Перевод на русский —
Толокин Сергей aka Siberian Troll
Siberian-Troll@yandex.ru

Перевод закончен: 01.07.04
Исправления внесены: 24.06.05

ДИТЯ СУДЬБЫ

Глава 1:
Уроки плавания

Генме потребовалось нечто большее, чем какой-то там одиночный всплеск воды, для осознания того, что ему все же стоило выслушать местного гида. Его шестнадцатилетний сын, его гордость, его единственная причина жизни в этом суровом, недружелюбном мире отныне был его дочерью. Увидав девочку, являющуюся безошибочным подобием его сына, он практически рухнул в источник, плещущийся позади него, промокнув тем самым насквозь уже второй раз за утро. Девичий крик рвал отцовское сердце, и он метнулся к источнику, вытаскивая ее. Увидав пушистую лапу, протянутую им своему ребенку, он взревел от ярости.

Гид вышел вперед, блистая великолепием доспехов из лакированного бамбука. — Уважаемый посетитель, вы упали в Ньяннитюан — Источник утонувшей юной девушки. Очень, очень печальная легенда есть о девушке, которая утонула в этом источнике тысяча пятьсот лет назад. Теперь любой, кто упал в этот источник, получает тело юной девушки. Очень, очень печаль... ой!

Удостоверившись, что Ранма жив, Генма взялся за гида. Ранма был столь же шокирован произошедшим, как и Генма, что было вполне простительно в свете произошедших событий. Ранма был силен, и любой признал бы, что однажды он станет мужчиной из мужчин. Сгребя гида за ворот, и подняв его в воздух на полметра, Генма пристально уставился в его глаза: ~ Как излечить моего сына? ~ То, что вышло из его пасти, оказалось набором взревывания и урчания злобной панды.

Гид невразумительно булькал и дергался в воздухе. Может, он и пытался ответить, но Генма перекрыл ему воздух, и тот задыхался. Когда Генма слегка ослабил хватку, гид сделал еще одну попытку объясниться.

— О,.. кха, кха, наш высоко кха... уважаемый посетитель... Это неизлечимо. Очень, очень печа... ой!

В этот раз гид взлетел сразу метров на десять.

Неизлечимо. Гид сказал — неизлечимо. Глянув вниз на своего сына, он вполне мог понять его слезы. Генма пожертвовал бы своей жизнью ради Искусства, и жизнью своего сына он бы тоже пожертвовал. Но не его полом, это совсем другое дело. Генма постоянно вдалбливал в голову Ранме, что женщины слабее мужчин. Они являются слабыми, хрупкими созданиями, требующими защиты, а Ранма — мужчина, и это его обязанность — защищать их. И даже если Генма и сам стал пандой, но он все же был пандой-мужчиной.

Генма поднял на ноги своего сына... нет, дочь... нет, все же сына... и отнес ее в лачугу гида. Наверное, все же стоит выпить немного чайку и подумать. У него был сын, которым он мог гордиться, черта с два он позволит какой-то там волшебной луже отнять у него его гордость. ~ Прости, сын. Извини, пожалуйста. Я найду способ излечить тебя. Клянусь! ~но из пасти донеслось лишь — ГРРОУР, РРЫ, РРЫХ, ГРААУРРР!

* * *

Они не трогались с места еще пару дней. Уняв ярость Генмы, обрушиваемую на гида, они узнали несколько полезных сведений. Проклятье активировалось и обращалось водой различной температуры. Каждое проклятье было чувствительно к воде, и каждое имело свои температурные точки перехода, подчинявшиеся каким-то неведомым правилам. Начали эксперименты они с холодной воды, и первым гид начал с Генмы, а Ранма смотрел на них. Набрав черпаком воды из большого котла, гид выплескивал ее в лохматую зверюгу. Если изменение не происходило, гид унимался и ждал, пока вода в котле нагреется, а затем вновь зачерпывал воду. Когда Генма превратился в человека, вода была почти теплой, практически чуть горячее температуры человеческого тела.

С Ранмой было сложнее. И вновь они начали с холодной воды, действуя по тому же принципу. Как только вода нагрелась в достаточной степени, Генма спер чуток, заварив чаю, и они, попивая его, сидели с чашками в руках, ожидая трансформации. После очередной попытки, гид, пригасив огонь, рекомендовал им подождать еще немного. Признательно кивнув, Ранма вышла на улицу, подставив голову под сыплющийся с неба холодный дождь, унявший боль ожога. Когда она вернулась в хижину, покраснение на коже почти сошло, и они принялись за ужин.

— Высокоуважаемый посетитель, — начал гид, — Очень, очень печально, но вода, что будет изменять вас, должна быть очень-очень горячей. Хотите ли вы продолжить завтра?

И Генма и Ранма кивнули. Путь постижения боевых искусств был полон угроз жизни и здоровью, и данный случай был всего лишь еще одной угрозой. Ранма знал, что он должен стать мужчиной, которым будет гордиться его отец. И если это потребует ошпаривать себя кипятком, он пойдет и на это.

Гид говорил допоздна, рассказывая им о природе их проклятья, и об печальных историях, связанных с этим местом. Он также рассказал им об истинных угрозах связанных с этим местом.

Невзирая на все усилия людей, живших поблизости, ками, повелевавшие источниками, умели находить свои жертвы, и мало кто мог избежать предназначенной им судьбы. Препятствия, стены и завалы годами могли удерживать людей вдали от источников, но рано или поздно какой-нибудь шторм сокрушал преграды, и как только погода унималась, новые люди появлялись в долине только для того, чтобы оказаться проклятыми.

Если судьбой тебе не было суждено быть проклятым, ты не мог даже приблизиться к источникам, а не то, что упасть в них случайно. Но если нет.... Однажды гид видел группу путешественников, зашедших посмотреть на место, в котором был проклят их друг. В тот день шли дожди, земля размякла, и никто из них не смог избежать печальной участи, даже те, кто держались в отдалении от источников. Посетители видели гида, но не слышали его слов... пока не оказывалось слишком поздно.

Ками источников алкали жертв, и они их получали. Наверное, им нравилось их развлечение...

Гид не знал никаких способов, позволяющих излечится от проклятья, но он рассказал Генме, где найти людей, знающих больше его. Дорога к ним была трудна и опасна, и на ней не было места двенадцатилетней девочке. Глядя на гида, Генма фыркнул. Да, его сын вполне мог выглядеть двенадцатилетней девочкой, но в глубине своей он оставался настоящим мужчиной.

— А как ты стал здесь гидом? — внезапно поинтересовался Генма, — Кто снабжает тебя едой? Почему ты нам помогаешь? Почему ты сам отсюда не ушел?

Повернувшись к ним другим боком, гид показал левую сторону своего лица. В дрожащем свете языков пламени, горевшего в очаге, они увидели старые шрамы, избороздившие его голову. Сейчас шрамы уже зажили, но когда-то они явно были ужасны.

— Я пытался, высокоуважаемые посетители. Я действительно пытался. Сразу же, как был проклят. Вода была очень горячей, самой горячей из всех. Пузырящаяся и исходящая паром. Я вылил ее на себя. Я обжег себя очень плохо, но ведь это была свобода. Свобода не быть больше гидом Джусенько. Был солнечный день, но как только я вышел, пошел дождь. Я стал гидом снова.

— Высокоуважаемые посетители, — продолжил гид, — проклятые источники нуждаются в гиде. Источники получают гида. Первый гид утонул четыре тысячи лет назад. Как только умирает старый гид, приходит новый гид. Соседи дают мне еду, дают жилье, дают одежду и я могу жить. Пока я живу, новый гид не нужен. Это одна из причин, из-за которых источники зовут проклятыми.

* * *

Выспаться этой ночью для Ранмы оказалось практически невозможно. Нужная вода оказалась ужасно горячей. Недостаточно горячей для ожогов, но достаточно горячей для боли. Неужели он останется таким до конца своей жизни? Была и еще одна причина, для беспокойства, рассказанная гидом. Его источник был особенным. Гид никогда не слышал, чтобы хоть кто-то падал в него. Он знал только название и возраст источника. Его отец упал в Источник утонувшей панды, физический источник, изменяющий тело. Также поблизости имелись Источник утонувшего целомудренного парня, Источник утонувшего ярого хентайщика; эти были ментальные источники, изменявшие натуру человека, попавшего в них. Источник утонувшего гида Джусенько изменял и тело и разум. Его источник назывался Источником утонувшей юной девушки. О его происхождении ясно было только одно — в нем утонула двенадцатилетняя девочка.

Проснувшуюся Ранму по-прежнему терзали мысли о своем старом теле, о том как оно тихо стареет под этим проклятьем. Годами оставаясь юной девушкой, однажды он мог пасть мертвым, когда его мужское тело ослабнет, обветшает и не сможет больше поддерживать его жизнь.

Утренний дождь превратил Генму в панду, но нагревавшаяся вода для чая и дальнейших экспериментов над Ранмой помогла ему вернуться в свое тело. И наконец вода достаточно нагрелась, и они начали вновь. В первый раз Ранма просто сжала челюсти, впившись пальцами в стол, пока горячая вода каскадами извергалась на нее. Во второй раз она задохнулась от боли. Оставаясь девушкой, она выскочила наружу, с головой окунувшись бочку с дождевой водой. Как только боль унялась, она вернулась.

Генма с гордостью смотрел на свою дочь. Ранма демонстрировал неустрашимое упорство в постижении Искусства, и с той же решимостью он боролся за возвращение своей мужественности. Что еще отец может желать от своего сына? Третья попытка сработала. Вопя от боли, обрушенной практически кипящей водой, он застыл неподвижно, вновь заняв свое место в мире мужчин.

Поблагодарив гида, парочка направилась прочь, продолжая свой поход в обретении Боевого Искусства. Он продолжался еще четыре часа, пока полуденный дождик ласково не коснулся их кожи. Маленькая девочка и ее панда печально брели сквозь леса горного Китая.

* * *

Они входили в небольшой японский городок. Генма был в своем человеческом теле, а Ранма был девушкой — прошла почти неделя с тех пор, как он был парнем. Причину их появления в городке Генма объяснил так:

— Ранма, мой мальчик. Когда я был твоего возраста, один великий мастер тренировал меня, и еще одного человека. Его звали Соун Тендо. Мой друг Соун тоже обзавелся семьей, и мы решили объединить наши семьи ради блага нашего Рю. Сынок, — довольно закончил свою речь Генма, — сегодня ты обретешь жену.

Схватив своего отца, Ранма метнула его вместе со всем навьюченным скарбом в тупик. Генма закончил свой полет в какой-то маленькой крестьянской лачуге, ее соломенная крыша просела внутрь, ослабленная пробоиной в форме человеческого тела. Проламываясь сквозь обломки, Генма слышал, как его маленький, девочко-подобный сын грязно ругается в его адрес, покидая городок.

Подбежав к Ранме, Генма ухватил ее за плечо, разворачивая так, чтобы без проблем кричать прямо в ей лицо. — Сын, это вопрос фамильной чести. Честь требует делать все, что угодно для выживания нашей Школы Непрерывной Адаптации. Это твоя судьба и твой долг!

Зарычав, девочка стряхнула толстую руку своего отца с плеча, поднырнув под нее. Проведя болевой захват, она подкинула его вверх и влепила в стену. Стена обрушилась вокруг него, но Генма восстал вновь. Рявкнув на смотрящих на них горожан, Генма гонялся за своим непокорным сыном.

— Даже и не пытайся остановить меня, батя. Я возвращаюсь в Китай.

Осознав, что прямые атаки не помогут, Генма положился на хитрость. Снеся пинком дерево, росшее неподалеку, он с хэканьем отправил его ввысь. Ранма не успела ничего заметить, как ее отец вновь обрушился на нее. Битва была яростной и краткой — секунд пять они обменивались ударами, а потом дерево упало прямо на голову Ранме, вырубив ее полностью.

— Сынок, у твоего старикана пока хватает трюков, о которых ты и понятия не имеешь, — довольно заметил Генма.

* * *

Прибытие Саотоме в дом Тендо прошло спокойно. Ранма был укрощен и подавлен, а Генма чересчур задумчив. Единственными звуками, нарушавшими безмолвие, оказались трели птиц, мычание и хрюканье домашней скотины, и грохот, доносившийся из кузницы неподалеку. Стоит упомянуть, что Соун был рад встрече со своим старым другом, несмотря на то, что он приволок с собой молодую дочь. Со дня их последней встречи прошли годы, а поскольку переписка для них была дорогим делом, они не слышали друг о друге уже больше десяти лет.

Быстро прогнав детей сквозь процедуру знакомства, Соун и Генма сели, как они заявили, для "мужского разговора". Касуми и Набики, старшие дочери Соуна, покинули комнату, тихо прошелестев шелковыми кимоно. Аканэ смотрела во все глаза на девочку, представленную ей как Ранму Саотоме. Время, проведенное ей на дороге, определенно не пошло на пользу ее манерам. Похоже, она считала, что может присутствовать при мужском разговоре. Покидая комнату, Аканэ обратилась к ней:

— Здравствуй, меня зовут Аканэ. Мой отец тренирует учеников в додзе за домом. Хочешь на него посмотреть?

Девочка кивнула, и они покинули комнату. Аканэ переоделась в тренировочный ги, пока девочка ждала ее снаружи. Дом Тендо был довольно богат, являясь неоспоримым доказательством умений ее отца, и совершенства его обучения. У них не только был своя мыльня с горячим источником, но и большое додзе, примыкавшее к дому.

Проведя небольшой поединок, Аканэ была впечатлена мощью, демонстрируемой этой девочкой. На вид ей было не больше двенадцати лет, но она демонстрировала навыки и умения, развитые не по годам. Аканэ пришлось признать свое поражение, и они вернулись в дом. Помывшись, семья и их гости вновь собрались вместе, двое отцов улыбались своим детям. Соун Тендо первым начал разговор, пока Генма следил за поставленным на огонь чайником.

— Дочери мои, позвольте представить вам моего старого друга, Генму Саотоме. Как и я, он принадлежит Школе Боевых Искусств Непрерывной Адаптации. Когда две наши семьи объединятся, будущее нашей Школы окажется в твердых руках. Касуми, — продолжил Соун, — ты уже обещана в жены городскому целителю, и следовательно не можешь послужить этой цели. А следовательно, Набики и Аканэ, одна из вас станет женой Ранмы.

Девушки Тендо в шоке смотрели на своего отца, а затем, изящно прикрыв лицо рукавом кимоно, засмеялись вежливым смехом. Забавной была не только идея женитьбы на абсолютно незнакомом человеке, но и неподходящий для женитьбы возраст Ранмы, а также то, что она была бесспорно девочкой. Там не менее их смех утих, когда Генма поднялся на ноги, держа в руках чайник. Подойдя поближе, он встал над своей дочерью.

— Аканэ, Набики, — начал он, — мой сын и я трагическим образом оказались под властью проклятья, совершенствуя пути мастерства Непрерывной Адаптации. Расширяя границы и умения нашей Школы, мы тяжело пострадали. И хотя Ранма был проклят телом девушки, в душе он настоящий мужчина. Он и станет истинным наследником имени Тендо.

Сказав это, он выплеснул весь чайник на свое дитя. Ранма дернулся, когда все тело его охватила боль, но собранной воедино силы воли хватило для того, чтобы удержать крик. Крепкий, великолепно сложенный мускулистый парень, которым Ранма и являлся, появился пред их глазами. Все в шоке смотрели на эту волшебную трансформацию. Касуми украдкой начертила в воздухе гексагон, пытаясь удержать зло, обрушившееся на девочку и превратившую ее в мужчину.

Восстановившись полностью, Ранма поклонился девушкам и представился вновь. Вернувшись на свое место, он сел на пятки, но тут Аканэ подняла вверх столик и обрушила ему его на голову.

— Извращенец! Мы вместе мылись! Да как ты мог?!

Отцы тихо хихикали. Ее реакция сделала все проще, и свадьбу можно было провести хоть завтра. Два месяца спустя они все еще дрались по малейшему поводу, и Ранма по прежнему проводил большую часть времени в теле девочки. Боль от горячей воды делала изменение большой проблемой, чем-то таким, что не является заурядным делом. Аканэ была по-прежнему преисполнена агрессии и одержимости. Каждый их день был дракой, Аканэ просто не могла успокоиться, не устроив очередной забег за Ранмой по всему городку и окружавшему его лесу.

* * *

Когда Касуми съехала из дома, выйдя замуж за лекаря, дом стал более шумным и опасным местом. Ребяческие эмоции, не сдерживаемые более мягкостью и спокойствием Касуми, кипели во всю мощь, а их отцы просто умыли руки, отстранясь от них. Набики принялась за свои вымогательства, окончательно сорвавшись, когда ухитрилась заполучить благосклонность самурая, присланного сёгуном для защиты городка. Хуже того, Аканэ настояла на том, что она возьмет на себя приготовление еды, в итоге весь дом слег с желудочными расстройствами и неудержимой рвотой.

Хотя самурай Набики жил на другом конце города, большом доме, тем не менее они смогли познакомиться у своего учителя. Преуспевающая Школа, возглавляемая Соуном, приносила неплохие деньги, и он дал своим дочерям лучшее образование, доступное для девушки. Ранма, Аканэ и Набики все вместе учились у одного учителя, вместе с еще тремя молодыми людьми из городка. Среди них и оказался Татеваки Куно, подающий надежды юный самурай.

До того времени как Набики вышла за Татеваки, она думала, что так и умрет старой девой. Прошел уже двадцатый ее день рождения, прошло уже почти четыре года, как она повстречала воина своей мечты. И когда наконец настало время объяснения, вопль "да", исторгнутый счастливой Набики, был слышен по всей округе. Свадьба их была впечатляющим событием. Хотя и так было ясно, что Куно является человеком не бедным, тем не менее оказалось, что он скрывал истинные размеры своего благосостояния, желая жениться по любви. Его род обладал гигантскими богатствами, пожалованными им сёгуном, и Набики стала знатной дамой.

Ко времени ее свадьбы, Аканэ с Ранмой начали постепенно привыкать друг к другу. Они могли уже несколько часов спокойно общаться друг с другом, не устроив при этом безобразного скандала, а иногда даже целые сутки.

Слава и популярность Школы Тендо продолжала возрастать. Привлеченные известностью, люди шли издалека, чтобы учиться у двух живых мастеров Искусства Непрерывной Адаптации.

* * *

Шла двадцать третья зима Ранмы, когда чума пришла в городок. Она была быстра и неумолима, и тот, кого она поражала, умирал практически наверняка. В пределах нескольких дней с заражения, человек мог ощутить первые симптомы — безудержную рвоту и понос. Начавшись раз, они продолжались до тех пор, пока человек не умирал. Осознав всю тяжесть ситуации, Ранма превратился вновь в мужчину, по прежнему юного и цветущего молодостью. Для рытья могил и сожжения заразных домов ему требовалась вся сила, на которую он был способен.

Через три для после того, как заболел их первый ученик, Ранма уже держал его на руках. Кейичи обещал стать великим бойцом. Он тренировался с таким пылом, что однажды мог стать одним из лучших воинов сёгуна.. Ныне же он был истощенным скелетом. Слезы текли по щекам Ранмы, когда он поднял глаза и увидел подошедшую жену.

— Почему? Почему это произошло? Он был таким обещающим... Его честь была безупречна. Почему ками забрали его так рано?

Бережно вынув тело из его рук, Аканэ обняла мужа, ощущая к нему прилив симпатии. Из-за боли, связанной с его изменением, они редко могли так посидеть, обнимая друг друга. Даже идя на такие жертвы в течение недели, (а иногда и больше) для выполнения своих обязанностей наследника, Ранма редко находил время для того, чтобы обнять ее, будучи в теле мужчины. Поддержав мужа, Аканэ ласково подняла его на ноги и они покинули додзё.

— Касуми-онеечан покинула нас этим утром. Еще двенадцать человек заболели на этой неделе. Что же нам делать?

Подняв руку, Ранма коснулся ее волос. Каждый день она становилась в его глазах все более и более прекрасной, и когда он подумал, что она, как и Кейичи, может покинуть его, сердце его сжало ледяной рукой. — Будем делать то, что должны. Пойдем, поговорим с нашими отцами. Настало время перенести Школу Тендо в другое место.

Эта новость отнюдь не осчастливила двух пожилых мастеров. Несмотря на возраст, Генма все еще был полон сил, но Соун не так давно отошел от обучения, переложив эту обязанность на Генму и детей. Кашлянув, Соун начал речь, со всей твердостью, выработанной десятилетиями пребывания главой семьи. — Нет. Школа Тендо находилась здесь с 1432 года. Мы не покинем его. Здесь я родился и здесь я умру.

Следующие две недели заставили большинство жителей городка покинуть его. Набики и Татеваки оставили город, отозванные приказом местного даймё. Они никогда не оставили бы свой пост, но преступники просто не рисковали входить в пораженный чумой город. Некоторые из учеников тоже покинули Школу, но поскольку ново провозглашенный мастер Непрерывной Адаптации учил учеников день и ночь, большинство их предпочли остаться.

За прошедшие годы Генма и Аканэ взяли на себя большинство занятий. Ранма тоже учил, но только временами и только в мужской форме. Ни один из уважающих себя воинов не стал бы биться с двенадцатилетней девочкой. И поскольку Ранма старел только в теле мужчины, он по-прежнему выглядел молодо, лет на семнадцать. Но даже в таком состоянии его мастерство превзошло мастерство его отца и все были ему благодарны, когда он принял Школу. Его постоянное присутствие возродило ее.

Когда неделю спустя Соун Тендо умер от чумы, Ранма внес его тело в додзё и возложил на погребальный костер, сложенный у дальней стены. И когда в додзё вошли ученики, они обнаружили двоих мастеров сидящими на коленях, смотря на них. Удостоверившись, что все на них смотрят, Ранма начал свою речь:

— Этот город проклят ками. Отец сказал, что Школа останется на месте до самой его смерти, и так и было. Но теперь настало время исполнить волю ками и покинуть проклятый город. Мы возродим Школу на севере. Почти в трех сотнях километров на севере находятся горячие источники. Всех тех, кто желает продолжить свое обучение, мы приглашаем через три года придти туда. А пока я прошу вас обойти нашу страну, изучая Боевые Искусства. В следующий раз, когда мы встретимся, уже вы будете учить, а я у вас учиться. С вашей помощью мы продолжим развитие Школы Боевого Искусства Непрерывной Адаптации.

Ранма и Аканэ стояли обнявшись, пока пламя пожирало додзе. Генма стоял за ними, молчаливо оплакивая друга всей своей жизни. Погребальный костер Соуна ярко осиял ночь. Огонь унес с собой сто лет традиций, и тело величайшего учителя десятилетия. Возможно, что кто-то мог знать и больше него, кто-то бы лучшим бойцом, но Соун был величайшим учителем. Он преподал Искусство сотням молодых людей, и множество раз помогал войскам сёгуна обрести их величайших воинов.

Стоит упомянуть, что весь следующий месяц дождь лил как из ведра. Ранма даже в облике двенадцатилетней девочки имел скорость, силу и выносливость далеко превосходящие возможности такого тела, но тем не менее, со зрелыми взрослыми мужчинами он сравниться не мог. В итоге троице потребовался почти месяц для того, чтобы достигнуть места своего назначения.

Постройка нового дома была истинным счастьем. С помощью лежащих рядом горячих источников Ранма мог легко сменять форму и вместе с Аканэ валить деревья и вытесывать доски своего нового дома. В облике панды Генма отличался невероятной силой, перетаскивая с мест на место объекты, которые обычному человеку не под силу было бы даже сдвинуть.

Спустя шесть месяцев Школа Боевых Искусств Непрерывной Адаптации Тендо возродилась. Но даже несмотря на доступность горячей воды и постоянные усилия возлюбленных, у Аканэ по-прежнему не было ребенка.

Так все и шло вплоть до того момента как умер Генма. Когда это случилось, он был уже довольно стар, ему было пятьдесят два года. Чиби-Ранма готовила обед, а Генма-панда ковырялся в саду. Внезапно его пушистая физиономия стала донельзя озадаченной, и уркнув от неожиданности, панда схватилась за грудь. Как только Генма неожиданно вернулся в человеческую форму, Ранма бросилась к нему.

Две недели оплакивал Ранма свою утрату. Какая-либо учеба прекратилась, и только непрестанными заботами Аканэ ему удалось выйти из этого состояния. К этому времени Аканэ расцвела и телом и душой, достигнув пика своей женственности, и Ранма верил, и неустанно ей говорил, что она для него является всем. Но только когда он потерял своего отца, он осознал, что у него есть собственная семья. Что бы он ни вспоминал, его отец всегда был с ним, разделяя с ним практически каждый день его жизни. Его мудрые советы и его беспечность, его выходки, которые так его раздражали — все это ушло, оставив незаживающую дыру в сердце.

Как всегда, и эту дыру заполнила Аканэ. За те месяцы, что прошли со дня смерти его отца, они стали еще ближе. Аканэ тоже печалила потеря, поскольку она так надеялась, что в один прекрасный момент покажет ему внука. Это была единственная цель, которой она не смогла добиться, особенно если учесть плодовитость ее сестер, — и это печалило ее, впрочем как и ее неисправимое неумение готовить.

Люди все еще учились в Школе Тендо, но число их со временем редело и редело. Аканэ уже не могла вести более сложные занятия, а у "Тендо Мияги", дочери Аканэ, как теперь называли юную девочку они просто отказывались учиться.

* * *

1641 принес еще больше проблем. Несмотря на уважение к почтенному роду учителей, люди больше не приходили в додзе, за исключением редких одиночек, желавших приобщиться к мудрости почтенного матриарха, волею судьбы все еще живущей на свете. И поскольку слухи постепенно распространялись, вскоре об них узнали и бандиты. Поскольку вместе с ней жила только ее внучка и молодой парень, парень, который по возрасту годящийся ей во внуки, они становились естественными жертвами. А поскольку этот парень не только жил с ней, но судя по всему и спал с ней, с чего бы это ему этим заниматься? — задавали вопрос они. Только из-за одного — богатого наследства, которое прижимистая старуха прятала где-то.

41 и 42 года стали свидетелями поражения не менее чем тридцати бандитов, атаковавших их шайками от двух до десяти человек. Довольно скоро слухи о невероятно могучем юном воине прекратили все дальнейшие попытки бандитов покуситься на золото, которого все равно не было.

Шестью годами позже Ранма сидел на постели, бережно обнимая свою ослабевшую жену. Ранее, до этих последних двух лет, Аканэ старела медленно и практически незаметно. Но теперь прожитые ей годы начали сказываться. В то время как он все еще выглядел дет на девятнадцать, поскольку ничуть не старел в своей проклятой форме, она — она старела с каждым часом. И теперь она не могла подняться с постели, замерзая от холода. Ни огонь, ни тепло его тела не могло согреть ее.

Старая женщина смотрела на своего юного мужа.

— Ранма.

— Аканэ, я здесь, с тобой. Я всегда с тобой рядом.

— Прости меня, Ранма. Прости. Я подвела тебя.

Он ласково коснулся ее седых волос, буквально только недавно бывших густой копной иссиня-черных локонов.

— Шшш. Ты никогда не подводила меня. Ни один мужчина не мог просить о лучшей жене, чем о той, которой была для меня ты.

Тяжело закашлявшись, Аканэ ухватилась за его руку. Болезнь и старость ослабили ее руки.

— Я так хотела подарить тебе сына. Сына, которым ты мог бы гордиться, столь же сильного и мужественного как и ты.

Прижав ее к себе, он ласково поцеловал ее.

— Аканэ, с того дня как я с тобой встретился, жизнь моя наполнилась смыслом. Ты для меня все, ты моя жизнь и моя душа. Я всегда буду любить тебя.

Слабо повторив его слова, Аканэ обмякла.

Она умерла этой же ночью.

Три дня спустя Ранма покинул пепелище, в которое превратился его дом и его сердце. Десятилетиями он жаждал излечения от своего проклятья. Возможно если бы он был для Аканэ настоящим мужем, они смогли бы завести ребенка, которого она так отчаянно желала. Но теперь он желал излечиться только для одного — состариться и воссоединиться со своей женой.

Автор:
Fire
dzillman@ozemail.com.au
http://www.fanfiction.net/s/26926/1/Destinys_Child
или
http://www.geocities.com/Tokyo/Towers/5920/destinyschild.html