки с самими они потребовалась помощь сенши. И все равно, аура Кийоне также была "не такая"

Ранма едва не проигнорировала двух оставшихся, сочтя их просто детьми, но затем припомнила горький опыт своей прошлой жизни, научивший ее не полагаться на внешний вид и отучивший недооценивать противников из-за их размеров или возраста. И молодой, и старый могут обладать способностями, лежащими далеко за пределами ожидаемого... и уж тем более, с учетом того, что внешний вид дело наживное, и при желании и должном опыте можно придать себе любой внешний вид и форму. Если ее подозрения были оправданы и все они и вправду они, то уж "непрерывно адаптироваться" к окружающему их миру они умеют.

Повернувшись к Васю, Ранма едва не задохнулась, потеряв над собой контроль. Она была права, не поддавшись первому импульсу. Если аура Тэнчи была почти слепящей, аура Васю слепила напрочь. Мощь окружала ее подобно солнечной короне. Она тут же отвела взгляд в сторону, но не прежде чем заметить схожесть ее ауры с аурой циановолосой Рёко.

С Сасами все было еще страннее. Аура ее была мощной... и странной. Внешне все походило на то, как если бы у нее было две ауры, столь плотно сплетенные вместе, что казались одной. Первая источала во все стороны чистую, ничем не затронутую белизну, но каким-то странным образом ничуть не слепила ее, неся вместо этого покой и умиротворение. Внутри нее пряталась вторая аура, весьма схожая по форме и структуре с аурой Аеки. Прежде чем Ранма сумела отвести взгляд в сторону, она почувствовала себя находящейся рядом с личностью невообразимой мощи. Мощь эта не пугала, не заставляла ее опасаться или избегать, она несла с собой покой, утешение, заставляла чувствовать себя в ее присутствии в безопасности и тепле, напоминая материнские объятья. Мощь несла с собой голос, тихий, еле слышный, голос, наполненный лаской летнего ветерка, голос подобный нежному перезвону хрустальных колокольчиков, лепету и журчанию тихого ручейка.

Тряхнув головой, Ранма вышла из своего транса. Она не могла вспомнить слова, услышанные ею, если они и были, эти слова. Все, что она могла вспомнить, что она слышала этот голос; голос, ушедший из ее головы, оставив обещание того, что он еще вернется и станет поддержкой ей, когда потребуется, обещание того, что все будет хорошо. Вся "проверка аур" заняла не больше нескольких секунд, дюжину ударов сердца, но количество информации, полученное ею, не определялось временем.

— Так вы к нам в гости приехали? — спросил Тэнчи, прервав затянувшуюся паузу.

Прежде чем гостьи успели ответить ему, Кацухито заговорил за них.

— Нет, Тэнчи, они прибыли сюда для поединка.

— Поединка? С кем? — озадаченному выражению лица Тэнчи сопутствовали не менее озадаченные физиономии девушек.

— Успокойся, Тэнчи. Она не будет сражаться ни с одним из нас.

— Но тогда с кем, дедушка?

— С одним из ее других учителей. С человеком по имени Хаппосай, Мастером Школы рукопашного боя Непрерывной Адаптации.

— Но почему здесь? И почему именно поединок?

— Тэнчи, это вопрос чести. Старый извращенец учил меня, и мы с ним не сошлись по ряду вопросов. Он воспретил мне использовать "его" Искусство, до тех пор, пока я не сумею победить его в бою, — ответила Ранма, и тихо добавила, — Это было его условием, когда я проиграла прошлый бой.

— Хммм... Непрерывной Адаптации, говоришь? Довольно интересное название для стиля боя. Никогда прежде не слышала о подобном... И что это за стиль? — в этот раз вопросы пришли от любознательной рыжеволосой коротышки, ее изумрудные глаза блестели, предвкушая возможность узнать кое-что новое.

Без каких-либо раздумий Васю вызвала свою клавиатуру, и голографическая панель зависла перед нею, повинуясь мысленному приказу.

— Васю!! — завопил Тэнчи, — Ты что...?!

— Не волнуйся ты так, Тэнчи, — прервала его Ранма, прежде чем он мог продолжить, — Мы уже знаем, что тут не все чисто... и что вы не все здесь люди, тоже. Не знаю точно, кем вы являетесь, но думаю, что либо они, либо, скорее всего, инопланетяне. — Информация, имеющаяся у Ранмы о Серебряном Тысячелетии, была скудной, но она помнила, что частью ее обязанностей была защита солнечной системы от атак пришельцев, а также смутно припоминала, что у Лунного Королевства в галактике имелись не только враги, но и союзники.

— Интересное заключение, девочка, — заметила Васю, не отрываясь от своей клавиатуры. — И что подвигло тебя на подобное заключение?

— Та-ак, посмотрим, — пробормотала Васю, не ожидая пока ей ответят. — Стиль Непрерывной Адаптации, в настоящее время практикуется лишь в двух семьях. Саотоме и Тендо. Грандмастером числится Хаппосай, фамилия или род не указаны. Другими мастерами с правом учить числятся Саотоме Генма и Тендо Соун. Данных об учениках не имеется, хотя ничего необычного в этом нет... Ну, это все, что можно выжать из моего компьютера.

Васю вновь повернулась к гостьям. — Полагаю, вы пришли к этому заключению на основе изучения наших аур.

Ранма застенчиво кивнула, и затем глаза ее округлились, когда Васю метнула себя через стол, стиснув ее в амазонских объятьях.

— Не хочешь немножко побыть моим подопытным кроликом?

Васю уставилась на нее неотразимо-умоляющим взглядом, в котором горели звездочки, что стало еще одной причиной, по которой Ранма решила отказаться от подобной чести. Уже давным-давно она выработала в себе иммунитет от подобных взглядов, против которых не мог устоять Ранма из прошлой жизни. Вторая жизнь в качестве женщины наглядно показала ей, что это такое, и позволила разработать свою собственную версию столь эффективного оружия женского арсенала. Тем не менее, даже теперь она не смогла остаться полностью невосприимчивой к действию широко распахнутых глаз на очаровательной мордашке с подрагивающими губами.

Ранма заколебалась, но затем заметила отчаянные попытки Тэнчи привлечь ее внимание... и его голову, мотающуюся из стороны в сторону в эмоциональном жесте "нет", точнее даже "НЕ-Е-ЕТ!!!".

— Э-э...Васю-чан... давай не сейчас. Может быть, позже...

— Ну-у... — Васю надулась. — Ладно. Но помни, Мичиру, ты мне пообещала.

Кинувшись к своей клавиатуре, она вновь принялась бешено колотить по ней.

— Вы двое, стойте смирно.

Васю уставилась на экран, затем, хохотнув, одарила "Мичиру" долгим хитрым взглядом.

— Тут сказано — вы мать и дочь, так с чего же у вас разные фамилии?

Ранма скривилась, отметив подчеркнутое интонацией слово "дочь". К счастью, мама пришла ей на помощь.

— Это тоже довольно долгая история, — начала Нодока, — Вкратце, Мичиру была найдена полицией избитой и едва не умершей. Ее отец так и не был найден, и полиция не смогла найти его. Мичиру была забрана у меня совсем ребенком, и она не помнила ни моего адреса, ни имени, ни чего-либо другого. Ее отец никогда не рассказывал ей ничего обо мне. Поскольку его так и не нашли, а обо мне она ничего не знала, ее поместили в сиротский приют. Семья Кайо удочерила ее и ввела в свой род. Нам с нею здорово повезло, что мы вообще встретились вновь... и с тех пор я каждый день благодарю ками за то, что мы вообще встретились.

— А почему вы не забрали ее обратно? — в этот раз это была Михоши. Блондинка была в трансе, с широко распахнутыми глазами внимая разворачивающейся пред нею "мыльной опере".

— К тому времени, как мы обе узнали всю правду, было уже поздно, — отвечала Нодока. — Семья Кайо растила ее уже много лет, и Мичиру считала себя обязанной им.

Нодока заслуженно гордилась своим ответом. Все это было правдой... ну-у, элементами правды, слегка подкорректированными. Может быть позже, если Мичиру согласится с этим, они расскажут им всю правду. Судя по всему, если анализ их ки, проведенный Мичиру был верен (что подтверждалось ее собственными наблюдениями, хотя и не столь глубокими), они смогут принять правду. Впрочем, обитатели дома Масаки, похоже, приняли и то, что им было рассказано. Нодока и Ранма заметили оценивающие взгляды, которыми их одарили Кацухито и, что самое странное, Сасами, но почувствовали, что те не станут поднимать этот вопрос, по крайней мере, пока, оставив все как есть.

Васю же, со своей стороны, продолжала ухмыляться. Согласно ее компьютеру, у Нодоки был лишь один ребенок... и звали ЕГО — не Мичиру.

— Не хотели бы вы еще немного чаю? — вежливо осведомилась Сасами.

Обратившись в мыслях к своему "проклятью", Ранма улыбнулась. Да, если бы оно не было заблокировано, то правда уже наверняка вышла бы наружу. Мысли ее получили неожиданное подтверждение нечаянным экспериментом, когда Михоши, запнувшись, окатила "Мичиру" горячим чаем.

Улыбаясь, Ранма приняла сбивчивые извинения блондинки. Уж по чему из своей старой жизни она не скучала, так это по озадаченным и изумленным взглядам, сопровождавшим моменты срабатывания проклятья.

— Э-э, насчет поединка... — замялся Тэнчи, и разговор плавно перешел на события, что должны были произойти сегодня.

* * *

— Сецуна-мама, нам уже пора? — спросила Хотару в много-надцатый раз.

— Да, дорогая, теперь пора, — ровно и спокойно ответила ей Сецуна.

По крайней мере, внешне она была спокойной и сдержанной, в то время как внутри она изнывала от желания получить, наконец, ответы на все вопросы ничуть не меньше своих подопечных. Общение с самой собой всегда несказанно выводило ее из себя. Плутон будущего была такой... раздражающей. Невзирая на мнение остальных сенши, она сама отнюдь не была иммунной от дикой неприязни к всеведущему и таинственному поведению "Сэйлор Плутон", даже если она и знала лучше других, что причины для такого поведения имелись. Все равно, она ненавидела, когда она сама выкидывала с собой же такие вот грязные трюки.

— Ура, дождаться не могу, когда увижу своими глазами, что там будет, — завопила Чиби-Уса, — Нет, Мичиру, конечно, рассказывала, что там было, но увидеть самой — это таааак здорово!

— Что именно увидеть, юная леди? — невзначай осведомилась Сецуна.

— Ай-яй-яй, — принялась ухмыляться Уса.

Раздражение Сецуны поднялось еще на градус при виде всезнающей ухмылки Усы и ее демонстративного молчания. Она видела эту улыбку, тысячи раз, но на своем собственном лице, в зеркале. Сецуна фыркнула. Она потребует, определенно потребует от будущей себя ни в коем разе не учить юную принцессу ЭТОЙ улыбке.

— УСА!! — зарычала Хотару. — Прекращай немедленно! Ты что, не можешь просто нам все сказать?

— Извини, Хотару, — виновато сказала Уса, — Боюсь, что я не могу ничего рассказать. Ма... Мичиру описала мне кое-что из того, что произойдет сегодня, но я пообещала Пу-чан не говорить тебе ничего, пока все не произойдет. Она сказала, что это важно, чтобы я была здесь, но не сказала, почему. Она сказала мне "делать то, что я сочту правильным" Голос Усы воспроизвел, довольно убедительно, кстати, тон и манеру речи сенши Плутона.

— Она сказала, что лучше всего поступать так, как велит сердце, чем придерживаться какого-либо плана.

Заметив изумленные лица своих спутниц, розововласая девушка хихикнула.

— Знаю, знаю. Я тоже удивилась. Никогда бы не подумала, что она такое скажет.

— Если ты закончила передразнивать меня... то есть ее... то нам пора, — заметила Сецуна, — Давайте найдем тихое местечко, откуда мы сможем исчезнуть.

— А куда мы направляемся, Сецуна-мама? — тихо поинтересовалась Хотару, когда они двинулись к выходу.

— В маленький отдаленный храм. Что бы ни должно будет происходить, все случится в храме Масаки, в полдень. Думаю, стоит отправиться туда заранее, чтобы найти нужное нам место.

Они позволили Чиби-Усе вести их. Стоило им отойти на несколько шагов от двери, Хотару тихо зашептала Сецуне — Ты слышала, что только что чуть не сказала Уса?

Сецуна кивнула, отчаянно пытаясь собрать воедино разбегающиеся мысли. Сперва она решила, что все это ей просто показалось, но раз уж Хотару тоже ее слышала, на счет лишь только ее разгулявшегося воображения это отнести было нельзя. Уса И ВПРАВДУ едва не назвала Мичиру "мамой", но что это должно было означать? Она видела будущее и видела в нем розововласую девушку, одетую, как Лунная принцесса. Более того, в облике сенши она превращалась в Чиби-Мун. Это все указывало на то, что именно Усаги была ее матерью, ведь так? А если Усаги была ее матерью, тогда с чего ей звать Нептун мамой? Все страньше и страньше, так сказать, если позаимствовать фразу у Алисы Кэрролла.

— Да, Хотару-чан, я слышала, и я тоже не имею ни малейшего понятия, что бы это могло значить, — ответила она на вопрос, что Хотару так и не успела озвучить.

Нахождение укромного места, а точнее переулка, заваленного мусором, не заняло у них много времени. Не самое приятное и благоухающее место, но оно отвечало их насущным потребностям — переулок не просматривался снаружи, и в нем никого не было.

Взявшись за руки, они слили свою волю с Сецуной и телепортировались к цели.

И тут же, одним ударом сердца позднее, они прибыли, обнаружив себя в небольшой долинке, зажатой горами, покрытыми непролазным лесом.

— Ой, как же здесь красиво... — с благоговением прошептала Чиби-Уса.

Ее спутницы не сказали ни слова, но кивнули, абсолютно согласные с нею.

— Нам туда, — Сецуна ткнула на восток, — Это не так далеко.

Без промедления они полезли вверх по склону. Несколькими минутами позже они вновь остановились. В этот раз они обнаружили себя на краю большой прогалины. Лес расступился, открыв перед ними широкий луг, поросший густой травой, среди которой в привольном бедламе рассыпались полевые цветы. Сама по себе прогалина была метров двести шириной, а в длину, вероятно, все триста.

— Стойте здесь, девочки, придется немного подождать, — Сецуна глянула на солнце, приближавшееся к зениту. Почти. Назначенное время близилось.

— Думаю, еще минут двадцать, — помедлив, закончила Сецуна.

— Ух ты... Это ты по солнцу так определила? — восхитилась Чиби-Уса, впечатленная маленькой демонстрацией.

Всезнающая ухмылка Сецуны поблекла, стоило Хотару засмеяться.

— По солнцу, и еще по часам, на которые, как я заметила, она поглядела, — улыбаясь, заметила юная принцесса Сатурна.

Сецуна фыркнула, но затем, не выдержав, рассмеялась вместе с Хотару.

Она вынуждена признать, что ошарашенное выражение на лице Чиби-Усы послужило ей некоторой компенсацией за все эти предыдущие "умолчания и всезнающие ухмылки", обрушенные на нее.

Троица нашла себе удобную площадку для наблюдения и уселась там. Практически ничего не загораживало им открывающегося вида, а их самих, сидевших в тени деревьев, было довольно сложно разглядеть с залитого полуденным солнцем луга. Понизив голоса до шепота, они принялись перекидываться фразами, желая убить время. Полдень был не за горами.

* * *

— Глядите, это Касуми, — зашептала Хотару, видя прибытие первых участников действа, — а это, должно быть, Хаппосай. — девушка содрогнулась. — Они рассказывали мне о нем, он не самый приятный человек.

— Что ты хочешь этим сказать? — тихо переспросила Чиби-Уса, — И если он и вправду такой плохой, то почему Касуми идет вместе с ним? Ты же сказала, что она очень милая и добрая...

— Так и есть, — настойчиво уверила их Хотару, — Не знаю, почему она вообще его к себе подпустила. Хотя, она звала его дедушкой...

— Так что в нем такого неприятного-то? — заинтересованно осведомилась Уса, чуть громче, чем следовало.

— Шшш, тише вы... — одернула их Сецуна.

Хотару с Усой виновато глянули на нее, и затем вновь вернулись к своему разговору.

— Касуми сказала, что он извращенец.

— Извращенец?

— Ага. Она сказала, что ему нравится воровать женское белье.

Уса передернулась. — Маньяк, больной на голову.

— Это еще не все, — Хотару покраснела, — Касуми сказала, что ему нравиться воровать его прямо с девушек, что носят его.

— Что?!! Как? Он что, силой заставляет их раздеваться? — В голосе Усы отчетливо слышался обуревавший ее гнев, и под взглядом Сецуны ей вновь пришлось понизить голос.

— Нет, она сказала, что он каким-то образом стаскивает его, не снимая с них верхней одежды.

— Э-э... это как это у него получается?

Хотару пожала плечами, — Мне-то откуда знать... но она так сказала, и мама с нею согласилась.

— Точно больной.

— Ага, точно, — согласилась с нею Хотару, — Но все равно, не понимаю, с чего вообще мама согласилась встретиться с ним.

Они видели, как Касуми и Хаппосай разговаривали, но были от них слишком далеко, чтоб разобрать их слова. Несколькими минутами позднее они увидали еще одну группу людей, приближавшуюся с другой стороны луга.

Мичиру легко было выделить среди них, ее странный наряд делал ее легко узнаваемой. Слева рядом с нею шла женщина, виденная ими с Мичиру ранее. Справа же шел мужчина, прежде никогда им не встречавшийся. Облаченный в одежды священника синто, он излучал покой и безмятежность, доходившие до них даже с такого расстояния. Позади них двигалось несколько девушек и молодой парень. Девушки существенно различались по внешнему виду, напоминая чем-то юной Сатурн амазонок, с которыми она познакомилась прошлым утром. Темноволосый парень сопровождался парой ошеломляюще красивых девушек экзотического внешнего вида. Девушка в фиолетовых облачениях с длинными пурпурно-фиолетовыми волосами, гармонирующими с одеждой, вцепилась в его левую руку. Другая рука была занята красавицей с цианово-голубыми волосами, в заурядном полосатом домашнем платье.

За ними, растянувшись, двигались остальные девушки. Наиболее обычно выглядящей из них была загорелая блондинка, цветом волос схожая с Усаги или Минако. За ними девочка с волосами цвета, схожего с обычным цветом волос Мичиру и девушка с бирюзовыми волосами. За ними, чуть позади, двигалась девушка, почти девочка с длинными рыжими волосами, своей пронзительной яркостью соперничающими с огненными прядями Мичиру.

Большая часть новоприбывших остановилась на краю луга, и лишь трое первых двинулись дальше.

Троица в кустах следила за тем, как Мичиру выдвинулась вперед, встав в паре метров от Касуми и Хаппосая. Пожилой священник и женщина, бывшая с Мичиру встали слева от Мичиру.

Обратившись в слух, все трое сенши напряглись, когда Мичиру заговорила.

* * *

Ранма увидала Хаппосая, и глаза ее сузились. Вот он — тот день, когда она вернет себе право практиковать свое Искусство или утратит его навсегда. Она улыбнулась Касуми, помахала своим друзьям из дома Масаки, затем вновь хмуро глянула на Хаппосая. Она окинула взором лощину, на секунду ей показалось, что кто-то смотрит на нее, кто-то знакомый донельзя, но никого из них не должно было быть здесь, она не была уверена в том, что это ей не почудилось, и, кроме того, у нее просто не было времени на подобные беспокойства.

Решительно тряхнув головой, она попыталась выбросить из нее все эти мысли. Ей было некогда думать, кто там и зачем за ней наблюдает, ее внимание должно быть всецело сосредоточено на предстоящем поединке, если она не желает проиграть... а это было тем, о чем она и думать не желала.

Прежде чем она успела раскрыть рот, Ранма заметила поволоку, которой подернулся взор старого извращенца. Устремившись вперед, он в два прыжка добрался до ее груди, но, сместившись в последний момент вбок, Ранма пропустила его мимо себя.

— Ай-ай, Ранма-чан, как нехорошо с твоей стороны, — завопил Хаппосай, — Как насчет того, чтобы позволить твоему старому Мастеру пощупать твои прелести? — обиженно надув губы, он ткнул своей погрызенной трубкой ей в грудь.

— Да пошел ты... — прорычала Ранма, — Сперва мы обговорим условия, затем бьемся. Пообниматься можно и позже, если у тебя хватит потом на это сил.

Ранма силой заставила себя успокоиться. Если она и вправду собирается побить старого извращенца, спокойствие ей жизненно необходимо. Сделав глубокий вздох и проигнорировав при этом вожделение в глазах Хаппосая, не отрывавшихся от ее груди, Ранма продолжила.

— Это наш второй и последний поединок, проходящий на условиях, поставленных тобой в прошлый раз.

— Ну-ну, Ранма-чан, это не совсем то, что я тогда говорил, и ты знаешь это ничуть не хуже меня, — прервал ее Хаппосай. — Я сказал, что если ты не побьешь меня за три месяца, тебе придется принять меня как своего Мастера и подчиниться моим тренировкам... всем им, или ты потеряешь право практиковать стиль Непрерывной Адаптации. Я также сказал, что ты не имеешь права использовать стиль Непрерывной Адаптации в других случаях, помимо тренировок, до тех пор, пока мы не встретимся вновь, сегодня.

— Я помню, что ты сказал, старикан, — отвечала Ранма голосом, что холодом своим равнялся с ледником. — И я говорю тебе, что если я не выиграю наш поединок сегодня, я откажусь от своего права использовать твой стиль.

— Мой стиль,— повторил Хаппосай. — Значит ли это, что тебе знакомы и другие стили?

Ранма ухмыльнулась, довольно нехорошо улыбнулась, выражение ее лица было копией старой самоуверенной улыбки Ранмы Саотоме... искаженной копией, подозрительно беспокоящей, вселяющей мрачные предчувствия и несказанно раздражающей.

— Сам увидишь, через пару минут. А теперь, к условиям. Вот тебе мое предложение. Мы сражаемся. Никаких ограничений по времени, зона боя ограничивается лощиной. Сдавшийся, потерявший сознание или покинувший лощину по его или ее собственной воле — проигрывает.

— А что если я выкину тебя из лощины?

— Я сказала, по собственной воле. Если кто-либо выкинут за пределы лощины, у него три минуты на то, чтобы вернуться назад, или он проиграл, — ответила Ранма.

— А что я получу в случае своей победы? — расплылся в ухмылке Хаппосай.

~ Давай-давай, извращенец, истекай слюнями, ~ думала Ранма, ~ ты полагаешь, что у меня было лишь три месяца на тренировки. Думай так и дальше. Чего ты не знаешь, так это того, что тебя ждет сегодня большое разочарование. ~

— Если ты выиграешь, я откажусь от права практиковать стиль Непрерывной Адаптации. Я все еще сохраню права на мои особые приемы, но не на твои, Генмы или Соуна. Я все еще буду иметь право создать собственный стиль из того, что было мной почерпнуто от амазонок и от сенсея Масаки. — Ранма ткнула пальцем в сторону Кацухито. — А также и из других школ боевых искусств.

— Этого мало, парень. Я желаю большего, или это не будет стоить моего времени. Я уже воспретил тебе практиковать стиль Непрерывной Адаптации.

— Мною учтено и это, старикан. — Дополнительно, я соглашусь позировать тебе в фотосъемке. Не более пятидесяти снимков в целом. Они будут собраны в полноцветный альбом и вручены тебе в трех экземплярах. — Ранма могла видеть слюни и остекленевший взгляд на лице старого извращенца.

— Не больше десяти нагишом, остальные в белье, купальниках и прочем, — она сделала паузу, усугубляя эффект. — Наряды можешь выбирать ты. — Кроме того, я сниму апартаменты и останусь с тобой на одну неделю. Никакого секса, никого помимо тебя на месте, но... — она содрогнулась от отвращения, — в ходе этого времени я не стану сопротивляться твоим объятьям. И, наконец, там, на месте я стану носить те наряды, что ты выберешь для меня, и отдам их все тебе по окончании недели.

Ранма видела похоть, загоревшуюся в глазах Хаппосая при одной мысли о том, что она ему предложила. Несмотря на то, что цена, которую она должна будет заплатить за поражение, заставляла ее кривиться от омерзения, она знала, что старый похабник в определенной степени честен и держит слово. Ее "честь" была в безопасности. Да, он был извращенцем, еще каким, но насильником он не был. Да, это будет тем еще адом, Адом с большой "А", но она сможет это пережить, если придется.

— Даешь ли ты в этом свое слово, парень?

— Да, я даю свое слово.

— А если у тебя случайно получится выиграть, то чего же ты захочешь?

— Ты утвердишь меня как мастера Школы Непрерывной Адаптации. Равного другим мастерам и более не подчиняющегося им. Ты подпишешь мою лицензию на право учить. И затем отвалишь от меня нахрен. Ты не будешь искать меня. Ты оставишь мою семью и моих друзей в покое... и свалишь из моей жизни к чертям собачьим.

— А как насчет приемов, которым я тебя еще не учил? — предложил Хаппосай. В действительности он не думал, что проиграет, но одна мысль о том, что ему придется порвать все связи с тем, кого он выбрал в качестве своего преемника, беспокоила его. Да, он, может быть, и сумел продержаться три сотни лет, но и он не будет жить вечно.

— ЕСЛИ и ТОЛЬКО ЕСЛИ ты поклянешься не раскрывать ни одного из моих секретов и поклянешься оставить моих друзей и мою семью в покое, я подумаю, не позволить ли тебе завершить мое обучение, — ответила Ранма после недолгой паузы. — НО, я оставляю за собой право отказываться от твоих уроков, если мне покажется, что они в хоть какой-либо степени связаны с твоей извращенностью. Я НЕ СТАНУ принимать участия в твоих квестах по спасению твоих "шелковых сокровищ"

Хаппосай не стал колебаться. Он был уверен, что сможет побить Ранму запросто, но что-то было здесь, во всем поведении Ранмы, такое, что заставляло часть его настораживаться.

— Согласен, парень. Ну что, начнем?

— Еще нет, — ответила Ранма. Сенсеи Нодока и Масаки будут нашими судьями. Принимаешь ли ты это?

Хаппосай искоса глянул на пару, тихо стоявшую неподалеку. Он чуял ярость, что изливалась от них на него. Нодока готова была взорваться в любую секунду, но он слишком хорошо знал ее. Честь удержит ее в рамках. Если он выиграет, она этому подчинится. Но вот второй человек заставлял его нервничать. Хаппосай чуял мощь, скрывавшуюся внутри него. Она была практически равной его собственной. Более того, Мастер Непрерывной Адаптации слышал о нем и прежде. Масаки Кацухито был не так широко известен в кругах бойцовского сообщества, но истинные мастера его имя знали. Он считался лучшим мечником Японии. Да, действительно, он никогда не принимал участия в соревнованиях, подобно Нодоке, но многие лучшие бойцы не выставляют себя напоказ. Впрочем, как и в случае Нодоки, Кацухито был известен своей честностью. Говорили, что слово Масаки Кацухито прочнее стали его клинка.

— А как насчет остальных? — и Хаппосай ткнул сперва в группу за спиной Ранмы-чан, а затем быстренько в сторону тех, что скрывались в лесу.

— Они здесь просто как зрители.

— А если они вмешаются?

— Если они вмешаются в мою пользу, я проиграю, — последовал спокойный ответ.

— Ну, тогда, моя милая, я принимаю твои условия, — неожиданно серьезным тоном ответил ей Хаппосай.

На секунду, лишь на мимолетное мгновенье, на один взмах ресниц, Ранма видела Мастера Хаппосая таким, каким он был некогда... и горевала по тому, что больше его не было. Кивнув в ответ, она неосознанно приняла защитную стойку.

* * *

Хотару содрогнулась, стоило ее маме начать говорить. Да что тут такое происходит?! Как, откуда ее мама знает этого маленького старика? Когда это она ухитрилась успеть поизучать боевые искусства под его руководством и почему он заставил ее уйти? Почему он зовет ее "парень"? Чтобы разозлить ее? Но если так, то зачем? Он злится из-за того, что она █████ка? Он выкинул ее из своей школы из-за Харуки-папы? Да, в маме было много необычного, но она никогда не вела себя как парень. Никогда вообще. Хотару любила свою Мичиру-маму и хотела однажды стать такой как она... ну, только вот ей парни нравятся. Что бы ни имел маленький старик против ее мамы, то, как он с нею обращался, заставляло ее кипеть от гнева и неосознанно искать рукой Глэйв Безмолвия. Только слова ее мамы, согласно которым она должна была проиграть, если кто-либо со стороны помешает им, удерживали ее от ознакомления старикана с неким длинным и острым железным предметом. Ну-у, это, и мысль о том, что ее мама сделает с нею, если она проиграет из-за нее, и ей придется исполнять то, о чем она условилась перед боем с этим плешивым извращенцем. Этот вариант развития событий пугал ее еще больше... ей жутко повезет, если в этом случает мама просто запрет ее в своей комнате вплоть до основания Хрустального Токио.

— Да что тут такое творится? — отчаявшись, зашептала она.

— Не знаю, дорогая, не знаю, — прошептала Сецуна в ответ.

Сецуна не знала, что ей и думать. За все то время, которое она провела, наблюдая за Мичиру, она ни разу не видела, чтобы та вела себя подобным образом. Она как заколдованная следила за тем, как Мичиру впитывала в себя мастерство боя. Она множество раз видела тренировки Мичиру, по мере того, как та росла. Ворота Времени без каких-либо проблем показывали ей прошлое ее подруг, и она, потакая своим желаниям, довольно часто изучала их жизнь, скрашивая долгие этим годы, проведенные в ожидании Пробуждения. Она скучала по Уран, Нептун и Сатурн, ее подругам в эпоху Серебряного Тысячелетия.

В итоге жизнь их прошла под ее неусыпным наблюдением. Сецуна видела практически всех сенсеев Нептун, но ни разу не видела среди них этого Хаппосая. Все это представляло собой одну большую тайну, а если у нее и у Меркурий и были какие схожие черты, так это то, что они одинаково ненавидели нераскрытые тайны... если только это были не ее тайны, разумеется, и даже тогда ей не очень-то нравилось разводить их, но этого требовала ее работа.

— Поверить не могу в то, на что она согласилась пойти, — прошептала Уса, — Жуть.

— И я тоже, — согласилась Хотару. — Наверное, нам стоит молиться, чтобы она победила.

Сенши Сатурна была в шоке. Да, ее маме нравилось обниматься и целоваться с Харукой-папой у всех на глазах, но позировать ГОЛОЙ для мужчины, чтобы затем сделать для него что-то вроде порножурнала... это уже было чересчур. КАКОГО ЧЕРТА ее мама вообще согласилась на подобное? Хотару знала, знала на все сто процентов, что ее мама не интересуется мужчинами, ВООБЩЕ... как минимум, она думала, что знала, неуверенно добавила она. После всех тех открытий, что высыпались на нее за последнюю пару дней, Хотару уже не была уверена в том, что и вправду знает свою маму. Да, невзирая на все то отвращение, что звучало в голосе Мичиру, она согласилась, нет, она даже не согласилась, она сама предложила те условия, по которым ей придется так поплатиться в случае проигрыша.

-Э-э, Сецуна-мама, Уса... — несколько нерешительно начала Хотару, — а почему этот старик зовет маму Ранмой и парнем?

Лунная принцесса заерзала. Она знала ответ, но ей явно не хотелось становиться тем, кто раскроет Хотару правду, и... честно говоря, в то время как она сама признавала истинное положение вещей, по крайней мере, умом, в душе своей она сама так и не смирилась с ним. Она знала Мичиру на протяжении всей своей жизни, и никак не могла представить ее кем-то иным, кроме как воплощением женственности. Решив, что молчание станет лучшим ответом, Уса просто проигнорировала вопрос, уставившись вперед.

— Уса... — несколько гневно зашипела Хотару, начиная давить на нее. — Я не...

Прежде чем она успела как следует нажать на свою подругу, бойцы... сорвались с места... если эти слова вообще можно употребить в отношении их молниеносных движений.

* * *

— У-ммм... Тэнчи? — нерешительно поинтересовалась Рёко, — Что это такое с твоей подружкой?

— Не знаю, Рёко, — последовал столь же нерешительный ответ парня. — Никогда прежде не видел ее такой.

— Тэнчи-доно, она действительно только что согласилась позировать для порнографического журнала?

Прежде чем юный принц сумел ответить, на краю поляны раздался смешок Рёко. — Ну и ну, принцесска, я поражена. Удивительно, как это такая заносчивая ханжа как ты, ухитрилась узнать о существовании подобных вещей?

Аека отказалась подаваться на столь явную провокацию. Она лишь презрительно фыркнула, прежде чем ответить. — Тот факт, что я осведомлена о существовании подобных вещей, вовсе не свидетельствует о том, что я соглашусь даже близко подойти с подобной мерзости, в отличие от некоей потаскушки, что стоит тут неподалеку.

— Ха! Да в отличие от тебя, вся галактика выстроилась бы в очередь за журналом, в котором напечатают снимки моего роскошного тела, — парировала Рёко. — А на твои мощи даже суслики не позарятся!

— Аека, Рёко, прекратите немедленно! — оборвала их Сасами. — Что Мичиру уж точно не требуется, так это отвлекаться на ваши перепалки.

— Точно, — согласилась Рёко.

— Я согласна с Сасами, — согласилась Аека. — Если они друзья Йошо, мы должны поддержать их.

— Друзья... — тихо хмыкнула Васю, — Что-то кажется мне, что они нечто большее, чем просто друзья. Если я права, а я практически всегда оказываюсь права, они его дальние кузины. Данные, полученные мной с их сканирования, подтверждают, что они и вправду происходят по линии Фунао.

— Но тогда это еще более важно, Мичиру должна выиграть! — взволновалась Аека, — Если распространится слух, что родственница первой жены Императора снялась в порнографическом журнале, это окажет донельзя негативный эффект в ряде кругов.

Смех Рёко стал еще более издевательским. — Эти люди дозволяют себе жениться более чем на одной жене и, тем не менее, воротят нос от чуточки голого тела?

— Рёко, я говорю серьезно. Если это станет известным, это ничуть не меньше повредит и репутации Тэнчи-доно. В конце концов, он же правнук тети Фунао.

— Все равно не понимаю, почему это должно быть так плохо.

— Дело не в наготе, дело в... — Аека запнулась, подыскивая нужные слова, — ... в том факте, что порнографические журналы столь "низменные". Ни одно лицо знатного рода не согласится позировать для подобных вещей.

— Но, Аека, наше родство с ними ужасно далекое, — указал Тэнчи, — С чего же это должно иметь столь серьезное значение?

— Тэнчи, Тэнчи, Тэнчи, до чего же ты наивен... — заметила Васю, и в голосе ее слышалась немалая доля горечи, при воспоминании о том, как она сама пострадала от этой "знати" из-за своего "низменного" происхождения.

— Знать, в особенности знать Джурая, отслеживает даже мельчайшие следы знатной крови. В поисках ее они углубляются в такие дали, что возводят свои линии вплоть до Дня Творения. — Присутствующие были несколько ошарашены болью, звучавшей в ее голосе. — Только не поймите меня неправильно, я не говорю о всех представителях знатных семей скопом, но среди них хватает тупоголовых снобов, для которых чистота линии превыше всего.

— А как насчет ее... ее предпочтений? — Тэнчи с трудом сумел вытолкнуть слова из себя. Он был до жути смущен тем, что ему пришлось поднять такую тему в присутствии девушек.

Это не имеет никого значения, пока не выходит за пределы семьи или на свет, — чирикнула Сасами.

— Сасами! И как долго ты все это тут слушаешь? — Тэнчи был донельзя смущен тем фактом, что юная принцесса присутствовала при столь сомнительном разговоре.

— Тэнчи, я, может быть, пока еще и несовершеннолетняя, но я отнюдь не дура. Кроме того, с чего это, по-твоему, тетя Фунао и мама Мисаки столь неплохо между собой ладят?

Ответ Тэнчи, каким бы он ни был, так и не прозвучал, поскольку Рёко резко задохнулась.

— Черт! Вы только поглядите на это! Скачут, как взбесившиеся кузнечики!

* * *

Сузив глаза, Ранма следила за тем, как Хаппосай встал в свою "обычную" стойку. Расслабленная, безвольная поза, которую большинство наблюдателей оценили бы как полную неготовность к предстоящему бою. Но для человека, знакомого со стилем Непрерывной Адаптации, все было иначе. Невзирая на внешний вид, стойка показывала лишь то, что грандмастер полностью готов и ждет, когда бой начнется.

На протяжении нескольких долгих секунд они оставались неподвижными, следя друг за другом в ожидании первого хода противника, что и начнет бой. И затем, как бы в ответ на неслышимый никем сигнал, они двинулись с места.

Ранма прыгнула вперед, подобно взбесившемуся зайцу. Хаппосай был более сдержан в движениях, но двигался с не меньшей скоростью. Ураган ударов руками и ногами встретился с другим таким же. Удары блокировались, и уносились прочь, замахи ног складывались в замысловатый рисунок, продолжая бой далее. Дебют был довольно консервативен, по крайней мере, с точки зрения мастеров их уровня. В первом обмене ударами не было никаких экспромтов, обе стороны знали, что первый, кто ошибется, станет первым, кто пострадает... и возможно, и проиграет также.

Они знали, что вполне могут принять и перенести ущерб, убивший бы на месте любого человека слабее их, но никак не желали стать первыми пострадавшими. Даже ограниченные применением лишь несмертельных приемов, они были уверены в том, что (по крайней мере, если никто не допустит фатальной ошибки) кто-то из них из этого боя на своих ногах не уйдет. Оба также знали, что пощады не будет, и никто не станет ее просить, хотя данная возможность перед началом и оговаривалась. Они также знали, что победителем станет тот, кто останется на ногах к концу боя, стоя над обмякшим телом другого.

И столь же быстро, как они сошлись, бойцы расцепились. Никто из них не дышал надсадно, дыхание их было ровным и сдержанным, никто не понес сколь-либо значительного ущерба. Хотя синяки с обеих сторон имелись, обмен ударами для них даром не прошел, отнюдь не всю их мощь удавалось заблокировать.

— И это все, на что ты способен, парень? — поддразнил Хаппосай.

— Это была лишь только разминка, — отвечала Ранма, — Может, кончим дурью маяться?

— Лично я не против, — заметил Хаппосай.

И подкрепляя свои слова делом, сморщенный древний боец позволил части своей ки выйти наружу и вскоре был окружен мрачно светящейся аурой серо-штормового оттенка. Ранма поступила аналогично, выпустив наружу свою боевую ауру, хотя у нее цвет был непереносимо резавшим глаза синим.

Ощутив взрывной выброс ки, Ранма осознала, что теперь ей стоит быть готовой ко всему. Собрав воедино всю имеющуюся у нее энергию, она принялась ждать его хода и вскоре была вознаграждена за это воплем Хаппосая.

— Хаппо Бэттл Аура Бласт!

— Моко Такабиша!

Разряды ки встретились в воздухе, породив слепящую вспышку, прежде чем детонировать. Оба бойца знали, что их ждет, так что никто из них не рухнул на землю. Вместо этого они последовали прямо за своими ударами, сближаясь вновь.

В этот раз они встретились в воздухе. Казалось, что они просто плюнули на гравитацию, зависнув в воздухе, прежде чем скользнуть друг к другу. В этот раз, поскольку им уже не надо было заботиться об опоре на землю, удары ногами доминировали над менее мощными ударами рук, что использовались ранее. Обмен ударами был столь же безрезультативен, как и первый, обе стороны получали удары, обе получали и выдавали назад приличный ущерб, но никто не пострадал до такой степени, чтобы это решало бой. Приземлившись, Ранма тут же, незамедлительно, прыгнула на своего врага, надеясь, что ее скорость восстановления превосходит скорость Хаппосая

Похоже, так оно и было, поскольку тот не успел в должной мере защититься, приняв сокрушительный удар ногой, пробивший защиту старого мастера; удар, что пришелся ему по ребрам. Ранма знала, что этот удар не станет решающим, но все же это был первый приличный удар, прошедший с начала боя. Это было хорошим знаком. Увы, прежде чем за первым ударом успел последовать следующий, Хаппосай схватился за свою трубку и исполнил превосходный "бросок Хаппи", откинувший Ранму на несколько метров в сторону, давая тем самым грандмастеру время на восстановление.

— Не так уж и плохо, парень, — заметил Хаппосай, признавая ее заслуги. — Но не так уж и хорошо. Хаппо Го-Йен Сацу.

Ранма попыталась уйти в сторону, и у нее это почти получилось, но не до конца. Прием застал ее врасплох, но за то не такое уж и большое время, что у нее все же имелось, она сумела слегка сместить удар вбок. Прием Хаппосая попал в нее и высосал приличное количество ее боевой ауры. К счастью, у нее имелись резервы, и что самое главное, прием не сумел вырубить ее напрочь.

— Почти вышло, старикан, — заметила Ранма, выгадывая время на восстановление. — Надо было помнить, что ты способен на это. В конце концов, именно ты научил Хинако-сенсей этому приему.

— У меня в запасе есть и другие приемы, о которых ты, Ранма-чан понятия не имеешь, — поддразнил ее Хаппосай. — Так почему бы тебе просто не сдаться?

— Сдаться? С чего бы это? У меня тоже есть пара трюков в запасе.

Позаимствовав прием из батиного арсенала, Ранма успешно исчезла из виду, став практически невидимой.

— Понятно, похоже, ты освоил Умисенкен, — нахмурился Хаппосай. — Одно из столь немногочисленных творений твоего отца, что стоят потраченного на них времени. Довольно неплохо, неплохо, но для того, чтобы меня победить, этого не хватит.

— Окухида Харрикэн — объявил Хаппосай название еще одного своего "особого" приема.

Хаппи резво завертел своей трубкой, и ураган его "шелковых сокровищ" заполнил пространство между последним местом нахождения Ранмы-чан и сморщенным грандмастером. Хаппосай внимательно следил за ними, и стоило некоторому количеству белья застыть в воздухе, обернувшись вокруг чего-то невидимого, как он устремился вперед.

Ранма была несколько удивлена методом, использованным Хаппосаем для противостояния Умисенкен, но НИЧУТЬ не удивлена тем, что у него было что-то в запасе на подобный случай. Она надеялась на то, что "искусство скрытного вора" позволит ей атаковать Хаппосая из укрытия, но не полагалась на это... и сомневалась, что и Хаппосай знал, что она на самом деле задумала.

Быстро двинувшись вперед, блокируя его атаку, Ранма получила удар в лицо, но смягчила его перекатом, и даже ухитрилась нанести удар ногой, весьма неплохо впечатавшийся в цель, хотя и вскользь. Оправившись от полученного удара, Ранма прекратила использовать "Запретный прием Саотоме" и вновь оказалась на виду.

Бойцы вновь ринулись друг к другу, в этот раз удвоив ярость своих атак. Они двигались на скоростях, существенно превышающих скорость "обычных" бойцов. Ранма быстро запустила серию ударов ногами, каждый из которых был блокирован, а также размашистый удар кулаком сбоку, что блокирован не был. Удар попал в цель, приложив старикана чуть ниже виска. Хаппосай ограничил себя блоками, за которыми последовал точный удар ногой в грудь.

Ослепляющая боль пробила ее, стоило ноге Хаппосая пройтись по ее грудям, и она откатилась в сторону, раздвигая пространство боя.

— Моко Такабиша Revised¹: Пулеметный огонь!  — выдохнула она название своего приема.

Вместо одиночного большого разряда, она запустила целый вихрь маленьких шариков ки. Каждый из них был слабее ее обычного разряда, но уклониться от них всех было несказанно сложнее.

Ухмылка расцвела на лице Хаппосая, стоило ему заметить, что линия прицела Ранмы-чан ушла в сторону, и тут же умерла, сменившись выражением несказанного изумления, стоило ему увидать результаты неожиданной модификации приема. Не имея возможности избегнуть всех разрядов, Хаппосай в отчаянии усилил свою боевую ауру, что молниеносно пыхнула во все стороны по его зову, давая ему столь нужную защиту. Невзирая на все его старания, многочисленные удары принесли ему бездну БОЛИ, и отбросили старого извращенца от его цели.

Восстановившись довольно быстро, Ранма принялась искать своего оппонента и обнаружила его шатающимся в нескольких метрах от нее. Хотя Хаппосай был еще далек от поражения, лицо его стало угрюмым, последний ее прием явно не прошел для него даром, судя по его дымящемуся ги... и выражению предельной сосредоточенности на лице.

— Хаппо Дайкарин.

— Черт... — это было единственным словом, сорвавшимся с губ Ранмы, когда тщедушный мастер стиля Непрерывной Адаптации принялся швыряться своими фирменными бомбами, одной за другой, в быстрой последовательности.

Отчаянно уходя от них, молодая женщина уклонилась от большинства разрывов... но, как и в случае с Хаппосаем до этого, не смогла уйти от всех них. Попятившись назад и страдая от жуткой боли, она вновь зачерпнула мощь из своих впечатляющих внутренних резервов.

Бой к тому времени длился уже больше пятнадцати бесконечно долгих минут. Не так уж и долго, если просто не отрывать взгляда от часов, но невероятно долго, если принять во внимание интенсивность боя, что велся между ними.

— Так, парень, — проворчал Хаппосай, — Пора кончать с этим делом.

— Лично я не против, старикан, — выплюнула Ранма сквозь сжатые зубы, — Давай потанцуем.

Они вновь кинулись друг к другу, и вновь их фигуры размылись в воздухе, столь велика была их скорость. На безумной скорости они обменивались ударами, на скорости, что невозможно было увидеть. Из всех присутствующих на поляне зрителей лишь некоторые могли отследить ход боя удар за ударом, Кацухито и Нодока, с трудом, Рёко видела все, как, впрочем, и Тэнчи, хотя юному принцу Джурая пришлось для этого призвать к Силе Джурая. Все остальные были вынуждены удовлетвориться экраном Васю, на котором бой проигрывался в замедленном режиме. Бой был бы невероятен, если бы они не видели все происходящее своими собственными глазами...

Сенши были в ничуть не лучшем положении, из них троих лишь Плутон могла видеть ход боя.

Пара продолжала биться посреди лужайки, время, казалось, для них растянулось, подобно резине. Воцарившееся молчание нарушалось лишь шлепками плоти, впечатывающейся в плоть. Минута текла за минутой, в то время как бойцы прыгали по всех лощине, устраивая воздушное побоище, по сравнению с которым их второе столкновение было лишь слабой тенью. Бой продолжался и на земле, стоило им приземлиться для нового прыжка, с ничуть не меньшей интенсивностью. Наконец, они разошлись вновь. В этот раз было видно всем, даже неопытным наблюдателям, что бой подходит к концу. Хаппосай приземлился довольно грубо, и даже издали было заметно, что его правая коленная чашечка находится не на месте. Старый боец помедлил и, с гримасой боли, искривившей его лицо, вправил свое левое плечо на место. Он покачнулся, едва не упав, и удержался на ногах лишь благодаря своей гордости и полному нежеланию проигрывать.

Ранма приземлилась несколько лучше, но поддерживая свою правую руку левой. Слезы боли текли по ее щекам, пока она, пользуясь моментом, фиксировала свою руку, зажимая ее за пояс. Она была явно сломана, и острый обломок кости торчал из ее предплечья, пронизав красный шелк ее рубашки, насквозь пропитанный кровью.

— Сдаешься, парень? — осведомился Хаппосай, и боль, испытываемая им, явно читалась в голосе.

— Никогда, — последовал хмурый ответ.

— Не говори потом, Ранма, что я тебе этого не предлагал.

— Давай-давай, — было единственным ответом девушки.

Хаппосай кивнул. Он знал, что рыжеволосую не стоит недооценивать. Он знал, что если бы смертельные удары были бы дозволены, то их бой давно бы уже закончился, и для него отнюдь не было очевидно, кто бы тогда остался на ногах. Грандмастер выпрямился, ожидая атаки, что, как он знал, последует неминуемо. Хотя запасы ки у них обоих так и не были исчерпаны до конца, он мог поклясться, что Ранма-чан не собирается к ним прибегать. Она, вне всякого сомнения, знала, насколько сильно упала его мобильность, и собиралась воспользоваться данным преимуществом по полной. И она его не разочаровала, ринувшись к нему.

Ранма знала, что ей нужно покончить с ним быстро. Боль от сломанной руки была невероятной — нет, не такой, чтобы с ней нельзя было сражаться, но, тем не менее, довольно изнуряющей, подтачивающей ее силы. Стиснув зубы, она пошла в атаку. В запасе у нее еще оставалась парочка трюков.

— Катю Тенсин Амагурикен Revised!

Услышав название приема, Хаппосай быстро двинулся вперед, собираясь блокировать удары единственной работоспособной руки Ранмы. К его несказанному изумлению и шоку, заботиться нему стоило вовсе не о руке. Двигаясь со скоростью Амагурикена, Ранма выдала серию ударов ногами, на скорости, что поразила даже старого грандмастера.

Захваченный врасплох столь неожиданный приемом, Хаппосай не смог противопоставить ему эффективной защиты. Удар за ударом, попадающие в цель, наносили Хаппосаю серьезный невосполнимый ущерб. Скривившись от боли, Хаппосай ухитрился схватить правую ногу Ранмы и затем нанес усиленный ки удар.

— Победа! — выдохнул Хаппосай, и лишь затем осознал, что нога была лишь приманкой, жертвой, принесенной Ранмой ради решающего удара.

Слыша треск ее кости, ломающейся под его ударом, он ощутил мощнейший удар кулака, пришедшийся ему в правый висок, а следом за ним и удар по левой стороне его черепа. У него не было времени даже на то, чтобы осознать, что он проиграл, прежде чем он соскользнул во тьму, потеряв сознание.

Ранма упала на своего оппонента, ее нога так и оставалась в его захвате.

~ Надо встать, надо встать, ~ повторяла она про себя подобно мантре, пытаясь подняться.

Сражаясь изо всех сил с болью, пронзающей ее, она попыталась раз, затем второй, и лишь в третий раз сумела подняться на ноги.

Качаясь, с глазами застилаемыми дымкой от боли, Ранма уставилась на своего "мастера", и внутри ее медленно начало расти чувство триумфа. И затем она услышала голос; голос, кричавший ее имя. Голос, некогда ей хорошо знакомый, но надолго исчезнувший в ее новой жизни, да, пожалуй, ей стоило ожидать услышать его вновь, раз уж она вновь стала "Ранмой". Простонав, она развернулась на него, зная, что у нее просто нет сил на то, чтобы защитить себя в такой ситуации.

— Саотоме Ранма, сдохни!!!

* * *

— Поверить не могу, — изумленно выдохнула Рёко, — Вы только гляньте на них!

— Тэнчи-доно, Вы действительно уверены в том, что они просто люди? — вторила ей Аека, хотя использовала для этого и другие слова.

— Думаю... думаю, да, — нерешительно отозвался Тэнчи.

Юному принцу было известно, что Мичиру в бою хороша, но он не знал, что настолько. Черт, да он сходился с ней в спаррингах, но никогда прежде не видал, чтобы она двигалась настолько быстро. Она двигалась столь же быстро, как и дедушка, когда он не сдерживал себя.

— Определенно люди, — отозвалась Васю, и пальцы ее летали над клавиатурой, — Изумительное зрелище. Разумеется, в них обоих имеются следы энергии Джурая.

— Энергии Джурая? — переспросила Кийоне, — Но как?

— Ну-у... — Васю вновь вошла в свое амплуа лектора, — Это же бывшая колония Джурая. С учетом этого, неудивительно, что некоторые следы их происхождения всплывают время от времени.

— Следы? — с сарказмом заметила Аека. — Да большая часть членов Королевской Гвардии не сумеет двигаться столь быстро.

— Тетя Фунао сможет, — чирикнула Сасами, — А она — человек.

— Это так. — Васю потрепала юную принцессу по голове. — Многие люди обладают потенциальной возможностью использования энергии Джурая, даже если они и не имеют ни малейшего понятия о том, что это.

— Ой, это должно быть больно... — содрогнулась Михоши, заметив, что стало с рукой Мичиру.

— Она что, собирается продолжать бой? — изумленно спросила Кийоне.

— Не волнуйтесь так за нее, с ней еще не покончено, — удивительно, но это сказала Сасами, хотя голос ее был глубже, и, пожалуй, мудрее.

— Это ты, Цунами?

— Да, Васю, я. Я здесь. Этот бой очень важен. От победы Мичиру зависит многое.

Остальные в шоке уставились на нее, стоило фигуре Цунами проявиться в воздухе, каким-то образом окружив юную принцессу Джурая.

— Важен? Как это? — переспросила Рёко, не отрывая глаз от бойцов.

— Пока еще это не важно, — ответила Цунами, и глаза ее знающе замерцали, — Скажем так, это будет важно в будущем.

Рёко хмуро скривилась, зная, что вне зависимости от того, как она будет давить на нее, у космической пиратки просто нет никаких способов принудить или выкрутить из Цунами ответ, если она не желает его давать.

Собравшаяся группа следила за последними секундами боя, протекающего перед ними. Они застонали хором, когда нога Мичиру попала в захват, скривились от сочувствия, услышав звук ломающейся кости, и изумленно уставились на Мичиру, вырвавшую победу в последний момент. Победу, купленную дорогой ценой, но победу, тем не менее.

К их дальнейшему изумлению, стоило Нодоке и Кацухито объявить Мичиру победителем боя, злобный мужской голос проорал вызов. Они не знали, что тут происходит, поскольку тот вызывал на бой Саотоме Ранму, но все-таки, именно так этот маленький старик звал Мичиру.

И к их ужасу, они увидели, как молодой человек, вероятно немногим старше Тэнчи, мчался к Мичиру, и ненависть горела в его глазах... и зонтик в его руке готов был уже обрушиться на нее.

* * *

— Что за черт? — проворчала Сецуна, не осознавая, что говорит вслух, наблюдая за тем, как начался бой между Мичиру и Хаппосаем.

С изумлением она уставилась на то, как эти двое принялись демонстрировать такое мастерство боя, какое ей редко доводилось видеть. Лишь бои древних, легендарных мастеров боя, виденные ею посредством Врат Времени (эй, у каждого может быть свое хобби!) позволили ей распознать некоторые из движений, используемых ими.

Мичиру демонстрировала странный сплав из множества различных стилей и искусств. Плутон распознала кемпо, кун-фу разных ветвей, амазонский ву-шу, наряду с некоторыми другими, "более современными" видами искусства. Старик демонстрировал то же самое. Оба бойца без затруднений сплавляли все эти разнообразные и, казалось бы, несвязанные приемы в единое целое, единое Искусство. Одни и те же приемы могли использоваться и в жесткой форме, для нападения, и тут же — в более мягкой, для защиты. Это было изумительно, то, как легко это у них получалось.

Невзирая на то, что она время от времени, чисто для проформы, наблюдала за тренировками Мичиру, зеленовласая сенши потеряла дар речи, стоило ей увидеть тот уровень мастерства, которым та обладала в действительности.

— Сецуна-мама, что, черт возьми, здесь происходит? — вмешалась Хотару. Раздражение юной сенши стало еще выше, когда она обнаружила, что ее игнорируют. — Сецуна-мама, СЕЦУНА!

Онемение Плутон, наконец-то, закончилось, прерванное настойчивостью ее юной подопечной.

— Да, Хотару-чан? — рассеяно отозвалась она, не отводя глаз от боя.

— Мичиру-мама трансформировалась и маскируется?

— Нет, дорогая. Я так не думаю.

— Но тогда как же она может двигаться так быстро?

— Я тоже не знаю, дорогая. Чиби-Уса, ты можешь сказать нам, что здесь происходит?

— Да, Уса, что тут происходит?

— Она настолько хороша, — последовал тихий ответ. — Мичиру-мама просто настолько хороша.

— Мичиру-мама?!!! — Хотару оторвала глаза от боя, уставившись на свою розововласую спутницу.

— Черт! Опять проговорилась, — растерянно пробурчала Уса. — Ну-у, помнишь, что я говорила тебе о нашем женихе?

— Э-э... да, — нерешительно отозвалась Хотару.

— Ну-у...

— О каком это женихе? — вмешалась Плутон.

— Ну-у, Хотару и я в будущем уже помолвлены, — тихо отозвалась Уса. — Он принц Джурая.

— О, — последовал ответ Плутон. — Следовательно, полагаю, закон насчет нескольких жен все еще будет действовать? — это было скорее утверждение, чем вопрос.

— Ну да, так и есть, — неохотно отозвалась Уса. — Мы не... то есть, я хочу сказать, мы не будем возражать, поскольку он на самом...

— Мы поговорим об этом позже. Так почему ты назвала Мичиру мамой?

— Ну-у, когда и Хотару и я были помолвлены с тем же самым парнем, Мичиру сказала, что я могу звать ее так в любое время, кроме тренировок, — отозвалась Уса. — В конце концов, она и так была для меня как вторая мама.

— О. — Это было довольно необычно. Плутон в очередной раз потеряла дар речи и не знала, что и сказать.

— Мама! — завопила Хотару, неожиданно вскочив на ноги.

— Спокойно, девочка, вспомни свое обещание. Не мешай ей. — И Плутон, и Уса оттащили юную принцессу Сатурна назад.

— Но маме же больно! Вы только поглядите на ее руку!

Две сенши посмотрели и задохнулись, увидав, что Хотару говорила правду. Они могли видеть белизну обломка кости, торчащего из предплечья Мичиру. Рука определенно была сломана.

— Она проигрывает! — простонала Хотару, — Теперь ей и вправду придется делать все эти ужасные вещи, что она пообещала перед боем!

— Не будь в этом так уж уверена, — сказала Плутон. — Непохоже на то, чтобы она уже сдалась.

— Но она и вправду повредит себе, если будет биться в таком состоянии! — простонала Хотару.

— Может и так, — отозвалась Плутон, силой заставляя себя успокоиться. — Но ты и вправду думаешь, что ей понравится твое вмешательство в ее бой?

— Думаю, нет, — хмуро отозвалась Хотару. — Но когда бой закончится, она у меня еще получит.

— Когда бой закончится, Хотару-чан, тогда ладно, но не прежде.

Сев вновь на землю, они принялись следить за боем, накал которого возрос несказанно. Они следили за тем, как они обменивались шквалами ударов. Они вздрогнули, когда над поляной раздался хруст ломаемой ноги Мичиру, и увидели агонизируюшее выражение ее лица. И с изумлением они увидали те два диких удара по голове старика, заставившие его рухнуть на траву.

Они молча следили за всем этим, отчаянно желали быть там, до глубины души желая прийти Мичиру на помощь, но они знали, что должны молча сидеть и ждать, пока та не встанет, во избежание катастрофы, что уничтожит все.

— Смотрите, она встает! — воскликнула Чиби-Уса.

Она знала, что Мичиру выиграет... по крайней мере, в ее прошлом так и было, но она также знала, что все может еще измениться. Молча они смотрели на то, как Мичиру выпрямилась, качаясь и кренясь на бок, как будто борясь с ураганным ветром, но, тем не менее, она стояла. Потребовалась лишь пара секунд, чтобы священник синто объявил:

— Победитель — Кайо Мичиру.

— Уходим, — скомандовала Сецуна.

— Но мама же ранена! — запротестовала Хотару.

— Вспомни, Хотару-чан, мы не должны вмешиваться, — и Сецуна тяжелым взглядом уставилась на свою подопечную.

К ее изумлению, Хотару даже не вздрогнула, но вернула ей ее взгляд сторицей, демонстрируя скрывавшуюся под ним стальную волю.

— Я знаю, Сецуна-мама, знаю. Но бой окончен. Ей нужна помощь и...

Прежде чем их спор перерос в нечто большее, они услышали другой голос, голос, в котором явственно слышна была ненависть и злоба.

— Саотоме Ранма, сдохни!!!

Хотару отвернулась от них и ринулась на поляну. Она увидела там молодого человека, с большим рюкзаком за плечами. Еще не закончив фразы, он уже скинул его наземь и теперь надвигался, явно желая причинить вред ее маме.

— Мама! — завопила Хотару, мчась наперерез.

Двигаясь со скоростью, которой в обычных условиях она ни за что бы не развила, Хотару уклонилась от Сецуны и помчалась защищать свою маму.

— Оставь мою маму В ПОКОЕ! — завопила она.

Хотару задыхалась, ноги ее болели, дыхание ее было надсадным, но она успела достичь мамы прежде, чем то же успел сделать черноволосый парень.

* * *

Краем уха Рёга слышал, как кто-то кричит на него, но он не обратил на это особого внимания, надвигаясь на рыжеволосый объект своей неизбывной ненависти. Все его внимание сфокусировалось на лице, лице Саотоме Ранмы. Гнев переполнял его, и изливался из него, подобно воде из переполненной бочки.

— В последний раз ты причинил боль Аканэ! — прорычал он, — Теперь же готовься к встрече с ками!

Ярость его была столь дикой, столь иссушающей, что он не обратил ни малейшего внимания на нынешнее состояние Ранмы. В то время как он являлся смертельным соперником Ранмы, в то же время, в какой-то степени, он считал его и своим другом, соратником. В обычных условиях он бы ни за что бы не позволил себе воспользоваться таким незаконно доставшимся преимуществом, но это были не обычные условия. В этот раз он собирался заставить Саотоме Ранму заплатить за все. В этот раз он пошлет его прямо в ад, за все то, через что тот заставил его пройти, за все то горе, что он принес Аканэ, бросив ее.

Ослепленный яростью, Рёга даже и не заметил тоненькой девочки, мчавшейся к Ранме, не услышал ее отчаянного крика. Весь его мир ныне составлял лишь один объект, Ранма, стоящая с ухмылкой на лице в защитной стойке. Он видел, как движутся ее губы, но его не волновало, что там она говорит. Ранма исчез три месяца назад, исчез без следа из додзе Тендо, не оставив даже записки на прощанье. Оставив их гадать, куда он исчез... и вернется ли он вообще.

Рёга размахнулся своим боевым зонтом, уверенный, что сегодня он победит. К его полному и несказанному ужасу, прежде чем его оружие достигло цели, хрупкая черноволосая девушка прыгнула между ним и его целью. В отчаянии он попытался замедлить удар, отвести его, но он знал, что это у него не получится... все, что он мог, это потянуть зонт на себя и надеяться на лучшее...

Лучшего, впрочем, не хватило, и до него донесся жуткий хруст ребер девочки, ломающихся под его ударом. Он видел, как она отлетела от него, и отследил ее полет преисполненными ужаса глазами. Он увидел, как та безвольно рухнула на траву. Впрочем, он мог еще и слышать, и сейчас он слышал ее агонизирующий крик, крик боли и страдания. Повернувшись, он уже готов был бежать к ней, помочь ей хоть чем-нибудь, чем сможет, но тут он услышал голос, голос, что заставил его застыть и окаменеть.

— Хибики Рёга, СДОХНИ.

Шипящий шепот этих слов превратил лето в ледяную зиму, никогда прежде он не слышал, чтобы этот голос, столь знакомый ему голос был ТАКИМ. Поворачиваясь назад, Теряющийся Парень увидел то, что, как он знал, будет преследовать его во снах до самого конца его жизни... если только он переживет этот день.

Лицо Ранмы был смертельно бледным, все эмоции ушли из него, но вот глаза ее... из глаз — нет. Некогда выразительные сапфировые глаза ныне были холодны как шельфовый ледник, и прощения в них искать можно было с тем же успехом

— ТЫ... ПРИЧИНИЛ... БОЛЬ... МОЕЙ... ДОЧЕРИ... — казалось, что слова эти клещами вытаскиваются из глубины души Ранмы, — ЗА... ЭТО... ТЫ... ЗАПЛАТИШЬ.

Несмотря на то, что голос ее был тих, Рёга ни в коем случае не считал эту угрозу беспочвенной. В первый раз за все то время, что он знал Ранму, Рёга действительно испугался. Перед ними был не тот Ранма, с которым он когда-то ходил в школу, с которым он дрался, который был его соперником. Это был тот Ранма, что сошелся в поединке с Саффроном и победил... Ранма, что желал убить... и убил. Если бы его спросил кто до этого, видел ли он когда Ранму в таком состоянии, он сказал бы, что нет, но теперь он знал, Ранма может быть и таким, если зайти чересчур далеко... и он только что перешел эту черту. Он понятия не имел, что имел в виду Ранма, назвав девочку своей дочерью, она была слишком взрослой, чтобы быть его ребенком, но сейчас он не думал, что он проживет достаточно долго, чтобы узнать ответ на данный вопрос.

Последние слова, что он услышал, были ему хорошо знакомы, он сам неоднократно их говорил, и последним, что ему довелось увидеть, была ослепительная колонна Шиши хокодан Перфект

* * *

— О, ЧЕРТ! — завопила Плутон, — ХОТАРУ!!

Сецуна могла лишь смотреть на то, как ее дочь во всем, кроме имени, мчалась через луг, мчалась, чтобы защитить свою мать, и как она была сметена прочь столь же легко, как надоедливая муха, озверевшим бойцом. Она не знала, с чего это они звали Мичиру Ранмой, но это ее и не волновало. Схватив свой хеншин-жезл, она трансформировалась. Если Хотару мертва, парень последует за ней... и последует НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО! Больше не было той вечно спокойной Плутон, облика, который, как многие полагали, и был истинной ею. В первый раз за долгое время эмоции вновь переполняли, изливаясь наружу подобно водопаду, и, как этот самый водопад, она снесла бы все, что оказалось у нее на пути.

— Стой! — завопила Чиби-Уса, прежде чем Плутон выпустила на волю "Dead Scream" — C Хотару все будет в порядке! ВСЕ будет в порядке! Не убивай его!

Юная сенши с большим трудом сдерживала слезы. Она знала о поединке, но не имела ни малейшего понятия о том, что он будет столь свиреп, или о том, что Хотару пострадает. Она насупилась, думая о последних словах, сказанных ей Плутон. Пу-чан знала, насколько плохо все будет, знала и не сказала ей, боясь, что она вмешается, заставив ее поклясться, что она не вмешается в происходящее, вне зависимости от того, что будет происходить. Пу-чан также взяла с нее слово, что она помешает и ей самой, если она позволит себе забыть обо всем.

— ПУСТИ МЕНЯ! — заорала Сецуна, все следы холодной и безэмоциональной Плутон исчезли в ней при виде того, что на ее семью напали, что члены ее семьи пострадали.

— НЕТ! ВСЕ БУДЕТ В ПОРЯДКЕ! — Уса не отпускала ее, не позволяла ей вырваться, зная, что если та сорвется, если она вмешается в ход событий, у них будут большие проблемы. — Для меня это уже случилось, и они обе были в порядке. Нам надо уходить!

— УХОДИТЬ?! Черта с два! Никуда я не уйду! — прорычала Сецуна, неверяще уставившись на нео-принцессу.

— Ты сказала, что ты так и будешь себя вести, — попыталась улыбнуться Уса, хотя попытка эта выглядела жалко. — На, прочти это.

Чиби-Уса вручила ей запечатанный конверт. Невзирая на знание того, что все будет в порядке, она тоже была не в себе. Если бы она знала, что Хотару пострадает, черта с два она пустила бы ее с ними.

Уса облегченно вздохнула, когда Плутон наконец дочитала послание самой себе, и было видно, что оно не особенно ей понравилось, судя по страху и неудовлетворенности, отражавшимся у нее на лице.

— Отлично, — прорычала Плутон, — Но если они не вернутся к завтрашнему утру, я сюда вернусь и...

— Они вернутся, Пу-чан. Все будет хорошо.

— Но как это они смогут, к утру выздороветь, если они не трансформируются?

— Пу-чан, Масаки о них позаботятся, и все-все будет в порядке, — успокаивающе забормотала Уса. — Они выздоровеют. А теперь нам надо исчезнуть, прежде чем они найдут нас. Пока еще не время встречаться с ними.

Вздохнув, Плутон признала свое поражение и, схватив Усу за руку, исчезла вместе с нею.

* * *

— Васю, как там они?

Величайшая ученая вселенной ^(ТМ) развернулась в сторону, откуда прозвучал этот нерешительный, робкий голос.

— Они ВСЕ будут в порядке, — подчеркнула она свои слова. — Цунами стабилизировала их, и мы доставили их в мою лабораторию достаточно быстро, чтобы никаких неисправимых повреждений не произошло.

— Ты уверена?

— Да, я уверена. С ними все будет в порядке... даже с НИМ, — и Васю с отвращением ткнула пальцем в тубу, в которой находился молодой человек, что атаковал Мичиру и бедную девочку сразу после боя с Хаппосаем.

— Я уже восстановила ногу и руку Мичиру, а исцеляющая туба приведет ее в форму к утру. С остальными ранениями управиться гораздо проще. Единственная проблема в том, какое количество энергии она потратила в ходе боя. Ей придется как следует отдохнуть и усиленно питаться, как только я ее выпущу.

— А как насчет девочки? — поинтересовалась Рёко.

— Я же сказала, все будет в порядке, — устало повторило рыжее воплощение гениальности. — А теперь кыш отсюда. Должно пройти как минимум несколько часов, прежде чем кто-либо из них проснется.

И Васю выкинула всех этих интересующихся из лаборатории. Даже Нодоке не было дозволено остаться. Потребовалась куча времени и усилий, чтобы убедить ее пока оставить свою дочь на руках у Васю, но Васю, с помощью Кацухито, управилась и с этим. Они пообещали ей, что если какие-либо изменения произойдут, ей первой скажут об этом, Васю узнает обо всем еще заранее, а сенсоры тут же скажут им всем, когда пациенты проснутся. Нодока будет на месте, когда настанет время Мичиру открыть глаза. А прямо сейчас никакой пользы от ее присутствия не будет, и если им так уж требуется занять себя чем-либо еще, пускай и занимают себя где-нибудь в другом месте, а ей некогда.

Мурлыкая что-то про себя, Васю вернулась к своей клавиатуре. Эти четверо подопытных кроликов был такииими интересными! Особенно Мичиру и та девочка. Было в них что-то такое, что заставляло тревожные колокольчики звенеть в глубинах ее сознания. Это было нечто большее, чем пол Мичиру, хотя это и само по себе было довольно интересным делом. Огненновласый гений не знала, что именно сделало из Ранмы Мичиру, но чем бы это ни являлось, оно изменило все вплоть до генного уровня. Выполнила работу с каждой из имеющихся молекул ДНК. Васю знала, что местные аборигены просто еще не обладают подобной технологией, и уж тем более не знают, как это сделать... но это было сделано. Девушку окружало и несколько различных энергетических полей, не имеющих одно к другому никакого отношения, но каким-то образом слившихся в единое целое. У девочки тоже были такие поля, но у нее они были даже мощнее, чем у Мичиру. И было в них что-то еще, что-то знакомое, что-то, не желающее всплывать в памяти и остающееся где-то в подсознании. Что именно, она пока еще не знала, но она была Васю, и она это узнает, чем бы это ни являлось.

~~ Конец 9 главы~~

Автор:
Ranger5
ranger@accessus.net