Перевод на русский —
Толокин Сергей aka Siberian Troll
Siberian-Troll@yandex.ru

ЩЕКОТЛИВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ

Глава 2b

Какова цена чести? Часть 2

Хотару выдала донельзя сомнительную улыбку, медленно надвигаясь на Ранму, подобно льву, движущемуся к газели. Положив руку ему на грудь, она приблизилась еще ближе. — Я сказала, докажи.

Ранма отпрыгнул назад, высвобождаясь из ее хватки. О, черт, О, чеерт. Это плохо. Это очень плохо. Нет, я не могу, просто не могу.

Хотару хихикнула, направляясь к нему. Она двигалась медленно и неторопливо, движения ее акцентировали внимание на ее бедрах и талии. И двигаясь к нему. Медленно расстегивая блузку, заставляя его не отрывать глаз от ее груди. И вновь она положила руки ему на грудь.

Посмотрев ему прямо в глаза, она заговорила вновь. Голос ее был хриплым и неуверенным, в глазах светилась печаль и жажда. — Ранма, пожалуйста. Докажи мне, что я прекрасна. Пожалуйста.

Ранме все это не нравилось. Ему хотелось убраться с этой крыши немедленно, он был уверен, что прямо сейчас их обнаружит одна из его невест, и знал, что доказывать ему ничего не надо. Она и так была прекрасна. Никакой секс ничего не докажет. Стоп! Секундочку, а это может сработать. Так, надо только сказать ей это...

Ранма сглотнул. — Хотару... Я не стану этого делать.

Голова ее опустилась, и она осела на крышу. И сердце его оборвалось, когда он услыхал донесшийся до него всхлип.

— Хотару, не тело делает тебя прекрасной... ну, оно тоже, но... э-э... я что пытаюсь сказать...

Глянув на него сквозь слезы, она улыбнулась. Улыбкой человека, многое повидавшего и пережившего. По мнению Ранмы, ни одна девушка, особенно вроде Хотару, не должна ТАК улыбаться.

Вздохнув, она промолвила. — Ранма, а что ты пытаешься сказать?

Он сглотнул. Ранма ненавидел оказываться в центре внимания, но ему нужно было закончить. — Хотару, ты очень красивая, но не это делает тебя прекрасной... ну да, это тоже,... э-э, я что хочу сказать, ты хороший человек. Если мы займемся этим, это ничего не докажет, потому что ты это ты! Понимаешь?

И вновь Хотару вздохнула. Взмахом руки, она предложила ему сесть рядом с нею. Поколебавшись, Ранма примостился на крышу рядом с нею. Стоило ему сесть, как Хотару заговорила.

В голосе ее слышалась честность, ей хотелось, чтобы он знал то, что она надеялась утаить от него. Она изливала ему свою душу. — Ранма, прости. Мне не стоило этого делать. Я не была с тобою честной. Причина, по которой я хочу тебя вовсе не в доказательстве того, прекрасна я или нет. Причина в другом, в большем.

Ранма сглотнул, ему не нравилось то, что происходит, но, как минимум, она больше не пыталась заставить его делать то, что ему не хотелось бы. Ну, по крайней мере, не так агрессивно.

Хотару продолжала дальше, и ее голос становился все более и более эмоциональным. — Ранма, настоящая причина кроется в том, что я хочу узнать, на что это похоже, заниматься любовью, прежде, чем у меня будет ребенок. Я не помню наш первый раз. Но я хочу знать! Почему это должно остаться для меня запретным? Почему я не могу знать, что такое любовь, что это такое, быть близким с кем-то? Быть вместе с другим человеком!?

Голос ее сломался, глаза опять наполнились слезами. — Кроме того, я просто хочу хоть одно счастливое воспоминание. Ранма, я хочу оставить себе ребенка. И как только он или она родится, я хочу поглядеть на своего ребенка, нет, на нашего ребенка, и сказать, что это была не ошибка! Вне зависимости от того, выбора, что мы сделаем после этого, я желаю смотреть на него, и знать, что он стал итогом наших чувств, а не маленький случайной ошибки! Ранма, пожалуйста. Выполни эту мою просьбу! Пожалуйста!

Ранма застыл столбом. И как ему на это все реагировать? Глубоко в глубине души он осознавал, что она права. Он уже отнял столь многое у нее. Ее девственность, и вскоре ее репутацию. Он думал, что же именно ему делать. Обманывать своих невест было бесчестно, но он уже сделал это.

Ранма огляделся по сторонам. Осмотрел горизонт. Никто не должен был застать их. Если их найдут, и он и Хотару, окажутся в таком положении... Но временами ты должен делать, то, что должен, и к черту последствия. И он это сделает.

* * *

Ранма тупо пялился на воду, окружавшую его. Тепло ванны успокаивало его, помогало ему обдумать все как следует, хотя не то, чтобы он не мог думать и в других ситуациях тоже. Просто в этот раз ему нужно было обдумать многое. Очень многое.

Сегодняшний день был лишен большей части хаоса, окружавшей его со времен Джусенько. Он был днем новой жизни, жизнеутверждающим днем. Он должен был стать отцом. Он — и отец. Это выводило его жизнь на более высокий уровень хаоса и сумятицы. Уровень, одна мысль о котором заставляла его содрогаться.

Он переспал с девушкой. Не так, как раньше, случайно, в ходе невинной ошибки с большими последствиями, но по настоящему, так, как и положено. Настоящий, реальный секс. Это было здорово. Действительно здорово, но стоило ли это того?

Его жизнь должна была стать еще хуже. Какого рода отец получится из него? Единственный пример, имевшийся у него в наличии, был его собственный старикан, истинный и стопроцентный образчик того, как не следует обращаться с собственным ребенком. Закончит ли и он столь же трусливым и беспринципным жалким подобием мужчины? Таким как Генма?

Нет, никогда в жизни он не станет похожим на своего отца! Он будет делать все правильно. Но как это, правильно? Он знал только, что оставлять Хотару саму справляться со всем этим, правильным не будет уж точно. Он должен с нею бок о бок разделить ответственность за то, что он с нею сделал. И именно это его и пугало.

Временами он и сам-то с большим трудом выкручивался из тех ситуаций, в которые попадал. Драки с Рёгой, семейкой Куно, Муссом, Хаппосаем, его батей, со всеми этими как бы невестами, уродами, заваливавшими его вызовами, и с психами, прущимися к нему со всех концов света, были не таким уж и легким делом. И объясните же, бога ради, как же именно ему теперь защищать еще и Хотару с их ребенком?

Аканэ-то хотя бы драться умела. Несмотря на то, что до его уровня ей было как до луны, она все равно болталась где-то в лучшей сотне бойцов мира. Она, вне всякого сомнения, могла за себя постоять. Хотару же с другой стороны, была слабенькой, обычной девушкой, и ребенок делал все только хуже.

Правильно ли это, втягивать Хотару и их ребенка в его собственную, безумную жизнь, в его мир? Помимо этого, была еще и честь, честь семьи Саотоме, честь девушек, с которым он был помолвлен. Это его беспокоило ничуть не меньше. Как насчет их чувств? Насчет их чести? Нужно было выбирать. Делать, наконец, то, что он оттягивал из всех сил, старался отложить, насколько это было возможно. Увы, ками только что отобрали у него и эту возможность.

Он пребывал в смятении, и ему нужен был совет. Ему нужен был кто-то, с кем он мог поговорить. Практически все его знакомые были в этом вопросе пристрастными, или откровенно бесполезными, или они вообще послали его куда дальше. А к черту их всех, он поговорит с матерью. Может быть она и чокнутая, но к его глубочайшему сожалению, она все еще оставалась наиболее рассудительным и благородным человеком из всех. Уж если кто и знал, что такое честь, так это она.

* * *

Хотару вся светилась изнутри, открывая входную дверь своего дома. Она наслаждалась этим ощущением всю дорогу. Она вспоминала, на что это похоже, заниматься любовью. На что это похоже, быть с кем-то близким. Разделять свои чувства другим человеком, в кои-то веки не быть одной и отвергнутой.

Она протяжно вздохнула. Никогда прежде во всей ее жизни не было ничего подобного. Он не отверг ее. Он был добр с нею и вежлив. Он был заботливым, честным и симпатичным. Было ли то, что она ощущала сейчас любовью? Если это была любовь, то, что за любовь это была? Что-то вроде той щенячьей любви, демонстрируемой Минако и Макото, стоило им заметить на улице сколько-либо привлекательного парня, или это было нечто большее?

Хотару выкинула из головы все эти мысли. Уж чего она точно себе позволить не может, так это стоять на пороге весь вечер. Пройдя в дом, она направилась к ванной. Она была в жутком состоянии и горячая вода ей требовалась незамедлительно. Много горячей воды.

— Привет, Хотару-чан, — отозвалась с кухни Мичиру. Хотару была настолько погружена в свои мысли, что даже ее и не заметила.

Хотару радостно ей улыбнулась. — Привет, Мичиру-мама!

Мичиру улыбнулась ей в ответ. Вне всякого сомнения, она была обрадована тем, что дочь ее, наконец, вышла из своего подавленного состояния. — Ну что, Хотару, как прошла поездка?

Порозовев, Хотару смущенно улыбнулась — Было весело. Очень познавательно. Харуке-папе наверняка бы понравилось. Там было столько этих фанатов боевых искусств...

Мичиру согласно кивнула. — Уверена, Харуке бы наверняка понравилось, но я так и не поняла, зачем тебе вообще понадобилось туда отправляться.

По спине Хотару пробежал ледяной холодок. Она отчаянно сражалась с заливающей ее лицо краской, пытаясь придумать удобоваримое объяснение. Секундой позже она выдала то, что, как она надеялась, могло бы сработать. — Мам, я уже не ребенок! Мне почти уже шестнадцать! Ты не думаешь, что в таком возрасте я могу получить и чуточку самостоятельности!

Мичиру понимающе кивнула, в конце концов, ей и самой было всего лишь двадцать. Она понимала. — Хотару, я понимаю. Просто для нас так тяжело это осознавать. Помню, ну вот как будто только вчера ты была младенцем и вот... Да, правду говорят "не успеешь оглянуться, и..." но вряд их собственные дети вырастали от младенца до подростка всего за три года...

Хотару задавила рвавшийся из нее стон. Да, конечно, она любила Мичиру-маму, но временами... временами это было уже чересчур. Ну ладно, пожалуй, не стоит так возмущаться. Скорее всего, лет через пятнадцать, ей самой предстоит то же самое

— Мичиру-мама, я, пожалуй, пойду приму ванну. Я расскажу тебе все позже... — ну, за вычетом некоторых существенных деталей, — ... как только закончу! Хорошо?

Мичиру кивнула. — Хорошо, Хотару. Иди. Потом расскажешь.

Хотару улыбнулась. Это даст ей время придумать что-либо подходящее. Развернувшись, она помчалась вверх по лестнице, и врезалась прямо в Сецуну.

— Ой, прости, Сецуна-мама!

Сецуна глянула сверху вниз на Хотару. Взгляд ее был... ЗНАЮЩИМ. И это перепугало Хотару насмерть. — Привет, Хотару. Извини, что встала на дороге.

Сглотнув, она кинулась наверх, в спасительную ванную.

Мичиру моргнула. Секундой ранее Хотару была такой радостной, такой счастливой, такой... довольной, и вот тебе — Сецуна каким-то образом ухитрилась превратить ее в утреннюю Хотару. Испуганную и неуверенную.

Вздохнув, Сецуна посмотрела ей вслед. — Детишки растут. Не успеешь и оглянуться...

Мичиру смутилась еще больше. По тону ее она поняла, что говорила Сецуна вовсе не о быстром взрослении Хотару, но о чем-то еще. — И что ты хочешь этим сказать? — резко потребовала она ответа.

Сецуна рассмеялась, — Ты что, не увидала этого? У нее же все на лице написано. Ну ладно, думаю, данное умение приходит с годами.

Лицо Мичиру стало до невозможности хмурым. Она не понимала, к чему клонит Сецуна.

Сецуна лишь покачала головой. — Похоже, что наша маленькая Хотару стала женщиной.

Мичиру застыла. Ее маленькая Хотару-чан, маленькая крошка, которую она держала на руках всего-то года три назад, спала с кем-то? Быть не может. Не может этого быть! Но теперь, припомнив ее лицо внимательнее, она узнала эту столь знакомую улыбку...

* * *

Ранма осторожно выглянул из-за двери ванной, убеждаясь в том, что горизонт чист. Он сжульничал, использовав "Умисенкен" для того, чтобы проникнуть в дом незамеченным. И в то время как он понимал и одобрял то, что отец его наложил запрет на вне всякого сомнения смертоносный "Ямасенкен", он не видел каких-либо причин хранения в тайне весьма полезного и практически безвредного набора приемов скрытого проникновения. Кроме того, приемы "Умисенкен" десятки раз вытаскивали его задницу из ТАААКИХ неприятностей...

Убедившись, Ранма выскользнул из ванной. Он медленно принялся красться к своей комнате. Ему надо учиться, ему вовсе незачем встречаться с Аканэ...

— Ранма!

Черт.

Аканэ неумолимо надвигалась на него, и особенно счастливой она не выглядела. Наоборот. — Кто такая была эта девчонка, и чем это ты с ней занимался? Так?

Да нет, Аканэ. Ничего такого. Просто мать моего ребенка. Да, и мы с нею опять занимались сексом. Ага, щас. Он не идиот, и не самоубийца, рассказывать ей правду. Ну что же, Не можешь рассказать правду — завали дерьмом. — А, это так, просто друг.

Аканэ затрясло. — Друг? Просто друг? Как эта чертова Укё? — Ранма содрогнулся, заметив, как сжимаются и белеют ее кулаки. Так, Саотоме, думай, думай быстрее...

Ранма громко простонал. — Да ладно тебе, Аканэ. Все вовсе не так! — ну, вообще-то хуже, добавил его внутренний голос, — Она младшая сестренка одного из моих одноклассников!

Ага, одноклассник, точно. Хотя то, что они ходят в разные колледжи может помочь. А может, и нет.

Синяя боевая аура Аканэ выстрелила во все стороны. Голосом, содрогающимся от "праведной ярости" она прошипела — Та-ак, Ранма, так ты теперь и до маленьких девочек добрался? — и с воплем — РАНМА, ТЫ ИЗВРАЩЕНЕЦ!!! — кулак впечатался ему в лицо, посылая его в стену. Удовлетворенная полученным результатом, Аканэ развернулась и умаршировала прочь.

Раздраженно зарычав, Ранма выворотил себя из-под обломков досок и штукатурки, некогда бывших составной частью коридора. Про себя он тихонько хихикнул. В первый раз за все это время он действительно заслужил и удар и обвинение.

Проследовав в большую комнату, он незамедлительно был атакован своим стариканом, которого сзади поддерживал Тендо-сан. А теперь, на нашем канале — время двух идиотов.

— Ранма! Как ты посмел обманывать мою маленькую девочку! — простонал Соун.

— Ранма, ты, неблагодарный упрямец! Немедленно докажи, что в тебе остались хоть крупицы чести и женись на Аканэ!

Они выбрали неподходящее время. Его жизнь катилась к черту, он сам не имел ни малейшего понятия как с этим управиться, и вот уж что точно ему прямо сейчас не требовалось, так это вопли двух старых дурней.

С боевым воплем "СВИИТО!" и лоханкой холодной воды Хаппосай пригрудился на, скажем так, переднюю часть фигуры онна-Ранмы. Качественно стиснув одну из грудей, старый извращенец прокомментировал — Так, так, Ранма, думаю, ты все еще растешь! С прошлого раза они стали даже больше!

Ранму передернуло. Он ненавидел свою жизнь. Он ненавидел это тело. Он ненавидел ситуацию, в которой оказался благодаря своему придурку бате. И он действительно, действительно ненавидел этого старого мастера-извращенца, и его липкие, шарящие по его грудям лапки.

Он уже воздел вверх руку с туго сжатым кулаком, готовясь впечатать старого хентайщика в пол, когда в голову ему пришла идея. Это была жестокая идея, это был садизм чистой воды, и это было возмездие. Воздаяние за грехи их.

Сквозь стиснутые зубы он произнесла своим наиболее сладеньким голосом, — О, Хаппи...

Хаппосай уставился вверх, — Да, Ранма?

Ранма аккуратно оторвал извращенца от своей груди, поместив его от себя на расстоянии максимально вытянутой руки. — Давай заключим с тобою сделку.

Хаппосай ослепительно улыбнулся, да, похоже, что его желания воплощались в реальность, — Какого рода сделку...?

Ранма ухмыльнулся, уставившись на своего старикана и главу семейства Тендо. Явственно демонстрировавших обуревающий их страх. — Я надену для тебя бюстгальтер, но с одним условием...

Хаппосай выскользнул из ее хватки, встал на ноги и гордо выпрямился. Выпрямился настолько, насколько гордо может выпрямиться личность вроде Хаппосая. — Все! Все, что угодно! Все, что ты попросишь!

Тихим, содрогающимся от ужаса голосом Генма прошептал, — Сын мой, что ты делаешь?

Ранма бросил взгляд на Соуна и Генму, и улыбка его была подобна акульей. — Кажется мне, что мой батя и Тендо-сан ослабели и утратили большую часть своих навыков.

Хаппосай закивал. — Истинная правда, истинная, по сравнению с тем, какими они были прежде — ныне они ничто — Во все стороны полетели слезы, и рыдая, Хаппосай застонал, — О, чем же я заслужил себе столь слабых, бесполезных слабаков в ученики! О-ооооо!!!!

Наблюдая за его реакцией, Ранма улыбнулся еще ослепительнее. — Да, это нетерпимо. Они забросили тренировки. Они осмелились стать толстыми и довольными.

Кулак Хаппосая влепился в его же ладонь. — Ну конечно же! Я не могу позволить, чтобы два мастера школы Непрерывной Адаптации стали толстыми и слабыми. Ради блага нашей школы это должно быть исправлено! Что им нужно — так это хорошее тренировочное путешествие!

И Соун, и Генма принялись отползать назад, их колотило от страха, на лицах их застыла маска безграничного ужаса.

— Мало того, — продолжал Ранма, — тебе придется заставить их наверстать те десять лет напрасно потерянных тренировок! И им нужен урок дисциплины! Разве можно доверить им покой старого мастера, когда он будет пьян? Да они тебя даже и не уважают! Разве может достойный, уважающий себя мастер Искусства смириться с подобной наглостью?

Пожилой извращенец кивал, — Ты прав, ты прав! Они запомнят это путешествие надолго! — развернувшись к своим ученикам, он продолжил, — И если ранее вы думали, что мои тренировки были невыносимыми, вы глубоко ошибались! Это были лишь цветочки!

Содрогающимся, трясущимся, дрожащим голосом Генма обратился к своему сыну, обратившемуся в дочь, — Ранма, скажи мне, за что, за что ты делаешь со мною такое? Скажи мне, чем, ну чем же я заслужил столь незавидную участь?

И пока Генма говорил, Соун стоял на коленях, заливая комнату слезами, зная, что никогда больше он не увидит своих дочерей.

— Эй, Генма, кончай скулить! — завопил Хаппосай, — Мы отправляемся завтра!

Ранма быстренько выскользнул из дома. То, что он только что сделал, было наиболее жестоким деянием за всю его восемнадцатилетнюю жизнь. Он знал, что делать этого было нельзя, знал, что это было неправильно, но если так, то с чего же он чувствует себя столь замечательно? Что там говорят, месть сладка, но разрушает душу? Ну и ладно, это удержит этих идиотов вдали от него достаточно долго, для того, чтобы решить все свои нынешние проблемы.

* * *

Хотару вздохнула от удовольствия, соскользнув в ванную. Горячая вода унесла прочь все ее боли и страдания, оставляя ее в блаженном состоянии полного расслабления.

Все было в порядке, все было под контролем, теперь она могла со всем этим справиться, она повзрослела, она переросла свои детские страхи. Да, она все еще боялась, но одолевавший ее страх ушел. Теперь, как минимум она могла честно сказать, что это был ее собственный выбор, что это именно она ответственна за все, что произойдет. Она больше не жертва нежеланной случайности, не жертва глупой ошибки. Она более не безучастная кукла, влекомая судьбой неизвестно куда. Она сама сделала выбор.

Она также знала, что это не снимает проблем, возникших пред нею. Она все равно станет матерью, матерью — подростком. Ее репутация пойдет прахом. Подобные вещи не очень-то приветствуются обществом, и она прямо сейчас, заранее может попрощаться с со своей честью, но все равно, ныне она готова заплатить эту цену.

По крайней мере она приняла решение. Главное, жизненно важное решение — она оставит ребенка, и к чертям все последствия. Она не станет трястись над своей репутацией. Она не станет бездушной убийцей, не станет воплощенным кошмаром остальных сенши. Она — тоже человек! Она тоже может любить, может ненавидеть, и единственное, чего она не может и не желает — становиться Смертью. Она не станет убивать свое дитя лишь из-за того, что кто-то там считает его наличие неподобающим.

И пока она отмокала в ванне, ее мысли плавно соскользнули к Ранме. Вновь. Ранма был изумителен, был ошеломляющ. Он настолько был не похож на ее кретинов-одноклассников... Ему плевать было на то, что о ней говорят, он видел ее такой, какова она есть. Он даже завидовал ее силе! И хотя он и не знал, чем ей приходится за нее платить, она все равно была польщена. Он назвал это даром. И он назвал ее прекрасной, не просто миленькой, не просто привлекательной, он назвал ее прекрасной! Неужели он и вправду видел ее такой — прекрасной и одаренной?

Она тихо хихикнула. Чиби-Уса, и прочие Внутренние, особенно Минако с Макото, обзавидуются насмерть. Они, пытающиеся наложить лапу на каждого проходящего симпатичного парня, и до сих пор без успеха, и она, заполучавшая себе такой подарок судьбы! Ха! Мужественный, добрый и умелый. Да уж, умелый, слабо сказано...

Уровень его умений пугал ее саму. Он без проблем запрыгивал на высотные здания, и она по прежнему с дрожью вспоминала тот автомат. Неужели обычному человеку такое под силу? Был ли он действительно просто одаренным, умелым бойцом, или под этим скрывается что-либо еще? Это пугало ее, и одновременно возбуждало. Опасность. Опасность неизвестного.

И его проклятье тоже было довольно интересным дополнением. Взросление под опекой Харуки с Мичиру оказало на нее определенный эффект, научив ее мыслить шире. И несмотря на то, что она знала определенно, чертовски определенно, что ей нравятся парни, все равно она признавала, что наличие столь "своеобразного" возлюбленного/ой вполне может привести к серии довольно интересных... скажем так, экспериментов.

Вздохнув, она опустила глаза вниз. А как насчет его? Как это скажется на его-то жизни? На жизни их ребенка? Желает ли сам он связать свою дальнейшую жизнь и такой как она? А если все то, что он рассказывал ей правда? Правда до последней капли. Захочет ли он сам приговорить себя к еще большему хаосу?

Это его убивает. Она явственно видела — это все убивает его. То, как он говорил, действовал, реагировал. Жизнь медленно и неотвратимо убивает его. Рвет на части. Хочет ли она помочь этому, желает ли стать последней каплей в этой чаше яду? Нет! Она будет надеяться на то, что он выберет ее, но не станет его к этому принуждать. Она предоставит ему возможность выбирать.

Они договорились встретиться завтра вечером, все обдумать и потом придти к решению. Она надеялась, что он придет.

И пока Хотару предавалась размышлениям о своей жизни, настоящей и будущей, Мичиру неслышно проникла в соседнюю комнату. Ей нужны были доказательства, свидетельства. Она не станет обвинять Хотару на основании одних лишь заключений. Ей нужно было знать. Точно.

Она некоторое время покопалась в кучке снятой Хотару одежды, прежде чем нащупала что-то. Скользкое и пахучее. Данная деталь облачения была извлечена на свет. Это был трусики.

Поведя носом, она уставилась на влажную ткань. Фиолетовый шелк был мокрым, покрытым белыми пятнами. Наиболее веское, охрененно четкое доказательство из всех, которые можно было найти.

Она медленно выскользнула за дверь, с доказательством в руке. Верхняя губа ее задергалась, и ей пришлось ее прикусить, она слышала как хлопнула входная дверь внизу, и раздались знакомые шаги. Харука вернулась. Когда их маленькая девочка выберется из ванной, им всем предстоит долги, оочень долгий разговор.

* * *

Теряющийся парень широко и устрашающе улыбнулся, обнажив клыки. Он видел его — причину всех его мучений, человека, виновного во всем том, сквозь что ему пришлось пройти, творца его персонального ада. И ныне настал время возмездия, время воздаяния, время боли, время демонстрации его Искусства в наиболее убийственной и жестокой его форме. Влекомый восхитительной яростью, Рёга взлетел в воздух, собираясь задать превосходнейшую трепку своему сопернику. — Саотоме Ранма — сдохни!!!

Вздохнув, Ранма лишь отскочил в сторону. Проволочный забор, по которому он бежал, был сокрушен вращающимся зонтиком. Хибики Рёга зарычал, разворачиваясь к своему противнику, в глазах его была смерть.

— Слушай, Рёга, давай в другой раз, а? Я сейчас не в настроении.

Рёга зарычал, зверея, и устремился к нему. — Р-ранма!!! Из-за тебя я видел ад!!!

— Рёга, черт! Отвали! Мне не до тебя! Это важно! Я подерусь, но не сейчас. Или вызов по всем правилам, или подойди через пару дней, а сейчас — ОТВАЛИ!!!

Рёга моргнул, опуская зонтик. Никогда в жизни Ранма не отказывался от боя! Что за фигня? Быть такого не могло! Не по правилам! Он атакует, Ранма орет, что не хочет драться, обзывает его Пи-чаном, и затем — понеслааась... С явным беспокойством в голосе, и даже чуточкой заботы, Рёга обратился к своему сопернику и временами другу, — Эй, Ранма, ты как? С тобой все в порядке?

Ранма замотал головой. — Нет. Не в порядке. Вообще, охрененно не в порядке.

Рёга задохнулся. Это был не тот Ранма, с которым он всегда сражался, не тот самоуверенный, нахальный и эгоистичный Ранма. Это был подавленный Ранма. Ранма в депрессии, Ранма в смятении. Ранма, в его, Рёги обычном состоянии. Ранма — действующий и ведущий себя как он сам! — Что за...?

Ранма хмуро уставился на него. По взгляду его видно было, он колебался, он пытался придти к какому-то решению. — Рёга, дай мне слово, слово бойца и мужчины, что ты не атакуешь меня и не расскажешь ничего никому из того, что я тебе расскажу.

Рёга кивнул.

— Кроме того, если ты не сдержишь слова, я не буду более связан клятвой и не стану более хранить твой секрет. Аканэ узнает о том, что ты и есть Пи-чан. Ты все понял?

Рёга уставился на Ранму. Да что же там это такое? Неужели этот его секрет НАСТОЛЬКО важен? Рёге жутко хотелось его узнать, и черт, да, он сдержит обещание, и даст слово. Вот уж чего ему точно не хотелось, так это имечко одной томбойки в графу "Причина смерти Рёги Хибики" — Хорошо. Я даю тебе свое слово.

Ранма кивнул, жестом предложив ему следовать за ним. Запрыгнув на крышу близлежащего делового центра, он привалился к кирпичной стене, сползя по ней вниз. Подняв голову, он уставился на своего соперника усталыми до невозможности глазами. — Рёга, я обманул Аканэ. Я переспал с другой девушкой.

Кисть Рёги стиснулась в комок вздувшихся мышц, ломая ногти. Не убивать! Держись! Не убивать! Рёга содрогался пытаясь удержать свое тело и свою ярость под контролем. — Продолжай, Саотоме...

Ранма вздохнул, — Если бы только это... понимаешь, она беременна, у нее будет мой ребенок.

Рёга содрогнулся вновь. Его самоконтроль пока еще не окончательно растрескался и осыпался, но теперь-то он хотя бы знал, почему Ранма заставил его поклясться ТАКОЙ клятвой. — И что ты теперь собираешься делать, потаскун хренов? — последние слова он выплюнул ему в лицо.

Ранма глянул в его сторону. — Эй, все было вовсе не так, как ты думаешь. Я вовсе не собирался этого делать, по крайней мере вначале.

Рёгу это не очень-то убедило. — Тебе лучше придумать объяснение получше, или я грохну тебя прямо здесь.

Ранма покачал головой. — Старый добрый Рёга. Всегда тот же... — Откинувшись назад, он начал — Все это произошло месяца два назад...

* * *

Хотару улыбалась, спускаясь вниз по лестнице. И улыбка эта померкла, когда она увидала свои родителей, ожидающих ее внизу. Стоящих у подножья лестницы. Они были в гневе, и это было видно с первого взгляда.

— Харука-папа, Мичиру-мама, что не так? — спросила она.

Без промедления Харука рявкнула в ответ — Хотару, кто этот парень?

Хотару сглотнула, — Какой парень, папа?

С рычанием, Харука затрясла в воздухе мокрыми трусиками — Кто этот парень?

Глаза Хотару округлились. Все раскрылось. — Оот, дерьмо-о....

Автор:
PsyckoSama
syp104@psu.edu
http://www.fanfic.net/~psyckosama/