Перевод на русский —
Толокин Сергей aka Siberian Troll
Siberian-Troll@yandex.ru

Томбойка вовеки

Глава 6 — "Демоны и разговоры — о, боже..."

— Ух, это было здорово! — чирикнула Ранма, возвращаясь вместе с Харукой к машине — Да-а, давненько я так не развлекалась!

— Угу, — буркнула Харука, мысли ее явно блуждали где-то еще.

В кои-то веки не замечая состояния своей подруги и все еще пребывая под воздействием адреналинового выброса, Ранма продолжала дальше, — Ну, не сказала бы, что эта тварь была сколь-нибудь серьезным противником, но она была шустрой, держала удар, сразу не дохла ...

— Угу, я заметила, — отозвалась Харука, по-прежнему не вслушиваясь в ее слова.

— Знаешь, никак не могу решить, чего мне больше хочется, — проникновенно начала Ранма, — То ли того, чтобы это было случайностью, которая больше не повторится, то ли того, чтобы эти твари продолжали подворачиваться мне под руку почаще. — Ранма помолчала, вспоминая прошедший только что бой, и далее продолжила уже потише. В нежном ее голосе слышна была печаль, — Но мне хотелось бы не беспокоиться потом о мирных жителях. Ну почему эти наши противники не являются прямо к нам, чтобы получить своё и отвалить, а вместо этого лезут к беззащитным?

Несмотря на то, что вопрос ее в принципе был риторическим, Ранма все равно произнесла его вслух. Адреналиновое опьянение все еще не проходило, и Ранма чуть ли не танцевала на улице, двигаясь соблазняющей, раскачивающей бедрами походкой. Девушка с волосами цвета морской волны крепко и хищно вцепилась в правую руку Харуки, наслаждаясь прикосновением к высокой блондинке, с нетерпением ожидая, когда же они смогут выразить свою любовь друг к другу не только объятьями. Она всегда была такой, каждый бой, через который ей доводилось пройти, делал ее "живее", энергичней, чем что-либо еще. Единственное, что для нее могло сравниться с "упоением" боя, были скрипка и любовь ее возлюбленной, и, невзирая на то, сколь сильно она обожала скрипку, она в любой момент с восторгом променяла ее на Харуку. Всю Харуку целиком.

— Ну не знаю, Мичиру, не знаю... — ответила Харука. — Эти твари были отвратнее, а также смертоноснее, чем любой юма или другие какие твари из Негавселенной.

— Ага, — тут же согласилась с нею Ранма — но знаешь, не думаю, что они из Негавселенной. От них шло, как бы так сказать... зло, чистое зло. Думаю, это были демоны, самые натуральные.

— Демоны?!! — воскликнула Харука — С чего это ты так решила?

— Черт, подумала Ранма, обнаружив, что ее возлюбленная услыхала слова, которые она и не собиралась произносить вслух. И как ей теперь все это объяснять? Ранма вновь прокляла свой язык без костей, выбалтывающий ее тайны, без ее же ведома. Судя по всему, визит в Нериму пробудил старые призраки, и старый Ранма, похороненный годами воспитания и самоконтроля, полез наружу. Сенши Нептуна было ясно как день одно — старый добрый "язык-впереди-мозгов" является последним делом из того, что ей прямо сейчас нужно. Что ей нужно — так это взять непослушный и наиболее опасный для нее в данный момент орган под неусыпный контроль и прямо сейчас, незамедлительно.

— Я что, сказала это вслух? — осведомилась Ранма, но, не дожидаясь ответа, тут же продолжила, — Да, должно быть, так и есть, иначе бы ты и не спрашивала.

Нептун выдала паузу, пытаясь быстренько обдумать ситуацию. Черт, надо бы поосторожнее, пока она сама все разболтала Харуке. И несмотря на то, что какая-то часть ее отчаянно желала сознаться во всем, не оставив ни одной тайны или умолчания между ними, большая ее часть не желала рисковать потерей блондинистой томбойки. Как именно отреагирует Харука, узнав об ее прошлой жизни?... Она не имела об этом ни малейшего понятия, и жутко боялась узнать ответ на этот вопрос.

— Э-ээээ... ты поверишь, если я скажу, что уже встречалась с демонами раньше? — нерешительно начала она, внимательно следя за выражением лица своей возлюбленной.

— И когда же это ты успела? — осведомилась Харука, тоном, который даже с натяжкой вряд ли можно было назвать мягким.

— Как раз перед тем, как Сецуна меня нашла. Один человек имел на меня зуб и вызвал малого демона для того, чтобы показать, что он обо мне думает, — отозвалась Ранма, — Бой был не из легких, но я как-то управилась.

Ухмылка была задавлена еще до того, как она получила шанс оказаться на лице. Все сказанное ею, являлось правдой, но отнюдь не всей правдой, в итоге давая картину, совершенно отличную от реальной. Ей вовсе не хотелось рассказывать Харуке о том, что Хаппосай наслал демона на ее мужскую форму, в качестве возмездия за помехи, причиненные в ходе нескольких "рейдов за трусиками", и за нежелание позволять ему лапать его женскую форму.

— И как это у тебя получилось?

Ухмылка внутри Ранмы умерла в корчах. Похоже, Харука все еще злилась на нее за утаивание секретов, с учетом того холодного тона, с которым задавались вопросы. Не то, чтобы она могла ее за это винить... она сама, на месте той, возмущалась бы еще сильнее, но она настолько обожала свою томбойку, что простила бы ее в любом случае... чуть попозже. Удавалось же ей управляться со своей ревностью и прощать Харуку за всех ее предыдущих возлюбленных, ну-у, не сразу, не так уж и легко, но удавалось же... по большей части. Она надеялась на то, что и Харука поступит так же и тоже простит ее. Тихонько вздохнув, Ранма осознала, что наконец-то она постигла, каково было "бригаде невест", когда "Ранма-парень" открыто демонстрировал свою приязнь какой-либо из девушек. Она надеялась лишь на то, что чувства Харуки к ней окажутся столь же сильны, как и ее собственные чувства к сенши Урана.

Установившееся молчание понизило окружающую температуру еще на несколько градусов, а Ранма все еще подыскивала относительно "безопасный" ответ.

— Ну-у, понимаешь... к тому времени я уже несколько лет как тренировалась, и как-то умудрилась управиться.

И вновь ответ ее был правдой, в каждом сказанном слове. Ранма управился, но за счет умений, вколоченных в него Генмой, а вовсе не благодаря мечному искусству ее мамы, изученному ей гораздо позже. К счастью, Харука, судя по всему, сочла, что "Азами" вполне могла управиться с любым чудовищем из глубин ада, и не стала на нее давить.

К несказанному облегчению Ранмы, облаченная в смокинг девушка затихла. Увы, молчание Харуки могло означать лишь то, что мыслями та вновь вернулась к предыдущей теме их разговора и к "проступку", совершенному Ранмой, утаившей от нее столь серьезный секрет.

* * *

— Харука?

Поименованная блондинка бросила взгляд на свою спутницу, привлеченная нерешительным тоном, звучавшим в ее голосе. Она все еще не могла придти в себя после свалившихся на нее открытий этого вечера. То, что начиналось как еще один вечер наедине с любовью всей ее жизни, внезапно поставило ее мир с ног на голову, превратив ясные до того момента понятия и знания о мире и о своем ближайшем окружении в сюрреалистический винегрет из фактов и открытий. Начался их вечер так, как она никогда и мечтать не смела, а продолжился так, как она никогда бы и не подумала. Даже в своих дичайших фантазиях она не могла представить такого — представить, что Мичиру в действительности мечница мирового класса, и это продемонстрировало ей, насколько же мало она знала о прошлом своей синеглазой спутницы. Заодно и это также преисполнило ее мрачными сомнениями в области их дальнейших взаимоотношений. Что же еще может нежданно-негаданно вынырнуть из прошлого Мичиру, какие еще открытия могут ее ожидать? Как именно, каким образом это скажется на их взаимоотношениях? В прошлом она всегда была сторонницей того, чтобы это прошлое там, в прошлом, и оставалось. Харука знала, что отношения Мичиру с ее приемными родителями были несколько своеобразны. Знала, что некоторая любовь между ними была, но эта их любовь, сдержанная любовь, походила скорее на вежливое взаимоуважение, чем на любовь, которую стоит ожидать между дочерью и ее родителями.

Нет, некоторые намеки на то, что не все там было чисто, конечно имелись, но она всегда уважала право Мичиру на личную жизнь. Отношения ее возлюбленной с родителями были исключительно ее делом, ее и ее родителей. Да, Харука знала, что Мичиру удочерили. Сама Мичиру не раз говорила ей о том, что слишком уж часто ощущала, что родители удочерили ее скоре для показа, для демонстрации на людях, чем из любви к ней. Наличие дочери должно было положительно сказаться на их делах и их положении в обществе, дополнив и завершив их "семью". Родители позаботились о том, чтобы она получала "должное" образование, становясь таким образом "образцовым ребенком". Они гордились ее успехами в музыке, и в конце концов это могло служить еще одним подтверждением того, что у них все же получилось вырастить столь замечательного ребенка и давало еще один повод похвастаться достижениями дочери перед людьми своего круга.

Харука также знала и то, что их вовсе не обрадовали "предпочтения" Мичиру в области любви. В ходе нескольких их встреч они вели себя с нею учтиво, но довольно холодно. Сперва она решила, что они просто такие и есть, сдержанные от природы, в конце концов, ведь и сама Мичиру вела себя так же. Мало что могло пробить ее маску невозмутимости, которой она отгораживалась от окружающего мира. Да, но за этим пряталось большее, и в присутствии их Харука ощущала себя нежеланной и отверженной, чувствуя себя жутко неудобно. Они не делали и не говорили ей ничего такого, но и приветствовать ее или относиться к ней с приязнью также не собирались. Ну, в конце концов, ей было не привыкать, с учетом ее знакомств с родителями своих предыдущих девушек, и она сочла это само собой разумеющимся.

Хотя, несмотря на все это, они не отреклись от Мичиру, по-прежнему снабжали ее деньгами, переведя ей на счет вполне достаточно для того, чтобы она могла жить как подобает девушке ее общества, без каких-либо хлопот, по крайней мере, до тех пор, пока они не растранжирят их все. Насколько Харуке было известно, они не исключили ее из списка наследников, и после их смерти Мичиру должна была унаследовать немаленькое состояние.

Изо всех этих мыслей ее вырвал обеспокоенный голос Мичиру, повторивший вновь — Харука?

— Да, Мичиру?

— Ты не злишься на меня, ведь правда?

Харука сражалась изо всех сил, и бой этот был не из легких. Смех отчаянно желал вырваться наружу на всем протяжении их прогулки к ожидавшей их машине. Горестный, практически перепуганный тон, звучавший в голосе ее возлюбленной, привлек к ней ее внимание, как, впрочем, и железная хватка, с которой Мичиру стиснула ее руку. Хватку Мичиру можно было сравнить с хваткой морской звезды, вцепившейся в раковину устрицы... практически неразрывной. Подвернувшаяся возможность была слишком уж заманчивой, и Харука просто не смогла ей противостоять. Мичиру была рядом с нею, именно так, как она и хотела, ну, точнее почти так, поскольку ей в данный момент гораздо больше хотелось оказаться с нею в постели, куда они, впрочем, и так направлялись, короче, она собиралась воспользоваться ситуацией по полной. Эта ночь станет такооой забавной...

— Да, боюсь, что я все еще несколько расстроена, — мягко отвечала облаченная в смокинг девушка.

Они вновь были в своей "обычной" одежде, трансформировавшись назад их униформы сенши в наряды, в которых они проводили вечер с начала. Ночь была просто очаровательной, воздух прохладен, но ни чуточку не холоден, на небе мерцали звезды. В обычных условиях огни Токио забивают своим светом тусклые звезды, и те, что остаются, сияют посреди черного бархата небес подобно маленьким бриллиантам, делая окружающую их картину еще более романтичной. Невзирая на изрядную долю страха, смешанную с изрядной долей недовольства тем, что Мичиру столь долго скрывала от нее столь важную часть своей жизни, Харука собиралась в полной мере воспользоваться положением, в которое попала ее возлюбленная... э-э, то есть, этой романтической атмосферой, в которой они находились

Она собиралась предоставить своей "обычно спокойной и сдержанной" спутнице возможность поерзать, посомневаться в себе и повинить в этот раз себя, а не ее, это был таааак забавно — видеть, как Мичиру не может найти себе места! Мысли Харуки свернули в сторону, откровенные, сомнительные сцены, если не сказать больше, так и замелькали у нее в голове, пока она обдумывала свои дальнейшие действия.

Это и вправду было просто здорово! Именно Мичиру теперь придется винить себя, каяться и просить прощения, умолять ее. В обычных условиях эта роль предоставлялась ей. Обычно это Мичиру издевалась над ней и мучила ее, привязываясь к каждому проступку или не так сказанному слову, что она (зачастую случайно, без какого-либо намерения) делала не так. Это Мичиру заставляла ее проходить сквозь все круги ада, вымаливая прощение. В этот раз все будет иначе.

Да, она была несколько раздражена тем, что Мичиру скрывала от нее свое мастерство с мечом, и расстроена тем, что Мичиру была знакома с ее кумиром, Саотоме Нодокой и никогда не давала ей даже намека на это. Черт, да судя по тем словам ее возлюбленной, когда она сообщила о том, что ее сенсей, Нодока была для нее практически второй матерью... и, скорее всего, даже более близкой, чем ее родители, она все равно отчего-то, бог ее знает отчего, не позаботилась о том, чтобы даже представить их друг другу.

— Харука, прости.

И вновь Харука была вырвана из своих мыслей умоляющим тоном и непрерывно повторяемыми извинениями своей возлюбленной. Фактически сенши Урана ощутила резкий укол вины на свое бесчувственное поведение. Мичиру была явно обеспокоена, возможно даже испугана перспективой того, что может и не получить прощения. Харука знала, что этого не произойдет ни в коем случае, но, несмотря на твердое знание этого, была несколько расстроена тем, что Мичиру могла даже подумать такое, подумать о том, что что-то может заставить их расстаться друг с другом. Разве Мичиру не знала, насколько сильно она любит ее, или под этим скрывается что-то еще, что-то, что подпитывает страхи и опасения, явственно показываемые на обычно невозмутимом и спокойном ее лице? Если Мичиру скрывала от нее эту часть ее жизни, то, может быть, есть и еще что-то в ее прошлом, что-то, что может встать между ними, что-то, ущерб от чего так легко не исправить?

— Ми-чан, я тебе верю, верю. Просто... эти вечером произошло столько всего... Я все еще пытаюсь придти в себя после этого...

— Харука, прости... Я хотела тебе рассказать, но... — Мичиру замолкла, — Я боялась, что ты будешь на меня злиться и...

Харука осознала, что хватит с нее этих поддразниваний, и, кроме того, Мичиру прямо сейчас явно страдала. Развернувшись к ней, Харука обхватила ее обеими руками. Мичиру ответила на это очередным Усаги-подобным захватом, всем своим телом вжавшись в высокую блондинку. Она держалась за нее так, будто боялась, что Харука пропадет неизвестно куда и никогда не вернется. К ее несказанному изумлению, Харука обнаружила, что Мичиру трясет и она сглатывает слезы, отчаянно пытаясь задавить в себе всхлипы.

— Прости меня, Харука, прости... — прохныкала Мичиру, и в голосе ее отчетливо слышна была паника.

Со смущенным изумлением Харука заметила всю мощь ее страха... и это вновь заставило ее вопрошать себя, с чего Мичиру выглядит настолько испуганной, настолько неуверенной. Такое открытое проявление эмоций ничуть на нее не походило.

— Ничего, ничего, — Харука обхватила свою возлюбленную покрепче, абсолютно не обращая внимания на взгляды прохожих. — Все хорошо. Мне просто нужно немножко времени, чтобы привыкнуть к тому, что ты можешь такое. Черт, да на то, чтобы свыкнуться с тем, что ты можешь меня победить, уйдет уйма времени, ладно хоть только в фехтовании...

К ее несказанному изумлению, сказанное ей ничуть не утешило Мичиру, и она вжалась в нее еще крепче (как будто такое вообще было возможно), плача еще сильнее и погружаясь глубже в ее объятья. Харука сдавленно хрюкнула, гадая, сколько сил еще осталось в запасе у ее возлюбленной. Хватка Мичиру выдавила у нее из груди воздух и существенно ограничила ее способность дышать вообще. Если Мичиру продолжит это и дальше, то вскоре ей придется иметь дело уже с ее трупом!

Склонившись, Харука коснулась губами волос своей возлюбленной, наслаждаясь исходящим от них ароматом и столь хорошо знакомым ей ее неповторимым запахом.

— Разумеется, тебе еще придется доказать мне всю глубину своего раскаяния и то, насколько сильно ты желаешь прощения, — низким голосом, приберегавшимся для особо развратных моментов, произнесла Харука.

— Все, все что угодно... — торопливо бормотала Мичиру, — Я так тебя люблю, я боялась, что ты меня бросишь, когда я...

— Мичиру. Хватит! — рявкнула Харука, прерывая ее преисполненный отчаяния плач. — Я тебя люблю, и НИЧТО не сможет этого изменить. Хотя, если ты и дальше будешь в этом сомневаться, я, пожалуй, и вправду разозлюсь.

С несказанным облегчением она заметила, как страх принялся уходить из больших синих глаз Мичиру, когда та подняла их на нее, и с еще большим облегчением восприняла спасение от "хватки смерти".

— Ничто...? — слабо выдохнула Мичиру, и в голосе ее слышалась надежда.

— Ничто, — подтвердила Харука

Уран услыхала, как Мичиру что-то пробормотала, но голос ее был настолько тих, что, даже прижавшись к ней, она не разобрала ни слова.

— Так мы отправляемся танцевать или нет? — осведомилась Харука, пытаясь отвлечь Мичиру от тягостных страхов, стоило им вновь двинуться к машине.

* * *

— Танцевать? Да нет, думаю, стоит занять остаток нашего вечера чем-либо еще, — с несказанным облегчением ответила Ранма, — Почему бы нам просто не отправиться домой?

Домой. Слово, значащее для нее столь многое, то, что она боялась потерять. Если Харука уйдет от нее, само здание у нее останется, в конце концов, оно было ее, и никто не мог его у нее отобрать, но... Это будет не дом, просто жилье, здание, сколь ты симпатичным и удобным оно ни было.

Ранма была истощена, если не физически, то морально, и выглядела, наверное, жутко. Она видела следы своего макияжа на смокинге Харуки, и чувствовала влажность ткани в тех местах, где она прижималась к ней лицом. Слезы. Она плакала подобно женщине, опасавшейся быть отвергнутой. Саотоме Ранма и слезы. Странно, но факт, это не вызывало в ней никакого презрения к самой себе, она этого не стыдилась. Всю свою жизнь она билась за контроль над собой и своим окружением, держала себя в узде, держалась сама, но также и училась тому, что слабость не всегда плохо, что бывают времена, когда слезы помогают, времена, когда плакать можно, что-то, чего ОН не знал и не умел, будучи Ранмой.

Она все еще беспокоилась насчет того, что Харука могла по прежнему злиться на нее, и, сказать по правде, ей было за что, но, похоже, та не позволяла гневу возобладать над собой. Сердце Ранмы пело, обдумывая смысл сказанных Харукой слов. Ее "ничто" звучало просто здорово, неся с собой тепло и успокоение. Может быть, это было и преувеличение, но, как минимум, это вселяло в нее надежду. Надежду на будущее. Нет, страхи остались, страхи того, как отреагирует Харука, узнав о том, что некогда она была парнем. Дрожь снова пронизала все ее тело, стоило ей призадуматься над этой проблемой, но, вместо всеобъемлющего страха она вцепилась в это слово. Ее "ничто" ухитрилось принести с собой покой, да, может быть, это окажется и не так, но это будет лишь в будущем, в будущем, которое, как она надеялась, может и не произойти. Ранма уже выдала на гора историю, объясняющую ее неожиданно появившиеся боевые умения, в основном правдивую (хотя и уклончивую), и отчаянно надеялась, что она продержится, тем самым скрыв ее последний (и самый страшный) секрет от ее возлюбленной.

Тем не менее, Ранма ожидала, что эта ночь окажется чем-то особенным, гадая, во что же именно Харуке захочется поиграть сегодня, и насколько большим хентаи она сегодня окажется. Ее до сих пор удивляло, насколько ей нравились некоторые из "ролевых игр", с которыми Харука ее познакомила. Может быть, они сегодня вновь попробуют эту "Самурай-ко и дева", столь обожаемую Харукой. Ранма наконец доросла до того, чтобы принять (и ей это вроде бы даже нравилось) кое-какие игры с "игрушками", столь обожаемые Харукой, хотя временами они заставляли ее чувствовать... но она обещала Харуке все, что угодно. Единственное, что осталось без изменений в ней — Ранма всегда держит свое слово, и в облике Мичиру она лишь научилась давать его более скупо и всегда обдуманно, с учетом последствий.

Тем не менее, у Ранмы было чувство, что после окончания после этих выходных и вопросов, связанных с ними, им вместе придется нанести визит в дом ее мамы Нодоки. Она испытывала вполне обоснованные подозрения в том, что Харука ждать дольше, чем до понедельника, просто не сможет и просто сгорит от желания встречи со своим кумиром. В принципе, все будет в порядке, особенно теперь, когда мама знает о том, что вопрос внуков теперь может и разрешиться. Лицо Нодоки в тот самый момент, когда она попросила ее разрешение на использовании ею с Харукой "вклада" Ранмы в донорский банк, надо было видеть. Шок мамы был вызван не только возможностью получения от нее долгожданного внука, но и ее страстным желанием так и сделать. Да-а, это было нечто. Сияющее ее лицо, с которым Нодока тут же, с энтузиазмом, дала согласие, постоянно всплывало в ее памяти. Улыбка Ранмы, скрывавшаяся под маской спокойствия, расцвела еще шире, стоило ей подумать о том, что скажут на это ее приемные мать и отец. Да, она любила их, но всегда чувствовала себя скорее их объектом для хвастовства перед знакомыми, чем дочерью, чувство, возникшее впервые еще тогда, когда они переложили ее воспитание и заботу о ней на нанятых работников, подобно ее няне, Харишиго Тойо, и ее учителям, освободив себя от этого бремени. Не очень помогало и то, что их никогда не было рядом, то, что они путешествовали буквально по всему свету, нигде не задерживаясь. Да, они любили ее, но, похоже, что издали и зачастую внешне.

Ее настоящая мама, Нодока, первоначально тоже не очень-то хорошо восприняла предпочтения своей "дочери", но впрямую никогда не возражала. Вне всякого сомнения, она чувствовала себя кем-то вроде приемной матери и не беспокоилась насчет вопросов чести рода Кайо, не имевшей никакого отношения к чести рода Саотоме.

Она даже прекратила... ну-у, в основном прекратила, свои попытки свести ее с "приличными молодыми людьми", что должны были показать ей, что это такое, "действительно быть женщиной", стоило ей узнать, насколько сильно любит она Харуку. Намеки же на то, что ее собственный сын вскоре может оказаться доступен (в том случае, если с Неримой ничего не получится), прекратились лишь тогда, когда Нодока узнала о том, что она и есть Ранма. Да, так оно и было, за те несколько месяцев, что прошли с момента раскрытия этой тайны, ни одного разговора на данную тему больше не шло.

Ранме была хорошо знакома та мечтательная улыбка на лице мамы, с которой она вновь думала о внуках. Ранма дернула плечом, припомнив ту не очень-то приятную реакцию, с какой Нодока восприняла сообщение о том, что у нее, Мичиру/Ранмы, уже есть приемная дочь, Хотару. Не то, чтобы Нодока разозлилась из-за того, что они с Харукой удочерили ребенка, несравненно больше ее разъярило то, что Ранма даже и не позаботилась о том, чтобы привести ее к ней и познакомить. Нодока страстно желала внуков, внуков, которых она могла бы баловать, возиться с ними, возмещая все те годы страданий, перенесенных ею из-за Генмы, уволокшего с собой ее единственного сына. Нодока просто более не желала напрасно тратить и минуты из того времени, что она могла провести с внуками. Пожалуй, этот недосмотр она вполне могла исправить, и довольно быстро, единственное, на что она надеялась, так это на то, что и Харука и Хотару переживут всю ту годами копившуюся энергию и страсть, что обрушится на них. Временами мама могла быть сущим ураганом эмоций, срывая с места и утаскивая за собой все, чему не повезло попасться ей, нечто, что сложно было представить, будучи знакомой лишь с "внешней", публичной стороной Нодоки.

Достигнув наконец их машины, Ранма впилась в губы своей возлюбленной испепеляюще страстным поцелуем, прежде чем скользнуть внутрь.

— Для разогрева, — ухмыльнулась она, оставив Харуку так и стоять столбом, с глуповатым видом.

* * *

Облаченные теперь в обычную "уличную" одежду семь девушек и одна женщина значительно старше их (хотя на вид этого и не скажешь) следили за тем, как Уран и Нептун (точнее, прямо сейчас, Харука и Мичиру) удалялись от них.

— Та-ак, это что-то новенькое, — начала Макото, — И что это такое было?

— Понятия не имею, — в унисон ответили остальные.

— Когда это Нептун успела выучиться ТАК управляться с мечом? — задумчиво пробормотала Рэй, и тот же самый ответ послышался вновь.

— Девочки, я тут прогнала запись через пару тестов и получила довольно интересные результаты, — прервала их Ами, как и обычно, не обращая ни малейшего внимания на рожи, скорченные ее подругами.

— Это насчет Нептун? Ты что-то смогла из нее выжать? — тут же вцепилась в нее Макото. Несмотря на то, что Внешние не так уж были и близки с Внутренними сенши, представлявшими собой единый и сплоченный коллектив (иногда), за последний год эта ситуация значительно улучшилась. Они все еще не были столь близки им, как первоначальная пятерка, но, по крайней мере, они были им друзьями, и Макото имела все права беспокоиться. Что это Харука имела в виду, называя Нептун Азами, и почему это не вызвало ни малейшего беспокойства со стороны сенши Плутона?

Да, разобраться в том, что там Сецуна думает и чувствует, было работенкой не из легких, но та не шевельнула и бровью при виде появившегося из ниоткуда боевого мастерства сенши Нептуна. Да, может, она и вправду пропустила бой и ничего не видела, но уж эпизод-то с возвратом Меча Урану она наблюдала!

— Макото, я не могу ничего утверждать определенно, — начала Ами, — но энергетическая матрица внутри Нептун на сто процентов из Серебряного Тысячелетия и аналогична предыдущим данным, снятым с Мичиру как сенши Нептуна. Кроме того, Харука не выказала ни следа беспокойства, вместо этого выглядя просто изумленной.

— Ага, я тоже это заметила, — согласилась с нею Рэй. — Хотя я бы сказала, что она была не изумленной, а скорее шокированной. Особенно с учетом того, насколько эти двое... — сенши Марса попыталась скрыть дрожь, прошедшую по ее телу.

Ну да, Харука и Мичиру были друзьями, несколько дальними друзьями, но все же друзьями без сомнения. Хотя... бывали времена, когда она в их присутствии ощущала или замечала кое-что, о чем ей не хотелось даже и думать. То как они друг к другу относились, эти сомнительные взгляды, которыми они обменивались, опасные, жаркие, полные внутреннего огня. Каждый раз, видя это, она опасалось, что это пламя может вырваться наружу, и она вовсе не была уверена в том, что и она сама не может оказаться... скажем так, "горючим материалом"

В принципе, на то, что эти двое были вместе, указывало не так уж и много симптомов, лишь манера их поведения, открыто выражавшаяся приязнь друг к другу, обмолвки... или взгляды, которыми Харука одаряла остальных во время их еженедельных встреч. Высокая блондинка время от времени выдавала долгие, оценивающие взгляды, демонстрируя к ним определенный "интерес"; могло ли это значить, что и Мичиру была такой же? Рэй никак не могла понять, почему же одна мысль о том, что Мичиру могла "заинтересоваться" ей, одновременно ее и пугала и завораживала, ощущения, что никогда не возникали в ней в случае Харуки.

Рэй превосходно знала, что Уран лишь дразнила их, не имея в виду ничего серьезного. Харука знала, отлично знала, насколько одержимыми парнями были Внутренние... ну, скажем так, все, кроме Ами. Не то, чтобы Ами не интересовалась парнями вообще, просто она была чересчур застенчивой, чтобы открыто признаваться в том, что ей нравится кто-либо из парней. Да, так и есть, Харука знала, насколько одержимыми были Венера и Юпитер, Рэй еще помнила, как Харука флиртовала с ними обеими, до того, как эти двое узнали о том, что она на самом деле девушка. В принципе, из нее тогда получился настоящий красавчик, мужественный и симпатичный. Впрочем, это не меняло того факта, что сенши Марса зачастую гадала, что бы произошло, если бы она (или одна из остальных), ответили на флирт Харуки. Эта идея ее и интриговала и пугала разом. С учетом того, насколько собственнической была Мичиру, Рэй полагала, что у нее просто не будет возможности узнать ответ на данный вопрос... ну-у, не то, чтобы ей и вправду хотелось это узнать, быстренько поправилась она, э-э... лучше вообще бросить думать на эту тему, пока... Короче, хватит!

Внимания Рэй не избег тот факт, что тихая и молчаливая сенши Нептуна частенько выглядела чересчур заинтересованной и отчего-то смущающейся, наблюдая за трансформациями остальных сенши. Рэй видела, как синеглазая сенши виновато отводила глаза в сторону, стоило кому-то глянуть на нее в этот момент, и этот факт лишь подкреплял ее опасения.

— ... близки, — закончила она.

— Ты имеешь в виду, что они спят друг с другом, так? — бухнула Минако.

— Э-э... ага, — замялась Рэй.

Минако лишь улыбнулась краешком рта, временами Марс был так легко смутить...

— Так ты полагаешь, что если бы что-то произошло с Мичиру, то Харука бы знала это и сказала бы нам? — продолжала сенши любви.

— Ну-у, да, наверное, — отвечала Рэй, — Если только Плутон не сказала ей этого не делать.

— Так оно и есть, — согласились с ней остальные.

— И что именно заставляет тебя думать, что это была не Мичиру? — осведомился холодный голос из-за спины Сэйлор Венеры.

Минако переполошено взвизгнула, — Плутон, кончай это! Знаешь, это...

— ... не так смешно, когда это делаешь не ты, так? — засмеялась Усаги, глядя на то, как Минако слазит с фонарного столба.

Минако лишь скривила свое лицо, пытаясь добиться миленькой хмуренькой и надутой физиономии. Почти получилось.

— Не стоит беспокоиться на эту тему, — продолжала Плутон, — это БЫЛА Мичиру, настоящая Мичиру, больше Мичиру, чем когда-либо ранее. — Голос ее был спокоен, а глаза не отрывались от Хотару, пытаясь этим взглядом успокоить ее и одновременно вселить в нее уверенность в том, что все будет хорошо.

Фиолетовый отблеск в ответ, сказал ей, что юная сенши вовсе даже и не успокоилась, и вскоре попытается выбить из нее информации побольше и, скорее всего, при помощи Глэйва Безмолвия.

— Что ты хотела этим сказать? — хором осведомились Внутренние сенши, за исключением Ами, которая отреагировала на это лишь приподнятой бровью и пристальным взглядом.

— Это... — Плутон чуточку помолчала для создания драматического эффекта, и затем закончила — ...секрет!

— Я тебя ненавижу, — кисло отозвалась Рэй, после того как поднялась с земли, и вытерла лицо от грязи, налипшей на него при втыкании им (лицом) в землю. Ей вторили остальные, и опять, кроме Меркурия, что невозмутимо наблюдала за очередной выходкой Сецуны.

— Не волнуйтесь, скоро вы все узнаете, — порекомендовала им Плутон. — Вам стоит сконцентрироваться на новом противнике. Противнике, какого вы ранее не встречали и, скорее всего, наиболее серьезном из всех, с кем вам доводилось биться, а сейчас хватит, пора по домам. День завтра выдастся не из легких и всем стоит выспаться. А все остальное может подождать и до завтра.

— Ну почему каждый новый враг обязательно должен быть, "какого мы ранее не встречали" и становиться "наиболее серьезным из всех, с кем нам доводилось биться"? — забурчала Усаги, — Почему он не может быть просто тупым и слабым, а? — она продолжала бурчать и дальше, уже по дороге домой.

* * *

— Сецуна-мама, нам надо поговорить, — пошла в атаку на таинственную женщину, называемую ею мамой, Хотару.

— Да? И что именно заставляет тебя считать, что я что-то могу тебе рассказать? — сухо поинтересовалась Плутон.

— То, что ты что-то знаешь, и я хочу знать, что именно, — отвечала ей Хотару, и в глазах ее горело упорство. — Я волнуюсь за Мичиру-маму, а тебе явно что-то известно.

— С чего это ты так решила?

— Мама, кончай эти игры! — рявкнула Хотару, — Ты сказала, что мама больше Мичиру, чем была ранее. Это значит, что тебе что-то известно.

Чиби-Уса с округлившимися глазами следила за ходом перепалки. Похоже, что ее подруга разозлилась не на шутку, если ТАК сурово взялась за Пу. Тихая и застенчивая в обычных условиях девочка, вечно застенчивая и сдержанная, даже с теми, кого она любила, в этот раз сорвалась с цепи, взявшись за Плутон не на шутку, и, судя по выражению ее лица, и горящим фиолетовым огнем глазам, явно не собираясь уступать ни дюйма.

Сецуна встретила фиолетовое пламя ледяным спокойствием и замораживающим холодом, призвав на помощь весь свой жизненный опыт и несгибаемость. Довольно здорово помогало и то, что в действительности Хотару была тихой, доброй душой, и вряд ли применила бы на ней ту устрашающую мощь, которой она обладала.

— Что происходит? — поднажала Хотару.

— Ты же знаешь, я не могу рассказать тебе всего.

— Я знаю это, Сецуна-мама. Я уже пообщалась с... — Хотару сделала паузу, переводя огненный, пронзительный взор с Плутон на Чиби-Усу, — Уса, стоять! Сбежать у тебя не получится.

Со сдавленным воплем Чиби-Уса исполнила приказ, пойманная в тот самый момент, когда она уже была на лестнице, пытаясь смыться. Лицо ее горело от вины и смущения.

— Я требую, чтобы вы обе сели здесь и немедленно рассказали мне все, что вам известно.

Потирая виски, Сецуна боролась с головной болью, что, как она знала, скоро должна была придти. — Хотару, ты же знаешь, что некоторую информацию, касающуюся будущего, разглашать просто опасно, — слабым голосом начала она, — Не стоит так рисковать...

— Сецуна-мама, я боюсь за Мичиру-маму. Весь день она вела себя очень странно. Мы отправились в Нериму, и она вела себя там так, будто знала этот район наизусть. Будто она выросла там. Кроме того, она обнималась и целовалась с очень красивой девушкой, и говорила, что очень по ней соскучилась.

Хотару осознавала, что скорее всего преувеличивает значимость происходившего с Касуми. Да, объятья были, и разговоры тоже, но поцелуй был простым поцелуем в щеку. Но неважно, если немножко преувеличений поможет ей разговорить Сецуну, то она присочинит и не такое...

— Потом мы видим, как она сражается Космическим Мечом как какой-то супер-самурай... и все, что ты говоришь на это — "она больше Мичиру, чем была ранее" — закончила Хотару, передразнив манеру речи и тон Сецуны.

— Что же, полагаю, можно сказать, что это довольно неплохое описание того, что происходило сегодня, — спокойно отвечала багряноглазая женщина.

Игнорируя ледяное спокойствие Плутон, Хотару взялась за Чиби-Усу.

— Тебе тоже что-то известно, не так ли? — не дав ей времени на ответ, Хотару продолжала дальше, — И нечего всучивать мне все это дерьмо про "все сенши были моими сенсеями"! — последнюю часть она выдала в виде жесткого приказа.

— Но...

— Никаких больше "но", Уса, ты что-то знаешь, и я тоже хочу это знать. — Хотару чувствовала, как слезы наворачивались у нее на глазах, а гнев стремительно уходил куда-то прочь.

— Я боюсь, очень, очень сильно боюсь. Мичиру моя мама, и что-то с нею происходит. Мне просто хочется знать, что с нею все будет в порядке, — то, что началось как гневная речь, превратилось в полуплач, полустон.

Чиби-Уса ощутила, как желание держаться как кремень стремительно убывало, когда боль и страдания ее лучшей подруги и, в будущем, со-жены захлестнули и ее.

— Хотару, я...

— Хватит! — прервала их Сецуна, прежде чем нео-принцесса смогла сказать что-либо еще. — Все разрешится в следующую пару-тройку дней. А теперь прекратили обе немедленно, пока это не разрушило все возможности на создание Хрустального Токио.

Отворачиваясь от Чиби-Усы, таинственная сенши Плутона всецело перенесла свое внимание на Хотару. — Будущая я сказала мне, что то, что будет происходить дальше будет чрезвычайно важным для будущего... и что мы должны быть чрезвычайно осторожны. Она также сказала мне, что нам всем потребуется показать Мичиру, что мы любим ее и поддерживаем ее во всем.

— Но мама и так знает, что мы любим ее, разве не так? — перебила ее Хотару. — Она всегда такая сильная, и всегда так заботится насчет меня и Харуки-папы.

— Да, Мичиру крепкая женщина, — согласилась с нею Плутон, — но, согласно мне, будущей мне, она может и сломаться, есть куча всего, скрываемого ею, и если Харука из-за этого ее отвергнет, все будет уничтожено.

— Неужели ты считаешь, что такое действительно может произойти? — вмешалась Чиби-Уса, — Ну, я имею в виду, они же все еще вместе...

— Нет, я не думаю, что это произойдет, но это МОЖЕТ произойти. Я не знаю, ПОЧЕМУ и ИЗ-ЗА ЧЕГО Мичиру так беспокоится. Я не знаю, почему она скрывала свои умения, я не знаю, почему я так беспокоилась за твоих папу и маму, я все еще уверена в том, что они обе любят друг друга, я не имею ни малейшего понятия о том, что происходило в Нериме, но я знаю, что это меня беспокоит. Я также знаю, что я сказала себе встретиться вновь у Врат Времени завтра вечером, после того как собрание в храме закончится, и думаю, что тогда я узнаю побольше. Я не знаю, что еще я могу рассказать.

Сецуна помолчала, тщательно взвешивая свои дальнейшие слова, — Я также сказала себе отправиться завтра утром к дому Саотоме Нодоки, и затем, уже вечером, в храм Масаки, чтобы что-то там увидеть. Я могу взять с собой и Хотару, но мне нужно быть очень осторожной. Я получила строгие инструкции, меня не должны там видеть, и я не должна вмешиваться, что бы там ни происходило.

— Остается лишь молиться ками, в надежде на то, что будущая я знаю, что делаю. Ненавижу такие ситуации, в которых я не могу сказать себе, что происходит, — пробурчала под нос Сецуна, достаточно тихо, чтобы эти две ее не услыхали.

Багровые глаза сцепились с фиолетовыми, блестевшими от слез, и Сецуна продолжила, — Можешь ли ты пообещать мне, что вне зависимости от того, что будет там происходить, ты будешь подчиняться моим приказами и не станешь вмешиваться?

Хотару помолчала, обеспокоенная еще больше, чем прежде. Она была изумлена и даже обрадована тем, что получила столь многое, но серьезность голоса ее второй мамы и неумолимый ее тон обеспокоили ее до невозможности. Сенши Сатурна могла читать лицо Плутон гораздо лучше, чем кто-либо еще, и прямо сейчас она видела на нем зеркальное отражение ее собственных чувств. Плутон тоже была напугана и обеспокоена... и это испугало ее еще больше.

— Да, мама, обещаю. — прошептала она. — Я не стану вмешиваться.

— Хорошо, тогда завтра мы узнаем побольше, а если и нет, то не беспокойся, завтра я расскажу себе все, что нам нужно знать. А теперь, спать. Обе. Немедленно.

Сецуна проследила за тем, как обе девушки, кивнув, отправились вверх по лестнице. Как только они скрылись из виду, Плутон позволила своей маске спокойствия упасть. Все, что она сказала им, был правдой, если все пойдет не так, она расскажет себе больше... она надеялась, что Хрустальный Токио не пострадает, что он перенесет очередной кризис... она отчаянно надеялась на то, что и с ее семьей все будет в порядке. Сецуна знала, насколько они похожи с Мичиру, обе они тщательно скрывали все свои страхи под масками, показывая окружающим лишь то, что им стоило видеть. Что она не знала, так это с чего это она так обеспокоена.

Да, у них появился новый противник, и она знала, что мастерство Мичиру окажется решающим в борьбе с ним. Она содрогнулась при мысли о том, чему им суждено противостоять, и тем силам, что за этим скрываются. В этот раз они будут сражаться не с Негавселенной... они будут сражаться с силами самого Ада...

Плутон знала, что Мичиру опытнейший боец, но не знала, почему Нептун так долго это скрывала. Множество раз ее мастерство могло оказаться весьма кстати, кроме того, у Мичиру был дар, дар учить, не один раз видела она, с каким терпением Нептун учила детей игре на скрипке, и у нее не было никаких сомнений, — и свои боевые умения она сможет передать ничуть не хуже. Но все равно, что-то продолжало ее угнетать. Плутон наблюдала за взрослением всех сенши. Она видела, как Мичиру обучалась боевым искусствам с практически нечеловеческим упорством, видела как маленькая девочка начала свои тренировки еще в сиротском приюте, даже в шестилетнем возрасте демонстрируя навыки, более подходящие мастеру, или даже грандмастеру боевых искусств. Зачем? Из-за чего? Эта загадка терзала ее годами, и еще больше ее терзало то, что прошлое Мичиру до шести лет было надежно блокировано. Врата времени отказывались показывать какой-либо фрагмент жизни Мичиру до шести лет... и что самое отвратительное в этом — этот запрет наложила никто иная, как она же сама.

~~ Конец 6 главы~~

Автор:
Ranger5
ranger@accessus.net