Ледяные сердца

Глава 14: Душа в душу, часть вторая

Oh, my love
my darling
I've hungered for your touch
  a long
     lonely time

And time goes by
so slowly
and time can do so much
  Are you
     still mine?

I need your love
I need your love
God speed your love
  to me.

Lonely rivers flow
to the sea, to the sea
To the open arms of the sea

Lonely rivers cry
Wait for me, wait for me.

I'll be coming home.
  Wait for me...

  from -Unchained Melody-
   The Righteous Brothers¹

Ранма, находясь все еще в проклятой женской форме, смотрел сквозь пряди своей рыжей челки на безжизненное тело тенгу, лежащее перед ним.

Небольшая морщинка образовалась промеж его диких синих глаз. Протянув изысканную сложенную в виде лапы руку, он сбил мягкое, ржавого цвета перо с руки тенгу, словно надеясь вызвать этим какое-то ответное движение.

Ничего. Глаза тенгу слепо смотрели вверх, из пяти ран на теле, оставленных когтями Демонического Кота медленно капала кровь, окрашивая в алый цвет лесную траву.

Ранма испуганно мяукнул. Что-то было не так. Что-то заставляло его сердце сжиматься в груди от боли. Но он не мог понять, он не мог сказать, что это и он не знал, как это исправить…

Он склонился над телом и снова потыкался в тенгу носом…

Его глаза широко распахнулись — в нос ударил резкий запах крови и перьев…

…и кошачья душа, управляющая мыслями Ранмы, безмолвно сообщила ему, что Это — оно мертвое. А его чувства, а именно жгучий голод в животе говорил ему, что эта странная штука очень похожа на летающие штучки, про которые его инстинкты кричали ему «охоться, лови, пожирай»… которые были едой…

Еда. Он был таким голодным. Рыба лишь едва притупила жуткий голод, а после изматывающего бега всю ночь напролет, когда ему везде чудился Кот-Демон,  он страдал от истощения. Его тело просто кричало от желания есть…

Ранма на секунду замер, моргнув от легкой дрожи, пробежавшей по его женскому телу.

Затем медленно он поднял свою руку, его тонкие пальцы скрючились словно когти, он инстинктивно знал, что одного резкого удара будет достаточно, чтобы отделить кусок мяса от лежащей перед ним туши…

Внезапно Ранму затрясло, придушенный мяв вылетел из его горла, его когтеобразные пальцы принялись рыть землю, потому что что-то глубоко внутри него… оно восставало. Крошечная вспышка… что-то утерянное… окутанное дымкой… оно снова разгоралось, оживало, пронизывало черные облака кошачьих мыслей и инстинктов, держащих его душу в тесных объятьях.

Ни одного слова. Они вылетели из его головы словно семена одуванчика, пойманные порывами ветра.

Но чувства, совершенно не кошачьи, забурлили в нем. Чувства, которые были связаны со странным образом, так долго парящим на границе его сознания. Образ, который сейчас стал резким, обрел фокус.

Образ кого?

Он не знал.

Но он был таким знакомым. И у него *…милая улыбка…?* блестящие карие глаза, которые смотрели на него и успокаивали, и одновременно причиняли странную ноющую боль, которую не могла понять его пораженная душа.

Ему хотелось понять. Если он поймет, то боль исчезнет. Он знал… инстинктивно… инстинкты были единственным способом узнавать что либо на данный момент.

Но как он может что-то выяснить о том, что лишь присутствует у него в голове? Ранма в замешательстве заморгал, когда его спутанный разум пытался охватить идею, лежащую за пределами его кошачьих возможностей.

Судьба частенько бывает жестока. Но временами, когда кто-то переносит приносимые ею страдания со стойкостью, превышающей пределы человеческих возможностей, она может слегка смягчиться. Внезапно она решила, что после всего того, что вынес Ранма, он заслужил передышку. И именно поэтому, совсем рядом прозвучал растерянный, охрипший вопль, взорвавший тишину мирного весеннего утра в горах и заставивший Ранму  вздрогнуть от испуга…

— Аааааааа…. ГДЕ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, Я НАХОЖУСЬ?!!!!

Ранма навострил уши на этот странный знакомый шум, все мысли и образы отодвинулись — им овладело любопытство. Не колеблясь ни секунды, он обернулся и понесся в сторону, откуда раздался крик…

…и не заметил, как позади него тело тенгу сначала слабо замерцало, а затем исчезло, сверкнув в свете полуденного солнца…

* * *

Рега с хмурым лицом, на котором отчетливо были заметны замешательство и отчаянье, осматривал окружающий его лес. Куда исчезли все дома? Всего несколько минут назад он был в центре пригорода Токио, бродил по тротуарам, прочесывал улицы, пустыри и даже обнесенные стенами дворы разных домов пытаясь отыскать Ранму.

— А что б тебя, Ранма, — тихо пробормотал он. Он вообще-то хотел проорать эти слова — это было его первым порывом, когда понял, что снова по настоящему потерялся, но его горло уже просто горело. Он охрип, выкрикивая всю ночь и утро имя своего друга. Он даже периодически звал его «Кис-кис-кис!», но единственным откликнувшимся человеком была одна пожилая дама, которая с утра пораньше вышла за покупками и которая с сожалением начала расспрашивать его как выглядел его потерянный котеночек.

От этих расспросов Рега покраснел. Что он должен был ответить? Он искал Ранму, и если она видела его, то могла указать направление поисков. — Нуу… эээ…, — стесняясь замялся он. — Он… не совсем котенок… Он парень. Но он *думает*, что он кошка. О, ой, нет, подождите, я совсем забыл, он не… эээ… он сейчас не парень. Он девушка. Он… эээ… т.е. она… у нее рыжие волосы и… — он оборвал фразу, увидев, что озабоченное выражение лица женщины сменилось гневом. Ни сказав не слова, она развернулась и зашагала прочь.

Рега повесил голову. Ну, по крайней мере, он знал, что она Ранмы не встречала. Он был уверен на все сто, что она бы не забыла того, как по улицам на четвереньках жизнерадостно скачет рыжеволосая девица.

Он сжал кулаки. — Что б тебя, Ранма. Ну какого ты убежал вот так?

— И вообще, сколько уже времени?

Солнечные лучи пронизывали листву деревьев, падая под острым углом на землю и удлиняя тени. Воздух был тих, если не считать мелодичного щебетанья птиц и журчания протекающего рядом ручья. Как он умудрился выбраться из города в такое дикое место и даже не заметить этого?

Безнадежно. Ему никогда не найти Ранму — ему следовало бы сразу понять это. Проклятье, иногда он не мог его найти даже если точно знал, где он находится!  И вообще, если он его найдет, кто сказал, что Ранма узнает его в его нынешнем состоянии? Или если Ранма все-таки узнает его, может он просто убежит прочь снова? Или еще хуже — может он атакует его этим своим Некокеном? В конце концов Рега был одним из тех, кто напугал его прошлой ночью, пытаясь ударить энергией по этому кошачьему демону…

Рега вздрогнул. После того, как он увидел этого монстра, боязнь кошек у Ранмы уже не казалась беспричинной. Он вспомнил о резких словах Кинтаро-сенсея, которые тот сказал Генме неделю назад, после того как кошка доктора вызвала у Ранмы приступ паники…

— Как мило узнать, что вы полагаете, будто победа в битве более важна, чем нормальная психика вашего сына. Если бы вы могли видеть то, что вижу я, ваше мнение о кэт-фу радикально бы изменилось. Ведь не зря же эта техника запрещена.

Эти слова, ранее вызвавшие недоумение, теперь стали ему понятны. Котофобия Ранмы больше не казалась смешной. Рега подумал о своем проклятии. Превращаться в животное было сущим кошмаром, но иметь его разум? Иногда, когда он чувствовал себя особенно удрученно после неожиданного обливания холодной водой, он гадал — какого бы ему было, если бы проклятье Дзюсеньке превращало бы его в поросенка не только телом, но и душой. Эта мысль настолько его пугала, что обычно он просто выбрасывал это из головы. Полностью потерять свою личность? Это хуже смерти.

По крайней мере, будучи Пи-чаном, он обладал разумом. Он знал, кто он такой; он мог думать как человек, чувствовать, как человек, не взирая на его внешнюю форму. Он вспомнил того гигантского кота с пылающей черной аурой, и при мысли, что это чудовище могло сделать, когда приложило свою лапищу ко лбу Ранмы, его кровь стыла в жилах…

Рега закрыл глаза и потряс головой. Так он ничего не добьется. Шансы, что он найдет Ранму практически равнялись нулю. Ему следует пойти назад в Тендо додзе. Если он начнет искать его прямо сейчас, то сможет найти его через неделю или около того. И может быть к тому моменту остальные отыщут Ранму…

Приняв такое решение он снова зашагал, надеясь, что удача поможет шагать ему в нужном направлении…

И пройдя несколько шагов он остановился.

Что-то… Он оглянулся, напряг свои чувства, почувствовав…

Он прищурился. *Кто-то наблюдает за мной…*

Он с аккуратной небрежностью сделал еще пару шагов. И снова остановился.

*Нет… кто-то меня преследует.*

Ему было знакомо это чувство. Он частенько терялся в разных не заселенных людьми местах и знал, что он чувствует, когда какое-нибудь животное рассматривает его как подходящую добычу для того, чтобы затащить в свое логово и накормить им голодных детенышей. Обычно они были голодны и полны отчаянья. Или безумны. Определенно, он не был тем беззащитным существом, которые обычно привлекали внимание хищников…

Плавным движением он закинул руку за спину и вытянул свой зонт из своего рюкзака. Затем он развернулся и принялся сканировать окрестности…

Дикий зверь подкрался к нему так тихо, что от испуга он резко выдохнул, зверь был всего в нескольких метрах от него…

Рега моргнул.

— Ранма? —  прошептал он.

Ранма замер на полушаге в тот момент, когда Рега повернулся к нему. Проклятый парень стоял, аккуратно балансируя на своих свернутых «лапами» руках и босых ногах, настороженно наблюдая за Регой сквозь спутанную рыжую челку дикими синими глазами, его женское тело было напряжено, он готов был сорваться с места в любой момент. Одежда его была разорвана и грязна, а утонченное женское лицо и руки испачканы кровью и пылью. Суставы пальцев были все в ссадинах из-за того, что он бежал на всех четырех.

Рега побледнел, стараясь подавить чувство ужаса при виде друга в таком состоянии. — О боже, Ранма…

Он распознал взгляд Ранмы, узнал его потому, что видел такой взгляд у других диких животных, когда сталкивался с ними лицом к лицу. Ранма был голоден. И Рега знал, каков аппетит Ранмы. Но все же… несмотря на то как выглядело ее… его лицо, Ранма похоже не собирался нападать. Потому что вместе с голодом Рега мог разглядеть на нем и… любопытство?...  Неужели Ранма узнал его?

Рега сглотнул, и заставил себя расслабиться. Он не хотел напугать его в конце то концов. Он просто поверить не мог! Он нашел Ранму!!!

Ну… или точнее, Ранма нашел его…

Регины глаза слегка расширились, когда он заметил темную отметину на груди Ранмы очень похожую на ту, если в тебя врежется один из Хаппосаевских хапподайкаринов и тут же взорвется. Что за…? Что вообще происходило с Ранмой после того как он убежал?

Рега медленно опустил свой зонт и присел на землю. Ранма не двинулся, только внимательно смотрел на него. Рега снял с плеч рюкзак и осторожно раскрыв его вытянул наружу маленький термос.

Он надеялся, что вода в термосе еще не остыла и ее температура окажется достаточной, чтобы вернуть Ранму в нормальное состояние. Не спуская глаз со своего проклятого друга, Рега отвинтил крышку и опустил палец внутрь и попробовал воду, стараясь не пролить ее. Если, по какой-то причине, вода остыла, ему бы не хотелось опрокинуть термос на себя и превратиться в поросенка прямо на глазах у голодного Ранмы…

Он облегченно вздохнул. Да, вода была еще достаточно теплой.

Так, теперь ему надо всего лишь поближе подобраться к Ранме и выплеснуть содержимое прямо на него…

Рега нервно откашлялся. — Поди сюда, Ранма, — сказал он. Ранма не двинулся, только немного сильнее припал к земле. Рега почувствовал, как его лицо начинает полыхать от смущения, он скорчил гримасу, но произнес: — Эй, кис-кис. Иди сюда, киса.

Выражение лица Ранмы осталось прежним, но положение его тела едва уловимо изменилось. Рега мог бы поклясться, что если бы у Ранмы были кошачьи уши, то они бы прижались к голове, показывая его раздражение.

Рега нахмурился. После всего того, через что он прошел, чтобы найти его… — Так, ладно, ты неблагодарный… Я всего лишь хочу помочь тебе! — Ранма в ответ всего лишь моргнул.

Рега сжал кулаки, потом замер, раздражение на его лице слегка потускнело. Он снова залез в рюкзак, вытащил оттуда пакет со своим пайком и достал кусок вяленого мяса. Колеблясь, он взвесил кусок в руке — мясо было дорогое. А он специально берег его для себя, когда после долгого утомительного путешествия…

Он снова посмотрел на Ранму, и увидел, что она… *он* оживился и принюхивается в его сторону.

Странное тянущее чувство возникло в региной груди. Он не мог видеть Ранму таким. Не потому, что он был в проклятой форме, хотя она и смущала его больше, чем он когда либо признался бы, потому что женское тело Ранмы было таким… таким… *Как же это назвать?!*… фигуристым²…

Но *это*… Это было гораздо хуже. Ранма был — и он это всегда отчаянно доказывал — парнем. Не важно как выглядел Ранма внешне, внутри он был все тот же. Как Рега — тот тоже оставался самим собой, даже если становился черным поросенком.

Но сейчас… Ранма двигался по кошачьи плавно и грациозно, в выражении его женского лица не осталось ничего человеческого, а синие глаза, сейчас внимательно  смотревшие на него, были как у дикого зверя.

Рега с трудом проглотил стоявший в горле комок.

*Не думай об этом.* Рега заставил себя отбросить расстраивающие его мысли прочь. *Это Ранма. Где-то за этим лицом, за этим телом, за этим… поведением… он все еще там. Должен быть там. И я навешаю ему по полной, когда он снова станет нормальным, потому что не фиг меня так пугать…*

Ранма с любопытством мявкнул, словно чувствуя завернутую в региной руке еду.

Изо рта Ранмы вылетел нечеловеческий звук, и голова Реги дернулась, а тянущее чувство в груди стало чуточку сильнее.

Это решило дело. Он должен вернуть Ранму в нормальное состояние прямо сейчас и не важно, чем придется пожертвовать. Разорвав обертку, он протянул толстый кусок вяленого мяса в направлении Ранмы, чьи глаза тут же широко распахнулись от интереса.

— Ну давай, — тихо сказал Рега, стараясь подавить в себе ту часть, которая стыдилась и считала смешным обращаться к Ранме как к кошке. — Сюда, киса-киса-кис! У меня тут есть еда для тебя.

Ранма нерешительно направился в сторону Реги. Рега держал мясо на расстоянии вытянутой руки. Когда Ранма подобрался достаточно близко, так, что мог уже схватить мясо зубами, Рега подвинул мясо к себе.

Ранма остановился и озлобленно посмотрел на него. И снова Рега четко представил, как прижимаются к голове воображаемые кошачьи уши, сигнализируя о крайнем раздражении. Рега стиснул зубы и заставил себя улыбнуться. — Неблагодарный придурок, — сладким голосом проговорил он, — иди сюда, я сломаю тебе шею.

Если Ранма и понял смысл слов, то виду не подал. Вместо этого, он стал пододвигаться ближе к еде в руках Реги и, в конце концов, оказался совсем рядом с ним. Ранма посмотрел на Регу, словно проверяя, не отдернет ли он еду еще раз. Затем, одним быстрым движением, Ранма зубами выхватил мясо из региных пальцев, опустился на колени и немедленно принялся с жадным урчанием его пожирать.    

Рега заморгал от удивления. Ранма… мурчит? Звук странным образом… успокаивал. Внезапно он почувствовал необъяснимое желание протянуть руку и потрепать его по спутанным рыжим волосам.

Но вместо этого он покрепче ухватил термос, снова опустил внутрь палец, чтобы еще раз удостовериться…

Да, даже более чем достаточно, чтобы сработало. Он улыбнулся. — Ладно, приятель. Получай…

ПЛЮХ!

Ранма как стоял на четвереньках, так и взлетел вверх от испуга, но не изменился — так и остался в самом что ни на есть женском теле. И теперь его промокшая белая рубашка облепила аппетитные округлости и стала почти прозрачной. Все еще не отпуская изо рта мяса, Ранма отлетел на несколько метров, и по-кошачьи затряс головой, стряхивая воду с волос.

Рега так и замер с открытым ртом. — Ранма..? — его внезапно охватила паника. Это же должно было сработать! Ранма же не только должен был снова стать парнем, но и в себя придти…

Волна ужаса захлестнула его.

Ранма застрял. Застрял в своей проклятой форме.

И застрял в Некокене…

Ранма последний раз тряхнул головой, одарил застывшего Регу недобрым взгядом, а затем, не выпуская из зубов куска мяса, ускакал в густые кусты.

Рега вскочил на ноги. — Ранма! Подожди! *О нет, только не снова!!!* Черт, Ранма, вернись! — если он сейчас потеряет Ранму, шансы на то, что он снова его найдет можно считать равны нулю.

Быстрым движением закинув за плечи рюкзак и чертыхаясь про себя, Рега, совершив гигантский прыжок, нырнул в густую листву за своим другом…

…и приземлился по колено в бегущий ручей.

И в тот же момент регина одежда кучкой упала вниз, накрыв его измененное уменьшившееся тело. Он отчаянно забарахтался, пытаясь выплыть из тянущей его на дно ткани. Его задняя нога запуталась в отяжелевшей от воды одежде, но он смог сбросить ее и всплыть над водой. С трудом плывя против течения, он выплыл к болотистому бережку и вытащил свое крохотное, дрожащее тельце из тающей воды.

Рега обернулся, что увидеть, как бурный поток уносит его штаны и рубаху вниз по течению. Его рюкзак и зонт остались лежать там, где он их выронил — наполовину в воде.

Слезы злости и отчаяния выступили на глазах у Реги.

Он потерял Ранму. Он потерял себя. Он снова стал свиньей. Его одежду унесло прочь. А рюкзак застрял посреди ручья.

Это Ранма во всем виноват!

Хуже и быть не могло.

От такой всеобщей несправедливости он зло взвизгнул. Глупый Ранма. Пытаешься помочь ему, и что же он делает? Уносится прочь, оставляя тебя в беде. Он бросил взгляд на свой рюкзак, и принялся думать над тем, как ему дотянуться до него и вытащить на сухую землю котелок и примус³.

Только возникшее чувство опасности — вот и все что он успел ощутить. У маленького черного поросенка не было ни единого шанса даже обернуться до того, как он почувствовал сильный удар. Рега покатился и ударился в выпирающие из земли корни дерева.  Шатаясь, он потряс головой, пытаясь подняться на ноги, но голова сильно закружилась. И все, что он увидел, перед тем как следующий удар лишил его сознания, были копна рыжих волос и дикие голодные глаза…

* * *

В гостиной семьи Тендо Касуми тихо подавала очень поздний обед для мрачной компании, сидевшей вокруг стола. Все молчали, и только Уке иногда тихо хлюпала носом, безуспешно пытаясь сдержать слезы. Набики, тоже не ощущавшая себя счастливой, тем не менее, держала лицо и выглядела по обычному спокойной. Она… жалела Уке. Мастерица окономияки была измотана, ее эмоции разыгрались не на шутку, она дольше всех искала и звала Ранму…

Она вернулась назад только потому, что Набики, которая набралась немного сил после короткого сна, нашла ее и заставила вернуться домой прежде, чем она просто где-то свалится. И даже тогда Уке уступила только потому, что Набики пригрозила, что если она продолжит поиски, то не сообщит ей ничего, если Ранму найдет кто-то другой.

Когда они вернулись домой уже стемнело. Шампу и Мусс тоже вернулись и Набики пришлось поспешно объяснять разъяренной Уке, что не Шампу несет ответственность за того кошачьего демона и что китайцы здесь, чтобы помочь. К несчастью ее объяснения не успели остановить Уке сразу и Муссу достался мощный удар спатулой — он выступил вперед и загородил собой Шампу от атаки… Набики бросила взгляд на Шампу и Мусса, которые сели вместе на одной стороне стола в отдельности от остальных. Шампу изучала свои руки, сложенные на коленях, и совершенно игнорируя те беспокойные взгляды, которые время от времени кидал на нее Мусс. Лицо же Мусса было все еще красным от удара спатулой Уке. Похоже синяк у него будет будь здоров, но по крайней мере, Уке не разбила его очки…

Рега, конечно, еще не вернулся. Но она и не ожидала, что он появится раньше чем через неделю или около того.

Даже Генма и ее отец, сидящие за одним концом стола, были невероятно серьезны. То, как они вели себя сейчас и отдаленно не напоминало то обычное дурачество, которое они устраивали.

Генма выглядел особенно плохо, гораздо хуже, чем она когда либо видела. Это заставляло ее гадать — действительно ли этот идиот раскаивается в том, что он сотворил со своим сыном — быть может, первый раз в своей жизни. Главная позиция в тренировке Ранмы у Генмы похоже заключалось в том, что любой опыт — был ли это заплыв до Китая или  выживание при постоянном внимании бесчисленных невест, которых Генма собирал на всей протяжении его жизни, или кинуть сына в яму с голодными кошками — был *хорошим* опытом, при условии, что в конечном итоге он сможет выбраться из этих передряг живым.

Ранма был жив, но…

Набики подцепила палочками креветку и на автомате принялась жевать. Несмотря на то, что готовка Касуми была как всегда превосходна, она не чувствовала вкуса еды.

— Ешь, — Набики подняла взгляд на звук тихого, но твердого голоса Касуми и увидела, что та обращается к Уке. — Пожалуйста, — продолжила Касуми, когда Уке тоже подняла глаза от стола. — Тебе нужно поесть, чтобы восполнить силы, дорогая.

Уке опустила взгляд, ее длинные каштановые волосы закрыли ее лицо, скрыв лежащие под глазами тени. — Гомэн насай, Касуми-сан, — охрипшим голосом произнесла она, — но я… я не очень голодна.

Касуми печально улыбнулась. — Я понимаю, что ты… расстроена, — мягко сказала она. — Но ты не сможешь ему помочь, если у тебя не хватит силы и выносливости для поисков.

Глаза Уке коротко вспыхнули от отчаяния. Затем на ее лице возникла решительность. — Да, — сказала она, взяв свои палочки. — Я его найду…

В кармане у Набики зазвонил телефон, заставив ее, да и всех остальных за столом, подпрыгнуть на месте. Быстро вытащив его наружу, под обеспокоенные взоры всех присутствующих она откинула крышку. Уке практически прильнула к ней…

— Да? — произнесла в телефон Набики удивительно твердым голосом.

Тишина. Собравшиеся за столом задержали дыхание…

Набики нахмурилась и закрыла глаза.

Присутствующие с разочарованными лицами откинулись назад.

— Понятно, — коротко и тихо ответила Набики. — Да, хорошо, пусть продолжают поиски. Вы были еще раз в полиции⁴? Никаких сообщений… Ладно. Увеличьте еще раз территорию поисков и продолжайте прочесывать. Побольше расспрашивайте. Кто-нибудь да должен был заметить… Не волнуйтесь об этом, просто делайте.

Она закрыла телефон, опустила его назад в карман и уставилась на свою креветку.

Генма что-то неясно пробурчал низко склонив голову.

— Что такое, Саотоме? — спросил Соун.

Генма только потряс головой. — Мой сын, — прошептал он. — Мой единственный сын. Что же я наделал?

Уке с отвращением посмотрела на него. — Ну конечно, — процедила она, слова ее сочились ядом. — Только сейчас до тебя дошло? О чем ты думал, бросая своего ребенка в—

— Думаю, мы это уже обсуждали, — встряла Набики, подняв руку. — Это нас ни к чему не приведет. Мы должны поесть и отдохнуть, чтобы продолжить поиски. Любые споры, стычки, телесные повреждения или покаяния могут подождать до тех пор, пока мы найдем Ранму. Ясно? — при последних словах она посмотрела прямо на Уке.

Уке слегка расслабилась и кивнула, все еще глядя на Генму, так и не поднявшего головы.

Набики вздохнула. Было еще одно дело во всей этой неразберихе, которое они упустили, бросившись на поиски Ранмы.

— И мы не должны забывать, — произнесла она, — есть еще и Акане.

Шампу вздрогнула, а у Соуна глаза тут же напонились слезами при мысле о дочери, которой он не помнил.

Набики спокойно продолжала, уже не до конца способная скрыть напряжение в голосе. — Никто из нас не может… вспомнить ее, но мы уже установили, что она действительно существует, а не является всего лишь плодом воображения Ранмы вследствие действия заклятья крови. Она все еще в Ками-мире. И как мы все могли убедиться, Ками-мир кишит демонами типа Демонического Кота, атаковавшего Ранму прошлым вечером. Даже более того, Ранма заявил, что Акане уже в руках демона или злого духа, известного как Юкки-онна — Снежная Женщина.

Набики оглядела остальных. Возможно ее слова казались грубоватыми и даже жестокими, но она должна была это сказать. Несмотря на то, что все теперь знали, что Акане реальна, было гораздо проще просто… не беспокоиться о ней. В конце концов, ни один из них не обладал воспоминаниями о ней…

— Мы должны найти Ранму, — спокойно сказала она. — Не только ради его блага… без него мы не сможем спасти мою сестру.  От того, сможем ли мы найти его и привести в себя зависит судьба не одного, а двух человек.

Внезапно Уке застыла.

Набики, заметив это, испустила глубокий вздох,  слегка показывая свое раздражение. Уке не очень то хорошо приняла новость о существовании Акане…

— Вы это слышали? — прошептала Уке. Набики моргнула.

Мусс слегка склонил голову. — Я тоже что-то услышал, — произнес он.

Все замерли. Тишина в столовой стала почти осязаемой.

А потом… слабое мяуканье…

Уке посмотрела на Набики. — Ранчан? — недоверчиво произнесла она.

Глаза Набики распахнулись. — Не может быть…

Они снова услышали это, на этот раз ближе.

Уке немедленно вскочила на ноги и побежала к раздвижной двери, распахнула ее и выбежала в прохладную ночь, преследуемая Набики и остальными.

— Ранчан! — позвала Уке.

— Туда! — Указала Шампу. — Айя, Ранма!

Ранма на четырех «лапах» сидел на стене, окружающей дом, его женский силуэт освещал свет звезд. Дикие синие глаза сверкали от света, падающего через приоткрытую дверь, невероятно светясь на его утонченном, затемненном лице; его рыжие волосы растрепавшись и выбившись из косички, окружали его и в темноте походили на гриву льва.

— О боже, — произнесла Касуми, присоединяясь к остальным. — Он в порядке?

— Я… я не знаю, — ответила Уке, облегчение в ее голосе было окрашено нотками неуверенности и страха. — Ранчан?

Генма посмотрел на своего сына в женском облике и его лицо не выражало никаких эмоций. — Пойду принесу горячей воды, — сказал он и вернулся в дом.

Набики нахмурилась, пока отодвигая чувство облегчения в сторону, предварительно стоило убедиться… Ранма вернулся. Но он просто смотрел на них, не двигался с тех пор, как они вывалились из дома. Ее глаза сузились, противное чувство скрутило желудок. — *О, нет…* У него что-то во рту, — сказала она.

Уке с трудом сглотнула. — Ранчан… спускайся. Пожалуйста… — Ранма повернулся на нее. Он выглядел так… не по-человечески. Если Ранма… если он убил крысу или птичку…

Она подавила дрожь. — *Это не его вина, он не осознавал, что делает,* — подумала она. — *Он вернулся, вот это самое главное.* Ранчан… — позвала она немного строже. — Иди сюда… кис-кис…

Ранма помедлил пару мгновений, спрыгнул со стены и осторожно подошел к Уке. Свет, льющийся из дома, осветил его лицо, Уке приглушенно вскрикнула и Ранма тут же замер. — Ох, Пи-чан!

Пи-чан?! — Набики опустилась на колени рядом с Ранмой. Он с любопытством посмотрел на нее своими дикими синими глазами, и она увидела, что действительно — он нес крохотного черного поросенка во рту, держа его за бандану на шее. Поросенок был без сознания или…

Набики перебросилась обеспокоенными взглядами с Уке, а затем протянула руки. — Ранма… — мягко произнесла она. — Отдай мне Пи-чана. Дай его сюда, хорошо?

Ранма лишь смотрел на нее.

— Это кошка, не собака, — тихо произнесла Шампу, ее пустой взгляд метался между Ранмой и тем созданием, что он держал во рту. — Ранма не отдать поросенка. Он думать, что он его.

Ну… — неуверенно произнесла Уке. — Пи-чан поросенок Ранмы в конце концов…

И в этот момент поросенок открыл глаза. Набики услышала, как тихо от облегчения воскликнули Шампу и Мусс. Странно, чего это они так волнуются из-за маленькой свинки…

Глаза Пи-чана внезапно распахнулись, он взвизгнул и неистово забился во рту у Ранмы.

— Мрррряу! — как только Пи-чан начал дергаться, Ранма уронил его на землю, и с двух сторон на землю положил «лапы». Пи-чан приземлился с глухим стуком, взвизгнул, затем подскочил на ноги и уставился на Ранму. Ранма припал к земле, нос к носу с маленьким поросенком, его кошачьи глаза засверкали.

Пи-чан нервно попятился, не спуская глаз с лица Ранмы…

…но не смог уйти далеко, Ранма ликующе бросился и прижал его к земле. Пи-чан возмущенно заверещал, когда Ранма принялся катать его «лапами» по земле.

Набики и не знала, то ли начать сгорать от беспокойства, то ли взорваться от… смеха.

Все это было слишком ненормально. Ранма вернулся, Демонического Кота не видно и следа (к ее большому облегчению), а Ранма ведет себя… ну как он обычно ведет себя, находясь под воздействием Некокена, вместо панического, сводящего с ума безумия, которое охватило его, когда вчера вечером он убежал.

— Ранчан! — Ранма замер от резкого выкрика Уке, поднял взгляд на мастерицу окономияки и невинно заморгал. Уке потянулась и вытянула слегка побитого Пи-чана из рук Ранмы. Маленького черного поросенка трясло, глаза от ярости сузились в щелочки, но Уке этого не замечала. Она опустила поросенка на землю вне досягаемости Ранмы, и протянула руки к своему жениху. — Иди сюда, Ранчан… — мягко произнесла она. — Иди сюда, кис-кис…

Ранма возмущенно мявкнул из-за того, что у него забрали его игрушку, и напрягся, когда Пи-чан, сделав рывок, умчался в дом. Ранма сделал попытку помчаться за ним, но Уке позвала его снова — мягко, но настойчиво. Он остановился и склонил голову. Немного поколебавшись, он подошел к ней и потерся своими рыжими волосами о протянутую руку.

Проклятый парень заурчал.

Уке не смогла сдержать улыбки, но улыбка ее была натянутой. — Где же горячая вода? — процедила она сквозь зубы.

— Дядюшка Саотоме уже кипятит ее, — ответила Касуми.

Набики внимательно оглядела Ранму, мысли ее метались. Потеревшись об Уке, Ранма уселся на зад и принялся вылизывать свои утонченные, свернутые на манер кошачьих руки, начав с царапин на суставах и ладонях, появившихся из-за того, что он бежал, используя руки, а затем короткими и быстрыми движениями «за ушами»⁵.

Набики взволнованно нахмурилась, выражение ее лица было лишь тенью того, что она чувствовала, заметив повреждения Ранмы. Надо будет, чтобы Касуми вымыла и перебинтовала его руки, чтобы раны не воспалились.

— А вот и горячая вода, — произнес появившийся позади Уке Генма. Ранма внезапно напрягся и глухо зарычал, его синие дикие глаза сузились при виде мужчины с чайником в руке.

Каменное лицо Генмы слегка передернулось, он поставил чайник на землю и произнес: — Я… пожалуй там подожду, — и встал за Соуном.

Рега аккуратно ткнул пятачком край раздвижной двери. Он облегченно взвизгнул, когда понял, что Ранма его не преследует. Прошедшие несколько часов были сущим кошмаром. Он пришел в сознание и обнаружил, что болтается во рту у Ранмы, который несется по какой-то дикой местности и пригороду. После того, как он очнулся несколько раз вот так ненадежно вися, он наконец усвоил урок: Не Дергайся. Как только он двинется, Ранма остановится, выронит его и начнет с ним «играть» до очередной потери сознания.

Проблема была в том, что несмотря на то, что регина шея была толстой, а вес небольшим, бандана вокруг шеи, за которую его нес Ранма, причиняла ужасный дискомфорт. Если он смещался не так, как нужно, бандана пережимала ему горло и перекрывала поступление кислорода, что заставляло его инстинктивно дергаться, чтобы сделать глоток воздуха и отчего Ранма начинал новый круг кошачьих игр. И не важно, что он делал — удрать у него не получалось. Ранма был слишком быстр. В голове у Реги пульсировала боль от бесчисленных шишек, полученных им благодаря Ранме.

Глаза черного поросенка сузились — настолько внимательно он наблюдал с безопасного расстояния за сценой, развернувшийся во дворе. Уке уже была готова опрокинуть чайник с горячей водой над Ранмой…

ПЛЮХ!

— МРРООУУ!!! — Рега слегка обмяк, не сильно то и удивившись. Значит, это была не случайность. Ранма и в самом деле застрял, вдвойне застрял. Он развернулся и быстро побежал к прачечной, мысленно благодаря Касуми за то, что она предложила постирать его одежду, ведь смена одежды и прочие пожитки лежат в воде черт знает где. А он не имел ни малейшего желания проводить время будучи крошечным  поросенком, пока Ранма находится в таком состоянии…

Уке держала Ранму, обвив руками шею своего жениха, она слегка вздрогнула, когда он замотал головой, стряхивая с рыжих волос капли воды. — Ч-что п-произошло?! — воскликнула она, тогда как остальные просто стояли с застывшими лицами. — Почему он не изменился?

Никто не ответил. Они просто в шоке и ужасе смотрели, как Ранма вывернулся из объятий Уке и принялся умывать лицо и волосы своей «лапой».

Глаза Уке широко распахнулись, она протянула руку и дотронулась до лица своего жениха, там куда стекала вода с волос Ранмы. Она пару мгновений молча смотрела на него, потом дотронулась до длинных, мокрых волос, которые раскинулись по его плечам и выжала воду из рыжих прядей. Глаза ее стали еще больше, она повернулась к Набики: — Вода… — произнесла Уке. — Она холодная. Почти ледяная.

Набики уставилась на Ранму. И точно, Ранма кажется слегка дрожал, и как раз пытался стряхнуть воду с себя. Набики отобрала чайник у Уке и погрузила руку в остатки воды. — Невозможно, — сказала она, в ее голосе слышалось разачарование и злость. Это же должно было сработать! Ранма должен был стать нормальным, чтобы спасти Акане. — Вода горячая, она просто не могла остыть так…

Набики внезапно замолчала, ее лицо побледнело. Уке распахнула глаза. — Набики?

Холод…

Снежная Женщина. Акане была у Снежной Женщины.

И прошлой ночью Ранма наконец отыскал способ разбить заклятье крови, спасти Акане из Ками-мира. Кот-Демон пришел из Ками-мира.

Набики моргнула, ее охватил ужас, когда головоломка сложилась по кусочкам. Она медленно подошла к Ранме, так, чтобы не напугать его, опустилась рядом с ним на колени. Ранма же в это время продолжал умываться. Казалось, ему все равно, что она находится в такой близости от него. Набики порадовалась, что это так, потому что Ранма, будучи в кошачьем разуме, был крайне игрив.

Она опустила руку ему на плечо. Ранма остановился, коротко глянул на нее, а затем продолжил свои дела.

Набики наклонила чайник и осторожно, тонкой струйкой полила его плечо и свою руку. Горячая вода, испускавшая пар, побежала по ее пальцам, отчего они слегка покраснели, затем стекла между пальцев и побежала по грязному, некогда белому рукаву ранминой рубашки и его руке…

…и стала обжигающе ледяной.

Уке почувствовала, как у нее от ужаса засосало под ложечкой. Она смотрела, как бывшее и без того бледным лицо Набики побледнело еще больше. — Вода остыла, да? — спросила она. — Но почему? Что происходит?

Набики молча посмотрела на свою покрасневшую руку, ее лицо было мрачно, а мысли бешено скакали в голове…

— Это Тиисуйтон? — тихо спросил Мусс, не сводя глаз с Ранмы. — Думаешь, за этим стоит Херб?

Набики моргнула, окинула молодых китайцев ледяным взглядом. — Нет, — медленно, как бы взвешивая слова, ответила она. — Я бы сказала, что за этим стоят Снежная Женщина и Кот-Демон.

Шампу побледнела, когда смысл набикиных слов дошел до нее.

— Снежная Женщина? — Уке заморгала, на ее лице отразился шквал эмоций, иллюстрируя, как постепенно до нее доходит отношение этих лиц к происходящему. — Ты хочешь сказать… ты считаешь что…

Она замолчала, не желая даже озвучивать тот ужас, который заполнил ее при виде серьезного выражения лица Набики, ее уверенного и мрачного тона…

Но… Но она должна знать. Наверняка. Она должна помочь Ранме.

Уке глубоко вдохнула. — Ты говоришь, что Снежная Женщина сделала это с Ранмой, чтобы он не смог снять заклятье и спасти… Акане… — Она произнесла эту фразу не как вопрос, а как утверждение. Потому что еще до того момента, как эти слова были озвучены, она знала ответ. Это было единственное разумное объяснение той неразберихе, что произошла в последние 24 часа. Она даже не обратила внимания на легкий кивок головой Набики в знак согласия.

Уке откинулась назад и уселась на землю. Она смотрела на своего жениха, ее глаза были полны ужаса и смятения. Мысли ее кружились, а сердце сжималось. По ее щекам потекли слезы. — Ох, Ранчан…

Набики уставилась на Шампу, заметив, что амазонку охватила легкая дрожь.

*Да-да,* — подумала про себя Набики, смотря прямо в широко раскрытые фиолетовые глаза Шампу. — *Это ты во всем этом виновата.*

Шампу опустила взгляд  в землю, неспособная более выдержать молчаливый упрек Набики.  Но Набики была права. Ками-мир… Ничего бы этого не случилось, если бы она не наложила это заклятье.

А Ранма… Создание перед ней, с разумом кошки и телом девушки, было грубым искажением того мужчины, которого она любила, извращенной насмешкой над тем человеком, который стоял перед ней прошлой ночью — сильным, красивым, благородным даже в своей ярости, направленной против нее. Человек, которого она теперь просто не имеет права называть своим мужем.

Это все ее вина.

Мусс был прав. Она должна это исправить и не важно, чего ей это будет стоить.

Но как? Даже если она доберется до Китая и каким-то образом убедит Древнейшего снять заклятье крови, это не изменит нынешнего состояния Ранмы. А прямо сейчас ее главной задачей было вернуть Ранму в норму, а не спасать ее предполагаемую соперницу из Ками-мира.

Глаза Шампу вспыхнули от догадки. — Айя, — прошептала она. — Прабабушка…

— Что такое, Шампу? — спросил Мусс.

Она посмотрела на него. — Прабабушка наверно знать, как помочь Ранме. Она все знать о Некокене.

— Ни за что! — услышав столь твердый отказ, Шампу обернулась и увидела Уке, вставшую перед Ранмой, словно защищая его, карие глаза, все еще блестевшие от непролитых слез, прищурились от злости. Ее рука инстинктивно отодвинулась так, что она была готова вот-вот схватить свою боевую спатулу. — Об этом не может быть и речи, сестренка! Я ни за что не позволю этой старой ведьме даже подойти к Ранчану. Проклятье, я не очень то счастлива даже оттого, что ты с ним рядом, после всего того, что ты сделала ему!

Шампу мрачно посмотрела на Уке. — Шампу уже признать, что виновата, — тихо огрызнулась она.

Уке сжала зубы, пытаясь как-то усмирить, охватившую ее ярость. — Этого недостаточно! — Ее боевая аура начала полыхать. — Ты посмотри на него! Это же все *твоя вина*! Если бы ты хоть немного беспокоилась О НЕМ, ты бы никогда не наложила это заклятье крови! — Уке задохнулась, от злости из глаз ее хлынули слезы. — Ты… ты должна была дать ЕМУ выбрать…

Шампу отшатнулась. Но затем, посмотрев на Ранму, который изучал Уке с кошачьей любознательностью, выражение ее лица стало тверже, она выпрямилась, несмотря на ту боль сожаления, которая скручивала ее изнутри.

— Шампу знает это, — тихо произнесла она. — И Шампу клянется исправить, что она наделала. Мне все равно, что ты думать, девушка-со-спатулой. Я уже все потерять. Ранма зол на меня за то, что я натворить. Он… никогда не любить меня. И сейчас он даже не испытывать ко мне симпатия. Может, он никогда снова не будет относиться ко мне хорошо.

Уке моргнула.

Лицо Шампу было спокойно, несмотря на то, что ее фиолетовые глаза наполнились слезами. И все же, она подняла глаза и встретилась с удивленным взглядом Уке. — Ты счастливица, — хрипло произнесла она, указывая на Ранму. — Ты всегда ему нравиться. Даже сейчас, когда он кошка, ты ему нравиться. Шампу не иметь даже этого. Все, что осталось у Шампу — крохотный шанс восстановить утраченную честь. Только если Шампу исправить то, что сделала Ранме, тогда… даже если я… не нравиться ему…

Шампу закрыла глаза, и единственная слезинка скользнула по ее щеке. — Может тогда… я… успокоиться, — тихо сказала она. — Может быть…

Боевая аура Уке потухла. Она посмотрела на Шампу, ее злость утихла, а на глаза снова набежали слезы. Открытая искренность в словах и манере поведения юной амазонки была несомненной. — Шампу…

А Ранма, который в данный момент изучал какую-то букашку, копошащуюся в траве, внезапно замер. Он поднял взгляд, посмотрел куда-то за спины собравшихся вокруг него людей, его глаза сузились и заполыхали синим огнем. Ранма выгнул спину и зашипел.

Шампу побледнела. Уке резко развернулась, а Набики и остальные инстинктивно сделали шаг назад. — Ранчан! Что такое?

Ранма не слушал. Его рыжие волосы встали дыбом, он испустил низкий рык, уставившись на что-то невидимое в темноте, на что-то находящееся за стеной, окружающей дом.

— Он что-то почуять, — с волнением произнесла Шампу.

— Может, это демон вернулся, — сказал Мусс.

Набики встревожено посмотрела на Ранму, в ее голове пронеслась та же самая мысль. — Быстро, надо его как-то успокоить, — резко произнесла она. — Мы не можем допустить, чтобы он снова убежал.

Уке тот час же опустилась на колени рядом с ним и обняла руками за шею так, чтобы у него не было возможности побежать.

— Ты уверена, что это мудрое решение? — спросила Набики, в то время как Ранма продолжал рычать в темноту. — Если он попытается удрать, он тебе руки может оторвать.

— Ранма не сделает мне больно, — тихо ответила Уке. И она начала говорить с ним спокойным тоном: — Все хорошо, Ранма. Все хорошо, я здесь…

Набикина бровь поползла вверх, когда она увидела, что натянутое тело Ранмы слегка расслабилось от успокаивающего шепота Уке. Но он все равно продолжал рычать…

Шампу вглядывалась в темноту, до предела напрягая свои чувства…

Она повернулась к остальным. — Шампу не думать, что это демон, — сказала она. — Оно не ощущается демоном. Но… я думать, что надо завести Ранму в дом. Тогда ему будет тяжелее убежать.

Набики кивнула, вглядываясь в темноту, ничего не видя и не чувствуя никакой угрозы. — Согласна, — произнесла она. — Давайте отправим его в дом. Уке, ты сможешь… занести его внутрь? Не уверена, что он захочет зайти сам. — Суженные кошачьи глаза Ранмы прямо-таки излучали желание удрать в темноту. Но из крепких, нежных объятий Уке он, тем не менее, не вырывался.

Уке не ответила, она только продолжала шептать что-то успокаивающее Ранме, сместила свои руки и обняла его натянутую, хрупкую женскую фигурку. Он продолжал зловеще рычать по-кошачьи, но не противился ей к ее большому облегчению. Она была *почти* благодарна тому, что он был в проклятой форме, когда она аккуратно подняла его на руки. Какой же он легкий…

Шампу через плечо еще раз окинула взглядом темноту. — Мы сейчас же идти в дом, — нервно сказала она.

Уке быстро понесла несопротивляющегося Ранму — осторожно и немного неуклюже — в дом, следуя сразу за Набики и остальными. Шампу последней прошла через раздвижную дверь, Мусс внимательно смотрел на нее сквозь свои очки, когда она бросила последний взгляд в темень перед тем, как закрыть дверь.

* * *

Колон, скрываясь в тени, наблюдала с соседней крыши, как Шампу, казалось, посмотрела прямо на нее, а затем исчезла за закрытой дверью в дом семьи Тендо.

Глубокая морщина перечеркнула ее древнее лицо, на котором можно было заметить нотки беспокойства. Колон осторожно погладила пальцами матовое стекло крошечной бутылочки, которую она держала в одной руке.

Закрыв глаза, она отбросила чувства прочь. Ни единый мускул не дрогнул на ее лице. Она бы не прожила три века, если бы не знала, как реагировать на внезапные происшествия.

А *этого* она уж точно не ожидала. Она заподозрила что-то необычное, когда вернулась из Китая и обнаружила, что Некохантен закрыт, а Шампу и Мусс ушли неизвестно куда.

Но это… Она тихо фыркнула. Это дурочка — ее правнучка — очевидно все уже им разболтала. И это после всех ее предупреждений! Шампу *знала*, что после того, как она наложит заклятье, дороги назад не будет.

Колон покачала головой с досады. Шампу рехнулась. Она отказалась от гордости и чести амазонки и ради чего??! Дружбы с зятьком? Его любви? Шампу просто не понимает, какой бесполезный, проигрышный  шаг она сделала. Изначальный план как заманить в ловушку зятя теперь рухнул, и нет никакой надежды на его спасение.

Но помимо этого, будто для того, чтобы все запуталось еще сильнее, казалось, что само… существо… Ками-мира, как и она сама, не желало позволить Ранме снять заклятье крови и приняло радикальные меры для того, чтобы он даже и помыслить не мог об этом, не то, что предпринять что-то.

Какая ирония, не так уж все и отклонилось от оригинального плана, — подумала она. Колон аккуратно спрятала теперь уже бесполезную бутылочку в складках одежды. Некокен там или нет, теперь уже нет нужды использовать это влияющее на разум зелье на Ранме, он застрял в женской форме, а значит и Шампу он теперь такой не нужен. Сначала нужно найти способ разморозить Ранму, а как только исцеление найдется, можно будет подумать и об этом отвратительном Кошачьем Кулаке…

Но одной ей его не найти по двум причинам. Первое, ей надо убедиться, что разморозить его вообще возможно, а для этого ей надо подойти к Ранме достаточно близко  и рассмотреть его хорошо — а она не имела ни малейшего желания делать это, учитывая его состояние. И второе, это охватившее ее чувство досады. Если Шампу такая идиотка и решила в данный момент разделить участь этих чужаков, пусть так и будет. Пусть страдают! Все! Пусть Ранма остается с женским телом и звериными мозгами некоторое время, а остальные пусть мучаются вместе с ним. Возможно, когда они достаточно смирятся, она и подумает, чем она может помочь Ранме…

Колон слегка прищурилась, раздосадованная тем, что Ранма, похоже, способен учуять ее присутствие. Она использовала все свои навыки, чтобы скрыть себя, но, увы, когда она попробовала подобраться чуть ближе, чтобы лучше видеть и слышать происходящее во дворе дома Тендо, Ранма почуял, что она здесь, и понял абсолютно точно, где именно она скрывается. Он мог бы наброситься на нее, если бы не вмешательство этой окономиячной девчонки…

Ну и ладно. Несмотря на ее возраст и опыт, она не имела ни малейшего желания идти против мощи Кошачьего Кулака.

Не сейчас, во всяком случае…

Колон развернулась и, прыгая с крыши на крышу, покинула окрестности дома Тендо.

Она обладала терпением. Пока она может наблюдать и ждать. Опасности нет — заклятье крови не снять и Акане не спасти. А что до ее правнучки… Она разберется с ней позже. Возможно, при определенных обстоятельствах, она даже милостиво простит ее. Шампу сейчас поддалась совершенно неуместному сожалению из-за хаоса, возникшего вследствие наложенного ею заклятья крови, но как только они вернуться домой в Китай — вместе с Ранмой — она будет чувствовать себя гораздо лучше.

Да. Шанс все еще есть. Даже несмотря на этот шаг назад, честь Шампу все еще можно спасти.

И с легкостью, вынесенной почти трехсотлетней практикой, Колон проигнорировала постоянно мучающий ее тугой узел страха и вины внутри нее, который говорил ей, что все вообще неправильно, и продолжила свой бег…

* * *

— О боже, — произнесла Касуми, когда он вырвал зубами еще одну креветку из ее пальцев. — Это последняя. Похоже, аппетит у него остался прежним.

Мусс с широко распахнутыми глазами наблюдал за тем, как Ранма с жадностью поглощается остатки еды на столе. — Должно быть, он сильно проголодался, — пробормотал он.

— Ну, вообще-то для него это норма, — ответила Уке, и на ее лице отразилась полуулыбка, ей было приятно узнать хоть какие-то черты старого Ранмы в ее проклятом женихе.

Ранма начал аккуратно умывать свое лицо «лапами», очищая пятна еды вокруг своего изящного рта. Высокие существа вокруг него продолжали издавать тихие, малопонятные щебечущие звуки, которые он уже легко научился игнорировать.

Ему было лучше. Жгучий голод исчез. Плохое существо снаружи тоже исчезло, убежало после того, как вот то знакомое высокое существо внесло его в дом. Он был дома. Ему было тепло и уютно… и хотелось спать. Широко зевнув, он выгнул спину и потянулся, и, выпустив когти, лениво принялся точить их о коврик, лежащий под обеденным столом, не замечая, что раздирает его на полосы.

Он также слышал, что где-то в доме скрывается то мелкое знакомое создание, которое он принес с собой, чтобы играть с ним. Судя по звукам, оно просто бесцельно бродило. Он навострил уши, идея выследить это существо и снова приняться за игры воодушевляла.

Но он так устал, и у него все болело, так что в данный момент улечься спать казалось ему самой лучшей идеей. Он подошел к мягкой подушке и свернулся на ней клубком, подогнув под себя руки и ноги, и закрыл глаза. Тихое, непрерывное бормотание высоких существ продолжало обтекать его, но ему было все равно, оно даже успокаивало каким-то образом…

Успокоиться… Теперь, когда его живот был полон, а все, от чего исходили угроза и раздражение исчезло — даже высокое коренастое существо держало дистанцию, к его большому облегчению — он чувствовал только странную боль в груди. Это была не физическая боль. Это было что-то другое, пустота, связанная с образами, все еще блуждающими по краю его сознания. Образы… высокого существа… которого не было в комнате.

Ранма раздосадовано заерзал на подушке. Это было НЕ правильно. Ему нужно найти это существо с искрящимися карими глазами и тогда эта боль исчезнет. Эта необходимость, это желание перебивало желание отдохнуть. Открыв глаза, он поднялся с подушки и принялся беспокойно ходить. Бормочущие звуки стали интенсивнее, громче, сменили ритм. Он чувствовал, что они не спускают с него взглядов, но не обращал на это внимания.

Он тщательно обнюхал пол. Так много запахов такого количества вещей, самые свежие перебивали следы старых. А еще здесь был… запах, отдельный, отличный от остальных. Такой старый, что на него наложилось много слоев новых запахов, но он был. И он совпадал с тем образом в его голове.

При этом открытии боль в груди снова нахлынула волной, он мяукнул, поднял свою голову и принялся оглядываться в надежде, что высокое существо, которое так ему нужно, неожиданно появится. Но вместо этого другое существо, то, что внесло его в дом, оказалось прямо перед ним и принялось производить успокаивающие звуки, протягивая к нему свои длинные конечности. Это существо было милое, оно вызывало в нем хорошие эмоции, но оно не было тем, кого он искал.

Он повернулся, держа голову поближе к земле, и принялся следовать по дорожке старого запаха. Иногда след пропадал, иногда словно расходился в нескольких направлениях. Он шел туда, где он чувствовался сильнее. Существа следовали за ним и бубнили, бубнили…

Он проследовал за запахом вверх по лестнице и по длинному коридору. Знакомое маленькое черное создание, которое он принес сюда, бродило в другом конце коридора. Оно увидело его и замерло, распахнув глаза от испуга. Но он проигнорировал его. Запах стал сильнее, *ощущения* сильнее, а боль в груди росла с каждым его шагом…

Запах внезапно оборвался у основания странного препятствия. Он видел подобное раньше и знал, что высокие существа имеют обыкновение проходить через них и для этого трогают блестящую круглую штуку⁶. Он протянул лапу и дотронулся до нее, но ничего не произошло. Он оглянулся назад и посмотрел на группу следующих за ним высоких существ. Странно, они смотрели на него и даже на какое-то мгновение умолкли.

Он оглядел их, мяукнул и поскребся в дверь, оставляя завитки стружки на полу.

Одно из существ, то, у которого был короткий светло-коричневый мех на голове, моргнуло, затем потянулось, дотронулось до блестящей штуковины, и барьер отодвинулся, пропуская его вперед.

Запах был тут, его старые следы стали со временем слабее, но все еще переполняли все здесь. Ранма моргнул, когда внезапно в его сознании пронесся звук, соединяя запахи и образы…

…акане…

То высокое существо, которое было так ему нужно, должно было быть здесь. Его запах был здесь, и он практически не перебивался другими запахами. Он оглянулся, втягивая носом воздух. Оно должно быть здесь… Но его не было. Боль усилилась.

Он принялся звать, крича, мяуча… снова и снова, надеясь, что оно придет.

Высокие существа столпились у барьера, молча наблюдая за ним. У милого существа с длинным каштановым мехом, перетянутым белой лентой, на лице почему-то были мокрые дорожки…

Того, в ком он так нуждался, тут не было.

Но оно ведь вернется… не так ли?

Он должен подождать.

Ранма свернулся клубочком на полу в центре комнаты и закрыл глаза.

Все, даже Рега, так и стояли в дверях и глазели на Ранму, свернувшегося калачиком, выразительное поведение их проклятого друга вызывало тяжесть в их сердцах и мыслях.

— О боже, — наконец произнесла Касуми, прерывая тишину. — Хотела бы я помнить Акане. Кажется, для Ранмы она была действительно дорога.

Уке вздрогнула, отвернулась и вытерла лицо кончиками пальцев. — Простите, — еле слышно произнесла она. — Я… я… должна кое-что сделать. Прямо сейчас.

Набики смотрела ей вслед, как та спускалась с лестницы. — Уке.

Уке остановилась, но оборачиваться не стала.

Набики не знала, что сказать. Да и что она могла сказать то? Она очень хорошо… нет, превосходно понимала других людей. Но простые человеческие отношения были явно не ее сильной стороной. А Уке явно больно, после того, как она увидела это…

— Ты… вернешься? — запинаясь, спросила она.

Уке помолчала, все еще стоя ко всем спиной. Затем последовал еле различимый кивок головой. — Ранчану нужна моя помощь. Наша помощь. Он не может оставаться таким вечно. Мы должны найти исцеление. — И сказав это, она ушла.

— Ну что ж, — сказал Соун, неуклюже прерывая воцарившуюся после ухода Уке тишину, а затем посмотрел на Ранму. — А теперь то что нам делать?

Похоже, ответа не знал никто. Даже Набики.

* * *

Уставшая Акане слепо хромала сквозь густой туман. Она по настоящему ненавидела эту часть путешествий по Ками-миру. Она уже сотни раз пересекала туманную полосу и все равно не могла к этому привыкнуть. От этого тумана все ее тело покрывалось мурашками, она мерзла и не понимала куда идет. Она не могла сказать даже идет ли она по прямой или ходит кругами. Но особого значения это не имело, потому что каждый раз, как она рисковала пройти сквозь туманную преграду, она никогда не попадала в одно и тоже место дважды.

Это напоминало постоянно крутящееся колесо рулетки. Она никогда не знала, куда она направляется или с чем столкнется, когда попадет на место.

Акане испустила тяжкий вздох, отчего туман перед ее лицом заколыхался. Ну, хоть не заскучаешь. Ками-мир определенно нельзя было назвать скучным. Каким угодно, но только не скучным. Всегда было что-то новенькое. Всегда возникал какой-то новый демон, жаждущий заполучить ее в жены или рабыни, или новый полубог или богиня, которые полагали, что из нее выйдет занятная смертная игрушка, правда полагали до тех пор, пока она не убеждала их в обратном при помощи усиленной ки катаны.

Ох, да она жаждала, что бы ее жизнь стала хоть чуточку скучнее.

Ну или, по крайней мере, стала такой, какой была ее прежняя жизнь. Разборки с мужской частью школы Фуринкан уже не казались столь ужасными. Черт, она скучала даже по кошмарным стихам Куно…

В животе заурчало.

Еда. Хорошая порция дымящегося рамена. Вот было бы здорово… Даже не обязательно чтобы это был дорогой рамен. Старый добрый самый обычный повседневный рамен. И никаких экзотических или магических блюд, которые могут усыпить вас или привязать навсегда к определенному району Ками-мира (она была *очень* осторожна на этот счет), никаких мистических рек и ручьев, из которых можно напиться только лишь потратив часа два на торговлю с выпрашивающей огурцы каппой…

Конечно, ей не приходилось по настоящему волноваться по поводу еды с тех пор, как она побывала во владениях Инари⁷. У богини риса не было достаточно сил, чтобы снять заклятье крови, а очень жаль, ведь она была достаточно дружелюбна. Но зато она дала Акане волшебный, неисчерпаемый мешочек риса. Акане была ей безгранично благодарна за то, что богиня спасла ее от голодной смерти, но при этом к нынешнему времени ее уже просто тошнило от риса, и она знала, что была бы просто счастлива прожить остаток ее жизни не видя не единого белого зернышка этой «дряни».

Так что она все равно предпринимала утомительные и скрупулезные попытки найти другую безопасную еду, дабы прекратить вынужденное голодание, вызванное однообразной диетой.

Ох, ну хоть бы крошечное разнообразие. Только безопасное разнообразие…

Еда, приготовленная Касуми… мммм….

Акане нахмурилась. И вовсе не потому, что ей не хотелось поесть стряпню Касуми. Совсем наоборот. Но не прошло и месяца с тех пор, как она повстречала Кодзина⁸ ­— бога кухни, и все еще была немного расстроена. Она и пяти шагов не сделала по его территории, как он показался и в ярости отшвырнул ее назад в туман с криком, чтоб она не смела возвращаться. А затем он утопал прочь, бормоча что-то типа «Ну почему это не Касуми забросило в Ками-мир, а?» Ну и наглец! Она готова спорить на что угодно — он никогда даже не пробовал ее готовки, а оскорбляет ее так…

Акане вздохнула. А с другой стороны… Ох, она бы что угодно отдала бы, только бы услышать, как Ранма издевается над ее стряпней…

Она принялась гадать, что делает Ранма прямо сейчас. В порядке ли он…

Скучает ли он по ней также как она по нему…

*Ну вот, опять. Ты снова пошла по кругу. Ну-ка давай подсчитаем… Ну-ну! Целых 25 минут не скучала по Ранме. Продолжаем попытки побить рекорд в 47 минут…*

Акане вздохнула. Она столько вздыхала в последние дни…

*Я просто смешна. Чего я добиваюсь?*

*Таким образом ты пытаешься сохранить здравый рассудок, бака.*

*Ах, точно. Спасибо.*

Туман стал редеть и впереди забрезжил свет. Наверно хороший знак. Но не обязательно. Она уже уяснила, что иногда даже злые создания  предпочитали жить в ярком дневном свете. Но все же — она предпочитала видеть свет, чем, споткнувшись, вывалиться из тумана в темноту — такую черную, что она даже не могла сказать, где же заканчивается туман и начинается реальность.

Она заморгала, чтобы ее глаза приспособились к свету царящему вне тумана. Небо было цвета ясной лазури. Луга яркой травы простирались перед ней, а за лугами виднелось покрытое лесом предгорье, переходящее в величественные зубцы гор. Легкий и теплый ветерок гулял по долине, отчего покрывающая ее длинная трава вздымалась грациозными и беспорядочными волнами. Ветер поймал ее волосы, свободно перевязанные шнурком, спустился по спине и принялся трепать несколько шелковых прядей, забавляясь с ними перед ее лицом. Она протянула  руку и заправила их за ухо.

Как же тут красиво. Она смотрела на окружающее ее широко раскрытыми, восторженными глазами. Иногда ей даже казалось, что это мир смертных. Если не обращать внимания на то, что трава слишком зелена. А небо слишком голубое. Ну и конечно на то, что в небе не было никакого солнца. Странно и даже немного пугающе, но для Ками-мира это было нормой. Ни солнца, ни луны. Звезды были, луны не было. Дикость. Как и все здесь.

Она слышала журчание ручья, бегущего где-то неподалеку. Внезапно во рту у нее пересохло. Гримасничая, она отцепила флягу от своего рюкзака, отвинтила крышку и осторожно сделала несколько глотков. Жажда немедленно прошла, и она испустила вздох облегчения. Ну, по крайней мере, это значит, что ее жажда возникла по естественной нужде, а не навеяна водяными созданиями. Она просто ненавидела, когда подобное случалось. Еще  в самом начале, после того как они покинули царство Снежной Женщины, Масакадзу рассказал ей, что не стоит доверять воде, прежде не испытав ее.

Она улыбнулась. Вот не повезло Ранме, что он не получил в свое время подобный совет…

Акане начала пробираться сквозь заросли травы на звук воды. Если ей повезет и это будет самая обычная вода, то было бы замечательно немного освежиться.

Вода была кристально прозрачна, но не сияла. Хороший знак…

Она потянулась и вытащила из своего рюкзака маленький кожаный мешочек — одна из многих вещей, выданных ей Масакадзу, перед чем как он покинул ее. Она взяла маленькую щепотку мелкого серого порошка, похожего на пыль, и швырнула его в воду.

Ничего. Никакой реакции, никакой предупреждающей огненной вспышки. Вода была безопасна. Она погрузила флягу в спокойный поток, наполняя ее.

Она смотрела на свое отражение, искажающееся и дергающееся из-за ряби на воде, возникшей из-за ее вторжения в водную поверхность. Через мгновение поверхность разгладилась, и она увидела себя.

Неосознанно она принялась вычленять заметные изменения одно за другим. Лицо, все еще в форме сердца, но теперь стало уже, острее, с выступившими скулами. Густые, сине-черные волосы, почти такие же длинные какими они были в тот день, когда Рега случайно обрезал их, но теперь менее… девчачьи и немного растрепанные… Глаза, темно-карие… и не такие наивные, как раньше…

Акане сжала зубы и рывком вытянула флягу из ручья, нарушив спокойствие водной глади. Она отвернулась, не желая больше смотреть на отражение, не способная остановить слезы, подступившие к глазам. Дрожащими пальцами она завинтила крышку…

— Йо, Акане. — До боли знакомый голос раздался позади нее.

Акане замерла на месте, моргнула, влага из ее глаз испарилась практически моментально.

— Ох нет. Только не сейчас…

Акане проверила себя. Чувство пустоты, вакуума внутри нее, которое появилось так давно, все еще было здесь. Зияющая дыра в ее душе.

Злость закипела внутри нее. Тщательно отработанной привычкой она затолкала это нерациональное чувство назад. Одним четким быстрым движением она обнажила катану и развернулась лицом к незваному гостю.

Ранма замахал руками и удивленно отпрыгнул назад, когда клинок застыл прямо перед ним. Акане пристально смотрела на него, на его красную китайскую рубашку, на черные штаны, косичку и возмущение, застывшее на его лице. И держала свою катану наготове.

— Эй! — заорал Ранма. — Ты чего это творишь, томбойка психованная?! Я здесь тебя спасти! Блин, я наконец-то смог попасть в Ками-мир, а ты меня атакуешь, да?!  

— Заткнись. — Голос Акане был холоден и спокоен, несмотря на ярость, видимую на ее лице. — Я знаю, что ты не Ранма. Снимай наваждение немедленно или я нарежу тебя на такие мелкие кусочки, что тебе потребуется десять полных циклов, чтобы собрать себя воедино.

Ранма моргнув, замер на месте. Маска возмущения упала, плечи его поникли. — А… как ты догадалась?

Акане тихонько фыркнула, не спуская с него глаз. — Ой, ну умоляю! Сходства с оригиналом просто никакое. Если бы мне каждый раз, как кто-то пытался меня таким образом обмануть, давали йену…

— Шшш, — Ранма замахал руками, прерывая ее. — Ладно-ладно, цель достигнута. Затем он поднял взгляд и посмотрел на нее. — Цель? Достигнута? — он указал на ее меч. — Я цель? И достигнут? — Акане еле сдержала стон. — Ты действительно испытываешь судьбу, приятель. Снимай личину или…

Псевдо-Ранма принялся пританцовывать вне досягаемости ее клинка. — Нуу… ты неинтересная, — произнес он, высовывая язык.

Акане вздохнула. Да, сегодня похоже день вздохов. Она согнулась, набрасывая рюкзак и флягу себе на плечи, и держа при этом катану обнаженной. Бросив презрительный взгляд на псевдо-Ранму, она направилась к туманной границе.

— Эй! Куда это ты пошла? — раздался голос Ранмы.

Акане стиснула зубы и, не оглядываясь назад, процедила: — А ты как думаешь, идиот? Я ухожу. Мне нужна помощь, а не издевки, и, совершенно очевидно, что здесь я помощи не дождусь.

— Ой, ну ты что, шуток не понимаешь? И вообще, я всего лишь пытался тебя приободрить. — Псевдо-Ранма совершил головокружительный прыжок, перелетел через нее и приземлился перед ней в нескольких шагах, блокируя дорогу.

— Приободрить? Ага, как же. — Акане испепеляла его взглядом, а клинок полыхал синей ки. — Убирайся с дороги.

— Да что ты вообще нашла в этом парне? — Псевдо-Ранма оглядел себя с ног до головы. — Я хочу сказать — посмотри на него. Он же просто ребенок. Ты для него слишком стара.

Акане моргнула.

А затем с каменным выражением лица она повернулась и предприняла попытку обойти его сбоку.

Псевдо-Ранма принялся шагать рядом, но на недосягаемом расстоянии. — Так сколько тебе, в конце концов? Двадцать два? Двадцать три? А этому парню только семнадцать. Да он тебе практически в сыновья годится…

Акане рассвирепела. — К твоему сведению, мне только двадцать один, — произнесла она, не глядя на него.

— С половиной.

— Заткнись. Если знал, чего спрашивал?

— Мне было интересно, что ты ответишь.

— Неправда.  Ты просто хотел понадсмехаться над простой смертной.

— Если знала, чего спрашивала?

Она резко развернулась к нему. — Почему бы тебе просто не оставить меня в покое, а?! Я ухожу, понял?!

Псевдо-Ранма недовольно нахмурился. — Ой, ну ладно тебе. Не уходи, ты же даже еще не знаешь, кто я.

— Не знаю, и знать не хочу. Мне все равно.

— А если б знала, было б не все равно.

— С чего это? Впечатления ты не производишь. Никакой оригинальности.

Брови псевдо-Ранмы взлетели вверх. — Не произвожу впечатления? Я?

Акане подошла к кромке тумана и оглянулась. — Именно, — ответила она и приготовилась шагнуть вперед.

Псевдо-Ранма несколько мгновений наблюдал, как она уходит. — Хммм, — мрачно произнес он наконец, когда она уже начала растворяться в тумане. — Ну… наверно по роли мне полагается сейчас впасть в неистовство и показать тебе насколько я могущественен, превратив сей прекрасный пейзаж в безжизненную пустыню и возведя стену огня между тобой и этим туманом.

Акане остановилась и снова оглянулась, ее глаза сузились. Он серьезно? С этими божками так сложно иметь дело. Но на всякий случай она начала накапливать свою ки…

Он усмехнулся. — Но это было бы так избито — гнев отвергнутого бога. Никакой оригинальности.

Акане закрыла глаза. — У меня на это нет времени, —  пробормотала она и снова пошла прочь.

— Погоди! Ты же даже не спросила меня, могу ли я снять заклятье крови!

Акане продолжила идти. Туман вокруг нее принялся сгущаться.

— А я могу, знаешь ли. Ну, снять заклятье…

Акане замерла.

*Это глупо,* — подумала она. — *Он просто играет. Он сказал МОГУ, но не сказал СНИМУ.*

— Если ты сейчас повернешь назад, то сможешь увидеть настоящего Ранму.

Акане обнаружила, что ее охватила легкая дрожь.

Увидеть… Ранму…?

В последний раз, когда она его видела… *по-настоящему* видела его…это было примерно два с половиной года назад в зеркале Юкки-онны, когда он плакал над ее отрезанными локонами… Этот причиняющий боль образ, который она несла в себе, словно символ своего одиночества, своего горя… и надежды, что Ранма до сих пор…

— Ты… — ее голос надломился. — Ты… серьезно?

— Абсолютно.

Акане судорожно пыталась не дать сердцу выпрыгнуть из груди. Даже если этот парень не сможет снять заклятье, просто увидеть Ранму еще раз… настоящего Ранму…

Это была плохая идея. Она была одинока, скучала по дому уже в достаточной мере. Посмотреть на мир смертных, увидеть, что она потеряла… Это подсыплет соли на открытую рану ее души.

Но… будет ли у нее еще один такой шанс?

Большим усилием она предала голосу твердость. — Я вернусь, — ответила она. — Но сначала ты сбрось маску.

— Идет! — голос больше не был баритоном Ранмы, он стал звучным тенором.

Акане сделала глубокий вздох, повернулась и пошла назад, оставляя позади себя туманную кромку. Он стоял там, где она оставила его, совсем непохожий на Ранму. Для начала, он был намного выше — примерно на полметра. Он был широк в груди — настолько, насколько могут быть лишь полубоги, но лицо его было сильно заостренным. Но эта узость могла быть иллюзией из-за аккуратных усиков и козлиной бородки, украшавших его бледное лицо. Черные волосы свободно падали на плечи, а его крупные, пронзительные глаза были цвета обсидиана. Возраст, естественно, определить было невозможно — физически, на вид же ему было что-то около тридцати-тридцати пяти.

Одет он был в джинсы, кроссовки и большую футболку темного оливкового цвета, на груди у которой черными буквами было написано «North Shore Surfers»⁹.

Акане моргнула. Одежда настолько не соответствовала ему, да и не только ему, она не соответствовала даже окружающему пейзажу, что она просто не могла оторвать глаз. Она не видела подобной одежды с тех пор…

Видя ее реакцию, его губы сложились в кривую усмешку, он оглядел себя сверху донизу. — Что? — спросил он, словно защищаясь, но в голосе его слышалась и насмешка. — Тебе не нравится? Или это слишком «по-людски»? Я просто подумал, что что-то подобное тебя успокоит.

Акане усилием воли согнала ошеломление со своего лица. — Эммм… все отлично, — ответила она. Замечательно. Только этого ей не хватало. Хвастливое божество, которое не только может читать ее мысли с такой легкостью, словно он книжку листает, но еще и полагает, что обладает чувством юмора.

Мужчина выгнул бровь. — Ну ты и неблагодарное создание. Вообще-то, я никогда не был тем, кто имеет дело со всеми этими туниками, ниспадающими балахонами и всякими украшениями. Ну, знаешь, такие стандартные для богов пышные облачения. Это так… устарело.

— Послушай, — произнесла Акане, стараясь держать свой темперамент под контролем. — Ты сказал, что можешь показать мне Ранму в мире смертных.  Ты будешь это делать или нет? Потому что если нет, то я уйду.

— Прежде всего, — ответил мужчина, — ты вообще знаешь, кто я  такой?

Акане вздохнула. — Ну и кто? — спросила она.

— А догадайся.

Акане поборола желание снова шагнуть в туман. — Без понятия, — процедила она сквозь зубы.

— Знаешь, такое выражение лица тебе не идет. Ну, давай же, отгадывай.

Акане закатила глаза, но решила подыграть ему. — Хосо-но Ками, — не думая, брякнула она, хотя и знала, что это не он, поскольку она уже встречала названного бога.

Игривое выражение на лице мужчины словно осыпалось, он умудрился показать крайнюю степень обиды. — Хосо-но Ками? Бог Оспы??! Я что похож на бога оспы? Этот хныкающий недоросток с лицом горностая абсолютно беспомощен, с той самой поры, как вакцина смертных полностью устранила результаты его работы. Позорище.

Акане пожала плечами, скрывая под маской равнодушия растущую нервозность. Мужчина/бог, стоящий перед ней, вел себя как ребенок. На ее вкус — это было слишком. К тому же, такие вот боги, ведущие себя как дети, были наиболее опасны. Возможно, ей все-таки стоит уйти… — Ты хотел, чтобы я отгадывала, — спокойно ответила она. — Я пытаюсь.

Мужчина нахмурился. — Ну и ладно, ну и пусть… — несмотря на слова, тон его был удивительно взрослым, а взгляд серьезным. Акане удивленно моргнула.

— Ты действительно неблагодарное создание, — снисходительно произнес он. — Я предложил тебе помощь, а ты не только не хочешь мне доверять, демонстрируя свою браваду — браваду простого смертного — перед лицом божества, ты даже не можешь вести себя повежливее с хозяином.

Акане на мгновение устыдилась. Но затем она вспомнила, как он низко использовал лицо Ранмы… как он надсмехался над ней… И злость вскипела внутри нее.

— А с чего мне быть вежливой? — отрезала она. — Ведь с той самой секунды, как я ногу поставила на эту землю, ты только и делаешь, что издеваешься надо мной. Я знаю, что ты читаешь мои мысли! Ты знал, что я ищу помощи, надеюсь на нее, но вместо того, чтобы помочь, ты появился и принялся убеждать меня, что ты…

Она умолкла, потому что внезапно горло ее перехватило,  и слезы резко подступили к глазам. Проклятье. Она не должна рыдать перед этим клоуном… Она отчаянно пыталась отогнать чувство одиночества и отчаянья, постоянно живущие на краю ее сознания, и только и ждущие момента, чтобы овладеть ею целиком…

Слезы хлынули из ее глаз и потекли по щекам, несмотря на все ее усилия сдержать их. Злясь, она смахнула их с лица рукой и мокрыми глазами уставилась на мужчину. — Все вы одинаковые, — ее голос прерывался, — думаете, если я смертная, если я человек, то вам можно потешаться надо мной. Ну уж нет, спасибо. Я не собираюсь унижаться только для того, чтобы ты мог почувствовать себя всемогущим.

Акане развернулась и пошла к туманной границе.

И в следующую секунду испуганно взвизгнула, потому что обнаружила себя нос к носу с мужчиной с обсидиановыми глазами.

— У тебя, — произнес он, придвигая свое лицо к ее лицу и ухмыляясь, глядя на ее ошарашенный вид, — совсем нет чувства юмора. Абсолютно.

Акане стояла и даже не мигала. И дело было не в том, что он мог оказаться богом, имеющим достаточную силу, что стоит ему лишь моргнуть и она обратится в кучку пепла. Он просто достал ее. Он был перед ее лицом, стоял у нее на пути. Рациональные мысли куда-то испарились, ну а дальше сработали ее инстинкты бойца, она тотчас же влепила ему кулаком в солнечное сплетение, придав мощности удару своей ки, а затем добавила молниеносный удар ногой сбоку прямо в челюсть, который отбросил бога в сторону края тумана. Издав глухое «ууф» мужчина недостойно приземлился на задницу.

Акане бросила взгляд на упавшего, рациональность снова вернулась к ней, злость иссякла вследствие шока — что она наделала и что могла наделать. Кулак ее разжался и в следующую секунду она уже стояла с выпученными глазами, прикрывая рот ладонью.

— Ой, — проговорила она, протягивая мужчине руку, которую он с благодарностью принял и поднял себя на ноги. — Ой, простите, простите, я не хотела вас ударить, просто… вы стояли там, а я собиралась уже уйти, а вы смеялись надо мной, и напугали меня, я просто так привыкла себя защищать, когда что-то подобное происходит, это просто… я просто не подумала, я…Мужчина осмотрел ее пронизывающим взглядом, и она отступила, не зная, что ей сейчас лучше сделать — готовиться к стычке или быстрее бежать к туманной границе.

Мужчина продолжал смотреть. Она в свою очередь смотрела на него, вся в напряжении, готовая к действиям.

А затем его серьезное выражение исчезло и… он захохотал.

— … — сказала Акане.

— Ты неподражаема, — проговорил мужчина, утирая слезы, выступившие от смеха, с лица. — Прям маленький вулканчик. Сначала готова мне голову оторвать, а в следующую секунду умоляешь о прощении. — Он широко улыбнулся, потирая свой подбородок. — Но, полагаю, я должен сказать спасибо, что мне досталось от твоей руки и ноги, а не от твоего клинка. Хоть я и могу исправить любое нанесенное мне повреждение, я не слишком люблю разделяться на части. — Он хихикнул.

— Я… — Акане ненавидела, когда вот так путалась. Искры злости вспыхнули снова. — Я не умоляла о прощении! Я просто испугалась, что поранила тебя, вот и все.

Мужчина, ухмыляясь, просто проигнорировал ее протесты. — Ну, по крайней мере, теперь я понимаю, почему Масакадзу так тебя любил. Ты такая забавная, если не сказать больше.

Акане почувствовала себя так, словно мир вокруг нее замер. — Ты… ты знаешь Масакадзу?

Мужчина подошел к ней и протянул руку. — Здравствуй. Я Сусаноо¹⁰. Добро пожаловать в мой скромный уголок Ками-мира, Тендо Акане.

Акане уставилась на его руку, ее мозг судорожно пытался переварить только что полученную информацию. Она понимала, что он сделал так, чтобы лишить ее равновесия. Но…

— Суса… — кровь отлила от ее лица, когда она вспомнила это имя. Вспомнила из легенд, сказок, притч. Она подняла голову и встретила его веселый взгляд. — Нет… Порывистый молодец? — Какая странная ирония…

Опознанное божество вскинуло руки и округлило глаза. — О, а теперь ты впечатлилась, и это после того, как ты надрала мне задницу. — Он театрально вздохнул. — Да, это я. «Порывистый молодец», третий и самый неудачный потомок создателей Идзанами и Идзанаги¹¹. Моя старшая сестра —  солнце¹², мой старший брат — луна¹³. Какая жалость — к тому времени как я родился, они обрели очень интересные небесные тела. Может, их выход на орбиту мира смертных поможет мне выкрутится, нэ?

Акане потеряла дар речи.

Сусаноо подмигнул ей. — Ну не надо, не надо так благоговеть. Вот что мне в тебе понравилось с самого начала — ты не испугалась. И нет никаких сомнений, что и Масакадзу больше всего в тебе любил именно это.

Имя сенсея встряхнуло Акане и вывело из ступора. — Ты… правда знал Масакадзу?

— Ну да. Мы старые собутыльники, он и я, эх, старые добрые времена. Вообще-то… — Сусаноо задумчиво нахмурился. — Кажется он был со мной, когда я устроил то веселье на полях Аматэрасу¹⁴. — Он фыркнул. — Вот у этой женщины точно совсем нет чувства юмора. Только представь, надуться и поэтому закрыться в пещере¹⁵, лишая мир смертных солнечного света. И все потому, что я со своими друзьями чуток помяли ее рис.

Акане смотрела на него одновременно изумленно и скептически. — А я слышала, что она укрылась в пещере, потому что ты проделал в ее крыше дыру и кинул освежеванную лошадь к ней в комнату, где она в тот момент занималась вышиванием.

Сусаноо безразлично пожал плечами. — Рис, лошадь… какая разница. Это была просто безобидная шутка.

— Но не для лошади, — отрезала она.

Бог выгнул бровь. — Все равно это глупый повод для богини солнца сидеть и дуться в пещере несколько недель. И вообще, меня изгнали на века только потому, что онээтян не оценила мой юмор.

Акане смотрела на него исподлобья. — И почему мне тебя не жалко?

Сусаноо высунул язык. — Неблагодарная девка, — ответил он.

Глаза Акане широко распахнулись. Повисла тяжелая пауза. Высокая трава вокруг ее колен внезапно обрела синий оттенок в свете ее боевой ауры.

— КАК ты меня назвал?!

Акане подняла свой пылающий меч. Если это действительно тот самый Сусаноо из знакомых ей легенд, он, вероятно, не такой уж крутой боец. В конце концов, Сусаноо пришлось споить Ороти,  и только после этого он смог добраться до него и срубить ему головы¹⁶…

— Эй, не принимай близко к сердцу… — Сусаноо следил глазами за ее мечом, и в его взгляде светилось легкое беспокойство.

— После того как ты назвал меня «девкой»?!

— Ну прости! — Сусаноо замахал руками и внезапно серьезно посмотрел на нее. — Извини. Правда.

Акане удивленно моргнула и ее боевая аура исчезла.

— Ты можешь убрать свой меч, Акане, — сказал он. — Я не собираюсь на тебя нападать. На самом деле я не такой уж и плохой парень. В конце концов, я действительно убил Ороти и спас девушку¹⁷, не помышляя ни о какой награде. И только лишь потому, что это мое единственное известное доброе дело, не значит, что я не делал других.

Акане опустила катану и внимательно посмотрела на него. — И ты снимешь заклятье крови? — спросила она, стараясь как-то скрыть охватившую ее надежду.

Сусаноо улыбнулся. — Может быть. Я не могу снять его напрямую, и по той же причине Масакадзу не мог помочь тебе больше, чем он помог. Совет придет в ярость, если я это сделаю, а я действительно не хочу возвращаться в Ёми-но куни¹⁸. — Он поморщился. — Это место тоже не назовешь райским, но ведь это и не ад, верно? Они могли бы и дать мне некоторую свободу действий, учитывая мой статус и положение бога¹⁹, но нет! — Его гримаса превратилась в настоящую усмешку. — Мамочка и папочка выдали им инструкции держать меня на коротком поводке, но, послушайте, сколько ж тысячелетий должно минуть, чтобы они оправились от парочки безобидных шуток?

Сусаноо оглядел Акане, которая смотрела на него широко распахнув глаза. — Вот почему мы с Масакадзу так хорошо ладили, — произнес он с легкой улыбкой. — Тенгу любил противиться системе почти также как и я.

Акане смотрела на черноволосого бога с обсидиановыми глазами, и в этот момент из мешанины мыслей она выхватила то, что сказал ей этот бог. Многое из того, что он говорил о внутренней политике этого мира она просто не поняла. Но она выхватила все, что касалось ее сенсея-тенгу. И то, как Сусаноо говорил о нем, чрезвычайно ее взволновало, но она все никак не могла понять, что же именно в его словах было не так…

— Ты… знаешь где сейчас Масакадзу? — решилась спросить она. — Ну, ты ведь можешь смотреть на мир смертных, так? Ты знаешь, почему он не вернулся? Ты можешь посмотреть, помог ли он Ранме или все еще занят этим? Он сказал, что пройдет какое то время, прежде чем он вернется, потому что есть эти временные искажения и все такое, но…

Акане оборвала фразу, заметив, как смотрит на нее Сусаноо. Его лицо приобрело странное, нетипичное для него выражение. Практически… сожаление?

И Акане почувствовала, как старый-старый страх вползает в ее сердце, почувствовала, как на глаза ее навернулись болезненные слезы, несмотря на маленькую улыбку надежды, которая просто застыла на ее лице, застыла так, что ей казалось, что она сейчас просто сломается, но она продолжала улыбаться, потому что надеялась, что пока она улыбается она не услышит страшные слова…

— Акане, — произнес Сусаноо. — Масакадзу мертв. И ты это знаешь. Он умер два года назад. И только неделю назад, если считать по времени мира смертных и принимая во внимание временное искажение.

Улыбка осыпалась с лица Акане.

Она закрыла глаза и увидела тьму, сердце ее разбилось на кусочки.

Он… был прав.

Она знала это. Она почувствовала это, почувствовала момент, когда он умер два года назад.

Это было худшее, что она чувствовала когда-либо. Даже хуже, чем когда мама умерла. Потому что когда умерла ее мама, у нее, по крайней мере, остались отец, и Касуми, и Набики, и они окружали ее любовью, разделяли с ней горестное бремя, ее потерю…

А здесь она была одна.

Мысль о том, что Масакадзу — ее единственный друг в Ками-мире — умер, потому что она упросила его спасти Ранму…

И мысль, что он наверно не смог помочь Ранме в том, что с ним приключилось, наполняли ее сердце ужасом…

Мысль, что она потеряла их ОБОИХ… навсегда…

С этого момента осталась только пустота. Ну, по крайней мере, исчезло это ужасное чувство опасности. Но Масакадзу не вернется. И Ранма к ней не придет. А она будет становиться все старше и старше в этом Ками-мире, в то время как в мире смертных времени пройдет совсем немного. Они все останутся позади: ее друзья, ее семья… Ранма… все кончено. Ее шансы вернуться к ним становятся все меньше с каждой секундой, с каждым новом отказом в просьбе о помощи… Она не могла не думать о том, что это она послала своего сенсея, своего друга на смерть. Что же она натворила… она потеряла все… все…

…все…

Акане трясло, чувства, которые она так долго отталкивала от себя, наполняли ее тихим отчаянием. «Нет…» — тихо молила она. — «Нет нет нет нетнетнетнетнет…»

— Акане…

Акане тряхнула головой, крепко сжала глаза, она вцепилась пальцами в волосы, прикрывая лицо руками. Она не хочет слышать…

— Это не твоя вина, что Масакадзу умер, Акане. И его смерть не была пустой. Он умер с честью, в бою с могучим врагом. Послушай, Акане…

Акане не слушала. Она просто хотела умереть, она хотела добраться до своей груди и вырвать эту невыносимую боль изнутри, потому что те искорки надежды, которые она носила там два последних года, сейчас так жестоко погасили…

*шлеп!

Боль пронзила одну сторону лица Акане, ее голова мотнулась назад, а глаза резко открылись — лазурное небо странно наклонилось, и она упала на землю прямо на спину,  на бархатную высокую траву.

— Глупая девка. Чего я вообще с тобой тут парюсь?

Акане кончиками пальцев осторожно дотронулась до пульсирующей щеки, несколько мгновений назад вошедшей во взаимодействие с рукой Сусаноо. Резкий прилив ярости встряхнул ее. Она уставилась в насмешливое лицо бога. — Тыыы!

— Вау, сработало. — Сусаноо прищурился. — Слушай сюда, маленькая девочка, я хочу тебе помочь и, в данный момент, я предпочту, чтобы ты стремилась оторвать мне голову, чем видеть, как ты воешь и стенаешь над тем, что уже случилось, ясно? Сам факт, что я оказался способен тебя ударить, сбить с ног… разве этому тебя учил Масакадзу? Соберись!

Акане моргая, уставилась на него. Удивительная сила его слов и резкий, горький вкус ее собственной ярости во рту пронзили поглотивший ее плотный туман отчаянья.

— А теперь, слушай меня, Акане. — Бог очень серьезно посмотрел на нее, и она поднялась на ноги под его взглядом. — Ты меня слушаешь?

Акане кивнула, смотря на него мокрыми глазами.

— Хорошо, потому что повторять я не буду. Масакадзу спас Ранму, но это не надолго. И ты можешь закончить то, что он начал.

Акане изумленно заморгала. — О… о чем ты? — Масакадзу спас Ранму, но она должна это закончить?

Твердый взгляд с невообразимой скоростью сменился беззаботной улыбкой. Он отклонился назад и, засунув в передние карманы джинс большие пальцы, произнес: — Ладно, выудила секрет. Это правда. Я тебя ждал.

— Ждал? Меня? — ответа не последовало, только эхо раздалось. Она повторила. Слишком много всего, слишком быстро. Несмотря на все, через что ей пришлось пройти за прошедшие годы, Акане было тяжело справиться с эмоциональными изгибами и поворотами, приключившимися с ней за последние несколько минут. Одна часть ее все еще страдала от горя, другая же часть страстно желала наброситься на ту приманку надежды, которой манил ее этот бог. Ну и еще одна часть, все еще желала оторвать ему голову.

Сусаноо  хмыкнул, вполне вероятно прочитав ее мысли. — Все верно, — сказал он. — Масакадзу был и моим другом и, несмотря на его годы, он заслуживал прожить гораздо дольше. — Он склонился к Акане и ласково улыбнулся. — Видишь ли, я жажду прикончить убившего его демона, того самого демона, который все еще имеет власть над твоим женихом, но я не могу это сделать без твоей помощи.

— Помощи… — снова повторила она за ним. Причем тут она… Ее мозг отчаянно пытался впитать ту информацию, которую вот так без подготовки выплескивал на нее бог, и какая-то часть ее непроизвольно сжималась, не желая даже знать…

Сусаноо округлил глаза. — Пойдем, — произнес он, поворачиваясь и направляясь к ручью. — Проще будет, если я просто покажу.

Акане послушно пошла следом, она была слишком ошарашена, чтобы делать что-то еще.

Они подошли к широкому потоку не так далеко от места, где она пополняла свою флягу, поверхность воды была гладкой и спокойной.  Сусаноо кивнул. — Да, пожалуй, здесь. — Он бросил взгляд на Акане, стоявшую рядом с ним и смотрящую в чистую воду. — Я говорил тебе, что покажу Ранму. Но я должен предупредить тебя прямо сейчас. Дела у него идут неважно, так что зрелище будет не из приятных. Приготовься. Не впадай снова в ступор, договорились?

Акане посмотрела на него, неспособная скрыть страх в своих глазах. — Подожди! — Она не готова, она не хочет видеть… — Ранма… Он жив?

Сусаноо приподнял бровь. — Ну, в какой-то степени.

Услышав сей загадочный ответ, Акане почувствовала слабость.

Божество скрестило руки перед надписью «North Shore Surfers» на майке. — Ты готова? Я не буду ничего показывать, пока ты не будешь готова. Пообещай, что ты не начнешь психовать или что-то в этом роде, а останешься спокойной, чтобы мы могли обсудить наши последующие действия в рациональной манере.

Акане отвела глаза и уставилась на водную гладь. Должно быть все плохо… Он ей не сказал… Сможет ли она выдержать это? Увидеть мир смертных, увидеть оставленную там жизнь… здесь прошло более четырех с половиной лет… Увидеть ее друзей и семью, словно замерших во времени…

И как Ранма страдает…

Акане закрыла глаза и заставила себя успокоиться, вспоминая те приемы, которым учил ее тенгу-сенсей, чтобы сфокусировать разум и душу. Она обязана это выдержать. Она видела и побеждала демонов и ранее. Она сможет справиться и с демоном внутри нее. Должна. Если нет… то зачем ей жить? Неужели для того, чтобы провести остаток жизни, прячась от собственной боли, позволяя ей пожирать ее жизнь подобно раковой опухоли, пока она не превратится в ничто…

Она открыла глаза. — Я готова, — произнесла она.

Сусаноо коротко кивнул. — Тогда смотри, — ответил он и вытянул ладони над поверхностью воды.

И Акане стала смотреть.

Вода стала гладкой, словно стекло и засветилась мягким светом, на ее поверхности стали проступать изображения…

— Сначала то, что уже прошло, я думаю, — тихо прокомментировал Сусаноо. — Тогда настоящее будет более понятным.

И Акане увидела Ранму, разговаривающего с ее семьей, Уке, Регой и доктором Тофу в гостиной. Сердце рвалось у нее из груди при виде этой картины, а на глаза навернулись слезы. Вот они все — все те, кого она любит. Ранма — сильный, уверенный, решительный объявляет, что отправляется в Китай завтра утром, чтобы найти способ снять заклятье… Он выглядел точно таким, каким она его помнила.

Таким юным…

*Ох, Ранма…*

Акане мысленно приказала себе успокоиться. Она не должна реветь. Она должна смотреть.

Ранма в своей комнате. Он быстро пакует вещи в поездку, на его лице застыла решимость. Внезапно он быстро оглядывается, что-то почуяв. На его лице отражается страх…

Взорвалась лампочка, погружая его в темноту, засыпав крошечными осколками стекла, но он этого не замечал, а просто стоял, вжимаясь в угол…

И тут появилась Снежная Женщина…

Акане еле сдержала крик. *Просто смотри*.

Она смотрела. Она молчала и не двигалась. Только слезы незамеченные побежали по ее щекам, когда она видела и слышала, как Снежная Женщина, бывшая ее подруга, лжет Ранме, причиняя ему боль, а затем накладывает на него свое ледяное заклятье.

Смотрела, как появился Кот-Демон, чтобы украсть у Ранмы его человечность…

Картинка закрутилась и ускорилась, а через мгновение снова замерла…

Теперь она видела Масакадзу — на предгорной полянке он пытался задобрить Ранму с глазами дикого зверя, чтобы подойти ближе и снять заклятье Снежной Женщины. Но вернулся Демонический Кот, разыгралась битва, битва за душу Ранмы и в результате…

Масакадзу выпустил в Ранму маленький, но мощный заряд ки… а затем замер, уставившись на Ранму своими черными нечеловеческими широко распахнутыми глазами, в которых застыло удивление…

Акане почувствовала, как ее сердце сжимается от ужаса. *Что это он делает?! Он что не чувствует, что сзади к нему подкрадывается демон?!*

Акане хотелось закричать, предупредить его… но это же было прошлое и она ничего не могла сделать. Только тихо смотреть…

Масакадзу моргнул, а затем внезапно обернулся — быстро, но как оказалось недостаточно, чтобы опередить мелькнувшую лапу Кота-Демона, которая пригвоздила его к земле…

— Прекрати… — осипшим голосом прошептала Акане, слезы струились по ее щекам. — Я уже поняла, пожалуйста… Я не хочу это видеть…

Сусаноо, не поворачивая головы и не опуская протянутых вперед рук, бросил на нее короткий взгляд, а затем картинка закрутилась и ускорилась опять…

Акане внутренне обмякла, то ли от облегчения, то ли от грусти — она не могла точно сказать…

— С тех пор в мире смертных прошло восемь дней, — тихо сказал Сусаноо. — Это то, что происходит там сейчас — настоящее.

Ранма в женской форме свернулся клубочком и спал на полу в комнате Акане. Кровь и грязь были смыты с его лица и рук, волосы расчесаны и заплетены в его обычную косичку. Ее отец, Набики, Уке и доктор Тофу сгрудились вокруг него. Они все выглядели измотанными и обеспокоенными…

— Сожалею… — голос доктора Тофу легко всплыл над поверхностью воды. — Я испытал все, что мне известно. Даже Кинтаро-сенсей  не знает, как поступить с этим ледяным заклинанием… — Он беспомощно замолчал.

На лицах Набики и Уке отразилось то же самое, что и на лице Акане.

— Мы будем и дальше искать, но… — добавил доктор Тофу.

Ранма внезапно проснулся и заморгал. Он встал на четыре «лапы», огляделся, и… внезапно его широко распахнутые звериные глаза уставились прямо на них…

Он стоял и смотрел, его дикие синие глаза вглядывались в них сквозь водную поверхность.

Он беспокойно мяукнул. И снова, и снова…

Сусаноо вытаращил глаза. Акане зажала рот руками, чтобы заглушить рвущиеся из груди всхлипы. — Он… м-может нас видеть? — сдавленно произнесла она.

— Это невозможно. — Бог сузил глаза. — Но… совершенно определенно, что он что-то чувствует. Это может быть из-за его связи с котом-Демоном, а значит и Ками-миром, но… — Он замолчал, фокусируясь, картинка начала слегка колыхаться.

Уке подошла к Ранме, пытаясь успокоить его, а он продолжал тревожно мяукать в никуда. Он не обратил на нее внимания. Только слепо смотрел в воду и звал, звал… Слезы потекли по лицу Уке…

— Проклятье, Ранчан… — прошептала она и злясь, и горюя. — Она не вернется. Ну почему ты не можешь это принять? Почему ты не хочешь вернуться ко мне? — Она начала тихо плакать, а Соун, Набики и доктор Тофу просто стояли — уставшие и печальные. — Пожалуууйста… возвращайся ко мне…

Но глаза Ранмы продолжали смотреть за пределы того, что он мог видеть.

— Хватит. — Голос Акане был еле слышен. — Я достаточно видела.

Сусаноо опустил руки. Изображение исчезло, и вода снова продолжила свое тихое течение.

— Если бы я была там… — произнесла она, неспособная оторвать взгляд от воды. — Я всегда могла вытащить его из… Некокена…

Сусаноо повернулся к ней. — Именно поэтому Демонический кот и получил преимущество. Потому что ты не там, Акане.

Акане посмотрела на него. Ее лицо было мокрым от слез, карие глаза блестели, но выражение было удивительно спокойно.

Сусаноо хищно улыбнулся. — Демонический Кот здесь, Акане. Он в Ками-мире. Масакадзу смог отослать его сюда перед смертью. Но связь между демоном и Ранмой до сих пор очень сильна.

Акане немедленно все поняла.

— Где? — спросила она.

— Территория Гаки²⁰. Царство злых богов. Я покажу тебе, как туда добраться. Я бы сам туда пошел, но если я сделаю хоть шаг за пределы своей территории, Совет окажется за моей спиной быстрее, чем ты успеешь моргнуть.

— Показывай. — Акане подняла свою катану, пульсировавшую ярко синей ки.

Сусаноо широко улыбнулся. — Молодец, Акане. Я знал, что могу на тебя рассчитывать.

~~Конец четырнадцатой главы~~

Автор:
Krista Perry
krista.perry@attbi.com
http://www.akane.org/heartsofice/