Перевод на русский —
Толокин Сергей aka Siberian Troll
Siberian-Troll@yandex.ru

Томбойка вовеки

Глава 3 — «Галопом по Неримам»

Тендо Касуми оказалась в несколько затруднительном положении. Ее давняя подруга, Кайо Мичиру, вернулась, навестив ее впервые за целых два года, прошедших со дня их последней встречи. Но ее подруга Мичиру помимо этого была также и Саотоме Ранмой. Касуми чувствовала, как при одной мысли об этом ее губы сложились в кривую ухмылку. Лишь только Ранме было под силу ТАК все усложнить.

Ранма был столь же буен, как указывало его имя, груб и неотесан, неукротим, и в то, что помимо этого он же являлся безмятежной и тихой Мичиру, было довольно сложно поверить.

На протяжении почти двух лет Ранма оставался в доме Тендо, нежеланный жених ее младшей сестры, вплоть до того момента, когда Аканэ в последний раз прогнала его, став невольной причиной его исчезновения. Ранма был... в общем, Ранма был Ранмой, и там, где появлялся "Дикий конь", по пятам за ним являлся хаос.

Последние два года представляли собой нечто невероятное. Никого из тех, кто, к несчастью, оказался рядом с ним, не минула своя доля безумия, бывшего для Ранмы столь же признанным фирменным знаком, как и его китайская шелковая рубашка. Уж в этом-то грех было сомневаться. Даже знание (как в ее случае) того, что ее подруга детства Мичиру и являлась Ранмой, абсолютно не могло подготовить ко всему происходящему. Ждите. Как же. При этой мысли Касуми тихо хихикнула. В существующем мире просто не существовало способов, могущих подготовить обычного человека к восприятию Ранмы Саотоме и его "обычной" жизни.

Как будто вчера, в доме их произошло явление промокшей насквозь панды и энергичной рыжей коротышки. Дом Тендо, тихий и безмятежный, с прибытием их ожил и забурлил. В первый раз за все время, прошедшее со смерти их матери.

Вздохнув, Касуми принялась за сервировку подноса с чайными принадлежностями. Вода уже вскипела, чай, заваренный ею, был ее любимейшим, однако руки ее двигались сами по себе, в то время как голова была все еще занята мыслями о двух ее гостьях, терпеливо ждущих ее за дверью.

Даже сейчас она все по-прежнему не имела ни малейшего понятия об истинных причинах исчезновения Ранмы из додзе Тендо. Еще меньше ей было известно о том, как же именно Ранма ухитрился начать свою новую жизнь, хотя определенные подозрения у нее имелись. Она подозревала, что единственной личностью, которой известно все в точности, является сама Мичиру/Ранма, а она предпочитала не распространяться на эту тему.

Все, что она знала — это было явным путешествием во времени, и вполне возможно, что к этому имело отношение зеркало Нанбан. Любопытство ее разгорелось еще сильнее, стоило подумать об этом. Старшая дочь Тендо надеялась, очень-очень, что однажды Мичиру наконец расколется, раскрыв ей пару тайн, столь тщательно охраняемых.

Кивнув себе, Касуми припомнила вновь, как Мичиру впервые рассказала ей о будущем прибытии Ранмы, и о том, как она тогда посмеялась над нею, вежливо, благовоспитанно, но тем не менее... Вспомнила она также и то, как Мичиру лишь улыбнулась своей знакомой, безмятежной улыбкой, рекомендовав чуточку обождать и убедиться самолично. Мичиру заметила, что позвонит ей на неделе, убедиться, сбылись ли ее предсказания.

К несказанному изумлению Касуми, все произошло в точности, как и рассказала ей подруга. Появление панды, первая свара между "Диким конем" и ее сестрой Аканэ. Даже ту безрассудную реплику, что привела к удару столом, она предсказала в точности.

Касуми, затаив дыхание, ждала первого "после-Ранмового" звонка и встречи, назначенной ей Мичиру. В первый раз за все это время спокойствие и невозмутимость Касуми трещали по всем швам. Без каких-либо колебаний она отправилась в Джуубан, к Мичиру домой. Разговор их был доолгим и донельзя познавательным. Даже точность первого предсказания Мичиру не подготовила ее к шоку и не сняла недоверия, с которыми она восприняла краткий обзор следующих двух лет и всех тех событий, что ожидают их. Мичиру восприняла реакцию Касуми с юмором, приведшая ее в бешенство улыбка так и не сходила с ее лица, и лишь озорные огоньки, промелькивающие в глубине сапфировых глаз Мичиру, выдавали, насколько сильно она наслаждается ситуацией.

Все произошло так, как и было предсказано. Все, включая исчезновение Ранмы, происшедшее три недели назад.

Улыбнувшись, настоящей, теплой улыбкой, заставлявшей ее светиться, улыбкой, которой она не позволяла себе уже несколько лет, Касуми подхватила поднос и направилась к своим гостьям.

Они были таким прелестными, сидя за их столиком, преклонив колени, вновь не минула отметить Касуми, входя в комнату. Мичиру в своей практичной и элегантной рубашке, синий оттенок которой подчеркивал и выделял ее необычные волосы и сапфировые глаза. Не преминула Касуми отметить и превосходный маникюр на ногтях, улыбка ее стала еще шире, стоило ей отметить, сколь идеально лак на них соответствовал наряду, волосам и глазам подруги. Мичиру профессионально нанесла макияж, лишь подчеркнувший ее красоту, но на фоне ее лица практически не выделявшийся. Влияние Ранмы чувствовалось и на Хотару-чан. "Дочь" ее была явно натренирована в этом нелегком искусстве, постольку ее макияж был схож по стилю со своей "мамой", подчеркивая необходимое, ненавязчиво акцентируя внимание на чертах лица. Скупо, лаконично и элегантно.

Улыбаясь, Касуми поставила свой поднос на столик. Что бы ни привело их к ней, это явно было что-либо серьезное, что заставило ее подругу изменить свои планы. Последнее, что было известно ей самой, Ранма собиралась завтра встретиться с Хаппосаем, и, несмотря на то, что определенные подозрения у Касуми имелись, Мичиру ничего еще не подтверждала и не рассказывала. Она подозревала, что Мичиру собирается бросить Хаппосаю вызов и победой заслужить статус мастера стиля Непрерывной Адаптации. Однако это намечалось на завтра, и это дело завтрашнего дня, а прямо сейчас к ней пришли гости, и ее долгом, долгом хозяйки дома, является забота о них.

* * *

Хотару ерзала туда и сюда, сидя на коленях перед низеньким столиком. Происходившее выглядело... странным, если это короткое слово могло вместить все те необычности, что происходили у нее на глазах. И судя по всему, странности еще не окончились. Отнюдь нет. Юная сенши чувствовала, как события вырываются из-под контроля, обретают собственную жизнь, меняются и происходят быстрее, чем она может уследить.

Мичиру, сидевшая рядом с нею, внешне выглядела безмятежной и элегантной, выглядела такой же, как и обычно, но Хотару превосходно знала свою маму, и видела, как та нервничала, хотя переживания ее и не отражались на ее безмятежном лице. Вот в такие-то моменты Хотару и осознавала, почему их знакомые предпочитают не садиться играть в покер, как с ее мамой, так и Ами. Никто не мог уверенно сказать, что у Мичиру на уме, а Ами ухитрялась безошибочно прикидывать шансы и подсчитывать вероятности. Внешних признаков не было, просто... все просто было странно, а для сенши слова "странно" и "не так как обычно" всегда означают проблемы. Временами, изредка, Хотару чувствовала, что мир и спокойствие уже рядом, лишь руку протяни, но длины руки так и не хватало. Это была судьба.

Прежде, чем она успела додумать все до конца, девушка, обнимавшая ее маму, вернулась. Сражаясь с невольной улыбкой, отчаянно желавшей повиснуть от уха до уха, Хотару решила, что слова "объятья" для описания данного процесса абсолютно недостаточно. Касуми не просто "обняла" ее мать, она "стиснула", "повисла на шее", "вцепилась клещом", и исполнила это настолько профессионально, что если бы Минако и Макото видели это, они принялись брать бы у девушки уроки, совершенствуя свои убогие навыки.

Это-то Хотару и беспокоило. Беспокоило даже больше, чем ей хотелось признавать. Она потеряла своего отца от сил Негавселенной, и свою мать задолго до этого. Харука-папа, Мичиру-мама и Сецуна-мама стали ее новой семьей, стали ее жизнью. Одна идея, несмотря на то, сколь бы невероятной она ни была, о том, что Мичиру может иметь и еще одну возлюбленную, помимо Харуки, ранила Хотару несказанно. Она отчаянно надеялась на то, что Мичиру с Касуми всего лишь друзья, но Мичиру-мама никогда прежде не упоминала ни о какой Касуми, и это было странно. Не упоминала она ранее и о Нериме, помимо мимолетных незначащих фраз, из которых никак вообще нельзя было произвести какие-либо заключения. Увы, она видела своими собственными глазами, что Мичиру хорошо знала и Нериму, и эту Касуми, достаточно хорошо, чтобы кратчайшим путем проследовать по нехоженому маршруту от станции прямо к додзе.

Сенши с фиолетовыми глазами не отрывала глаз от Касуми, аккуратно расставлявшей чайные принадлежности по столику, чтобы затем, закончив сервировку, застыть сбоку от столика в традиционной позе хозяйки. Хотару ощутила мимолетный приступ зависти, при виде того, насколько изящны и скупы были ее движения, отточенные годами практики до совершенства, о достижении которого Хотару могла лишь мечтать.

Продираясь сквозь формальности чайной церемонии, сенши безмолвия нетерпеливо ожидала начала диалога двух взрослых девушек. Желание покончить с церемониями и узнать, наконец, в чем дело, отчаянно боролось со страхом пред тем, что она могла узнать. Отчаянная борьба, кипевшая внутри нее, вела лишь к дальнейшему молчанию. Ладно, скажем иначе, страх пред тем, что она могла узнать. И страх пред тем, что скажет ей Мичиру-мама, если она прервет церемонию, заставлял ее молчать.

Вместо этого она нервно следила за тем, как Мичиру медленным, изящным движением поднесла к губам чашку, чуточку отхлебнула и поколебалась, прежде чем удовлетворенно вздохнуть.

— Как же давно, Касуми, в последний раз нам доводилось так посидеть, — неторопливо начала Мичиру. — Я так скучала по нашим встречам.

Касуми кивнула, бережно поставив на стол свою чашку. — Да. Прошло столько времени, — сделав паузу, она продолжила, — Я по тебе скучала. — Голос ее дрогнул, и девушка уставилась в сторону, пытаясь взять себя в руки.

— Еще чуточку времени, и мы сможем с тобою видеться вновь, — уверила ее Мичиру, ласково беря за руку, — если и не здесь, то у меня, в Джуубане. — Хотя, думаю, нам придется опять это скрывать. — Неожиданно в голосе Мичиру зазвучал металл.

И вновь Хотару почувствовала себя пропустившей большую часть содержания данного диалога. Но одно она знала определенно — этот разговор ей не нравился, и ей НЕ нравилось те выводы, что из него можно было сделать. Это Харука-папа могла прятать глаза и темнить, становясь предметом разбирательств и периодических скандалов, связанных с другими девушками, несмотря на то, что, и Хотару знала это твердо, она никогда бы не оставила Мичиру. Но Мичиру... До этого момента Хотару в жизни и в голову не приходило, что Мичиру-мама могла...

Хотару задумалась, а не знала ли Плутон обо всем этом, не было ли это тем самым секретом, о котором она говорила за столом утром? Действительно ли у мамы была другая возлюбленная? Это было... неправильно, она знала, как сильно Мичиру-мама любила Харуку-папу, мало того, этим вечером они должны были пойти на свидание, но если все это не так, если не это было тем самым секретом, о котором говорила Сецуна, о чем же она тогда говорила?

Хотару жутко надеялась на то, что это она сама поняла их разговор неправильно. Она чувствовала, что не поняла и большой части его, что просто не знала большей части того, что для обеих старших девушек было кристально ясным. Судя по всему, разговор их содержал в себе второе (а то и третье) дно. Слова, произносимые внешне, были всего лишь шелухой, маской для того, что пряталось внутри, или, скорее всего, за ними, что в разговоре их гораздо больше подразумевалось, чем произносилось, но даже так все указывало на длительность знакомства мамы и Касуми.

— Но все это не главная причина моего сегодняшнего визита. Есть еще кое-что, в чем мне хотелось бы попросить твоей помощи.

Мичиру указала на девочку, сидевшую рядом с нею, с дружелюбной улыбкой глянув на свою дочь.

— Понимаю, — отозвалась Касуми, — Ранее ты упоминала, что желала бы обсудить что-то.

— Именно так. — Мичиру сделала еще один глоток, благодарно глянув на Касуми, — У Хотару неприятности в школе. — Голос ее посуровел, — У нее есть дар, и большей части ее одноклассников это не нравится.

Хотару зарделась от смущения, опустив глаза. Ее мама обсуждает с посторонней ее умения? Это было невероятно, это звучало невероятно, но, судя по всему, так оно и было. Мама именно это и собиралась сделать.

— Мама... — начала она, и страх и опаска явственно слышались в ее голосе.

— Не беспокойся, дорогая, Касуми не сделает тебе ничего плохого.

— Но, мама...

— Я сказала, не беспокойся. — Несмотря на теплоту голоса и мягкость ее слов, дочь Мичиру ощутила кроющуюся под ними сталь.

— Мичиру... — начала Касуми, — Если ей не хочется говорить об этом...

Та незамедлительно прервала ее. — Касуми, нам надо поговорить об этом... Я хочу, чтобы ты помогла Хотару справиться со всем этим, и, пожалуй, ей стоит узнать и о других таких же случаях, — голос был тих, но настойчив.

— Хорошо, если ты так настаиваешь... — нерешительно заметила Касуми.

— Настаиваю. А теперь, не могла бы ты принести нож, пожалуйста?

Касуми заколебалась вновь, но затем кивнула. Поднявшись на ноги, она исчезла за дверью, вскоре вернувшись с небольшим, но довольно острым ножом, который и вручила Мичиру.

— Смотри внимательнее, — заметила Мичиру, перехватив нож поудобнее, — и не волнуйся.

Хотару ощутила, как ее желудок сжался. Она знала, что сейчас произойдет, и невзирая на ощущающуюся буквально физически ауру безмятежности и спокойствия, окружавшую Тендо-сан, она явно нервничала. Страх заполнял ее без остатка, пока мама ее аккуратно взрезала свою руку по всей длине предплечья, оставляя тянувшийся за ножом длинный разрез, резко выделявшийся на ее алебастрово-бледной коже. Невзирая на то, что она этого ожидала, юная сенши задохнулась, наблюдая за тем, как мама безжалостно калечила саму себя.

— Мичиру... — вмешалась Касуми, — Что ты...

— Смотри, — скомандовала Мичиру, растягивая края разреза и заставляя кровь хлынуть наружу.

Повернувшись к дочери, Мичиру вытянула руку.

Отказываясь встречаться глазами с глазами матери, она протянула свои руки, обхватывая ее предплечье. Концентрируясь, она коснулась дара, того самого дара, что причинил ей столько неприятностей в прошлом, выпуская его наружу и касаясь руки мамы. Даже несмотря на то, что она отлично знала — разрез быстро затянется, — ей все равно не нравилось то, что Мичиру-мама страдала.

Прикрыв глаза, Хотару коснулась длинной раны. Ладони ее засияли, как, впрочем, и кожа вокруг разреза. Со взглядом, не отрывавшимся от стола, Хотару пропустила вопросительный взгляд Касуми, обращенный к ее матери и утвердительный кивок Мичиру.

Затаив дыхание, Хотару ждала слов, которые неминуемо последуют следом. Всплеска возмущения, криков, обвинений ее в том, что она монстр, что она урод, что она не такая, как все... Напрягшись, но все еще отказываясь поднять взор, Хотару ждала осуждения, которое, она знала, не преминет последовать.

Слова, донесшиеся до нее, оказались шоком, но не тем, которого она ожидала.

* * *

Касуми ощущала, как челюсть ее готовилась упасть на стол. Она ждала рассказов о том, как плохо относятся к девочке в школе из-за странностей ее "родителей", из-за ее мам и "папы", но уж точно не столь явной демонстрации дара.

— О боже... — выдохнула она. Переведя взгляд от затягивающейся раны на бездонные глаза своей подруги, она увидала скрывавшееся в них беспокойство.

— Хотару-чан... ты можешь такое... — выдохнула Касуми, в голосе ее звучало несказанное восхищение.

Она была изумлена тем, что девочка отказалась поднять вверх глаза. Но, судя по тому, что рассказала ей Мичиру, в этом не было ничего удивительного. Дети зачастую чрезвычайно жестоки друг с другом. Они воспользуются любым отличием, сколь бы незначительным оно ни было, для того, чтобы дразнить и третировать более слабых сверстников. Иногда поддразнивания могут быть даже забавными, но иногда... все это становится для жертв нескончаемой пыткой. Несчастное выражение лица девочки, сидевшей пред нею, лучше любых слов показывало ей, как именно с девочкой обходились ее одноклассники.

Старшая Тендо ощутила, как сердце ее сжалось при виде притихшей и явно испуганной девочки, сидевшей, сжавшись, перед ней, ожидая очередных нападок. Она видела страх и беспокойство, которые та пыталась скрыть, по напрягшимся ее плечам и несчастному выражению, исказившему эльфийские черты ее личика. Совершенно ясно было, какой именно реакции девочка ожидала, она ждала от нее худшего, и лишь из-за того, что она продемонстрировала ей свой дар исцеления... чудеснейший дар из всех возможных.

— Хотару-чан, у тебя дар, чудеснейший, драгоценнейший дар... о, как бы мне хотелось и самой такое уметь... — в голосе Касуми билось страстное желание.

* * *

Хотару резко вскинула голову, услышав произнесенные слова. Она ожидала страха, ну, максимум жалости, если повезет, но это... Она слышала в голосе девушки изумление, восхищение и даже небольшую зависть.

Но страх? Где он? Хотару никак не могла понять, что же здесь происходит.

Четко зная, что страх, отвращение и прочие негативный эмоции обязательно должны где-то присутствовать, она вгляделась в хозяйку дома пристальнее, пытаясь проникнуть за ее безмятежный облик. Она искала привычное уже ей отвращение, привычную боязнь, столь часто виденные ею, которые, вне всякого сомнения, должны были скрываться под маской. Но, судя по всему, Касуми была из другой оперы, отказываясь изображать требуемые эмоции. Она видела в ней дружеское участие, излучаемое ею тепло и приязнь, заставляющие ее верить в то, что она ей не безразлична, что ее любят, ее поддерживают. В первый раз за все это время она увидела такое выражение после того, как исцелила кого-либо как Томое Хотару, а не как Сэйлор Сатурн.

— Вы... вы и вправду не считаете это ненормальным? — Хотару сильно не понравилось отчаяние, прозвучавшее в ее голосе, непрошеный вопль, вымаливающий поддержку.

— Нет, дорогая. Ты обладаешь даром, редким, это правда, но даром, который нужно принимать с благодарностью, а не отвергать. Я определенно могу сказать тебе, что это не ненормально, не странно, не отвратительно, и вовсе не то, как еще могут назвать его другие. Знай, Хотару, лишь те, кто сомневаются в своей собственной значимости, всегда готовы издеваться и принижать таланты и умения других.

Касуми тепло улыбнулась ей и Хотару ощутила как внутри ее что-то разжалось. Освободилось. Ушло сковывающее ее напряжение. Это было так, как будто мускул какой-то, скрученный судорогой, наконец-то разжался, как будто боль, долгое время угнетавшая ее, принялась слабеть.

— Я считаю это даром, посланным тебе Ками. — голос Касуми звенел от благоговения.

Хотару увидала, как Касуми коснулась цепочки, висевшей на шее, бессознательно погладив небольшой золотой крестик, висевший на ней. — Ками-сама одаряет своими дарами лишь тех, кого считает достойными.

— Это благословение божье, и определенно, ВНЕ ВСЯКОГО СОМНЕНИЯ, не проклятье. — продолжала Касуми, — кроме того, мне и раньше доводилось видать людей, могущих исцелять своей ки. Если тебе хочется считать свой дар странным, то я могу рассказать тебе кое-что, во что ты вообще не сможешь поверить, несмотря на то, что это такая же истинная правда, как и то, что ты сидишь здесь, за этим столом.

В этот раз, даже несмотря на то, что глаза Хотару не отрывались от Касуми, она заметила, как та бросила быстрый взгляд на ее маму, и заметила слабенькую ухмылку, сопровождавшую его. Мичиру лишь приподняла свою чашку в молчаливом салюте, как будто Касуми только что ухитрилась заполучить очередное очко в незримой игре, ведущейся ими. Любопытство юной сенши, при виде всего этого, возросло еще больше.

— Еще более странное, чем это? — недоверчиво переспросила Хотару, — Вот уж вряд ли. Никогда не слышала о том, чтобы кто-либо еще умел исцелять прикосновением.

— Гораздо страннее, — уверила ее Касуми. — Если вы чуточку подождете, я принесу кое-что, что вам стоит увидеть.

Касуми встала, и Хотару завистливо вздохнула. Все, что делала девушка, она делала ловко, изящно и грациозно.

— Мама, — тихо выдохнула Хотару, и поколебалась, прежде чем продолжать, — Да что тут такое происходит?

Она смотрела на то, как ее мама, сенши безмятежности с аквамариновыми волосами, аккуратно поставила чашку на столик, прежде чем продолжать.

— Что именно, Хотару-чан, заставляет тебя думать, что здесь, происходит что-либо странное?

— Мичиру-мама! — возмутилась она. — Прекращай это! Ты ведешь себя странно все утро, и Сецуна-мама сказала утром что-то про секреты, и опять принялась вести себя, как будто знает что-то, и не говорит никому.

— Хотару, — мягко заметила Мичиру, — Есть вещи, которым лучше оставаться в тайне.

Прежде чем Хотару успела продолжить допрос, Касуми вернулась в комнату с двумя большими томами, при более пристальном рассмотрении оказавшимися фотоальбомами. Хотару несколько смущенно и с явной долей любопытства уставилась на них.

Касуми прошла мимо своей подушки и уселась за стол рядом с нею.

* * *

Касуми улыбнулась, заметив выражение лица Хотару. Девочку буквально затрясло от возбуждения, стоило альбомам лечь перед нею. Улыбка Касуми стала еще шире и теплее, когда она принялась вспоминать те невероятные истории, которыми она собиралась с нею поделиться.

Некоторое время она колебалась. Пожалуй, ей стоит тщательнее выбирать темы и следить за словами, поскольку Хотару явно не знала ничего ни о Саотоме Ранме, ни о событиях в Нериме.

Открыв первый альбом, Касуми начала рассказ. Когда палец ее коснулся фотографии самой молодой из Тендо, улыбка ее стала мечтательной, она вспоминала вновь события, приведшие к зафиксированному здесь кадру: Аканэ, молот и расплющенный Ранма.

— Это моя младшая сестра, Аканэ, — начала она, — Скажи мне, что ты здесь видишь.

Хотару озадаченно уставилась на фотографию — Светящаяся девушка, сжимающая... светящийся молот? — это был скорее вопрос, чем утверждение, — Но почему этот молот светится? И она тоже?

Улыбка Касуми померкла, стоило ей вспомнить о том, как Аканэ обращалась с Ранмой с самого первого дня, как он прибыл к ним.

— Аканэ может... — Касуми замялась, подыскивая правильное слово, — вызывать, наверное, молот из ниоткуда, стоит ей разозлиться. Свечение, которое ты видишь, это ее боевая аура.

— Боевая аура? — Озадаченный взор Хотару не отрывался от девушки, сидящей рядом с нею. — Это что, шутка такая? Это же жизнь, это же не аниме, вроде "ДрэгонБолла" или всякой там манги. — Голос ее поблек, стоило ей предположить, что она над нею смеется, как и все остальные.

— Я не шучу. Моя сестра — боец. — Мичиру тут же одарила Касуми гневным взором, явно недовольная описанием. — Аканэ довольно неплохо знакома с боевыми искусствами, хотя в Нериме имеются и другие, по сравнению с которыми ее мастерство довольно слабо. Это ей очень не нравится.

— Она знакома с боевыми искусствами, — холодно заметила Мичиру. — Но она НЕ боец. По крайней мере, до тех пор, пока не научится сдерживать свой гнев и злобу, и не научится дисциплине.

Хотару ошеломленно застыла, заслышав нотки гнева в голосе своей мамы. Давно уже она не слыхала, чтобы Мичиру-мама говорила ТАКИМ тоном. Мало того, ее замечание вновь подчеркнуло ту странную осведомленность событиями в Нериме, никогда не проявлявшуюся прежде. Что же еще могла скрывать Мичиру-мама под своим безмятежным обличьем? Какие еще страшные тайны ей предстоит узнать? Хотару не имела об этом не малейшего понятия, и отчего жутко боялась раскрытия их. Казалось, что в мире существуют две Кайо Мичиру, и она сейчас сидит не с той, которая ей была отлично знакома.

Но юная сенши продолжала упорствовать, — Это монтаж, да? Ведь правда? Обычные люди просто не могут делать ничего подобного!

— Нет. Это правда, как ни тяжело в это поверить. — Мягким тоном уверила ее Касуми, отвергая сомнение, выписанное большими буквами на лице девочки, и слыша обвинения, высказываемые жалобным голосом. — Такая же правда, как и твой дар исцеления.

— Моей сестре дано многое, — Касуми вновь развернулась к своей подруге, явно демонстрирующей несогласие с ее словами, — Да, Мичиру, многое, не столь многое, как тебе, но все же больше, чем у большинства бойцов, вдвое превосходящих ее возрастом.

Хотару внимательно следила за ними, и видела вымученное согласие в глаза ее мамы. Но это не мешало ей сомневаться в словах хозяйки. Ее мама и одаренный боец? Мастер боевых искусств? Хотару знала, что у нее первый дан в Кемпо, но всем было известно, что и Макото, и Харука гораздо более умелы, чем Мичиру, и мама никогда и не пыталась доказать обратное. И вновь возникали вопросы, вопросы и вопросы. Мама не оспаривала этого утверждения, мало того, она соглашалась с ним. Но если Мичиру обладала подобными талантами и таким уровнем мастерства, что младшая Тендо не могла с нею и сравниться, почему она не использовала это, будучи Сэйлор Нептун? У них бывали времена, когда подобные умения могли бы и пригодиться. Так какого же черта здесь происходит?

Хотару скривилась, когда ругательство непроизвольно выскользнуло, невзирая даже на то, что вслух она его не произнесла. Пару-тройку раз она уже получала от мамы за использование такого лексикона, и хотя Мичиру довольно терпимо относилась к использованию таких слов Харукой-папой на гонках, или в ходе разбирательств в гаражах ее гоночной команды, все другие случаи использования подобных выражений Мичиру пресекала решительно и непреклонно.

— Хорошо, — уступила Мичиру, — Определенным талантом она обладает, но до тех пор, пока она не сумеет укротить свой характер, дальше она не пойдет. Хотя, — поколебавшись, добавила она, — злоба ничуть не мешает ей фокусировать ки, вызывая свой молот-сама.

— Она и вправду может такое? — переспросила Хотару. Хотя ей и не нравилось прерывать разговор, из которого она узнавала о своей маме новые, неизвестные ей вещи (если все сказанное здесь было правдой), некоторые вопросы все же требовали ответа.

— Да, может, — неохотно отозвалась Мичиру-мама. — Он появляется у нее в руке и представляет собой твердый объект, формируемый ки.

— Ты это видела своим глазами? — поинтересовалась Хотару.

Мичиру явно была сбита с толку подобным вопросом, и легкая дымка беспокойства промелькнула по ее лицу. Лишь те, кто знали ее столь же хорошо, как ее дочь, могли различать эмоции, скрываемые Мичиру, и Хотару ощутила приступ вины, заметив это.

Сенши Сатурна обеспокоено ждала ответа, не отрывая глаз от ее лица, видя, как оно остается недвижимым, в то время как глаза ее, всегда такие яркие, становятся внезапно холодными и ничего не выражающими, скрывая все мысли Кайо Мичиру. Хотару доводилось видеть это и раньше, каждый раз, как ее мама становилась Сенши Нептун, ее любящая мама исчезала (или, вероятно, уходила глубже), оставляя вместо себя сурового воина.

— Да, — вздохнула Мичиру. — Мне доводилось бывать рядом с Аканэ, когда она зацикливалась в своем режиме "смерть извращенцам"

Хотару смотрела ей прямо в глаза. Каким-то образом она знала, что мама говорит ей правду, но это не мешала спрашивать себя вновь и вновь, ВСЮ ли правду говорит она ей. Не считала и эта Аканэ, случаем, и ее маму одной из извращенцев?

— Видишь этого парня, которого она бьет? — спросила Мичиру. Увидав кивок дочери, она продолжила, — Это Саотоме Ранма. Один из лучших бойцов в окрестностях, может быть даже и в мире. Аканэ была одной из его невест.

Хотару моргнула, обдумывая ее слова, и затем нерешительно переспросила — Одна из невест?

В этот раз ей ответила Касуми, — Да, одна из его невест. У него есть, или, по крайней мере, было пять официальных невест, о которых нам известно, одна, считавшая сама себя его невестой, и одна жена.

Хотару заметила взгляд, которым Мичиру одарила Касуми при слове "жена", но та не обратила на это внимания, и лицо Мичиру вновь стало маской.

— Да что он за урод такой! — вскипела Хотару, — Неудивительно, что она его била! — она ткнула в Аканэ.

— Это была не его вина, — прервала ее Касуми, не дав закончить тираду. — Все они были результатом жадности и тупости его собственного отца, — голос Касуми был мягок, и, пожалуй, печален.

— Как это?

— Саотоме Генма, отец Ранмы, утащил с собой сына в тренировочное путешествие, когда ему было всего шесть лет. На протяжении десяти лет они странствовали и тренировались, и единственным человеком, который был рядом с Ранмой, был его отец. Он сумел сделать из него невероятно мощного бойца, но если что-либо не имело отношения к боевым искусствам, Генма ему этого не преподавал. В итоге Ранма зачастую мог ляпнуть что-нибудь не о том, и не там где и как надо, но сердце у него было золотое.

— К несчастью, — продолжала Касуми, — назвать Генму честным человеком нельзя никоим образом. Он помолвил Ранму с несколькими разными девушками в обмен на еду, жилье, наличные или что-либо ценное. Все это началось с тех самых пор, как Ранме было шесть лет. Единственной из них, к появлению которой Ранма каким-либо образом приложил руку, была Шампу.

— Шампунь? Что за имя такое?

— Шампу — амазонка из Китая. Ранма победил ее в бою, и согласно их законам, она стала его женой, и он был обязан на ней жениться, — отвечала Касуми, — Амазонки шли на все, чтобы женить его на ней: силу, зелья, заклятья, проклятья, точки шиацу, и даже наркотики.

Хотару скосила глаза на маму, увидав, как та утвердительно кивнула.

— Думаю, тебе стоит сводить ее к старейшине Колон, Шампу и Муссу, попозже, — заметила Мичиру. — Они наверняка покажут ей кое-что, по сравнению с чем ее дар выглядит наинормальнейшей вещью. — Затем, коварно ухмыльнувшись, она добавила. — Вряд ли они раскроют ей какие-либо из Секретов Племени Амазонок, но если Сильно-сильно Добрая Девка попросит, не думаю, что даже Колон устоит.

— Сильно-сильно Добрая Девка???? — Лицо Хотару приобрело до невозможности озадаченное выражение, сделав ее облик невыносимо милым.

Мичиру рассмеялась, в то время как Касуми лишь ослепительно улыбнулась, прежде чем ответить. — Шампу все еще так и не научилась говорить по-японски как следует, и обожает лепить прозвища всем, кого встречает. Так она зовет меня.

И вновь Хотару была поражена уровнем знаний о Нериме, продемонстрированным Мичиру.

— Но вернемся к нашему разговору. В Нериме есть несколько человек с необычными способностями или дарами.

Касуми указала на фотографию Ранмы, держащего на руке большой шар ки. — Ранма может фокусировать свою ки в энергетические разряды, и исцеляться столь же быстро, как вервольфы в голливудских фильмах. Я видела, как он зарастил сломанную руку менее чем за две недели.

— Две недели?!! — задохнулась Хотару.

— Да, — отвечала Касуми, — и это еще не все, на что он способен.

Касуми перевернула страницу, продолжая рассказ, описывая приключения, происходившие вокруг за последние два года.

Перед лицом внимающей ей аудитории, она продолжала экскурс в умения и способности Неримской Команды. Она рассказывала об амазонках, Шампу, Колон и Муссе, описала некоторые из их экзотических умений. Рассказала Хотару об Рёге и его проклятье, о его умениях и Шишихокодане, используемом им, о Саотоме Генме и его "тайных" приемах, которым он, в конце концов, нехотя научил Ранму.

Хотару слушала ее, впитывая малейшие детали, поражаясь тому, как живут эти "нормальные" люди. По мере их разговора время текло незаметно. Сидя за столиком и, переворачивая страницы, Касуми вела свою речь, изредка прерываемая ошеломленными вопросами наиболее юной из девушек, сидевших за столиком.

* * *

Хотару чувствовала себя ошеломленной и сбитой с толку рассказом Касуми. Она так и не смогла до конца поверить в то, что ей описывали, несмотря на молчаливое одобрение и согласие, исходившее от ее мамы.

И наконец, когда Касуми уже подходила к концу альбома, Хотару набралась храбрости, задав вопрос, который мучил ее уже давно. Она ткнула пальцем в фигуру, о которой Касуми не рассказала ничего, симпатичную рыжеволосую девушку, часто мелькавшую в альбоме, но не заслужившую от Касуми ни слова. Это было странно, если учитывать то, с какой охотой она говорила об остальных

— Кто эта девушка? — нерешительно поинтересовалась она.

И вновь она заметила быстрый обмен взглядами между двумя остальными девушками.

— Это... — нерешительно, и, пожалуй, несколько печально, начала Касуми — Это Ранко.

Мичиру прервала ее прежде, чем та сумела сказать еще что-либо. — Это не так уж и важно. Пожалуй, Касуми стоит сводить тебя познакомиться кое с кем из этих людей. Хотару, я знаю, что ты до сих пор так и не можешь определиться, правду ли тебе рассказала Касуми, или это все всего лишь красивые сказки.

Хотару заколебалась, — Да, мне бы хотелось познакомиться с ними.

— Отлично, — заметила мама. — Сейчас примерно два часа. Обеденная запарка скоро окончится — Мичиру развернулась к Касуми, и затем продолжила, — Касуми, почему бы тебе не сводить ее в "Некохантен"? — слова Мичиру, оформленные в виде вопроса, смахивали более на приказ, нежели просьбу.

— Хотару, подожди немножко снаружи, пока я и Касуми поговорим, ладно? Потом она отведет тебя пообедать. В любом случае, ей стоит хоть иногда отрываться от работы по дому.

Касуми заколебалась, но Мичиру быстро пресекла это, сказав, что возьмет приготовление ужина на себя и встретит их у станции в четыре.

Вздохнув, Касуми кивнула. Единственный ее сколь-либо значащий аргумент был только что уничтожен. Кроме того, это было бы мило, хоть раз изменить заведенный распорядок. После этого Хотару, встав, вышла из комнаты. Ей жутко хотелось остаться и узнать, о чем они будут говорить, но у мамы, вне всякого сомнения, были причины для подобного требования, и лично ей оставалось лишь надеяться на то, что со временем она все узнает.

Она попыталась встать у двери (невзирая на глодавшую ее вину) так, чтобы расслышать их разговор. К несказанному ее раздражению, она не могла разобрать ни слова, слыша лишь отголоски их тихого разговора. Она разобрала лишь, что голос Касуми звучал более страстно, так, как будто она пыталась убедить Мичиру-маму в чем-то.

К тому времени как старшая дочь Тендо вышла из дому (явно проиграв в ходе развернувшейся за стенами дискуссии), лицо ее вновь обрело вышколенный безмятежный облик, не выдавая наружу ничего вообще.

* * *

Ранма улыбнулась про себя, вместе с Хотару шагая от станции. Хотару светилась от радости, вышагивая сбоку от нее, светилась от распирающей ее радости и возбуждения. Ранма надеялась, что поездка в Нериму смогла доказать дочери, что она не одна такая, "одаренная" жизнью, состоящей из странностей. Похоже, что план ее сработал.

— Мама? — поинтересовалась у нее Хотару, — А ты знала, что старейшина Колон умеет исцелять людей своей ки?

— Нет, дорогая, но меня это ничуть не удивит, — мягко заметила Ранма. — И как тебе теперь — знать, что не ты одна, но и другие умеют делать то же, что и ты?

Незамедлительно, без каких-либо раздумий, не останавливаясь, Хотару откликнулась — Здорово! Хотя... — она поколебалась, — все равно странно....

— Чем именно? — поинтересовалась Ранма, удостоверившись в том, что Хотару не собирается продолжать.

— Как мы вообще могли не слышать ничего о том, что происходит в Нериме? Ну-у, я хочу сказать, старейшина Колон сказала, что Ранма и некоторые другие сражались с демонами и всякими монстрами сами по себе. Думаю, что она говорила о юмах или демонах... или каких других монстрах, с которыми сражались сенши, но все равно странно, что мы ничего об этом не слышали. — Хотару задумчиво помолчала. — Мы ни разу не получали ни одной просьбы о помощи, ничего такого... — и вновь голос Хотару затих, будто бы она пыталась увязать новые факты с уже имеющимися.

— Что же... — начала Ранма, — могу лишь предположить, что Неримская Команда управлялась самостоятельно, еще до того, как кто-либо успевал попросить о помощи.

— Наверное, — вздохнула Хотару, — но все равно странно.

Легонько ухмыльнувшись, Ранма глянула на свою дочь. — Может быть и так, — Ухмылка стала гораздо шире по мере того, как она продолжала, — Но полагаю, твое представление о "нормальности" сегодня существенно расширилось.

— Да. Так и есть, — призналась Хотару. — Знаешь, Касуми взяла меня в школу, и там какой-то парень в самурайском наряде напал на ее сестру Аканэ, и та ударила его так сильно, что он сломал стену, отлетев от удара, и никто вообще не обратил на это внимания. А потом, через пару минут, он встал и ушел сам.

— Ничуть не удивлена, — отвечала Ранма, вновь ухмыльнувшись, — Если верить Касуми, там подобное все время происходит.

— И Касуми рассказала мне, что Аканэ самая популярная девушка в школе, и никого-никого не волнуют ее способности, — восхищенно сказала Хотару.

— Это хорошо, что тебе все там понравилось, и что ты завела себе новых друзей, — заметила Ранма. Ей очень не хотелось вновь портить Хотару настроение, но поездка была лишь единичным случаем, и не похоже было на то, что отношение к Хотару в школе от этого изменится. — Хотару, дети в школе за ночь не изменятся. Но... надеюсь, что однажды они повзрослеют... а если и нет, есть еще множество людей, твоего возраста или постарше, что не только примут тебя, но и станут любить тебя так же, как папа и я.

— Ты правда так думаешь? — спросила Хотару, несколько подавленная мыслями о друзьях, или, скорее, об их отсутствии в ее школе.

— Да, конечно. Кроме того, разве старейшина Колон не предлагала тебе заходить еще?

— Ага, предлагала! — с восторгом объявила Хотару, — Дождаться не могу, когда я вновь встречусь с нею и с Шампу. Ты возьмешь меня к ним снова, хорошо? Это было так здорово! Мне даже уходить оттуда не хотелось. — В голосе Хотару явственно слышалось сожаление, она думала над тем, сколько же времени может пройти, прежде чем она увидится со своими новыми друзьями вновь.

Захваченная воспоминаниями и общим возбуждением при мыслях об амазонках, Хотару не заметила, как Мичиру легонько скривилась и заколебалась, прежде чем ответить, — Мне нужно будет кое-что сделать прежде, но я уверена, Касуми с удовольствием сводит тебя к ним вновь. Она так давно заперта в своем доме, и очень нуждается в друзьях. Думаю, она и для тебя будет столь же замечательной подругой, как и для меня. Она сказала, что ты ей очень понравилась, и что она ждет не дождется, когда встретится с тобою вновь.

Хотару засияла от радости, обнаружив себя заполучившей первого своего настоящего друга помимо других сенши и их друзей. Несмотря на то, что Касуми была на несколько лет старше ее, с нею был весело, хотя она была и поспокойнее шумливой, деятельной и непоседливой Шампу. Хотару действительно жутко понравилось в Нериме.

Ранма открыла дверь их дома, и пропустила Хотару внутрь.

— И не забывай, что Чиби-Уса сегодня ночует у нас. Почему бы вам двоим не набрать кассет с фильмами и не устроить просмотр на всю ночь?

* * *

— Привет, Хотару!! — хихикнула Чиби-Уса, стоило двери открыться, предъявляя ее лучшую подругу, — Как денек?

— Ты не поверишь! — хихикнула в ответ Хотару, появление Чиби-Усы увенчало этот и без того замечательный день. — Мичиру-мама взяла меня сегодня с собой в Нериму, и я там познакомилась с кучей офигительного народу!

— Мичиру-сенсей... — девочка с розовыми волосам захлопнула рот, зажав его для верности руками. Она жуууутко надеялась, что Хотару не обратит внимания на ее оговорку. Увы, быстрый взгляд на ее лицо похоронил это надежду быстро и решительно. Живьем.

Хотару, сузив глаза до двух щелочек, жутко напоминавших амбразуры дота, резко уставилась на нее. — Что ты только что сказала? — свистящим шепотом поинтересовалась она. — Еще одна вещь, которую ты знаешь, но не можешь мне рассказать?

Чиби-Уса натянула на лицо лучшую из имевшихся маску "Кто? Я?", изо всех сил прикидываясь не расслышавшей вопроса. Под маской же дочь Усаги отчаянно пыталась придумать способ выбраться из своего очередного ляпа. Мало того, что Сатурн поймала ее на горячем, она еще и вцепилась в нее как бульдог.

К счастью и несказанному облегчению для принцессы будущего, в этот момент произошло явление Харуки. Светловолосая сенши была облачена в смокинг и выглядела жутко мужественной. Такседо Камен, по сравнению с нею, не выдержал бы никакой критики.

— В чем дело, девочки? — осведомилась Харука. Несмотря на то, что наблюдательностью других членов ее семьи Уран похвастаться не могла, в данном случае ее и не требовалось. Все и так было видно с первого взора. Чиби-Уса жутко нервничала, как кот в собачьем питомнике... в то время как Хотару изображала из себя того же кота, но в присутствии мыши и готового к атаке.

— Все нормально, Харука-папа. — невозмутимо отвечала Хотару.

Чиби-Усу это не одурачило, ничуть. Несмотря на то, что голос Хотару был тих и ровен, взгляды, бросаемые ею на нее, уверяли, что ВСЕ еще впереди. Единственное, что некоторым образом успокаивало Чиби-Мун, Хотару явно не собиралась устраивать допрос в присутствии Харуки.

Передышка долго не продлилась, поскольку Хотару схватила Чиби-Усу покрепче и утащила (буквально) за собою наверх, в свою комнату.

Уса сглотнула, когда ее забросили внутрь, зашли за нею, закрыли и заперли дверь, и затем смерили взглядом жутко молчаливой и непреклонной решимости.

— Мы сейчас поговорим, — прорычала Хотару, — и ты ответишь мне на пару вопросов.

~~ Конец 3 главы~~

Автор:
Ranger5
ranger@accessus.net