Перевод на русский:
hitori sabi
e-mail: hitori_sabi@mail.ru

TEN

Фанфик по Ранма ½

Автор R. E.
(ranma_e@hotmail.com)

Иллюстрации Irka
(irka@ciudad.com.ar)

Глава третья
Клеймо

Задыхаясь, Шампу бежала по раскаленному пляжу, песок обжигал ступни, она стремилась к океану — и все было забыто. Ее поиски длились около двух часов, но она и не думала об усталости.

Вдалеке, лицом вниз лежал на песке маленький обгоревший труп. Волны то и дело перекатывались через него, ласково баюкая безжизненное тело.

Отвратительный запах горелой плоти ударил в ноздри, Шампу резко остановилась, ей пришлось бороться со спазмами, которые тот час же сдавили желудок.

"Кошмар", — простонала она. Крепко схватившись за живот, Шампу неуверенно шагнула вперед.

От обнаженного тела, одежда давно сгорела, поднимался пар. Слабое шипение разливалось в воздухе всякий раз, когда очередная волна обнимала его.

Шампу зажала нос и взглянула повнимательнее — опаленные волосы и обгоревшая плоть предстали перед ней.

На спине зияла глубокая рана, выжженная неодолимым жаром. Глубокие черные отметины ожогов покрывали большую часть трупа, Шампу обошла его кругом, и с другой стороны заметила ослепительно-белую полосу.

"Меч", — выдохнула она. Она-то думала, что его смыло в океан. Ранма крепко сжимала рукоять обуглившейся рукой.

Шампу снова посмотрела на огромную рану в спине Ранмы, недоумевая, как ей удалось завладеть мечом, который пронзил ее насквозь после падения. Она наклонилась, взялась за рукоятку и осторожно потянула.

Ранма держала крепко; все, чего добилась Шампу — лишь немного протащила ее по песку. Нахмурившись, она потянула сильнее, но так и не смогла забрать меч.

"Прости", — тихонько прошептала Шампу, потянувшись за своим мечом. Осквернять труп — не дело, но у нее не было выбора. Шампу поднесла клинок к руке Ранмы, прижала лезвие к ее кисти, а потом медленно подняла меч, готовясь ее отсечь.

"Ннн..." — простонала Ранма в песок, и на мгновение выпустила меч, только чтобы потом сжать еще сильнее.

"Что за черт?" — воскликнула Шампу, и, пораженная, отпрянула. Чуть в стороне она шлепнулась наземь и уставилась на Ранму. "Она ... жива?"

Ранма застонала снова, жалобный звук, пронизанный болью; едва слышимый — его поглощал мокрый песок. Ее тело слегка изогнулось, она задыхалась, глотая воздух.

Вложив свой меч в ножны, Шампу наклонилась и робко положила руку ей на плечо, чтобы перевернуть на спину.

С вымученным вздохом ее грудь слегка поднялась и опала. Искалеченное тело дрожало в морском бризе, зубы громко выбивали дробь.

"Не может быть", — пробормотала Шампу, ее глаза расширились от ужаса. "Это невозможно."

Однако доказательство невозможного лежало прямо перед ней; по телу пробегали судороги, и каждым своим движением Ранма все больше ее пугала.

В голове у нее все перепуталось, амазонка пыталась решить, что же ей делать. Но цепь размышлений оборвалась, когда она заметила крошечный красный символ у Ранмы на животе, как раз над раной от меча. Она не поняла, что это; ей и не нужно было, уже одно его наличие выбило ее из колеи.

Он источал тонкие струйки пара, а когда Шампу поднесла к нему руку, почувствовала нестерпимый жар, грозивший опалить ее. Она нервно сглотнула и решила отнести девушку к единственному человеку, который мог знать, что случилось.

Одной рукой Шампу подхватила ее под голову, другой — под коленями, подняла безвольное тело и направилась назад, к деревне, меч Ранмы волочился по песку позади.

"Дело плохо..." — заключила Шампу, поглядев на истлевшее тело у себя на руках.

* * *

"Первое, что я помню после падения, как очнулась в деревне амазонок."

"Давай-ка уточним. Тебя подстрелили из лука, потом ты упала с обрыва и выжила", — плоско сказала Акане. "Это самая невероятная история из всех, что я когда-либо слышала."

Ранма улыбнулась своей спутнице. "Ну, ты еще молода. Уверена, услышишь что-нибудь еще более странное."

"Ты это серьезно, да?" — спросила Акане, недоверчиво тряхнув головой. "Ты правда думаешь, что я в это поверю?"

Из-за кустов за спиной Акане долетел едва уловимый шорох; Тендо и глазом не успела моргнуть, а Ранма уже стояла, обнажив меч, и пристально вглядывалась в заросли.

"Пригнись", — сказала она, ступая вперед. "Держись позади меня."

Акане молча прижалась к земле, повернувшись так, чтобы видеть Ранму. Голова ее была слишком занята размышлениями, как Ранме удается двигаться столь стремительно, чтобы раздумывать, а стоит ли выполнять ее указания.

Ранма слегка нагнулась, тщательно разглядывая кустарник, она изучала орнамент листвы. Заметив какое-то движение, она медленно тихо спрятала меч обратно под плащ. Рука ее чуть потянулась к кусту, а потом неожиданно среди бури рыжих волос и черной ткани — молнией метнулась в заросли и обратно.

Движение было таким резким, что Акане слегка подпрыгнула, уставилась на Ранму, когда рыжеволосая повернулась к ней лицом —— держа крошечный пушистый комочек. Он яростно извивался в ее руках, тщетно пытаясь освободиться.

Приглядевшись повнимательнее, Акане узнала в меховом шарике тануки. Маленький енот дрожал в ледяных тисках, морозный воздух вокруг высасывал тепло из его тела.

"Ай! Какая прелесть!" — воскликнула Акане. Вскочив на ноги, она подошла приласкать зверушку.

Тануки вырывался, пытаясь избавиться от ледяного прикосновения Ранмы. А когда до него дотронулась Акане, к ее вящему удовольствию, потерся о ее гораздо более теплую ладонь. Счастливая Акане погладила создание, которое жалось к ее пальцам, нежно воркуя с ним.

Ранма, раздраженная тем, что Акане возится со зверьком, вздохнула.

"Надо уходить", — сказала она твердо. "Сейчас."

"Почему?" — спросила Акане, на секунду оторвавшись от тануки, только чтобы немедленно снова обратить все свое внимание на него. Взъерошила густой черный мех на его холке, немного слишком, чтобы зверьку понравилось. "Какой ты славный!"

"Потому что", — Ранма убрала животное подальше от любящих рук Акане и опустила его на землю, — "в этом лесу есть кое-что и пострашнее тануки."

Зверек, почуяв волю, рванул в кусты и поспешил удрать от людей так быстро, как только мог.

Акане печально глядела на заросли, пока не стихли звуки бегства тануки. Вздыхая, она посмотрела на Ранму, которая разглядывала серое небо сквозь листву и ветки над головой.

"Мы здесь слишком задержались", — сказала Ранма. "Скоро взойдет солнце. Нам надо спешить. Если отправимся сейчас, к ночи будем на месте."

"К ночи?" — заинтересовалась Акане, ее настроение сразу улучшилось. "Тогда ты начнешь учить меня?"

"Сначала нужно будет сделать еще кое-что", — Ранма оглянулась на нее через плечо, направляясь в чащу.

"Что?" — спросила Акане, шагая за ней. "Ты сказала, что будешь меня учить!"

"Может, начнем уроки прямо сейчас", — предложила Ранма, изогнув бровь. "Прежде всего, ты должна научиться терпению."

"Но-"

"Все в свое время. Не волнуйся — скучно не будет."

"Что ты имеешь в виду?" — Акане отвела в сторону ветку, ступая за Ранмой в лес.

"Увидишь", — ответила та, обходя дерево. "Терпение, Акане. У тебя будет возможность отомстить за смерть матери."

"Это все, чего я хочу", — отозвалась Акане, и ее голос был полон решимости. Однако и желудок ее возроптал не менее уверенно. "Хотя неплохо бы и поесть."

"Хочешь есть — поймай другого тануки", — посоветовала Ранма.

"Не смешно", — Акане слегка побледнела.

Ранма улыбнулась ей через плечо, уводя свою юную подопечную в лесную чащу.

Никто и не заметил, что пара глаз внимательно наблюдает за ними с высоты.

* * *

Они ждут тебя. Пора просыпаться.

Ранма хрипло застонала, ее горло слишком пересохло, чтобы говорить. Медленно, с трудом, как если бы она взбиралась в гору, Ранма попыталась разлепить веки. Мутный коричневый свет хлынул в глаза, терзая их; она быстро снова зажмурилась, и подождала минуту, прежде чем отважилась попробовать снова.

Ранма моргнула, неясные линии и формы вроде сделались более отчетливыми. Жгучая боль чиркнула по лицу — болели глаза. Инстинктивно она потянулась туда, где болит, однако, стоило ей слегка приподнять руку, как она начала трястись. Ранма снова застонала и сдалась.

Нечто воздушное появилось в поле ее зрения, заслоняя свет. Слабый голос тени эхом отдавался в ушах.

"Не двигайся."

Мыча от напряжения, пытаясь остановить оглушительный звон в ушах, Ранма заставила себя посмотреть в сторону. Она скосила глаза, и туманная дымка медленно сформировала лицо — лицо старухи.

"Вы", — просипело ее израненное горло; сердцем завладела паника.

"Не вертись!" — приказала Колон, глядя на рыжую сверху вниз. "Ты не скоро еще сможешь двигаться, отдыхай пока."

Колон отошла от кровати и исчезла из поля зрения, Ранма попыталась повернуть голову, но обнаружила, что старуха права; это оказалось ей не под силу.

Внезапная паника немного улеглась, когда Ранма поняла, что Колон не собирается ее убивать; вместо этого она задалась вопросом, "почему".

"Как интересно", — послышался голос Колон. "Ты должен был умереть."

Она услышала звук шагов, и перед ней снова возникло лицо старухи. На нем была написана усталость, потухшие глаза изучали Ранму из впалых глазниц. Колон протяжно вздохнула и покачала головой.

Ранма попыталась проследить за ней взглядом, но Колон повернулась и отошла от кровати. В хижину хлынул солнечный свет — она отодвинула полотняную занавеску, которая висела в проходе. Ранма скосила глаза, и яркий свет опалил их, превратив Колон в неясный силуэт у дверей.

"Я знаю, о чем ты думаешь", — добавила старуха. "Мы не собираемся убивать тебя. Просто расслабься и попытайся заснуть. Я зайду к тебе позже."

* * *

Певчая птичка в вышине беспечно порхала с ветки на ветку, выбирая ту, что покрепче, чтобы остановиться. Испустив мелодичную трель, она в беспокойстве оглядела лес, в поисках девиц, которые должны были послушать ее песню.

Две девицы, и правда, слышали ее зов, но они совершенно для этого не годились. Слегка рассердившись, птичка взмахнула крылышками и исчезла в зарослях.

Акане с аппетитом жевала одно из множества яблок, которые несла, когда увидела, как вспорхнула вдалеке маленькая птичка. Ранма шагала рядом, молча подогревая старые воспоминания, которые с годами не утратили ни ясности, ни глубины.

Покончив с одним яблоком, Акане выбросила огрызок в сторону и набросилась на другое, с удовольствием вгрызаясь в кожицу. Громкий хруст яблок, в конце концов, оказался для Ранмы слишком.

"Извини", — застенчиво сказала Акане, прервавшись, когда посмотрела на нее. "Просто я очень хочу есть."

"Ничего", — ответила Ранма, будто спохватившись, на ее лице появилось подобие улыбки. "Мне все равно. Хорошо, что ты любишь яблоки."

"Очень вкусно!" — оживилась Акане. "Ты точно не хочешь?"

"Нет", — Ранма покачала головой. "Я не хочу есть."

"Не спишь, не ешь", — подметила Акане. "Ты не устала?"

"Вовсе нет", — Ранма едва заметно пожала плечами.

"Ты такая выносливая, потому что много путешествовала", — сказала Акане. "А ты была... что?"

Акане посмотрела на свою спутницу, которая, казалось, опять погрузилась в себя, пристально вглядываясь вдаль. С минуту Акане смотрела на Ранму, недоумевая, как ей удается двигаться столь бесшумно; так или иначе, Ранма казалось, плывет над землей, даже не передвигая ноги, ее клобук волочился по траве совершенно бесшумно.

Если бы у нее изо рта иной раз не вырывалось туманное облачко дыхания, девушку в плаще можно было бы принять за статую, решила Акане.

Простившись с надеждой, дождаться ответа, она вздохнула и вернулась к яблоку.

Они преодолели невысокий склон, поросший травой. Заглянув за небольшой пригорок, Акане была поражена роскошной пышно-зеленой долиной, которая простиралась вдалеке меж двух внушительных гор.

"Это потрясающе", — выдохнула она, разглядывая густой сырой лес, который укрывал долину. Пышно-зеленая растительность резко контрастировала с обрамлявшими ее зубчатыми скалами.

Остановившись у ближайшего дерева, Акане облокотилась о ствол, чтобы полюбоваться величественной красотой пейзажа, расстилающегося перед ней, она едва могла поверить своим глазам.

Ранма, сделав еще несколько шагов вниз, в долину, остановилась и оглянулась на Тендо.

"Ты устала?" — спросила она, озираясь в поисках места для отдыха.

"Нет, я просто..." — начала Акане, глянув на Ранму, вниз,  — "я просто никогда не видела ничего подобного. То есть, я видела фотографии, но никогда..."

"Красивое место", — наконец, согласилась Ранма, поглядев в низину.

Акане молча кивнула, наблюдая, как грациозно парит внизу, над лесом, стайка птиц.

"Идем", — позвала Ранма, указывая в долину. "Надо идти. Лес, может, и красивый, но бродить по нему ночью все равно не безопасно."

Акане снова кивнула, отошла от дерева и начала спускаться вниз с холма, вслед за ней. Что-то в ее голосе заставило внять этому предупреждению.

* * *

Свет.

"Он сильнее, чем я думала."

"Так он жив?"

"Честно говоря — должен был умереть. Должно быть, у него сильная воля, если он смог выжить после такого падения."

"А сейчас он..."

"Не думай об этом, дочка. Если у него достаточно силы, он справится."

"Это я виновата. Прости, прабабушка."

"Ты сделала то, что должна. Ты будешь наказана за то, что потерпела неудачу, и через это станешь сильнее."

"Я... поняла. Какое наказание меня ждет?"

"Ты будешь заботиться о нем. Станешь сопровождать его и покажешь, что амазонки не причинят ему вреда."

"Но—"

"Пойми, Сянь Пу. Он должен знать, что мы не причиним ему зла. Нам придется искать с ним общий язык. И ты докажешь ему, Сянь Пу, что мы не враги."

"Как я смогу? Ведь все это случилось из-за меня..."

"Прими свое наказание. Ты обесчестила себя в битве; доказав свою честь этому мальчику, ты искупишь позор."

Ранма тяжело застонала, на лбу у нее выступил пот, эхо разговора ее тюремщиков, не давало провалиться в беспамятство, только лишь чтобы пару минут спустя раствориться в нахлынувшем головокружении.

Чувствуя, как слабеет ее связь с реальностью, Ранма не в силах сопротивляться, падала обратно в беспросветную темноту. Голоса эхом преследовали ее в мрачном океане пустоты.

* * *

Акане зевнула и потянулась, дневной свет в долине медленно бледнел. С каждой минутой все громче становилось жужжание насекомых. Она обнаружила, что с раздражающим постоянством стряхивает прочь мелких букашек. Тот факт, что Ранма насекомых совершенно не соблазняет, отнюдь не радовал.

"И почему эти дурацкие букашки к тебе не липнут?" — недовольно спросила Акане.

"Предпочитают держаться от меня подальше", — не оборачиваясь пояснила Ранма. "Они не любят холод."

"Я тоже", — сложив руки на груди и потирая плечи, Акане пыталась согреться. В сыром лесном воздухе вокруг Ранмы образовалась тонкая морозная пелена, легкий туман без конца курился вокруг нее. "Почему рядом с тобой всегда так холодно?"

Ранма подняла руку, из-под складок ее плаща возникла маленькая ладошка. Воздев указательный палец, она слегка поводила им туда-сюда.

"Это секрет."

"Так и знала, что ты это скажешь", — вздохнула Акане. "У тебя все секрет."

"Всему свое время Акане", — ответила Ранма, и ее ладонь снова исчезла в складках черной ткани. "Всему свое время."

"Кстати, о времени", — поинтересовалась Акане, обеспокоенная наступлением сумерек, — "сколько нам еще идти?"

"Мы почти пришли", — Ранма качнула головой в направлении леса впереди. "Еще немного вперед, к подножию той горы."

"Правда?" — обрадовалась Акане. Иметь реальную цель, к которой нужно стремиться, гораздо удобнее, чем просто брести в неизвестность.

Ранма кивнула.

Акане улыбнулась, довольная впервые за долгое время, и зашагала вперед с новыми силами. Замшелая дорога, сырой воздух и тучи насекомых казались ей теперь, когда у нее была цель, лишь мелкими неприятностями, даже если речь шла только о том, что они, наконец, придут.

Внезапно ей пришлось остановиться. Ранма выбросила руку в сторону поперек дороги, чтобы удержать ее.

"Что—"

"Шшш!" — прошипела Ранма и неслышно придвинулась ближе к Акане. "Я что-то слышала."

Акане моргнула, оглядев окружавшие их деревья. Она не слышала ничего, кроме гудения насекомых, которое уже давным-давно стояло в ушах, да журчания воды — с гор стекало множество мелких ручейков.

Акане поглядела на Ранму. Лицо рыжеволосой было напряжено, она медленно поворачивала голову в поисках источника шума.

С минуту было тихо. Акане готова была поклясться, что слышит, как стучит ее собственное сердце. И вдруг ее поглотила непроглядная тьма, парализующий холод сковал тело, оборвав ее крик.

* * *

Ранма плотно обернула свой клобук вокруг Акане и резко рванула в сторону. За секунду до того, как источник ее беспокойства приземлился туда, где только что стояла Тендо. Отступив, Ранма ощетинилась, освободила дрожащую Акане из-под покрова своего плаща.

Задыхаясь Акане рухнула наземь к ее ногам.

Ранма отошла чуть в сторону, давая своей спутнице возможность придти в себя. Прищурившись, она свирепо смотрела на девушку, стоявшую перед ней с обнаженным мечом.

Незнакомка была одета в черное, через плечо у нее был пристегнут патронташ, в котором крепились маленькие кинжальчики. Ножны, свободно притороченные к поясу, слегка покачивались взад-вперед. В противовес к ним, с другой стороны, висело несколько мешочков, и каждый был крепко связан бечевкой.

Ранма, сразу узнав своего противника, зарычала. А когда девушка выступила из тени в тоненький лучик света, брошенный блекнущим солнцем, ее подозрения подтвердились.

Холодные глаза жгли Ранму из-под темно-коричневых волос, на Акане она взглянула лишь мельком.

"Я смотрю, ты нашла себе новую ученицу", — произнесла она бесстрастным тоном.

"Тронь ее", — предупредила Ранма, в ее голосе слышались опасные нотки, — "и я тебе сердце вырву, Укё."

* * *

Я чувствую тебя внутри... что ты?

Я это ты, а ты это я. Мы одно и то же.

Чушь!

Может, ты и не понимаешь, но это ничего не меняет.

КТО ты? Как тебя зовут? У тебя, вообще, есть имя?

Меня зовут Ранма Саотомэ.

Неправда! Не ври мне!

Я не вру. Так и есть, парень.

Я не понимаю...

Поймешь. А теперь просыпайся; она волнуется за тебя.

Кто?

* * *

Негромкое потрескивание поленьев, сгорающих на открытом огне, врезалось в мозг Ранмы, давая опору, за которую можно было ухватиться, пока она безнадежно пыталась выкарабкаться из бездонной пропасти обморока. Она чувствовала, как тянется тьма, чтобы снова поглотить ее; это придавало сил.

Чем крепче цеплялась она к слабому звуку, тем громче он становился, и вскоре она смогла различить и другие — далекое завывание ветра, стрекотание насекомых.

Постепенно тьма отступила, откуда-то сверху брызнул свет.

Потянувшись вверх она на мгновенье смогла коснуться его кончиками пальцев; через силу вытягивая руку, она ухватилась за него, сжала сильнее, и тьма скукожилась позади, оставляя ее в объятиях света.

Свет.

Она медленно приоткрыла глаза, в голове пульсировала тупая боль, не позволяя полностью открыть их. Вид был знакомый; та же крыша, тот же бледный оранжевый свет дрожит на ней.

Ранма несколько раз моргнула на пробу и, чтобы прояснить взгляд, попыталась сесть, недоумевая, как долго она спала. Похоже было, что всего-то пару часов; она совсем не чувствовала себя отдохнувшей. Резкая боль в животе заставила ее отказаться от мысли подняться, и она рухнула обратно на постель. Со стоном подняла руку и осторожно дотронулась до больного места.

Рука заскользила по гладкой коже живота, и кончиками пальцев она ощутила неровность, будто шрам; повернув голову, она попыталась посмотреть на саму себя. И в этот момент ее осенило.

Грудь.

У нее была грудь.

Опять.

Она закричала, пронзительный вопль мучительно ввинчивался в череп подобно пыточным иглам, причиняя сильнейшую боль; крик резко оборвался, она схватилась за голову и стиснула зубы, голова взорвалась болью.

"Оуууу..." — прохрипела она чуть слышно, горло осипло.

Рядом кто-то зашевелился; дождавшись, когда боль утихнет, Ранма, наконец, попыталась повернуть голову, чтобы взглянуть, кто здесь с ней. Все, что ей удалось разобрать — неясный фиолетовый силуэт.

"Ты..." — выдохнула она, оказавшись во власти неодолимой ярости, и под ее натиском все прочее было забыто.

"Ты проснулся", — заметила Шампу, встала, протирая глаза ото сна. "Слава богам, я думала, ты умрешь."

"Ты..." — повторила Ранма, зло уставившись на девушку, когда та появилась в поле ее зрения.

"Я сижу здесь уже неделю", — пояснила Шампу, подойдя ближе,— "жду, когда ты проснешься. Я... беспокоилась о тебе."

"Ты..." — монотонно гнула свое Ранма, не веря своим глазам. Убийца ее отца подошла к постели.

"Я—" — начала Шампу, но осеклась, потому что ладонь Ранмы сама собой метнулась к ее горлу и сдавила со всей силой, но которую она только была способна, придушив.

"Ты убила моего отца!" — задыхаясь и брызгая слюной выговорила Ранма опаленным горлом, от неуправляемой ярости ее трясло. "Ты убила моего отца!"

"Это была... самозащита!" — с трудом глотая воздух, Шампу отчаянно цеплялась за ее запястья, в попытке разжать руки, которые сдавили ей горло будто клещами.

"Ты хладнокровно убила его! Он был моим отцом!"

"Я... прости!" — всхлипнула Шампу, задыхаясь, горячие слезы раскаяния и боли скатывались по ее щекам вниз Ранме на руки. "У меня... не было выбора..."

Ранма в бешенстве закричала и сильнее сдавила хрупкую шею Шампу, она чувствовала, биение пульса под влажной от пота кожей, и ее тщетные попытки вздохнуть, дыхательное горло все сильнее сжималось.

"Тогда убей меня", — выдохнула Шампу и закрыла глаза, — "если... так. Моя жизнь... в твоих руках. Возьми ее.. если хочешь."

Шампу опустила руки, ее дыхание замедлилось, тело безвольно повисло.

Ранма, чувствуя, как давит на руки вес амазонки, вглядывалась в бледное расчерченное слезами лицо своей жертвы. В ней говорила ярость, жгла огнем; но среди этого неукротимого шквала она смогла различить два голоса.

Я все прекрасно понимаю. Этот меч способен уничтожить и тебя, и всю твою деревню.

Я не хочу тебя убивать. Мне нужен меч.

Ее глаза расширились, Ранма разжала руки, и Шампу, пытаясь дышать, сползла на пол.

"Я не стану убивать тебя", — сказала Ранма и медленно опустила руку. Закрыв глаза, она ощутила, как стихает внутри неистовое безумие ярости; когда буря в ее голове улеглась, она снова открыла глаза.

Приподнявшись на четвереньках, Шампу задыхалась кашлем, схватившись за горло. Она так и стояла там, не делая попыток подняться.

"Почему я здесь?" — спросила Ранма тихо, но твердо.

"Я... нашла тебя на пляже", — все еще всхлипывая, отвечала Шампу. "Ты..."

"Сгорел..." — прошептала Ранма, глядя прямо перед собой. В голове мелькали неясные образы; страх перед неизбежным, жаркое пламя, бесконечная мучительная пытка. Когда пришло воспоминание об огромной волне, которая принесла с собой блаженную ледяную прохладу и сладостное небытие, она содрогнулась всем телом. Непроглядное черное забытье увлекло ее вниз, и из глубин потянулось нечто, приветствовать ее—

Образы рассеялись так же быстро, как и появились, оставив тяжело дышащую Ранму на постели. Шампу тихо стояла рядом на коленях и смотрела с болезненным очарованием.

"Я нашла тебя там... ты был живой", — вспоминала Шампу и сама себе не верила. "Я принесла тебя сюда, ты в постели уже неделю."

"Почему же ты просто не взяла меч и не прикончила меня?" — спросила Ранма с вызовом, вперившись в потолок.

"Я не вор", — просто сказала Шампу, глядя в землю.

"Но ты —убийца-", — монотонно протянула Ранма. Она не обвиняла; она констатировала факт.

"Да", — с отчаянием в голосе признала Шампу, у нее на глазах выступили слезы. "Я убийца. Я убила твоего отца."

"Мне жаль", — прошептала Шампу, — "Я никого не хотела убивать..."

"Сянь Пу", — раздался другой голос, — "оставь нас. Я хочу поговорить с Ранмой."

Шампу кивнула, сдерживая слезы, быстро поднялась и поспешно проскользнула мимо Колон.

Старуха выступила вперед, оставляя свою правнучку позади, и она выбежала из хижины. Колон печально покачала головой и направилась к Ранме.

"Эта девочка еще не готова стать воином", — заметила она для себя самой. Подойдя к кровати, старуха облокотилась на свой посох.

"Потому что не может запросто убивать невинных людей?" — спросила Ранма, глядя ей в глаза.

"Решение убивать дается нелегко", — сказала Колон, не отводя взгляда. "Способность принять это решение и жить с его последствиями отличает воина."

"Воины не должны убивать", — возразила Ранма, — "так поступают убийцы."

Колон вздохнула, тяжело опершись на посох.

"Мы не хотели убивать ни тебя, ни твоего отца. Мы хотели только забрать меч", — пояснила Колон. "Ты не осознавал его силы, и до сих пор не осознаешь. В твоих руках он опасен. Если бы вы только вняли голосу разума и отдали его нам—"

"Вняли голосу разума? Это вы мне говорите? Вы убили моего отца!"

"Он сам был зачинщиком", — заметила Колон. "Мы защищались."

Ранма открыла рот, резкие слова уже готовы были сорваться с ее губ, но она тут же осеклась, осознав, что ей нечего ответить. Колон сказала правду; ее отец атаковал первым.

"Твой отец убил троих моих сестер", — продолжала Колон, — "потому что не сознавал всей силы этого меча. Если бы Сянь Пу не остановила тебя, ты бы ее убил."

"Я..." — начала было Ранма, но слова умерли у нее в горле. Это была правда; она, не задумываясь, убила бы Шампу.

"Мы пострадали оба; ты потерял отца, я — моих сестер. Довольно крови."

"И что теперь? Я ваш пленник?" — с подозрением спросила Ранма. Она не доверяла старухе.

"Да, мы оставим тебя здесь", — ответила Колон, — "пока не поставим на ноги. Потом можешь уходить."

"Почему вы просто не дали мне умереть?"

"А надо было?"

"Ну, я..."

"Мы выходили тебя", — сказала Колон, — "потому что так и должно поступать. Твой отец причинил нам зло и поплатился за это. Ты здесь не при чем."

"То-то повезло", — вздохнула Ранма, она совсем не ощущала своего везения. Она чувствовала себя полностью потерянной и бесконечно одинокой, впервые в жизни у нее не было отца, чтобы направлять ее. Каким бы плохим ни было его руководство, так все равно было лучше, чем... теперь.

"Я скорблю о твоей потере", — мягко сказала Колон и положила руку на плечо Ранме. "Мне жаль, что твой отец погиб."

"Я... сожалею о том, что он сделал", — тихо ответила Ранма. "Если бы я знал, что он собирается..."

"Не вини себя, Ранма", — посоветовала Колон и слегка сжала ее плечо. "О людях судят по делам. Ты сделал то, что сделал, потому что ты это ты. Здесь не о чем сожалеть."

"Тогда выходит, батя умер, потому что я это я", — пробормотала Ранма.

"Нет. Твой отец умер из-за того, кем был он сам."

"А теперь он лежит в лесу. Наверно, его сожрали дикие звери или того хуже..."

"Вот уж нет", — перебила Колон.

* * *

"Батя..."

Ранма тяжело опиралась на плечи Шампу, ее конечности онемели и были безжизненны; амазонка поддерживала ее, пока она смотрела на маленькую могилу. По ее щекам медленно катились слезы, падали на руки Шампу.

"Мы похоронили его здесь", — пояснила Колон, указывая на небольшой холмик, — "рядом с теми тремя, которых он убил. Он победил амазонок в битве, для чужака это незаурядный подвиг."

"Подвиг?" — Ранма тихо всхлипнула.

"Он превзошел наших воинов в бою; немногие могут похвастаться этим. Его будут помнить как грозного противника."

"Я..." — начала было Ранма, ей не хватало слов. Она попыталась повернуться — и Шампу, угадав ее намерение, слегка развернула ее безвольное тело к Колон лицом.

Ранма посмотрела вниз на старуху, в ее глазах стояли слезы, но она выдавила улыбку.

"Спасибо, Колон."

Колон встретила ее взгляд и, молча, кивнула. Слова были излишни. Она повернулась спиной к могилам и направилась обратно в деревню. Шампу, увлекая за собой Ранму, последовала за ней.

* * *

Ранма со скрытым воодушевлением поглощала тушеное мясо с овощами; аппетит вернулся, и она снова с удовольствием набивала живот, но при этом ей не хотелось, чтобы амазонки думали, будто она ослабила бдительность. Поэтому она ела свое рагу с постной миной, не торопясь, чтобы не показать, как проголодалась на самом деле.

Она провалялась в постели уже две недели, и ее тюремщицы-амазонки проявляли по отношению к ней только гостеприимство. Принимая во внимание то, что ее отец расправился с тремя поселянками, она была поражена их дружелюбием. Казалось, за то короткое время, что она провела с ними, ее приняли за свою.

Она видела некоторых селянок, которые приносили ей еду и хворост для растопки. Постоянно рядом с ней находилась Шампу, та самая амазонка, которая едва ее не убила. Она все время молчала, и говорила крайне мало, если вообще открывала рот; а во время нечастых разговоров Шампу, по обыкновению, отводила глаза. Чаще всего, она спрашивала Ранму, не хочет ли она есть, Ранма отвечала, на этом все и заканчивалось.

Из-за недостатка общения и физической нагрузки, Ранма много размышляла. Возвращение в женское тело постоянно занимало ее мысли; ее это сильно выбило из колеи.

Выслушав пояснения Шампу о том, что горячая вода не панацея, Ранма пришла в ярость, в результате амазонка в страхе два дня не раскрывала рта.

Однажды она попыталась опрокинуть на себя миску горячей похлебки, но присутствие Шампу заставило ее отказаться от этой мысли. Другого источника горячей воды у нее не было, и Ранма оказалась запертой в женском теле, которое начинала ненавидеть.

Она постоянно требовала горячую воду у Шампу и Колон, когда матриарх заходила проведать ее, но все было напрасно. Никто не объяснил ей причину; ее просьбы натыкались на беспрекословное "нет".

Она решила, все дело в том, что в деревне не видно было мужчин.

Когда Ранма немного свыклась со своим телом, ее мысли вернулись к отцу и обещанию, которое она дала ему перед смертью.

Ее отец всегда был трусоват; громкие слова, а толку чуть. Нельзя сказать, что он был плохим бойцом — в действительности он был весьма одаренным — но, большей частью, в теории. Не похоже было, чтобы Генма дрался ради самой драки, если была возможность, он всегда избегал столкновения.

Ранма была озадачена его внезапной переменой. Как будто в тот роковой день он стал вдруг другим человеком.

Хотя...

Чем больше Ранма думала об этом, тем яснее понимала, что перемена вовсе не была такой уж внезапной. За последние месяцы Генма стал более раздражительным; замечания, которые раньше были ему как слону дробина, начали сильно его злить. Он стал гораздо больше времени посвящать тренировкам, потому-то и потащил Ранму в долину проклятых источников Джусенкьё.

И потом, был меч.

Добра Генма нажил немного. Он очень любил деньги; однако желание набить живот и выпить оказывалось сильнее страсти к накопительству. И верно, кроме собственной одежды, Генма мало что носил за собой.

За исключением меча.

Генма всегда очень дорожил своим мечом, тщательно втолковывал Ранме, что это семейная реликвия, а посему его нужно беречь как зеницу ока. Мечом никогда не пользовались в настоящем бою; Ранма думал, что отец просто боится повредить лезвие.

И все же Генма начал использовать меч во время тренировок, он называл его Гарётэнсей и объяснял, что Ранма должен к нему привыкнуть.

Ранма не был уверен, почему надо обязательно тренироваться с мечом; Генма неуклонно напирал на то, что тот, кто полагается на оружие, слаб, и это нужно использовать.

Однако, будучи благодарным слушателем любых наставлений, если дело касается боевых искусств, Ранма выслушал уроки Генмы и об основах боя на мечах, даже дрался с отцом, используя стальное лезвие против Гарётэнсея.

У него были только начальные навыки в обращении с мечом, но он быстро усвоил основы.

На самом деле, он никогда не прикасался к Гарётэнсею; отец настаивал на том, что он сможет носить его, когда меч перейдет к нему. Во время боя с Шампу Ранма едва ли не в первый раз коснулся рукояти меча, но даже за время этого короткого контакта он почувствовал жар внутри—

"Славное оружие, верно?"

Ранма отвела глаза от ослепительной глубины своего клинка и заметила Колон, стоящую у входа в хижину.

"Оно несет не просто смерть; оно влечет полное разрушение. Его сила огромна."

"Я знаю", — тихо отозвалась Ранма, вернувшись к созерцанию меча.

"Ты чувствуешь эту силу, да?" — спросила Колон, подойдя ближе. "Когда прикасаешься к нему. Чистую силу, такую мощную и неодолимую, что она почти живая."

"Силу, которая может поразить небо", — продолжала Колон, подойдя еще ближе. "Силу за гранью твоего понимания, силу, которая слишком велика для этого мира."

"Я чувствую", — тихо признала Ранма; сияние, источаемое лезвием, слабо пульсировало, притягивая взгляд.

"Легенда гласит, там где обычный меч разрубает лишь плоть и кости, зуб дракона рассекает самою суть своей жертвы, кромсая дух так же легко, как и тело. Он подрубает основы мира, в котором мы живем, двойственность хаоса и гармонии, живое и мертвое. Это сила, которую невозможно познать, не говоря уж о том, чтобы возобладать над ней."

"Я..." — прошептала Ранма. Голос Колон эхом звучал у нее в голове.

"Отдай мне меч, Ранма", — сказала Колон. "Я смогу спрятать его, схоронить подальше от людей. Он не принадлежит этому миру."

Ранма вглядывалась в молочное лезвие, теряя себя в кажущейся бесконечности ослепительно-белого сияния с бледно-красным оттенком.

Теплое прикосновение Колон к ее ладони разбило наваждение; она подняла глаза на старуху, осторожно сжимавшую ее ладонь, в которой был меч.

"Отдай мне меч, Ранма Саотомэ", — произнесла она нараспев, растягивая слова, пристально глядя Ранме прямо в глаза. "Попытайся совладать с ним. Отпусти его."

"Что?" — спросила Ранма, глядя на Колон. "Нет, я не отдам вам свой меч."

"Потому что ты не хочешь или не можешь?"

"Конечно, я могу!"

"Докажи."

"Отлично!"

Ранма попыталась разжать пальцы, сжимавшие меч, но оказалось, что она не в состоянии это сделать. Она вдруг поняла, что рука ее напряжена, пальцы побелели от давления на рукоять, цепляясь за не так сильно, как это только было возможно.

"Я... не могу", — едва слышно прошептала Ранма, желая разжать кулак. Мускулы напряглись, рука дрожала, она все пыталась выпустить меч. Ее лоб украсился блестящими бисеринками пота, Ранма боролась с собой, вынуждая самое себя отпустить меч.

Колон осторожно сомкнула пальцы на рукояти, медленно, но верно, крепко сжала ее рядом с дрожащей ладонью Ранмы.

"Вот так..." — ободрила она и положила другую руку Ранме на плечо, бережно сдавила его. "Давай..."

Колон сжала рукоятку и рванула меч на себя, в то же время сильно нажав на плечо Ранмы, с большим трудом она вытащила меч из ее каменной хватки. Шагнула вместе с ним назад, почти в ту же секунду клинок потерял свою сияющую белую ауру.

Ранма скорчилась на постели, ее сильно трясло, рука сама собой сжималась и разжималась, в попытке схватить меч, которого не было.

Колон выпучила глаза и в страхе попятилась; с каждым ее шагом лезвие тускнело. Ранма задрожала сильнее, она из всех сил старалась совладать со своим телом, с ее губ сорвался стон.

"Меч..." — с трудом выдавила она, повернувшись к Колон лицом, — "верните его... пожалуйста..."

Колон поглядела на меч, который стал теперь тускло-серым, потом снова на девушку, которая лежала перед ней, задыхаясь.

"Не может быть..."

Ранма извивалась на постели, ее губы начали синеть, перепуганные глаза пронзали Колон.

Старуха с трудом проглотила слюну, вглядываясь в обсидиановое лезвие; глубоко нахмурившись, она снова перевела взгляд на Ранму. Теперь меч был у нее, но она не могла заставить себя забрать его.

Содрогнувшись, Колон сглотнула и через силу шагнула к Ранме, не в состоянии игнорировать ее беспомощный вымученный взгляд.

"Чтоб тебя", — прошептала она и медленно вложила меч в ее скрюченные пальцы. "Лучше бы ты умер, когда еще было можно."

Ладонь Ранмы неловко сомкнулась на рукояти меча; и в тот же миг клинок ярко вспыхнул, возвращаясь к жизни, белое сияние прорвалось из глубины лезвия.

Ранма часто с трудом глотала воздух; спазмы отпустили, она застыла без движения, только ее грудь вздымалась, пока понемногу восстанавливалось дыхание.

"Вы что со мной сделали!?" — угрожающе спросила Ранма, с каждым вздохом ее лицо вновь приобретало нормальный оттенок.

"Я ничего не сделала", — ответила Колон, в ее глазах сквозила печаль. "Это меч. Я надеялась, этого не случится..."

"Меч?" — не поняла Ранма, забывая злиться.

"Да", — кивнула Колон. "Это сильно усложняет дело."

"А?" — заинтересовалась Ранма, глядя на нее во все глаза. "В каком смысле усложняет? Вы снова меня чуть не убили!"

Колон нахмурилась, собираясь с мыслями.

"Как бы получше объяснить?" — задалась она вопросом. Она вздохнула, отвернулась от Ранмы и осторожно присела на краешек кровати. Облокотившись о свою палку, старуха уставилась в землю.

"Если ты ранишь кого-то", — наконец, заговорила она, — "пойдет кровь, так?"

"Ну", — кивнула Ранма, — "само собой."

"Если вытащить лезвие, кровь пойдет сильнее, чем если бы клинок оставался в ране. Лезвие само по себе сдерживает кровотечение."

"Наверно", — согласилась Ранма, ее недоумение росло с каждой минутой. "Понятия не имею, на самом деле, мне еще не приходилось никого ранить..."

"Я думаю, сынок, и здесь то же самое. Должно быть, меч пронзил твой дух."

"А?" — переспросила Ранма, сбитая с толку. "Мой дух?"

"Да", — кивнула Колон. Дух есть у каждого, он связывает нас с миром. Когда ты умираешь, твой дух оставляет тело и ты покидаешь этот мир. Ты ведь понимаешь, о чем я?"

"Вроде да", — с сомнением согласилась Ранма, — "вообще-то, я мало, что изучал, кроме боевых искусств..."

"Когда меч вынули из твоего духа, он стал кровоточить, и ты начал умирать; уходить из этого мира. Когда я вернула меч, он, так сказать, заткнул рану, и ты вернулся. Понимаешь?"

"Откуда вы все это знаете?" — спросила Ранма, усиленно пытаясь постичь информацию.

"Поживи с мое, и ты узнаешь кое-что об этом мире", — поделилась Колон.

"Не знаю, стоит ли вам верить—"

"Доказательство прямо перед тобой; я забрала меч, ты почувствовал приближение смерти. Я вернула его, и ты оправился. Веришь ты или нет, это ничего не меняет, так ведь?"

"Думаю, да", — с сомнением признала Ранма. "Что все это значит?"

"Теперь", — Колон встала и отошла от постели, прихрамывая, направилась к двери, — "ты должен беречь этот меч."

* * *

Ранма молча сидела рядом с Колон на травянистом склоне. Солнце согревало деревню мягким теплом, этому способствовал и теплый ветерок, который, налетая каждые пару минут, волновал стебли травы.

На солнышке было хорошо, сегодня Ранма впервые за долгое время встала с постели, и наслаждалась этим. Она была смертельно бледна, но, по сравнению с тем, что было в начале, немного поправилась, благодаря тушеному мясу, которое поглощала в огромных количествах.

Тепло сильно разнилось с леденящим холодом, который мучил ее всю прошлую неделю; теперь, когда жар спал, большую часть времени она замерзала. Сейчас же в мягких солнечных лучах, она ощущала внутри успокаивающее тепло, благодаря которому чувствовала себя намного лучше.

Последние дни, она не смогла бы сказать почему, она совсем не злилась. Может быть, потому что амазонки заботились о ней, а может быть, потому что жизнь продолжалась и после трагической гибели ее отца.

Чем больше она думала о своем отце, тем отчетливее сознавала, что амазонки лишь защищались. Она не простила их, нет, она их никогда не простит; но она смогла понять, что двигало ими.

Шампу вяло практиковалась со своим мечом на лужайке перед ними. Клинок, не чувствуя силы, лениво рассекал воздух; целью упражнения, как показалось Ранме, были скорее равновесие и контроль, нежели приемы атаки сами по себе.

"Она невнимательна", — заметила Ранма, глядя, как Шампу, разворачиваясь, слегка пошатнулась и чуть не упала.

"Она в смятении", — ответила Колон.

"Это не имеет значения", — возразила Ранма, слегка качнув головой, — "не во время занятий."

"Мм", — согласилась Колон. "Ты прав. Она молода, и еще не реализовала свои возможности."

"Она способна на большее", — сказала Ранма.

"Ты еще очень молод, но, похоже неплохо разбираешься в боевых искусствах", — отметила Колон, насмешливо глядя на рыжую.

"У меня был... одаренный... учитель", — ответила та, пожав плечами. "Я всю жизнь этому учился."

"Достойное занятие", — заметила Колон, — "хотя и несколько ограниченное."

"Может быть", — уступила Ранма, снова пожав плечами. Чуть прищурившись, она посмотрела на Шампу повнимательнее. "Не пойму, что ее тревожит."

"Ты, сынок."

"Я?" — переспросила Ранма, поглядев на старуху.

"Она безумно тебя боится. Разве ты не видишь, это написано в ее глазах?"

"Наверно, у нее есть на то причина", — вздохнула Ранма. "Я пытался ее убить."

"Дело не только в этом. Она..."

"Она что?"

"Она не в ладу с тем, что совершила", — пояснила Колон. "Она позволила чувству вины возобладать над собой. Когда ты здесь появился, она проплакала почти неделю; и до сих пор плачет, каждую ночь, пока не заснет. Она не хочет, чтобы кто-нибудь знал, но... она сомневается в своих способностях воина. Я думаю, она хочет оставить племя."

"А она может?" — спросила Ранма.

"Если захочет", — ответила Колон. "Ее имя покроют позором, и она никогда не сможет сюда вернуться."

Ранма вытаращилась на старуху.

"Она потеряет дом, семью, все. Она даже думает, что это лишь отразит ее скорбь. Не стоило мне так на нее давить..."

"Я... я никогда об этом не думал", — тихо сказала Ранма. "Я думал о бате и о себе, я..."

"Ну, разумеется", — Колон кивнула. "Ты потерял отца и наставника. Сянь Пу... Сянь Пу потеряла себя."

"Она думает, что ты демон", — добавила она, мельком взглянув на свою правнучку. "Она думает, ты пришел из потустороннего мира, чтобы мучить ее за то, что она тебя убила. Она ждет, когда ты убьешь ее."

"А может, она и права", — предположила Ранма, сжав кулак, она удивилась, какая у нее холодная на ощупь кожа. "Похоже, она страдает из-за меня. Я так и не понял, почему вы заботитесь обо мне."

"Возможно, она права", — допустила Колон. "Мы заботимся о тебе, потому что Сянь Пу хочет оправдаться перед тобой. Она хочет искупить свою вину в твоих глазах и заслужить прощение. Не думаю, что ей действительно хочется умирать."

"Она убила моего отца. Если она надеется, что я ее прощу, она полная дура."

С минуту Колон наблюдала за Шампу, вздохнула, когда девушка снова ошиблась. Слегка качнув головой, она посмотрела на Ранму, которая, закрыв глаза, разлеглась на траве.

Ее взгляд остановился на мече, который лежал в безопасности в ножнах.

Ты и правда не понимаешь, подумала Колон. Даже не догадываешься.

Шампу взмахнула мечом, стремительный удар сверху, острие клинка коснулось земли у ее ног. Она была недовольна собой и решила повторить упражнение. Высоко подняв голову, она приготовилась принять вызов.

* * *

Укё подняла взгляд, острие ее меча коснулось травы под ногами.

"Не смей оскорблять меня, изверг", — прошипела она, выплевывая слова, воздела меч, указывая на Ранму. "Плевать я хотела на твою ученицу. Мне нужна ты и только ты."

"Ты в порядке?" — спросила Ранма, обращаясь к Акане. Тендо в стороне все еще пыталась отдышаться.

"Да", — Акане прокашлялась, — "Только... никогда не делай так больше."

"Прости, у меня не было выбора", — извинилась Ранма, сверля Укё взглядом. "Она бы тебя убила, если б я не вмешалась."

"Я вырву твой лживый язык", — взъярилась Укё.

"Когда-нибудь ты оставишь меня в покое?" — устало осведомилась Ранма. "Ты не можешь победить."

"Я последую за тобой на край света!" — заявила Укё, — "Я не успокоюсь, пока не отомщу за мою мать. Я совершу возмездие!"

"Ранма?" — позвала Акане и перевела взгляд на Укё.

"Держись позади, Акане", — Ранма, не отрываясь, смотрела на Укё. "Это тебя не касается."

"Но—"

"Не спорь!" Приняв стойку, Ранма выставила перед собой меч, защищаясь. "Ну, давай, Укё."

Та едва заметно кивнула и, когда Акане отошла назад и встала у дерева, атаковала.

Укё бросилась вперед, ее меч рассекал воздух, Ранма стояла неподвижно; лишь в последнюю секунду она повела запястьем, и Гарётэнсей взметнулся — отразить удар.

Стальной меч проскользнул по всей длине раскаленного белого лезвия, и Укё занесло в сторону.

Ранма бесшумно развернулась, следуя ее движению, и толкнула ее локтем в спину, так что Укё отлетела к дереву.

Чтобы смягчить удар, она вскинула руки, прежде чем врезалась в ствол. Укё зарычала, оттолкнулась от него и снова повернулась к Ранме.

"Урок первый", — сказала Ранма, обращаясь к Акане. "Не вкладывай все силы в один удар; а то потеряешь равновесие и стукнешься головой о дерево."

"А", — пробормотала Акане, застигнутая врасплох, — "Хорошо..."

"Не смейся надо мной!" — взорвалась Укё, подскочив к Ранме. "Да как ты смеешь!"

"Урок второй", — повторила Ранма, вновь отражая ее неистовую атаку, противопоставляя яростному шквалу ударов точно выверенные блоки. "Не позволяй эмоциям управлять твоим телом."

"Иначе", — продолжала Ранма, поднырнув под высокий замах меча, она проскользнула Укё прямо под руку и ударила ее в живот, так что девушка отшатнулась назад. "Ты будешь ошибаться."

"Ты смеешь превращать наш поединок в урок?!" — прохрипела Укё, в конец разъярившись. "СДОХНИ!"

Ранма отставила ногу назад для опоры, чтобы противостоять бешеной атаке ее сильных рубящих ударов.

Удар блокировал удар, атака встречала контратаку; Акане с трудом могла уследить за размытыми пятнами, в которые превратились оба меча.

Каждый раз, когда они соприкасались, лес оглашался металлическим звоном. Ранма обнаружила, что отступает под градом ударов противника. Злость Укё гнала ее вперед, гнев придал ей силу и скорость, которой Ранма не ожидала.

Она едва блокировала рубящий удар сверху, Гарётэнсей сдерживал меч Укё прямо у ее лба. Ранма сосредоточилась на клинке и тут же поняла, что совершила ошибку. Она почувствовала движение Укё, но было уже слишком поздно; свободная рука ее противника, рассекая воздух, со всей силы грубым апперкотом впечаталсь ей в челюсть, так что голова запрокинулась назад.

"Ранма!" — закричала Акане и вскочила на ноги. Но она была слишком далеко, все что ей оставалось, только смотреть, как Укё стремительным движением отвела назад меч, почти завершив круг в замахе. Лезвие взлетело у нее над головой, пошло за спину, и с размаху вонзилось Ранме в живот.

Акане в ужасе смотрела, как острие меча пронзило ее клобук, по ткани разошлись мягкие складки.

Ранма вскрикнула и выпустила Гарётэнсей, чуть в стороне меч вонзился в землю. Ее голова склонилась вперед, в глазах застыло удивление, она посмотрела Укё в лицо, лицо полное истинного удовлетворения, так будто сбылась мечта всей ее жизни.

"Урок третий", — прорычала Укё, пристально глядя ей прямо в глаза. "Не выводи из себя Укё Куондзи."

Ранма захлебнулась кашлем, рухнула на колени, у нее изо рта хлынула кровь. Отступив на шаг, Укё наблюдала за ней, наслаждаясь победой.

Ранма опрокинулась назад, повалилась без сил и глухо ударилась о землю; ее глаза бессмысленным взором уставились в небо, рядом начала собираться лужа крови, у нее в животе все еще торчал меч.

"Я это сделала, Матушка!" — закричала Укё небесам, задрав голову кверху. "Наконец-то, я это сделала!"

Вопль Акане вернул ее с небес на землю, но не достаточно быстро, чтобы уклониться от кулака, который разбил ей лицо.

Укё отшатнулась, схватившись за нос, ей в рот хлынула кровь. Вскрикнув от боли, она зло огрызнулась на Акане.

"Ты убила ее!" — выкрикнула она, излучая убийственный гнев. "Ты заплатишь!"

"Тебя это не касается", — ответила Укё, отступив на шаг. "Я сделала то, зачем пришла."

"Да ну", — возразила Акане, принимая боевую стойку, — "а теперь ты будешь драться со мной."

"Если желаешь разделить судьбу своей наставницы", — сказала Укё, отворачиваясь от Акане, — "предлагаю тебе, начать тренировки. Я не убиваю беззащитных людей. В отличие от твоего учителя, у меня есть принципы."

"Да как ты..." — вскипела Акане и размахнулась, чтобы ударить ее.

К тому времени, как ее кулак еще только на полпути изящным движением рассекал воздух, Укё уже давно не было на месте. Она мягко приземлилась на ветку дерева, запрыгнула еще выше и исчезла из виду.

"Чтоб тебя!" — закричала Акане и ринулась догонять ее.

"Акане... пусть идет..."

Акане резко повернулась на голос, оставив мысли о погоне, она бросилась к Ранме. Упала на колени рядом, прямо в ее теплой крови. Она была слишком расстроена, чтобы волноваться об этом.

"Ранма", — она устроила ее голову у себя на коленях, — "не могу поверить, что ты проиграла..."

"Я тоже", — слабо отозвалась Ранма. "Как ей удалось стать настолько быстрее и лучше."

Акане протянула руку и робко дотронулась до меча, не зная, что делать. "Почему ты остановила меня? Я хотела—"

"Что, убить ее?"

Акане замолчала и опустила глаза, кровавая лужа все увеличивалась.

"Не торопись сеять смерть", — тихо сказала Ранма, кашляя кровью. "Если ты убьешь кого-то, дороги назад уже не будет. Если ты не сможешь жить с этим, оно сожжет тебя изнутри."

"Я не—"

"И потом, обычно я побила бы Укё с закрытыми глазами", — задумчиво продолжала Ранма, глядя в небо. "Раз я проиграла, у тебя против нее не было шансов. Не понимаю, как она стала такой —быстрой-. Должно быть освоила какие-то новые приемы, чтобы как можно быстрее и лучше развить скорость."

Акане неуверенно потянула меч, сильно обеспокоенная огромным количеством крови, которая вытекала из раны. Моргнула, удивленная, потому что Ранма никак на это не отреагировала, вместо этого она спокойно продолжала свой монолог.

"Я была невнимательна. Следовало сосредочиться на поединке. Просто я привыкла, что Укё слишком легко победить..."

"Ранма", — прервала Акане, она волновалась все сильнее, — "ты истекаешь кровью."

"Я знаю", — подтвердила Ранма и поглядела на клинок, торчащий из ее плаща. Вздохнула. "Это больно."

"Больно?" — повторила пораженная Акане. "И это все, что ты можешь сказать?"

"Ага", — кивнула Ранма, отхаркивая кровь. "Но нет худа без добра, наконец, Укё от меня отстанет. Зря я не подумала об этом раньше."

Акане просто лишилась дара речи, она совсем растерялась.

"Будь так добра", — попросила Ранма и посмотрела на нее. "Вытащи из меня этот проклятый меч. Очень болит."

"Ааа", — промямлила Акане в оцепенении. "Ну... ладно."

Протянув руку, она бледными трясущимися пальцами взялась за рукоятку. Чувство было такое, будто ее сейчас стошнит. Она осторожно потянула и услышала, отвратительный звук, издаваемый скользящим в плоти металлом.

"Урок четвертый", — тихо проговорила Ранма, пока Акане медленно вытаскивала из нее лезвие. "Не будь слишком самоуверенна."

Акане потянула клинок кверху, глядя, как медленно скользит металл сквозь чернильный плащ Ранмы. Слегка нахмурилась от неожиданности, заметив, нечто странное — лезвие не запачкалось кровью.

Она продолжала тянуть, и когда показалось острие, увидела, что в крови лишь малая его часть. На секунду воззарившись на меч, она, пребывая в замешательстве, обратила взгляд к Ранме.

"Меч вошел не так уж глубоко", — опередила та ее вопрос. "Все не так плохо, как кажется."

"А выглядит просто ужасно", — заметила Акане, снова поглядев на меч. Укё вонзила его почти на всю длину, но лишь несколько сантиметров были испачканы кровью."

"Может мне стоит посмотреть", — предложила Акане, с любопытством разглядывая меч. Разве на лезвии не должно было остаться больше крови?

"Я должна выяснить, как Укё удалось двигаться так стремительно", — сказала Ранма в глубокой задумчивости, пропустив ее предложение мимо ушей.

"Ты можешь умереть от потери крови!" — воскликнула Акане, паника, наконец, возобладала над изумлением. Отбросив меч в сторону, она робко прикоснулась к животу Ранмы. "Надо что-то сделать!"

"Все будет в порядке", — отмела эту мысль Ранма. "Бывало и похуже. Не волнуйся за меня. Ты же не поранилась, да?"

"Да, вовсе не-— стоп! Как, черт возьми, ты можешь говорить, что ты в порядке, столько кровищи натекло!"

"Не преувеличивай", — отчитала ее Ранма и села, подвинулась немного, чтобы прислониться к дереву. "Просто дай мне пару минут."

Акане рухнула прямо в грязь, пропитанную кровью, наблюдая за тем, как Ранма облокотилась о ствол. Не мигая, она уставилась на невероятную сцену, которая разворачивалась перед ней.

Ранма почти не дышала, из-под складок ее мантии возникли перепачканные кровью ладони. Она сложила руки на животе, осторожно прижала к себе и, закрыв глаза, надавила, чуть отклонив голову назад.

Слабая пульсация, исходившая от ее пальцев, проникала сквозь ткань плаща, Акане услышала негромкое жужжание.

Дыхание Ранмы, срывавшееся с порозовевших губ, еще замедлилось, рот слегка приоткрылся, ее тело, прислоненное к дереву, было полностью расслаблено. Несколько минут она оставалась в таком положении.

"Что ты... делаешь?" — тихо спросила Акане, но ответа так и не последовало.

Ранма тяжело уронила голову, подбородок упал на грудь, руки соскользнули с живота на колени. Она начала слегка крениться на бок; Акане, заметив, что Ранма сейчас упадет, поспешно подалась вперед и схватила ее за плечо.

Руку, от кисти до самого плеча, пронзил ледяной холод, Акане вздрогнула и отпрянула, больно ударившись, она шлепнулась на землю, инстинктивно прижимая руку к груди, и во все глаза уставилась на Ранму.

Ее глаза начали медленно открываться; там где должны были быть радужка и зрачок, Акане увидела лишь непроглядную тьму. Приоткрыв от изумления рот, она отодвинулась подальше.

"Что... ты?" — спросила она, глядя, как темнота постепенно исчезает, оставляя глаза Ранмы такими же, как и всегда.

"Я... мастер боевых искусств", — чуть через силу ответила Ранма, сфокусировав взгляд на Акане. "Как и ты."

* * *

Ранма ступала осторожно, слегка морщилась от боли при каждом шаге. Акане в оцепенении следовала за ней, ее мозг пытался осмыслить все, что произошло.

Два дня назад она была обычной девочкой, жила обычной жизнью; а теперь...

Это совсем не нормально, думала она про себя, глядя на свое ги, перепачканное кровью. Она в жизни не видела столько крови, а Ранма просто пожала плечами, как будто ничего не случилось.

Что она за человек?

Акане поглядела на Ранму, ничего, она только лишь слегка морщилась при каждом шаге.

Ей все-таки больно, рассудила Акане. Через что же ей пришлось пройти, если она просто отмахнулась от раны в животе?

Размышляя то так, то этак, Акане поняла, что разумных ответов у нее немного. Ей вспомнились глаза Ранмы, жуткое зрелище; это воспоминание грозило бессознательно направить ее мысли по спирали.

* * *

Как только Ранма и Акане ушли, воздух вокруг меча Укё быстро вернулся в норму; без леденящего присутствия Ранмы нечему больше было снижать температуру.

Рядом не было никого, кто мог бы услышать булькающий звук, разносившийся в воздухе, и никого, кто слышал бы, как бульканье перешло в громкое шипение.

Меч слегка просел в грязи, когда кровь, начав испаряться, забурлила вокруг него. Когда темно-красная жидкость закипела, тошнотворный запах смерти разлился в воздухе.

Спустя несколько минут, кровь исчезла, испарилась легкой красной дымкой, которую унес ветер, оставляя меч погребенным под слоем засохшей дымящейся грязи.

Автор:
Richard E
e-mail: ranma_e@hotmail.com
страничка автора: http://ten.waxwolf.com/