Перевод на русский —
Толокин Сергей aka Siberian Troll
Siberian-Troll@yandex.ru

ЗАКАНЧИВАЯ НАЧАТОЕ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Воздух был пропитан озоном, тяжелым и непереносимым смрадом, что навевал мысли о разорвавшемся аэрозольном баллоне. Разбитые камни валялись повсюду, изломанные под невероятными углами, невероятных форм и пропорций. Эрозия не имела ни малейшего отношения к их форме. В этой реальности грунт высекался из крупных скал ударами молний, что били из грязно-угрюмых облаков. Сама земля трескалась и сочилась вокруг скал, образуя непристойную пародию на японский сад камней. В некоторых местах кое-какие из мерзких и ядовитых жидкостей выбивались на поверхность, образуя склизкие ямы-ловушки и зыбуны.

Дом, милый дом. Сделав глубокий вдох, я попытался припомнить, каково это жить здесь.

Все воспоминания тут же прекратились, стоило им принести с собою воспоминания о моих родных и друзьях.

О моих родных и друзьях, что были стерты с лица земли за свое преступление — за то, что они осмелились быть другими.

Кровь заледенела в моих жилах, и все, что я смог — втянуть излучаемую мной энергию вновь в меня. Я должен оставаться незамеченным. Никто не должен меня засечь. Не сейчас, не здесь.

В этом мире нет селений, нет городов, нет мегаполисов. Здесь есть лишь одно настоящее здание. Удел Повелителя. Жуткая цитадель, в которую даже молнии не бьют, но циркулируют окрест, подобно волкам, отпугиваемым огнем. Пункт моего назначения.

Каждое путешествие начинается с первого шага. Я всегда заканчиваю то, что начал.

Шаг. Шаг. Шаг.

Настало время закончить то, что я начал.

* * *

Я был возбужден и я был испуган. Повелитель, Тот, Кто Помнит вызвал меня. Я не знал отчего я не знал почему, я не знал зачем. Я не сделал ничего заслуживающего его внимания или урока. Когда я начал свое путешествие к Уделу, я был больше возбужден, чем испуган. Чем ближе я подходил к Уделу, чем сильнее смещался баланс.

Я стоял прямо перед Вратами. Мало кто сумел войти в эти двери и выйти потом из-за них. Живым. Врата представлял собой колоссальную конструкцию из резного дерева. Дерево. Я слышал о дереве и раньше, но считал это просто легендой, как "солнце" или "дождь". Мне стало жутко любопытно, интересно, на что это похоже?

И когда один коготь осторожно коснулся резного человека, вопящего от боли, я услышал голос.

Входи.

Перепуганный, но не желающий в это признаваться, даже себе, я вошел.

* * *

Я помню свою первую встречу с Тем, Кто Помнит. Я помню, насколько сильна была его аура. Она походила на необъятный водоворот. Все вокруг него неумолимо засасывалось в нее. Я помню, как сражался за то, чтобы просто оставаться в живых в его присутствии, и единственной причиной того, что я все же выжил, было то, что одна мысль о том, чтобы моя аура коснулась его, была для него хуже смерти. Он держался от меня подальше, как собака, что держится подальше от палки, которой ее колотят.

Все эти годы я так и не осознавал этого, до тех пор, пока я не решил убить его.

Слова, что он говорил мне, поблекли и размылись в моей памяти. Он был настолько невообразимо сильнее меня, что я даже и не помню, как они звучали. Были ли они громкими, или все же тихими? Вкрадчивыми или грубыми? Все, что я помню — смысл этих слов, обрушенный на меня. Это было что-то вроде связи через ауру, но в великанских масштабах.

Ландшафт вокруг меня принялся подниматься, образуя пологий холм. Молнии били все чаще и чаще, по мере того, как я взбирался на него. Камни, выщербленые и обожженные, стояли на вершине, молчаливые свидетели обрушенной на них мощи. Понятия не имею, что отличает эти камни от остальных камней, что заполоняют наш мир, но в то время как другие камни разлетаются вдребезги, эти камни впитывают тепло и энергию, светясь потусторонним светом. И когда я достиг края холма, на который взбирался, я увидал Удел.

В центре холма была котловина, так, как будто он был центром давно уже потухшего вулкана, или метеоритным кратером. И внизу этой котловины, стоял Удел, безумное и мрачное строение. Внутри его находилась как минимум дюжина сотен Первых и стража из Вторых. Некогда я счел бы такое препятствие непреодолимым, но теперь — теперь нет. Годы тренировок отточили меня в клинок, в то время как годы безделья заставили стражу размякнуть. Они наверняка не ожидают вторжения и не смогут сделать ничего сколь либо существенного даже если и поднимется тревога.

Я уже собрался измениться в свою первоначальную форму, когда неожиданно ощутил резкое отвращение. Отвращение к тому, что это означает.

Моя раса, все мы давным-давно прекратили считать себя людьми, выброшенные и отброшенные прочь из-за того, что мы были другими. Вы думаете, что это должно было заставить нас научиться, стать более терпимыми, более способными к пониманию и участию к людям, что не похожи на нас? Ничего подобного. Вместо этого мы ополчились на самих себя. Нетерпимость. Ненависть. Геноцид.

Уж лучше я покончу с этим как человек. Таким, как я начинал. Таким, как свои друзья. Таким, как Сецуна.

Обернув себя в тени, я начал спуск.

Я начал в быстром темпе, склонившись практически параллельно земле, опустив голову, и все прибавлял и прибавлял скорость. К тому времени как я оказался на полпути, порывы ветра рвали меня, вколачиваясь в мое тело, подобно кулачным ударам. Я игнорировал их, продолжая свой безмолвный спуск.

Земля принялась выравниваться, и я оказался практически рядом с Уделом. Сотня метров. Семьдесят пять. Я уже видел силуэты стражей, патрулирующих стену. Пятьдесят. Двадцать пять. Моя аура была скрыта, мой силуэт неразличим в вечном сумраке нашего мира. Двадцать. Пятнадцать. Я прыгнул на десяти, летя в воздухе. Молния разрубила небо, скрывая свист ветра и хлопанье одежды, развеваемой им вокруг меня. Я прошел через стены вокруг Удела, и через стражу, окружавшую их.

Посадку я совершил в одном из пустых окон, и мой силуэт моментально нарисовался на фоне проема для любого, что озаботился бы глянуть на него. И когда Первый увидел меня, он горделиво направился ко мне, собираясь выдать напыщенную речь. Прямо как Куно. В отличие от Куно, я разорвал ему глотку еще до того, как он раскрыл рот, и оставив его тело рассасываться само по себе, помчался по залам. Некогда мне тут рассиживаться.

До этого я был в Уделе лишь раз, но ничуть не боялся в нем потеряться. Удел был построен в форме колеса. Спицы-проходы расходились от внутреннего кольцевого коридора, а сам внутренний коридор окружал святую святых. И был лишь единственный вход в покои, что удерживают в себе Того, Кто Помнит. Врата. Множество других коридоров змеятся по Уделу, но все они в итоге приводят в одну точку, подобно паутине, все ведут ко внутреннему коридору.

Я находился в одном из внешних, но какое направление не избери, все они приведут меня к спицам, так что я метнулся вправо, продолжая в быстром темпе приближаться к проходу. Случайный Первый попался на моем пути, и я проскользнул мимо него. Слишком большое количество трупов на столь ранней стадии может поднять тревогу.

Минутой позже я уже двигался по одной из спиц. Да, все спицы ведут к центру, но они также являются центральными проспектами Удела, так что они довольно активно посещаются. Я избегал пробок, прилепившись к потолку и крадясь внутрь. Временами мне приходилось уклоняться от летающих Первых, или еще каких потолкопутешественников, но большая часть Первых предпочитала ходить, и они все равно не увидали бы меня, если бы им и втемяшилась в голову блажь попялиться в потолок.

Никто так и не встал у меня на пути, и вскоре я уже был у внутреннего коридора Удела.

Он был пуст и безлюден, поскольку большая часть Первых предпочитала держаться подальше от своего Повелителя. Его аура чувствовалась даже сквозь стены, производя впечатление эфемерного водоворота. Я чувствовал ее, но она шарахалась от моей каиновой печати. Той печати, что обрекла меня и всю мою расу на роль отверженных. От моей ауры.

Спрыгнув на пол, я бросил все попытки маскировки, выйдя из теней. Да, это может быть глупо, может быть чересчур мелодраматично, но я был не в настроении, и собирался уничтожить все, что встанет у меня на пути.

Шаг. Шаг. Шаг. И вот они. Врата. Последний раз, когда я стоял пред ними, я был донельзя напуган. Теперь же я не чувствовал ничего, кроме ледяного холода. Раньше я был просителем. Ныне я был палачом.

Разнеся врата ударом кулака, я вошел внутрь, противостоя Повелителю, Тому, Кто Помнит.

Пора с этим заканчивать.

* * *

Дайте-ка я отвлекусь ненадолго, и расскажу вам о Том, Кто Помнит.

Он стар. Неизмеримо. Невероятно. И он никогда не забывает. Он был, когда наше племя впервые осознало себя отличающимся от других людей. Он был, когда люди повернулись против нас. Он прожил века потрясений и раздоров в нашем мире, и поднялся наверх. Он невероятно мощен и невероятно опытен. Он ключевая фигура нашей цивилизации.

У него в запасе есть масса трюков, подобно моему трюку с тенями. Любимейший его прием  — впитывать ауру существ вокруг него, делая их энергию своей. Не так, как я это делаю, полностью, целиком. Он высасывает ауру напрочь, и делает ее частью своей. Когда это происходит, он получает их мощь, их умения, их память.

И он помнит все.

— Ран.  — прошептал его голос. Внутреннее святилище подобно Колизею. Оно открыто ветрам, и ступени медленно понижаются к центральной площадке. В центре ее находится Тот, Кто Помнит.

— Я польщен тем, что ты меня еще помнишь, — сухо заметил я. Его аура обвивалась вокруг меня, так же, как и в моих воспоминаниях, но теперь я был гораздо сильнее, и отражал ее натиск без проблем.

— Я помню, как ты стоял здесь. Как ты рвался послужить мне. Как ты благоговел пред моей мощью. Все меняется...  — прошептал он. Голос его исходи из центра святилища. Глубокая яма находилась там. Не один из огней с краев залы не пробивал мрака, что струился там.  — Я помню... — голос затих.

Вот он я. Я стою перед тем, кто ответственен за уничтожение моего племени. Ни Вторые ни Первые не предприняли бы ничего против его воли. Я должен был чувствовать что-либо. Я же не чувствовал ничего.

— Почему ты убил их всех? — голос мой был монотонен и слаб.

— Потому что я помню,  — голос окреп, и черная тень в облаке теней принялась двигаться к свету.

— Потому что ты помнишь? И что же ты такое можешь помнить, что может оправдать это вопиющее преступление? Чем ты можешь оправдать чистку?  — голос мой сорвался и ярость, что привела меня сюда, вернулась вновь.

Тот, Кто Помнит выбрался из теней. Все что я мог, это держать себя на месте и не пятиться от омерзения.

Он был большим, склизким и желатинообразным. Слабо напоминающая человека фигура делала его облик еще более омерзительным. Если у него и была какая-либо другая форма, она была давным-давно унесена песками времен. Я мог бы сказать, что он был обмазан липким и вонючим загустевшим маслом, но он сам, скорее всего и был этим маслом. Он был или рожден уже таким, или это сказались эоны высасывания напрочь других существ, для поддержания его силы. Не знаю. Скорее всего лишь он сам знал правду.

— Я помню, а то, что помнят, может быть, передано и другим. Я знал, знал с самого начала, еще тогда, когда ты показался здесь, что ты вернешься, встанешь предо мною и попытаешься меня убить. Это случалось и прежде, и случится и вновь. Все это лишь вопрос времени. Все знаки за то, надо лишь видеть их... — понятия не имею, как он ухитрялся говорить, связная речь в таком теле...

И когда он двинулся вперед, я также двинулся вперед.

— Я отказываюсь верить в это. Как ты мог знать, что произойдет, знать, что я буду делать, знать, что случится со мною. Тысячи возможных вариантов...

Он резко прервал меня — ... И я видел их все. Ты знаешь, насколько я стар, ты понимаешь это, но ты так и понимаешь, сколько всего я вижу. Если возьмешь на себя труд смотреть, то просто смотря на других ты можешь узнать столько всего... А я смотрю на других так долго...

Дистанция между нами сокращалась, пока я отвечал, — Я отказываюсь верить в это. Твой опыт не делает тебя всеведущим. Если это так, это делает тебя негибким. А то что не гнется...

 — Что не гнется, сдвинут другие.  — Расстояния между нами уже практически не существовало. Я не могу даже представить, о чем там думал Тот, Кто Помнит. Может быть припоминал какое-либо давнее противостояние с кем-то другим. Не знаю. Знаю лишь то, о чем думал я. Знаю доподлинно.

Тот, Кто Помнит двинулся вперед, охватывая меня. И когда я скользнул в его тело, пробивая эту желатинообразную массу, его аура вращалась, пытаясь поглотить мою, но все, что я видел в данный момент  — два бесконечно серьезных красных глаза в облаке зеленых волос.

И когда Тот, Кто Помнит принялся высасывать меня, я нырнул в самого себя, ко всем тем запасам энергии, что я набрал за неделю, скрытой до этого моей аурой. Та выстрелила наружу, разрывая центр ауры Того, Кто Помнит. Я чувствовал его изумление, когда водоворот от столкновения двух энергий закрутился, подобно воронке смерча. Я чувствовал его изумление и шок, возможно от неожиданности этого приема, возможно от изумления чуждостью моего следующего хода, хотя вряд ли он мог расслышать название этого приема, неслышным шепотом повисшее в уголку моего разума.

Хирю Сётен Ха..

Мир вокруг меня рвался на части от ярости приема. Аура самой планеты была пробита моей, и сама планета двинулась в атаку, противостоя этому, неукротимо и гневно. Ураган катастрофических размеров разразился вокруг нас двоих. Он рвал в клочки громадную ауру Того, Кто Помнит, и отрывал даже куски моей. У меня был опыт противостояния этому приему, и я знал, как с этим бороться, как отступить в себя, и позволить ему пройти.

Тот, Кто Помнит не знал. Его сущность, как бесплотная так и плоть принялись рассасываться.

Но никто не может прожить так долго, как Тот, Кто Помнит, и не иметь пары тузов в рукаве. И когда он начал распадаться, его аура принялась искать убежища, в ближайшем не затронутом ураганом месте.

Во мне.

Все что я мог, удержаться от крика, когда они принялся просачиваться в меня. Сила и воспоминания, что принадлежали Повелителю, начали стирать меня. Я вспомнил траву под ногами, на земле невероятной древности. Я чувствовал, как природные магические потоки самоей Земли повернулись против меня. Я чувствовал...

НЕТ! Я не Тот, Кто Помнит! Я не желаю ни его сил, ни его воспоминаний. Я желаю оставаться собой, жить так, как я живу, сражаться, как сражаюсь, быть самим собою. Я сражался против его вторжения в мой разум. Своими воспоминаниями против его. Тренировки Генмы, молот Аканэ, еда Касуми, и прочее, прочее...

Но этого было недостаточно. За каждое воспоминание, что приходило ко мне, он отвечал тысячей. Тот, Кто Помнит был прав, я не был готов к такому количеству времени. Он и вправду прожил многое, он многое испытал и запомнил. И все это рушилось на меня, затопляя меня подобно океанскому приливу. В отчаянии я схватился за последние свои воспоминания.

Смех Мичиру. Грубоватый юмор Харуки. Хрупкая невинность Хотару. Время проведенное мною с Мичиру, Харукой и Хотару. Счастливейшие дни моей жизни. Они были нак недолги, но я ценил их более всего остального. Я ценил их гораздо выше, чем Тот, Кто Помнит ценил что-либо свое.

Битва разумов за преобладание начала ослабевать. Я больше не чувствовал себя деревом перед надвигающимся Джоклхапсом. Битва встала, ни одна из сторон не имела преимущества.

Вокруг меня бушевал ураган, порожденный моим приемом.

Несмотря на то, что битва проходила внутри разума, я чувствовал, как боль охватывала все мое тело. К этому времени я обычно уже выдавал финальную пульсацию моей ауры, знак для планеты, что вторжение неправильного окончено, и что можно прекращать, но в данный момент я не мог этого. Если бы я отвлекся хоть на секунду, я бы проиграл. Я должен был выиграть бой, победить Того, отомстить за свой род, спасти самого себя. Я должен оставаться в живых. Я должен увидать Сецуну вновь.

Сецуна. Воспоминания обрушились неостановимым потоком. Я вспомнил дрожь ее век, падающие на плечо пряди ее волос, ее влажную смуглую кожу, в которой горят капельки воды.

Неожиданно воспоминания Того, Кто Помнит ушли, и я вновь стал собой.

Я завершил прием и рухнул, чувствуя, как все мои чувства уносит мягкий и милосердный поток забвения.

* * *

Спустя какое-то время я очнулся. Это все, что я мог в данный момент. Мое тело ломило от напряжения, уже давно не испытываемого. Избитые мускулы и рассеченная кожа завалили мой мозг жалобами, прежде чем я оттиснул их в сторону. Как-то, и где-то во время моего забытья я потерял контроль над телом и вернулся в свою оригинальную форму. И я ничего не мог с этим поделать. Я оставался там, где и лежал, и ждал, пока энергия восстановится во мне, чтобы я мог, наконец, встать.

Это произошло быстро. Слишком быстро. Уже через минуту во мне было уже достаточно сил, чтобы вернуться в человеческий вид. Мое тело сделало это с радостью, но вот одежда моя была в более печальном состоянии. Это должно было исчерпать все мои силы и оставить меня истощенным как минимум на неделю. Вместо этого энергия продолжала прибывать. С притоком этой дополнительной силы аура моя принялась вращаться еще сильнее.

Да что это такое со мной произошло?

Так, подумаем. Что такое могло произойти, чтобы изменить меня так? Пфе, мой бой с Тем, Кто Помнит (а может мне стоит его уже переименовать в Того, Кто Помнил?) Что произошло в ходе этого боя?

Озарение ударило меня подобно молнии. Тот, Кто Помнил пытался вторгнуться в мое тело и ауру. Я сражался всеми своими воспоминаниями, но не обращал внимания на то, что произошло с его выдающейся мощью. Должно быль я впитал ее. Это означало, что теперь я поднялся на гораздо более высокий уровень силы.

Дайте я поясню кое что. Я, кажется, упоминал прежде, что впитывание человеческой энергии дает лишь кратковременное усиление мощи. Все резко отличается, когда ты впитываешь ауру кого-то еще. В то время как энергия это мелочи, аура является совсем другим делом. Это навсегда. Именно поэтому Тот, Кто Помнил, обладал столь сильной аурой. Тысячи лет высасывания аур других. И я только что высосал ее.

Но сколько же именно силы я получил? Скорость восстановления прямо пропорциональна количеству максимальной энергии. И если энергия прибывает так быстро...

О, боги, и выше и ниже... Если я впитываю энергию так быстро, то значит я сейчас так же силен, как должен был быть силен Повелитель.

Неожиданно я выбросил прочь все эти мысли. Сейчас не время и не место, чтобы думать об этом. Я бросил взгляд по сторонам, чтобы оценить ситуацию, и отвесил челюсть от изумления, подобно неотесанному деревенщине. Там, где некогда был Удел ныне не было ничего, кроме выжженого щебня.

Там, где был кратер с изломанным краем, ныне находилась равнина, состоящая из перемешанных камней и грязи. Не думаю, что я куда либо переместился, после того, как вырубился, так что это все моих рук дело.

Я расширил свои чувства, и в этот раз продвинулся гораздо дальше, чем за километр. На пять во все стороны, и все, что я мог почувствовать — свою собственную энергию, стабильно прибывающую.

Ну что ж. По крайней мере мне не придется пробиваться назад с боями. А теперь настало время вернуться в ту реальность, где я провел последние десять лет своей жизни. Зачерпнув порцию энергии, я попытался прорубить дыру к своей цели.

И я столкнулся с весьма неприятным сюрпризом. С моим стремительно увеличивающимся уровнем силы мне стало гораздо сложнее прорубить барьер. Щель, что прежде мне вполне хватило для того, чтобы протиснуться, стремительно становилась слишком малой для того, чтобы протиснуться сквозь нее. Еще полчаса и я окончательно застряну здесь, и скорее всего навсегда.

Я не хочу застревать здесь, с людьми, что отвечают за уничтожение всей моей расы. Я не знаю, как они отреагируют с учетом всех их предубеждений на появление личности, достаточно мощной, чтобы быть их богом, но вряд ли радостно.

Я скользнул сквозь барьер, чувствуя размашистый, почти физический удар отката от нитей силы, что должны были удерживать таких как я, от вытворяния того, что я только что проделал.

* * *

Дайте-ка я объясню еще кое-что. Расстояние не имеет значения. Что я хочу этим сказать, так это то, что две реальности не совпадают друг с другом в фиксированных точках. Они, скорее, постоянно смещаются друг относительно друга. Вроде сфер, что вращаются друг внутри друга, но в разные стороны. Стабильное местонахождение чего-либо в одной реальности, вовсе не находится постоянно на одном и том же месте во второй. Оно постоянно и беспорядочно смещается. Единственный способ справиться с этим — создание порталов. Это требует гораздо больше энергии, чем я способен истратить в данный момент, и гораздо больше времени, чем я могу уделить.

И таким образом я готовил себя ко всему, перемещаясь вновь на зеленую Землю.

Я был готов ко всему, готов к суровому климату, готов был оказаться в километре под водой, в центре женской бани, набитой разъяренными амазонками. С чем угодно кроме того, что мне досталось. Я вышел посреди пустого тротуара Джуубана. Никто не пытался убить меня, никто не заметил моего появления и не убежал в воплями, завывая насчет грядущего апокалипсиса и ангелов смерти. Единственным приветствием моего появления здесь, стала тишина и покой.

Ужас.

Я облегченно вздохнул. Что же. Я был на планете, на которой желал быть и в человеческом облике, хотя и одет несколько неряшливо. Я воспользовался возможностью, чтобы оценить свою ауру. Она стремительно увеличивалась как в размерах, так и по силе. Она все еще вращалась в противоположную сторону со всей остальной вселенной, но с этим я мог смириться. Я пытался взять ее под контроль, но пока еще я не разобрался как иметь дело со столь мощным потоком энергии, особенно с учетом моей собственной ауры.

После минуты напрасных попыток, я пожал плечами и плюнул на это дело. По правде говоря, я был слишком обрадован происшедшим, чтобы и вправду стараться. Я сделал это. Сделал. Я остановил вторжение, убил Того, Кто Помнил, и выбрался оттуда живым. После того как я выжил во всем этом безумии, и покончил со всем, что еще могло со мною произойти?

Я направился вдоль по тротуару, насвистывая что-то жизнерадостное. Все кончено. Что теперь? Я мог взять отпуск, на несколько месяцев. Навестить, к примеру несколько синтоистких храмов, обогатить свой жизненный опыт. Отправиться в путешествие по Европе, или еще что-нибудь...

Я мог отправиться к Сецуне и остальным, посмотреть, что они там поделывают. Я улыбнулся, хотя и несколько хмуро. Я мог увидеться с ними и объяснить им несколько вещей. К примеру, объяснить им почему я сбежал. Рассказать им, что я сделал. Объяснить им все. Да, именно это я и сделаю.

Я изменил направление, направившись на север. Так я и шел, пока не увидал будку с торговцем горячей лапшой.

Ну-у, может быть, сперва я кое-что отпраздную...

— Эй, эй, — бросил я, нырнув под полотнища с иероглифами над навесом. — Чашку лучшей лапши, что у вас есть.

Хозяин взялся за выполнение моего заказа, с любопытством меня оглядывая.  — Знаешь, парень, выглядишь ты так, будто прошел через огонь, воду, и медные трубы...  — заметил он, приметив мою истерзанную одежду, и грязь, покрывающую все мое тело.

В ответ я лишь ухмыльнулся.  — Через огонь и воду я уже прошел, а трубы пока еще ждут...

— О-о,... — отозвался он, выдав точную копию моей ухмылки. — Женщины...  — Черт, мне нравился этот парень. Когда он выдал мне мою лапшу, я расплатился, добавив изрядно сверху. Некоторые из банкнот изрядно обуглились, но он принял их без проблем.

И пока я шел дальше, прихлебывая бульон и заглатывая лапшу, на секунду я задумался над своей жизнью. Нет, как все же хорошо быть живым.

— Здесь!  — завопил голос, и заслышав его, ледяная дрожь пронзила мое тело. Предчувствие, очень мощное предчувствие. И очень плохое, к тому же. Этот голос принадлежал Сэйлор Меркурий.

Я оглянулся через плечо, когда личность, которой принадлежал этот голос, спрыгнула со здания, полностью забыв про свою лапшу. Следом за нею появились и остальные четверо Сэйлор Сенши. Сэйлор Юпитер первой меня заметила.

— Ранма, — завопила она, — Хорошо, что мы на тебя наткнулись. Похоже, мы засекли обладателя гигантской энергии зла. Нам понадобится вся мощь, что мы можем собрать...

Кровь в моих жилах застыла льдом. Моя аура. Она расширилась настолько что покрывала уже весь квартал, и даже больше. Они, должно быть, засекли ее и по схожести ее с аурами остальных представителей моего вида, с которыми они сражались, сочли ее злом. Неожиданное сосущее чувство в животе подтвердило предыдущее предчувствие. Теперь я знал, что оно означало.

Просьбу Юпитер как обрезало, когда Меркурий оторвалась от своего компьютера, уставившись прямо на меня. Челюсть ее отвисла. — Э-э-это он!  — она тыкала пальцем прямо в меня. Выбросив коробку в сторону, я быстро всосал висевшую у меня изо рта лапшевину. — Он источник!

Марс сузила глаза, — Так вот почему он был так силен! — объявила она. Не тратя времени, она тут же кинулась на меня. Она двигалась довольно быстро, но с моей новой мощью и столь явным предупреждением, уклониться от нее было элементарно просто.

— Но он всегда помогал нам! — объявила Венера. Она и Юпитер выглядели шокированными, Мун смущенной, а Меркурий та и оставалась приклеенной к своему компьютеру, отчаянно продираясь сквозь вываливаемую на нее информацию, и периодически бросая на меня взоры искоса.  — Он же вроде Такседо Маска!

Марс провопила что-то невразумительное и бросилась на меня вновь. — Что с того?! Теперь у него достаточно темной мощи, чтобы снести половину Токио, кто знает что ему взбредет в голову! Мы должны его остановить!

Я без проблем противостоял ее глупым нападкам. Она была опытным бойцом, но жутко нетренированным. Все, что я мог, не орать благим матом. Я спас этот чертов мир, и вот теперь я должен быть убит бандой безмозглых школьниц в идиотских юбках. Должно быть они заметили мою ауру в тот самый момент как я оказался здесь, собрались и запаниковали, увидав ее размеры. Черт, да ее размеры заставляли паниковать даже меня самого. Аура продолжала расти. Слишком поздно останавливать ее теперь, но я проклинал себя за то, что так и не пытался всерьез сделать это ранее.

— Знаю!  — неожиданно объявила Мун, и ее смешные белесые пряди принялись хлопать в воздухе, — Наверное он одержим! Как Такседо Маск и Сатурн тогда! — Юпитер и Венера состроили идиотско — понимающие физиономии. О, нет. Обе приняли картинные позы и обрушили на меня поток энергии и разряд молнии. Я уклонился, запрыгнув под навес, оставив за спиной Марс, промахнувшуюся и впечатавшуюся мордой в землю, с не слишком-то приличным звуком.

— Секундочку! — завопил я. Я должен остановить их до того, как они меня прикончат. — Вы ошибаетесь! — Единственным ответом мне стали соединенные атаки Юпитер и Марс, совместными усилиями устроившие чертовски мощную атаку. Я дернулся, но здание вокруг меня не позволило мне спастись, и там, где прежде была крыша, оказался ныне модерновый проем для солнечных ванн.

И затем это произошло. Я видел атаки Мун и прежде, я знал, что они мощны, но я всегда считал, что ей требуется чересчур много времени, чтобы запустить их. Я всегда считал, что если я и попаду под них, у меня будет уйма времени, чтобы сбежать. Теперь я знал, я серьезно ошибался.

Стоило Мун начать свою атаку, потоки магии вокруг меня начали искажаться. Узы силы, невидимые даже для моего зрения, натренированного видеть ауры, поймали меня в капкан, из которого просто нельзя было выкрутиться. Тело мое насильно выпрямило и сжало, не давая сопротивляться силе заклятья.

Я слышал крик Меркурий, — Нет! Стой!  — Позади ее я видел еще четырех сенши, стремительно приближавшихся. Я видел лицо Плутон, лицо Сецуны. С него ушла вся та холодность и невозмутимость. Похоже она кричала что-то, но я не слышал ее, поскольку в уши мои были забиты ревом атаки Мун. Я видел, как глаза Сецуны впились в мое лицо, и я собрал всю энергию, что у меня еще оставалась.

— Я люблю тебя, — шевельнулись мои губы, неспособные озвучить эти слова. И неотвратимый удар обрушился на меня...

* * *

Компьютер Меркурия подал сигнал, и глаза ее округлились, увидав то, что показали ей сканы. Она подняла свою голову как раз в тот момент, когда Мун завершала свою атаку, и энергия ее уже неслась в сторону Ранмы.  — Нет! — закричала она, хотя и знала, что уже слишком поздно, знала еще до того, как эти слова сорвались с ее губ.  — Стой!

Атаки достигла цели, и энергия, окружавшая Ранму, исчезла без следа. Мун готова была уже встать в позу и объявить, насколько успешно она очистила Ранму, но застыла столбом, когда дымка осела, и она увидала все, что осталось от молодого парня, стоявшего перед ними. Пригоршня пыли. Секундой позже осела на землю и она.

— Ч-что произошло? — заморгала глазами Мун, озадаченная исчезновением Ранмы.

— Ранма не был одержим. Мои сканы говорят, что у него всегда была эта мощь. Это и была та странная аномалия, что я обнаруживала в нем прежде, только сильнее.  — прошептала Меркурий.

— Ты хочешь сказать, он не был одержим? — тупо переспросила Мун. Юпитер и Венера были смущены и сбиты с толку, а Марс была довольно близка к ним.

— Нет. Не был.

— Но тогда где он взял всю эту мощь? — упрямо осведомилась Марс.

— Он был одним из тех существ, с которыми мы сражались. — отвечала Меркурий, — просто он скрывал свои силы.

 — Секундочку. Тогда что с ним произошло? — Мун была не на шутку озадачена таким оборотом событий.

— Он...он... — Меркурий просто не могла этого произнести. Это так отличалось от всех тех случаев, что им выпадали прежде...

— Он мертв.  — отрубил тихий голос за спинами пятерки, неся в их души ужас пред содеянным. Развернувшись, они увидали Внешних Сенши, стоявших за ними. Плутон стояла в центре, и на лице ее ничего не отражалось. Нептун и Уран стояли с одной ее стороны, и кулаки Уран были стиснуты до белизны. Сатурн стояла рядом, столь же безмолвная как и планета, в честь которой она получила свое имя.

— Т-ты х-хочешь сказать, я убила его? — запинаясь, забормотала Мун, — Но это же неправильно. Он же помогал нам. Значит он хороший. Я не могу убивать хороших...

— Он сказал мне однажды..., — Сатурн вышла из своего безмолвия, — Он сказал мне однажды, что когда он был очень молод, все вокруг ненавидели его и презирали. Ненавидели из-за того, что он другой, из-за того, что он назвал аурой. Я тогда не задумалась над тем, что если тебя не любят за твою ауру, то, значит, они могут видеть ее. Обычные люди не могут этого, но эти существа, с которыми мы сражались, думаю, могут. Это значит, что он вырос там, где все видели его ауру. Должно быть он был одним из них. — Лицо Сатурн не выпускало наружу ничего, но в глазах ее стояли слезы.

— Но почему он тогда пошел против своих? — резко осведомилась Марс, пряча под неприятием свой собственный ужас пред содеянным. Неужели они и вправду убили союзника? Она вновь попыталась вспомнить прошедший бой, и внезапно вспомнила, как он кричал, перед тем, как они атаковали его, "Вы ошибаетесь!"

— Единственный способ узнать это, — сказала Нептун, и голос ее был холоден как лед. — Был спросить у него самого.

Никто не нашел слов, чтобы ответить ей хоть что-то.

Плутон не сказала ничего, но ее начала бить дрожь. Она рухнула на одно колено, обхватив себя руками, голова ее поникла, упавшие вниз волосы закрыли ее лицо, и самым страшным было то безмолвие, сопровождаясь которым на землю капали слезы...

~~ конец главы 7 ~~

Автор:
Gabriel Blessing
mailto:gabrielblessing@aol.com
http://www.angelfire.com/anime3/setsunaranma/index.html