Ледяные сердца

Глава 10: Любовь и Безумие

Демоны воняли. Всегда.

Акане передернуло от омерзения. Кончиком своей катаны она сгребала все еще извивающиеся куски последнего «убитого» в кучку и, как ни старалась, так и не смогла сдержать гримасу отвращения. Изуродованные части делали попытки дотянуться друг до друга, собраться снова в единое целое. В конечном итоге, они этого, к сожалению, добьются. В Ками-мире практически невозможно было убить демона навсегда — это, как ни странно, являлось своего рода освобождением. И все-таки, несмотря на то, что они были отвратительными, а иногда и просто дьявольскими созданиями, ей была ненавистна мысль об убийстве. Даже убийстве демона.

К несчастью, единственный способ «убедить» демона отказаться от его намерения похитить Юкки-онну или ее саму, заключался в том, чтобы разделить его на части. Конечно, двигающиеся куски демона рассеивали иллюзию «окончательной» смерти…

*Бвэээ.* Акане отвернулась, когда пришла маленькая женщина с голубой кожей и начала сметать остатки демона в два разных контейнера, чтобы предотвратить его воссоединение хотя бы в ближайшем будущем. Она вздохнула. Слуги, похоже, всегда лучше переносили последствия ее сражений, чем она сама.

— Отличная работа, Акане-сама. Уже можно смотреть. — В голосе маленькой ледяной женщины явно слышалась дружелюбная насмешка.

— Ага. Спасибо, Саски-сан. Тебе помочь,… э… избавиться от этого?

Женщина хихикнула. — Все в порядке, госпожа. Вы проделали хорошую работу, так что мне ничего не угрожает. Ему потребуется достаточно времени, чтобы собрать себя воедино.

Акане слабо улыбнулась. Части демонов всегда выбрасывали подальше от мира Юкки-онны. Что было очень кстати. Настолько далеко, что когда демон воскресал где-то, он мог придти к мудрому решению, что возвращаться в мир Юкки-онны не стоит вообще. Но иногда они были такими тугодумами…

— Вы бы лучше, — ответила Саски, и ее белые кристальные брови нахмурились над светлыми серыми глазами, — позаботились о своих ранах. У вас все руки обожжены.

Акане оглядела себя, спокойно отмечая повреждения, полученные в битве. — Спасибо, что сказала, — криво улыбнулась она, морщась от боли, которая вспышками давала о себе знать.

— Это моя работа, — ответила маленькая ледяная женщина, широко улыбнувшись и демонстрируя два ряда прозрачных, словно сосульки, зубов. — Вы всегда забываете позаботиться о себе, если меня нет рядом, чтобы напомнить об этом.

В ответ на это преувеличение Акане смущенно хихикнула, ледяная женщина в это время уже покидала комнату с контейнером, в котором покоились останки демона. Акане знала, что у нее сложилось что-то типа репутации: мол, она очень упряма, когда дело касается того, чтобы признать, что ей нужна помощь или что ей на самом деле больно. Она ненавидела показывать свою слабость.

И, тем не менее, она теперь гораздо лучше знала — и признавала — предел своих возможностей… и научилась принимать помощь, когда ее предлагали, вместо того, чтобы рявкать в ответ, что она со всем может справиться сама.

Ей было трудно этому научится. Старые привычки оказались очень живучи. Там, в мире смертных, она всегда старалась доказать, что она достаточно хороший боец. Что она достаточно хорошо готовит.

Что она хорошая невеста…

— Противная томбойка…

Услышав голос Ранмы, Акане резко вскинула голову. Она лихорадочно оглядывалась, в ее широко распахнутых глазах засветилась надежда. Но очень быстро девушка осознала, что это всего лишь очередная шуточка Масакадзу-сенсея. Плечи ее поникли.

— Не смешно, сенсей, — произнесла она, в ее голосе звучали печаль и раздражение.

Размытый росчерк движения — и тенгу уже стоит прямо перед ней, черные глаза блестят на красном оперенном лице.

— А это и не была шутка, — доброжелательно ответил он, извлекая баночку с целебной мазью. Акане послушно села и вытянула вперед руки, а тенгу начал обрабатывать ее ожоги. Наклонив голову набок, он поинтересовался:

— Ты ведь даже еще этого не поняла, да?

Акане вздрогнула, когда тенгу коснулся ее руки, и вопросительно нахмурилась, когда мазь, впитавшись в кожу, успокоила боль. — Не поняла чего?

— Разве ты еще не заметила, что когда я дразнил тебя голосом Ранмы во время наших последних спаррингов, ты не теряла самоконтроля?

Акане тихо сидела, обдумывая эту информацию. Она действительно этого не заметила, ну, по крайней мере, не осознала до конца. Но теперь, когда тенгу упомянул об этом, она признала, что он прав. Самоконтроля она больше не теряла. Он больше не выводил ее из себя.

И Ранма тоже.

Связь была очевидной. Прошло уже почти четыре недели с тех пор, как Ранма, словно призрак, возник перед ней, и какое-то неведомое заклинание из мира смертных пыталось разрушить заклятье крови, которое разделяло их друг с другом. Прожив почти два года в Ками-мире, она уже почти и не надеялась, что он хотя бы помнит ее.

Но он помнил. И он пришел за ней.

И она не упустила момент, она, наконец, сказала Ранме, что любит его.

Выражение ее лица смягчилось, когда она вспомнила его взгляд. В таких знакомых синих глазах мелькнул шок. Шок, который быстро сменился недоверием, а потом робкой надеждой. И, наконец, радостью, когда он…

…почти сказал ей. Акане стиснула зубы. Он ведь почти сказал ей эти слова, но боль скрутила его, и заклятье снова разделило их.

Чувство, которое охватывало ее при мысли об этом, было и прекрасно и ужасно одновременно. Ранма не забыл ее. Он ищет ее. Даже спустя два года, он все еще пытается найти способ снять заклятье и придти за ней. Они смогли поговорить несколько секунд, увидеть друг друга, и… и вновь почувствовали это мучительное чувство бесконечного ожидания, которое почти стерлось.

Еще пять лет. Целая вечность, но теперь у нее была надежда что…

Акане вздохнула. Сейчас ей было уже восемнадцать, почти девятнадцать. Черные с синим отливом волосы отрасли ниже плеч. Сегодня Юкки-онна помогла ей заплести их во французскую косу, чтобы они не лезли в глаза и не мешали во время битвы…

Ранма обещал, что найдет ее, но Юкки-онна поставила под сомнение то, что он сможет добиться успеха. Она сказала, что поиски Ранмы просто обречены на провал, пока он не найдет способ аннулировать разделяющее их заклинание крови. А это очень долгая и сложная задача даже в Ками-мире. И почти невыполнимая в мире смертных.

Пять лет.

*Ранма, пожалуйста, не сдавайся. Я жду тебя…*

— Акане-тян.

Акане подняла голову, смахивая слезы с глаз. Тенгу сочувственно смотрел на нее.

— Урок усвоен, — мягко сказал Масакадзу. — Больше я не буду пользоваться голосом Ранмы во время тренировок, если тебе это причиняет такую боль…

— Нет! — воскликнула Акане. Она зарделась и опустила взгляд, когда осознала, насколько резок был ее тон. — Пожалуйста, — тихо добавила она, снова поднимая голову и заглядывая в глаза Масакадзу. — Я… я хочу слышать его голос.

Масакадзу сделал вид, что удивился. — Даже, несмотря на то, что его голос говорит такие неприятные для тебя вещи?

Акане кивнула. — Да. Слова, может, и кажутся неприятными, но… — Она замолчала, осознание яркой вспышкой мелькнуло у нее на лице. Дыхание перехватило. Словно миллион маленьких деталек встали на свое место. По какой-то причине она не понимала этого так ясно до сего момента.

Мягкая, немного печальная улыбка тронула ее лицо.

— Слова, может, и кажутся неприятными, — продолжила она, — но значат они совсем другое.

Глаза тенгу блеснули. — Похоже, ты усвоила не один урок, а больше, — спокойно произнес он, запечатывая кувшинчик с мазью.

Акане покраснела и от смущения уставилась на свои руки.

В этот момент в комнату вошла Снежная Женщина. Ее свободное платье ниспадало вокруг элегантной фигуры, а блестящие белые волосы струились за ней по полу, словно роскошный свадебный шлейф. Она улыбнулась. — А, Акане, вижу, ты снова прогнала предполагаемого «поклонника».

Акане вздрогнула, подняла голову и виновато посмотрела на Юкки-онну, но затем внезапно осознала, что Снежная Женщина имела в виду демона, которого она только что разрубила на кусочки, а не… Она нервно засмеялась, почувствовав, что щеки начинают полыхать. — А ну да, — легко ответила она, — еще один повержен, осталось чуть больше миллиона.

Юкки-онна, наконец, заметила румянец на щеках девушки и с любопытством спросила:

— Хм. Я чему-то помешала?

— Да, нет, нет, совсем нет, — поспешно ответила Акане.

— Да, — ответил Масакадзу, — мы только что говорили о Ранме.

Акане внутренне содрогнулась, а затем вздохнула и закрыла глаза рукой.

Улыбка Снежной Женщины потускнела. — Понятно. Как мило. Похоже, юный Ранма — самая интересная тема для беседы в последнее время. Умоляю, не стоит прерывать ваш разговор из-за моего вторжения. Акане, когда у тебя появится свободная минутка, зайди, пожалуйста, в мои покои — я поработаю над заклятьем крови. — И, больше не произнеся ни слова, она покинула комнату.

Акане, застонав, уставилась на тенгу. — Сенсей, ну почему вы это сделали? Вы же знаете, как она расстраивается, когда разговор заходит о Ранме.

Масакадзу непонимающе моргнул. — Правда что ль? А я и понятия не имел. Интересно, с чего бы это?

Акане тяжело вздохнула, чувствуя, что глаза у нее на мокром месте. — Я не знаю, — ответила она. Смахнув рукой слезы, она потянулась к катане и привычным движением вытерла ее насухо тряпицей, а затем привычным же взмахом вернула в ножны, ремешком прикрепленные у нее за спиной. После чего ее руки безвольно опустились на колени.

— Она такая холодная в последнее время, — произнесла она еле внятно. — С тех пор, как появился Ранма… Я знаю, он ей не нравится, но я понять не могу почему. Он вроде ей ничего не сделал. — Кривая усмешка отразилась на ее лице, несмотря на слезы. — А вообще, она одна из немногих женщин — из тех, что я знаю — которая не стремиться выскочить за него замуж.

Масакадзу сидел и смотрел на нее, не мигая. — Она очень за тебя переживает.

Акане уставилась в пол. — Я знаю. — Ее ответ был еле слышен, она почти шептала. — Она мне как мама.

— Возможно, она не хочет видеть, как кто-то причиняет тебе боль.

Акане подняла голову и встретилась взглядом с тенгу, ее глаза блестели, а выражение лица стало серьезным. — Масакадзу-сан, — уверенно произнесла она. — Я предпочитаю любить Ранму, рискуя, что это причинит мне боль, чем быть такой, какой я была до встречи с ним — можно сказать наполовину человеком. — Ее взгляд смягчился, и она самоуничижительно бросила:

— Хех. Вот бы удивилась моя семья, услышав эти слова из моих уст. Папочка наверно бы рухнул на пол в шоке и затопил дом слезами.

Масакадзу несколько секунд сидел молча, вглядываясь в Акане. А затем он в душе улыбнулся. *Ах, Акане, как же ты изменилась.* Он поднял свой кувшинчик с мазью и встал на ноги. — Ну, я пошел.

Акане удивленно моргнула. — Подожди…! — Но тенгу уже исчез. — Сенсей..? — Она вздохнула и покачала головой. Ее учитель был мудрым, очень умелым… и невероятно странным. Уйти как раз тогда, когда она открыла свое сердце. Наверно когда-нибудь она привыкнет к его внезапным появлениям и уходам.

Она криво улыбнулась, смахивая рукой с глаз оставшиеся слезы и вставая. *А может и нет.*

* * *

Юкки-онна стояла лицом к своему волшебному зеркалу. Магические ледяные вихри кружились на его зеркальной поверхности, сменяя картинку за картинкой.

— Юкки-тян.

Снежная Женщина удивленно замерла, и зеркало сразу же потемнело. Она повернулась, чтобы увидеть стоящего в дверях тенгу. — Масакадзу-сан, — холодно произнесла она. — Чего тебе угодно?

— Думаю, ты знаешь что.

Юкки-онна тряхнула копной своих сверкающих волос и сердито фыркнула. — И что же ты сделаешь? Мы сейчас на моей территории. И ты не можешь меня остановить. И не думай, что я не знаю о том, что ты ему помогал. Я знаю, что ты заблокировал колдовские голоса в его голове. Кстати, тебе наверно будет интересно узнать, что они преодолели твой барьер. — На лице Снежной Женщины заиграла безжалостная улыбка.

Тенгу склонил голову на бок, его глаза сверкнули. — Может быть. Но, по крайней мере, я немного замедлил действие заклятья. Я подарил им немного времени.

— ИМ? — Тонкие изящные пальцы Снежной Женщины сжались в кулаки. — ЕМУ ты хотел сказать?!

— Нет, я хотел сказать ИМ, — ответил спокойно Масакадзу. — Ранма и Акане любят друг друга, и не важно насколько сильно ты стараешься это отрицать. Я хочу им помочь. А ты хочешь помочь себе. Ты действуешь исключительно из эгоистических побуждений, Юкки-тян, и закончится все тем, что ты опустошишь себя, навредишь Акане, сокрушишь все, что она любит.

Слова тенгу звучали тихо, но очень твердо. Юкки-онна отреагировала так, словно получила пощечину. Она стояла, смотрела на него широко раскрытыми глазами, а потом, не веря своим ушам, закачала головой. Ледяные слезы разочарования капали из ее глаз и катились по белым щекам. — Я никогда, никогда не причиню Акане вред, — хрипло процедила она.

Взгляд тенгу потеплел. — Тогда прошу тебя, Юкки-тян. Не вмешивайся. Оставь Ранму в покое. Исполни то, что пообещала Акане. Избавь ее от заклятья крови и отпусти ее домой — к ее семье.

Юкки-онна качнула головой, ее глаза были закрыты. — Я ее семья. Я!

Теперь уже тенгу разочарованно качал головой. — Нет. Ты одинокая женщина, которой опостылела ее одинокая бессмертная жизнь. И ты хочешь удержать Акане рядом, даже ценой ее счастья.

— Ты не понимаешь…

— Нет. Это ТЫ не понимаешь. Ты обманываешь себя. — Голос Масакадзу звучал твердо и спокойно. — Акане не твоя дочь, Юкки-тян.

Юкки-онна резко вскинула голову, в ее глазах полыхал ледяной огонь. Ее трясло, она еле сдерживала охватившую ее ярость. — Акане счастлива здесь. — Процедила она сквозь зубы. — Акане была счастлива здесь до тех пор, пока не появился этот… — Ее слова оборвались.

Масакадзу смотрел на нее, но по выражению его птичьего лица невозможно было угадать, что он думает.

Лицо Юкки-онны сделалось жестким. — Убирайся, — произнесла она. — Убирайся из моего дома и не вздумай возвращаться. Отныне Акане не нуждается в твоих тренировках.

Тенгу молчал несколько секунд, его черные глаза сверкали. — Ты зашла слишком далеко, Юкки-онна, — наконец произнес он. — Это возможно и твоя территория, но не тебе указывать мне, когда мой ученик должен закончить обучение. — Он мягко и стремительно развернулся, собираясь уходить. — Ты меня больше не увидишь, по крайне мере, до тех пор, пока не изменишь своего мнения, — тихо добавил он. — Я не хочу отказываться от нашей дружбы, но, похоже, у меня просто нет выбора. Ты более не та женщина, которую я знал.

В его голосе появились жесткие нотки. — И, я не хочу приносить в жертву свою дружбу с Акане только потому, что ты пожелала бросить на ветер все ради безнадежных, напрасных попыток заполнить пустоту в твоей жизни. Я продолжу тренировать ее, желаешь ты этого или нет. Если она сама, конечно, пожелает видеть меня своим сенсеем, — добавил он.

И с этими словами он ушел, оставив Снежную Женщину таращиться в пустое пространство своей комнаты.

Какое-то время она так и стояла, а потом колени у нее подогнулись. Внутри себя она чувствовала странную пустоту.

* * *

Акане стояла в нескольких шагах от входа в покои Юкки-онны, оцепенев, не роняя ни звука, случайно услышав разговор между ней и Масакадзу, все мысли о работе над заклятьем крови выветрились у нее из головы. Порыв ветра и тенгу промчался мимо нее с такой скоростью, что все, что она заметила — размытое ржавое пятно.

Она постояла еще немного. А затем услышала, как Юкки-онна прошла вглубь своей комнаты. Звук отдаляющихся шагов, словно удар током пробудил ее к действию  — не медля больше ни минуты, она, стараясь не шуметь, убежала прочь.

А Масакадзу знал, что она была там. Он был просто уверен в этом. И слова свои он говорил, зная, что Акане их услышит. Как услышит и ответ Снежной Женщины.

Горячие слезы текли у Акане из глаз, когда она без оглядки бежала по кристальным коридорам дома Юкки-онны, всхлипывания эхом отражались от гладких белых стен, ей казалось, что ее просто предали. В одну секунду Снежная Женщина превратилась в ее глазах из доброй покровительницы в манипулятора, в корыстную собственницу. А владения Юкки-онны из дома превратились в тюрьму. Впервые за последние два года она по настоящему почувствовала, что находится в ловушке — заключенная в Ками-мире у той, у которой была сила и возможность освободить ее.

Акане остановилась и рухнула на колени, невыносимое чувство одиночества и тоски по дому нахлынуло на нее волной. Она поежилась, обхватила себя руками, словно впервые почувствовав холод этого места.

*Что же мне теперь делать?* — думала она в отчаянии. Она вспомнила свою семью: своего отца и сестер, которых она не видела уже два года. Ранму. Она моргнула — в памяти всплыли его последние слова, когда он исчезал: что он обязательно найдет ее.

Горячие слезы продолжали монотонно капать на ледяной пол, и от него стал подниматься пар. *Ох, Ранма!* — думала она. — *Пожалуйста, найди способ сдержать свое обещание…*

* * *

Ранма проснулся резко, мокрый от пота, голоса громко гудели в его голове. Он застонал, схватился руками за виски, и нетвердо сел. *Колдовские голоса*, — осознал Ранма. Пока он спал, они мало помалу выбрались из отдаленных уголков его сознания, куда он их загнал прошлым вечером.

Стиснув зубы, он сконцентрировался и отодвинул их вглубь, чтобы иметь возможность ясно мыслить. Но, несмотря на это, голова после сна была словно в тумане. Что-то произошло прошлой ночью, что-то странное и пугающее. Его затуманенные мозги не могли вспомнить, что же конкретно это было. Что-то насчет Акане. Что-то намного хуже того, что она просто исчезла…

Снизу донесся запах еды, приготовленной Касуми, и в животе у него тут же заурчало. Когда в последний раз он ел? Он не помнил. Поднявшись на ноги, нетвердой походкой Ранма вышел в коридор.

Возле двери в комнату Акане он остановился, печально глядя на деревянную уточку-табличку с ее именем. В какой-то момент ему захотелось войти внутрь, просто проверить: а вдруг она там, сидит за столом или лежит на своей кровати, и его рука сама потянулась к дверной ручке. Но где-то в глубине сознания колдовские голоса настойчиво шептали, что она исчезла, что он никогда не увидит ее снова…

Ранма моргнул и потряс головой, опуская руку. Он знал — комната пуста. Развернувшись, он уныло поплелся вниз.

— О, Ранма! Отлично, что ты встал и спустился к нам. Как ты себя чувствуешь, лучше?

Ранма поднял голову и увидел Соуна Тендо, сидящего за столом, на котором уже был накрыт завтрак. Рядом Генма-панда был занят тем, что с нечеловеческой скоростью пожирал еду. Касуми, Набики и Рега тоже завтракали. Касуми улыбнулась ему. — Доброе утро, Ранма. Я приберегла твой завтрак для тебя.

Ранма в замешательстве уставился на них всех. — Спасибо, Касуми, — автоматически ответил он. Он посмотрел на Соуна, которого не видел с того самого вечера, когда заклятье крови заставило Акане исчезнуть, и Соун от горя слег в постель. — Эээ, мне уже лучше, — солгал он. — А как вы себя чувствуете, Тендо-сан?

— О, отлично, просто отлично. Правда, Саотоме? — Соун толкнул панду локтем в бок, панда на короткий момент приостановила процесс поглощения еды, подняла голову и ухмыльнулась. — Да, — продолжил он, — меня свалила отвратительнейшая простуда, но никакая болезнь не удержит бойца в постели долгое время.

В животе у Ранмы зародилось какое-то нехорошее чувство; чувство дежавю. — Простуда? — тупо переспросил он. Но никто и внимания не обратил.

— Ранма, садись, пожалуйста, — предложила Касуми. Поешь чего-нибудь. Ты должно быть голоден.

Ошеломленный Ранма подчинился, опускаясь на колени рядом с Регой и Набики, не замечая, какими восторженными взглядами обменялись Соун и его отец.

— Так, значит, ты себя лучше чувствуешь, да, Ранма? — спросил Рега, глядя на него поверх плошки с мисо-супом. — Ты контролируешь колдовские голоса?

Ранма кивнул, рассеянно ковыряясь в еде своими палочками.

— Здорово. Ты заставил меня серьезно поволноваться, дружище.

Ранма нахмурился. — Дружище? — С каких это пор Рега называет его «дружище»? Обычно он называл его «враг женщин» или что-то в этом роде.

— Передай соевый соус, пожалуйста, — попросила Набики. Соус стоял прямо перед Ранмой, но он продолжал сверлить взглядом Регу. — Эй, Ранма! Очнись! Мне нужен соевый соус. — Ранма все еще не отвечал, и она подергала его за руку. — Сегодня, если тебя не затруднит.

Он моргнул, очнувшись, и протянул ей бутылочку.

— Эй, да что с тобой? Ты уверен, что ты в порядке?

— Я… не знаю, — честно ответил он, без всякого энтузиазма поднося ко рту еду. — Что-то не то…

— Ну, давай сейчас не будем об этом беспокоиться, — сказал Соун, широко улыбаясь. — Ранма, раз ты держишь голоса под контролем и раз все вы здесь, — продолжил он, оглядывая сидящих за столом, — Генма и я хотим сделать объявление. Ранма, ты уже год живешь с нами, и мы с твоим отцом решили, что пришла пора выполнить условия соглашения, которое мы заключили, когда ты родился.

Ранма в шоке уставился на Соуна, палочки замерли на полпути ко рту. — ЧТО?! Вы же это несерьезно?!! Как это возможно, она ведь даже…

— Ранма, ты же знал об этом, это ведь для тебя не сюрприз. Да, мы решили, что ты должен жениться на моей младшей дочери — Набики. Теперь она — твоя невеста.

Палочки Ранмы с треском развалились на две части. Набики подавилась своим супом.

— Ой, как чудесно, — сияя от радости, воскликнула Касуми. — Теперь ты на самом деле станешь частью семьи, Ранма!

Рега хмыкнул, увидев выражения на лицах новообразовавшейся парочки. — Эй, примите мои сердечные поздравления, вы двое!

Мозг Ранмы резко очистился от тумана. Внезапно всплыли воспоминания прошлой ночи — его разговор с Набики и Регой — они появились в его в памяти четко, ясно и болезненно. — Вы… вы не можете так поступить, — прохрипел он. — А как же Акане? Она ведь моя невеста!

Лицо Соуна потемнело. — АКАНЕ?!! — переспросил он, поворачиваясь к Генме, боевая аура заполыхала вокруг тотчас же появившейся Демонической Головы Соуна. — И кто же эта Акане?! Только не говори мне, что ты снова продал Ранму за еду, Саотоме!

Панда яростно замотала головой.

Ранма вскочил на ноги и схватил Соуна за ворот его ги. — Акане, твоя дочь, идиот! Мы помолвлены, а сейчас она исчезла, это дурацкое заклинание крови заперло ее в Ками-мире! Как ты мог забыть свою собственную дочь?!!! — Соун явно струхнул — боевая аура Ранмы полыхала ярко красным. — Ну, ну, спокойнее сынок…

Набики вздохнула. — Ранма, а я думала, ты сказал, что тебе лучше.

Ранма отпустил Соуна и повернулся к Набики. — А мне лучше! Это вы тут все с катушек слетели! — Он повернулся к Касуми, в его глазах светилось отчаяние. — Касуми, но хоть ты то помнишь Акане, правда? Она твоя младшая сестра, моего возраста, у нее короткие темные волосы, она настоящая томбойка, если только она не улыбается, а ее стряпня чистый яд, мы помолвлены уже год и… — он остановился, заметив непонимающий взгляд.

— Прости, Ранма, но я не понимаю, о чем ты говоришь, — ответила она и взволнованно нахмурилась. — Наверно нам все-таки стоило позвать доктора Тофу прошлой ночью.

Рега потряс головой, глядя на Ранму с испугом. — Мне кажется, ему нужен психиатр, а не хиропрактик.

Ранма был слишком шокирован происходящим, чтобы ответить. Он стоял столбом, переводя взгляд с одного сидящего за столом на другого, его друзья, его семья… *Нет, нет, нет! Не может такого быть! Они действительно не помнят Акане, даже Тендо-сан…* — Это все заклинание крови, — наконец произнес он. — Оно каким-то образом заставило вас забыть о ней.

— О чем это он? — озадаченно спросил Соун.

[Без понятия] — поднял табличку Генма-панда, пожимая плечами.

Набики наблюдала за Ранмой, как он не верящим взглядом смотрит на присутствующих, ее обуревали самые разные эмоции, но выражение лица она держала абсолютно нейтральным. Все было как-то неправильно, не так как должно было быть. Она ожидала, что папочка объявит о ее помолвке с Ранмой, что это, мол, дело чести выполнить так называемое соглашение, которое он заключил с Саотоме много лет назад. Она просто не думала, что они будут так глупы и объявят об этом сейчас — во время неразберихи с этим заклятьем. С их ограниченным мышлением они, вероятно, были уверены в том, что колдовские голоса из головы Ранмы либо просто испаряться, либо станут настолько незначительными, когда они провозгласят, что отныне их дети помолвлены… При этой мысли Набики слегка нахмурилась. Она вспомнила, как однажды, они с Ранмой уже были «помолвлены» и как она манипулировала им, говоря, что любит его. Он был так шокирован, и так боялся задеть ее чувства, что принял ее правила игры и слушался ее. Ну, по крайней мере, до тех пор, пока он окончательно не вышел из себя потому, что она продавала его на час другим невестам, и, заставляла работать так, что требовалась немалая сила и ловкость. Но пока он выполнял все ее прихоти, заработала она немало …

И все же… Ей было интересно, каково это быть невестой Ранмы на самом деле. Нет, не просто его невестой. Казалось, что у него этих невест миллион. Но… Он был одним из самых симпатичных парней в округе: красивое лицо и великолепная фигура. Он был смел и честен, а его способности бойца практически не имели себе равных. И все это в комбинации с его природной наивностью и обаянием, неловкостью, когда дело касалось женщин, делало его ужасно притягательным. Правда, было еще проклятие, которое время от времени превращало его в девушку. И еще один факт: он был беден, словно церковная мышь. Но это имело не очень то большое значение, потому что знал он или нет, она всегда умудрялась заработать на нем неплохие деньги…

Она оборвала эту мысль, когда Ранма развернулся, и их глаза встретились. Она легонько вздрогнула, казалось он что-то ищет на ее лице, и, не найдя этого  — вероятно, подтверждения существования этой Акане — опустил взгляд в пол. Он выглядел таким… таким потерянным. Она почувствовала нечто вроде стыда или угрызений совести. *Эти колдовские голоса должно быть просто лишили его разума,* — думала она. *Ладно. О помолвке подумаем потом. А прямо сейчас надо помочь Ранме.*

Она встала и посмотрела ему прямо в лицо. — Ранма, — произнесла она. — Послушай. Заклинание наложили на тебя, не на нас. Помнишь это?

Ранма не отвечал. Только еле заметно кивнул, продолжая изучать пол, стиснув кулаки.

— Значит, логично было бы предположить, что наша память не врет, так?

Тишина. А потом тихий, низкий шепот. — Говорю вам, Акане существует. Она не плод моего воображения или заклятья.

— Тогда почему ни один из нас, кого заклятье не затронуло, ничего не знает о ней? — тихо спросила она. — Колон так и говорила. Заклятье должно было сделать так, чтобы ты возненавидел Шампу, заставив тебя поверить в то, что из-за нее ты лишился чего-то очень дорогого. А поскольку у тебя не было ничего достаточно дорогого для тебя, такого, потеря чего тебя достаточно бы расстроила, то заклятье создало нечто и вместе с колдовскими голосами засунуло в твою голову. Оно создало эту девушку. Акане не существует. И никогда не существовала. Она просто часть заклятья, вот и все.

*Но вот что странно,* — внезапно осознала Набики, — *заклятье создает девушку, которую Ранма любит больше всего на свете. Может он и не так неловок с женщинами, как казалось…*

Внезапно Ранма резко вскинул голову.  — Ее комната! — воскликнул он, хватая Набики за руку.

Она приглушенно вскрикнула, так резко он дернул ее за руку. А Ранма продолжал тащить ее по направлению к лестнице. — Что ты делаешь?

— Вы тоже все, пойдемте! — крикнул он. — Акане существует! Я могу вам это доказать!

Касуми, Соун, Генма-панда и Рега неуверенно оглядывались друг на друга. Затем они поднялись и последовали за ним.

— Вот! Видите? — Ранма остановился у двери. — Сами посмотрите. Заклятье наложили только на меня, да? А как вы тогда объясните эту комнату?

Набики уставилась на деревянную уточку-табличку, такую же, как на ее двери и двери Касуми, только на этой значилось имя «Акане». Она посмотрела на Ранму, приподняв бровь.

— Давай же, — подбодрил он. — Открой дверь и убедись.

Пожав плечами, Набики повернула ручку, открывая дверь.

И открыла от удивления рот. По ту сторону двери была комната девушки. Одеяло с цветочными узорами на кровати и школьная униформа, и высушенные цветы на стене — все это говорило само за себя. Рядом с окном стол для занятий, на котором лежали какие-то бумаги, словно кто-то бросил посередине начатую домашнюю работу. Стойка с гантелями на полу рядом с кроватью. *Ну,* — несмотря на удивление, мысленно усмехнулась Набики, — *похоже, что фантастическая девушка Ранмы увлекается поднятием тяжестей*.

— О боже, — произнесла Касуми, когда она вместе с остальными вошла в комнату. — Ранма, что ты сделал с кладовкой?

Ранма моргнул и в шоке посмотрел на Касуми. — Что я…? Да не делал я ничего! Это комната Акане!

— Ранма, где ты все это достал? — спросил Соун, хмурясь. — Я понимаю, ты расстроен из-за заклятья, но это уже перебор, не думаешь, сынок?

Ранма стиснул зубы, его ки начала ярко мерцать. — Говорю же вам, я не делал ничего! Посмотрите же! — Он подошел к столу. — Вот это ее домашнее задание! Вы что думаете, я бы стал делать ее домашнее задание?!

Все продолжали молча смотреть на него.

Ранма в отчаянии огляделся, пытаясь найти хоть что-нибудь, что встряхнет их память. Его взгляд упал на фотографию, висящую над кроватью Акане. Фотографию, вставленную в рамку, которую он подарил ей на Рождество. Он подбежал к ней, схватил со стены. — Вот, — умоляюще воскликнул он, — вот она, вот здесь. Это доказывает, что она реальна! Видите? — Он держал снимок прямо перед лицом Соуна, но тот смотрел на него совершенно безучастно. Набики взяла снимок из рук Ранмы, чтобы рассмотреть получше.

Она нахмурилась. Это фото, на котором было очень много народу, было сделано после того, как яхта, на которой они плыли, потерпела крушение, после встречи с принцем Тома и его плавающим островом. — Ранма, извини, я ее не узнаю. Кроме того, эта девушка может быть кем угодно. Наверно она одна из тех, кого похитил принц Тома.

Ранма уже открыл рот, чтобы возразить, но Набики его остановила. — Посмотри на людей на снимке, Ранма, — сказала она. — Вот рядом с тобой Уке и Шампу. Если эта девушка, как ты говоришь, та, кого ты любишь, почему же она стоит не с тобой, а вон там? — Ранма моргнул, его лицо перекосилось, словно от боли. — Я… я…

Набики покачала головой. — Слушай, Ранма, я не знаю, откуда взялись все эти вещи. Может, ты принес их все сюда под воздействием заклятья. Может, само заклятье создало некое физическое доказательство, чтобы заставить тебя окончательно поверить в нее. Не важно. Это не меняет того факта, что ни один из нас не тронут заклятьем, а ты затронут. Ты должен это признать, или просто свихнешься, беспокоясь о пропавшей девушке, которой и не существует то на самом деле.

Ранма смотрел на взволнованные лица его друзей и семьи и чувствовал, как его решимость падает. *Нет, не может быть! Но… а что если она права? Что если и вправду не было никакой Акане… Что если все это только заклятье…*

*Никакой Акане…* Дрожь пробежала по телу Ранмы. Если Акане — выдумка, значит вся его жизнь за прошлый год, все воспоминания — ложь. Он постарался представить, какова бы была его жизнь с тех пор, как он появился в Тендо додзе без Акане. Но он не смог. Акане была неотъемлемой частью почти всего, что его окружало, что он делал; начиная с того момента, как они (он тогда был девушкой) устроили спарринг в додзе, потом все эти ненормальные помолвки, заканчивая тем самым моментом, когда он думал о ней, застрявшей в Ками-мире.

Но Набики могла быть права. Заклинание крови могло переписать его память. Акане могла быть не более чем результатом магического воздействия на его мозг, вымыслом, созданным специально для него одного, чтобы тут же исчезнуть из его жизни…

Это даже имело смысл в каком-то роде. Он совершенно точно не мог вспомнить, чтобы кто-то пробуждал в нем такие же чувства… такой же глубины, до тех пор, пока они не встретились. Вбивала ли она его в мостовую или улыбалась так, что все внутри у него наполнялось легкостью, никто не вызывал у него таких эмоций, как она.

Была ли это магия?

Плод заклятья или нет, Акане была частью него самого, той частью, которую он не хотел терять.

А колдовские голоса шептали на задворках его сознания: **Акане жива, Акане жива… Ты никогда не увидишь ее снова… никогда…**

Его отец, семейство Тендо и Рега — все смотрели на него, на их лицах застыло беспокойство.

Это уже было слишком. Плечи Ранмы поникли, он развернулся и вышел из комнаты.

— Ранма? — голос Реги, в котором звучало сомнение и беспокойство, он услышал уже в коридоре. Смешно, но сейчас, без присутствия Акане, Рега, похоже, оказался его лучшим другом. Это было мило, и он гадал, каким образом они стали друзьями. Но вспомнить не мог. Он вошел в свою комнату и прикрыл за собой дверь.

Оставшиеся в комнате стояли в неловкой тишине. Наконец Соун прокашлялся и произнес:

— Набики, ты его невеста теперь, и ты должна быть с ним рядом. Наверно тебе стоит пойти и поговорить с ним.

Набики уставилась на закрытую дверь в комнату Ранмы и покачала головой, ее охватило странное чувство. — Не думаю, папочка. Ранме, похоже, прямо сейчас надо побыть одному, чтобы все обдумать. А нам с тобой надо поговорить о помолвке. — Соун нервно огляделся, Набики, видя это, закатила глаза. — Но не прямо сейчас, — добавила она.

*Прямо сейчас я пойду в свою комнату, лягу на кровать, и буду лежать до тех пор, пока не пройдет головная боль, которую я только что заработала.*

Она со вздохом проследовала к себе, и устало прислонилась к закрытой двери, слушая, как остальные медленно спускаются по лестнице.

Какое-то время она еще постояла, глядя на свою кровать. После чего передумала ложиться, а вместо этого села за свой стол, заваленный всякими техническими штучками. Вставив наушники в замысловатое устройство, она потянулась, повернула маленький, неприметный выключатель, и стала внимательно слушать.

Она не слышала ничего. Не то, чтобы она ожидала что-то другое, но… *Бедный Ранма,* — думала она. *Он наверно просто шокирован. Понимаю, это было довольно жестоко, но это был единственный способ его вразумить. Нет, только подумайте, он считает, что помолвлен с какой-то не существующей девушкой по имени Акане…*

А потом она что-то услышала, такое тихое, что она не была уверена — может ей просто кажется? Но вот она услышала это снова.

Тихий, дрожащий всхлип.

Набики моргнула. *Он… что плачет?*

Она вытащила наушники, поднимаясь со стула, сердце в ее груди громко ухало. *Боже мой. Зачем, зачем я это делаю?* — думала она охваченная страхом и беспокойством. *Как же глупо, просто поверить не могу. Набики, ты идиотка, что еще ты надеялась услышать, когда он там — один и после всего того, что ты ему наговорила?! Как будто мало ему досталось и так…*

*Ранма…*

Она постояла еще немного, колеблясь в нерешительности, а затем все-таки вышла в коридор и остановилась напротив двери в его комнату. Она подняла руку и тихонько постучала.  — Ранма?

Ответа не последовало.

Она осторожно приоткрыла дверь. Он сидел спиной к ней, в углу комнаты рядом с комодом. Нижний ящик выдвинут. Его поникшие плечи содрогнулись от еще одного еле слышного всхлипа — а она все стояла и смотрела. Сглотнув, она вошла и закрыла за собой дверь.

— Ранма, — начала она, слова застревали в горле. — Я… прости меня. Я понимаю, как тебе сложно и из-за этого заклятья, да и вообще. А я была слишком резка…

Он не ответил. Просто сидел там, согнувшись, косичка безвольно свисает по спине. Она медленно подошла и заглянула ему через плечо.

В руках он держал пышный локон сине-черных волос, перевязанный лентой. Она смотрела, как слезы из его глаз капали на шелковистые пряди, впитываясь и полностью исчезая.

— Рега случайно обрезал ей волосы, когда мы подрались, — прошептал он. — Она тогда так сильно из-за этого разозлилась, потому что хотела отрастить такие же длинные, как у Касуми. Не думаю, что она простила меня. Но потом Касуми подравняла их, и она стала такой… милой… я еле… еле у-узнал ее… к-когда ув-увидел… — его голос с хрипом оборвался, и еще одна сверкающая слезинка упала на черный локон.

Набики не знала, что и сказать. Она никогда не умела особо утешать, это не входило в сферу ее талантов. Поэтому Набики просто беспомощно стояла, желая, чтобы у нее была хоть капелька способностей Касуми улаживать подобные вещи.

— Я знаю, что она существует, Набики, — тихо сказал Ранма. Но в его голосе чувствовались сомнения и страх. — Мне все равно, что вы думаете, будто она всего лишь часть это проклятого заклятья…

Набики с удивлением почувствовала, что на глаза ей наворачиваются слезы.  — Л-ладно, Ранма, — слабо произнесла она. *Черт возьми!* — думала она, мысли в ее голове скакали, не давая ей возможности успокоиться и унять ноющую боль в груди. *Я вижу, ты окончательно сходишь с ума из-за этого дурацкого заклятья крови…*

На какой то момент она даже пожалела о том, что вообще что-то сказала и выдала свое присутствие. В конце концов, он так часто говорил о том, что он парень, что парни не плачут; он, вероятно, ненавидит ее за то, что она видит его сейчас…

Затем Ранма слегка приподнял голову. Набики увидела его профиль, тень от челки закрывала его лицо. Она моргнула, шокированная — никогда она не видела у Ранмы такого лица. И никогда не думала, что сможет увидеть.

Безнадежность. Она промелькнула на его мокром от слез лице и, казалось пронизала все его существо.

Внезапно Набики почувствовала, что ее знобит. Ей приходилось и ранее видеть, как Ранма страдает… например, когда возникли проблемы с Тиисуйтоном… Но никогда, никогда она не видела, чтобы он… сдался.

Его синие глаза, все еще мокрые от слез, были наполнены таким отчаянием! И это отчаяние затмевало тот огонь уверенности и решимости, который обычно горел в его взгляде… Он так вцепился в этот черный локон — словно это — последняя соломинка — и если он отпустит ее, то жизнь его тут же оборвется… Набикино сердце сжалось от боли. Это было уже слишком для нее. Ну что заставило ее придти сюда? Что она может сделать, чтобы как-то помочь ему?

Обнять его? Нет. Ей не были свойственны такие проявления участия, и она прекрасно знала, что Ранма в этом плане не лучше. Кроме того, единственным человеком, который постоянно обнимал Ранму, была Шампу, а ей не хотелось думать о ней прямо сейчас.

Но не могла же она просто так стоять здесь и дальше. И Ранма нуждался хоть в чем-то…

Собравшись с духом, Набики протянула руку и легонько сжала его плечо. — Ранмааа…

Прикосновение Набики, словно яркая вспышка в темноте, вытянуло Ранму с той опасной грани, на которой он еле балансировал. Он продолжал сидеть, не двигаясь, но его глаза, к ее огромному облегчению, приняли осмысленное выражение…

— Что же мне делать, Набики? — голос Ранмы дрожал и был еле слышен. Он опустил взгляд на пышный локон в руке. — Я… люблю… Акане.

Слова, казалось, застревали в воздухе. Набики не знала, что и ответить. Словно простое, неуклюжее признание Ранмы в любви к этой его созданной заклятьем девушке лишило ее возможности здраво мыслить.

Ранма медленно поднял голову, теперь он смотрел прямо перед собой. Изумление, а потом и испуг сверкнули в его широко распахнутых глазах, словно он только что сам понял, какие слова произнесли его губы.

Набики почувствовала, что в этот момент он вообще не замечал ее присутствия в комнате. Это был просто Ранма. Ранма и внезапное открытие, которое отразило в его больших синих глазах миллион различных эмоций, каждая намного сильнее предыдущей…

…до тех пор, пока он внезапно как бы не «осыпался» прямо на ее глазах. Он склонился, сжимая в руках прядь волос и прижимая ее к груди, и тихо всхлипнул.

— Набики, — отрывисто прошептал он. — Я люблю ее… и я никогда ей этого не говорил… Она не знает. А теперь или она заперта в Ками-мире, куда я попасть не могу, и все ее забыли, за исключение меня, или она вообще существует только в моей голове. — По его щеке скатилась еще одна слеза. — Я никогда ей не говорил…

У Набики защипало глаза, а горло пересохло. Ей было невыносимо видеть Ранму таким. Ее бесстрастная, рациональная часть, часть, которая была уверена, что Акане не существует, хотела заставить Ранму принять эту реальность. Хотела дать ему пощечину, сказать ему, что пора выйти из этого состояния и начать наслаждаться настоящей жизнью.

Но, видя его… видя его таким несчастным, видя его в таком отчаянии… она не могла.

Потому что она понимала, что это не поможет.

Ранма верил, что Акане — реальна. И он… он любил ее. Но не это было настоящей трагедией, это было только признаком трагедии. Самым ужасным было то, что заклинание крови теперь управляло разумом Ранмы, его памятью, его душой. Вся его жизнь теперь была основана на лжи. Вся его энергия и самоуверенность казалось просто иссохли за последние несколько дней. А все из-за того, что Шампу наколдовала это заклятье, чтобы утвердить Ранму в качестве мужа, в качестве своего трофея и вместе с ним вернуться в деревню амазонок.

Набики сжала кулаки, вспомнив о некой кассете, которая до сих пор была в ее руках. *Колон, я клянусь, если ты не вернешься и не избавишь Ранму от заклятья в течение двух дней, я сделаю из тебя вместе с этой китайской красоткой котлету.*

Но что она могла сделать для Ранмы сейчас? Не могла же она просто оставить его здесь и спокойно ждать прибытия Колон. Ранме было все хуже и хуже, он все сильнее погружался в ложную иллюзию заклятья. Она, как бы между прочим, отметила, что руки его все еще сжимают прядь волос, которая, как он утверждал, принадлежала Акане.

Ему нужна была помощь других. Нужно было, чтобы ему помогли вернуться в нормальное течение жизни, какой она была до того, как в нее ворвалось заклятье. А иначе он действительно сойдет с ума…

— Ранма, — тихо произнесла она. — Может… может тебе умыться и пойти со мной в школу сегодня, а? Ты отсутствовал уже четыре дня из-за всей этой неразберихи, и, думаю, тебе пойдет на пользу, если ты пойдешь туда и хотя бы отвлечешься от… всего этого.

Ранма медленно поднял голову, моргнул и уставился на нее, словно только что осознал, что она здесь стоит. Медленно, его взгляд прояснился. — Школа?

— Ну да, школа, — ответила она, слабо улыбаясь и стараясь не реагировать на его мучительный взгляд. — Ну, знаешь, такое большое здание, куда кучка детишек и несколько взрослых приходят посмотреть на твои стычки с Куно? Держу пари, он уже просто жаждет убить тебя за то, что ты уже столько времени не даешь ему увидеть его Богиню-с-Косичкой.

Ранма смотрел на нее словно одурманенный, но потом осознал, что она просто пытается его ободрить. Такую Набики он не знал ранее. — Эээ, Набики..?

— А что ты на меня так уставился? — с притворной беззаботностью спросила она. — Мои доходы упали на пять процентов из-за того, что ты не устраиваешь ритуальную утреннюю разборку с Куно. — Она постаралась сказать это достаточно веселым тоном, чтобы показать, что она шутит… слегка.

Ранма моргнул. А затем медленно уголки его рта приподнялись, образуя бледное подобие улыбки. — Я… хорошо, Набики. Неплохая идея.

Набики улыбнулась. Самой настоящей улыбкой, которая так редко появлялась на ее лице. — Отлично, — произнесла она. — Ты успеешь? Нам скоро уже надо выходить.

Ранма кивнул, проблеск былой жизни отразился на его лице. Но руки его до сих пор сжимали темный локон. — Я успею, — ответил он.

Набики встала и серьезно посмотрела на него, не совсем желая его покидать из страха, что он всего лишь прикидывается, чтобы она ушла и оставила его в покое…

Ранма, казалось, догадался о ее опасениях. — Правда, — ответил он. В его голосе послышались нотки благодарности. — Я буду готов.

И Набики покинула комнату Ранмы. Покинула со странным чувством легкости в груди и следом улыбки на лице.

~~Конец деcятой главы~~

Автор:
Krista Perry
krista.perry@attbi.com
http://www.akane.org/heartsofice/