Перевод на русский:
hitori sabi
e-mail: hitori_sabi@mail.ru

TEN

Фанфик по Ранма ½

Автор R. E.
(ranma_e@hotmail.com)

Иллюстрации Irka
(irka@ciudad.com.ar)

Глава седьмая
В чудо

Акане шагала по камням осторожно, едва ступая — сбитые ноги то и дело напоминали ей о неприятностях, которые так и сыпались на них с начала путешествия. Каждый шаг был испытанием, которое нужно было выдержать. Не смотря на все попытки перестать думать о боли, она поймала себя на том, что морщится каждый раз, наступая на камни.

Ранма, в свою очередь, казалось, не разделяла ее трудностей; тишина позади Акане была просто оглушительной. Это ее незаметное скольжение и теперь казалось не менее жутким, чем в первый раз, когда Акане увидела ее. Холодное уныние, которое царапало спину, только усиливало дискомфорт, вкупе с леденящим прикосновением Шорётэнсея к ноге, и Акане не переставала удивляться, как это она решилась оставить, прежде всего, домашний уют.

Оглянувшись на Ранму через плечо, она сверкнула улыбкой, когда рыжая вопросительно посмотрела в ответ, и поспешно отвернулась. Томительное подозрение, что Ранма, того и гляди, вонзит ей нож в спину, никак не унималось. Акане постоянно оглядывалась назад и, судя по выражению лица, на котором все яснее проступало любопытство, Ранма начинала недоумевать, почему.

«Не переживай», — окликнула Ранма, — «нас никто не преследует.»

«Ну и отлично», — с облегчением в голосе ответила Акане. По крайней мере, ее истинные мотивы не выплыли наружу.

С того происшествия в пещере прошло уже два дня, за это время они едва ли сказали друг другу больше двух дюжин слов. И дело было не в недостатке старания. Акане довольно часто пыталась завязать разговор, однако, манера Ранмы глядеть куда-то вдаль, будто она полностью погружена в свои мысли, у кого угодно отбила бы охоту разговаривать. Стоило ее об этом спросить, рыжая всегда отвечала, что думает о прошлом.

Акане не совсем понимала, что это значит. Она могла себе представить, что если уж тебе восемьсот с лишним лет, есть, о чем вспомнить, но ей-то от этого нисколько не легче. Было что-то жутковатое в том, как ее спутница вглядывалась в недосягаемое ничто.

Вопросы выстраивались в мозгу бесконечной вереницей. Кто был этот охотник в пещере? Правда ли Ранма живет восемьсот лет? Как такое возможно?

Таким порядком раздумья Акане зашли довольно далеко, хотя они и бродили по кругу. Она металась между мыслью о том, правду ли сказала о себе Ранма, пытаясь избавиться от образа клона Хидари, и о том, найдет ли она когда-нибудь телефон, чтобы позвонить отцу.

Акане вздохнула, снова возвращаясь мыслями в настоящее, к ноющим ногам. Лес простирался без конца. Зеленый океан, который сливался с отдаленным горизонтом. Удивление, которое она испытывала сначала, сменилось мрачной тоской, оставляя ее томиться в ожидании хоть каких-нибудь изменений пейзажа, будь то озеро или гора или — ее величайшая надежда — хоть какие-нибудь признаки цивилизации.

Обходя дерево, она задумалась, а правильно ли идет, единственное, что ей было известно, это то, что они направляются «на запад». Ранма не имела ничего против дороги, которую она выбирала, поэтому Акане могла только догадываться, что идет правильно. Оставляя Ранму бродить в воспоминаниях, она, тем не менее, ощущала беспокойство.

Над головой вспорхнула маленькая птичка, ее чудесный напев заставил Акане улыбнуться. Не смотря ни на что, она по-прежнему наслаждалась компанией леса и его обитателей. Она знала, что станет скучать по нему, когда все останется позади. Во многих смыслах лес даже был более приятным спутником, чем Ранма.

«Куда мы идем, Ранма?»

В ответ — тишина. Она вздохнула, задумавшись на секунду, не стоит ли повторить еще разок, но потом оказалась от этой затеи. Бессмысленно говорить с тем, кто тебя не слушает.

На вечернем небосклоне тускло сгорало солнце, отбрасывая бледный отсвет, который озарял небо красноватым светом. Акане на мгновение подняла голову вверх, наблюдая за тем, как бесцельно плывут над горизонтом розовые облака, она задумалась, сколько сейчас времени.

«Я надеялась, у нас будет несколько дней, недель — не часов.»

«Что?» — переспросила Акане, застигнутая в врасплох, и обернулась, посмотреть на суровую девушку, которая следовала за ней.

«Я рассчитывала провести в пещере несколько недель», — мрачно сказала Ранма, — «но эти ублюдки выследили нас быстрее, чем я ожидала. Они становятся умнее.»

Акане проглотила слюну, от злости, которая сквозила в голосе Ранмы, ей стало не по себе. Глядя, как порхают туда-сюда ее глаза, Акане недоумевала, о чем думает рыжая.

«Нам придется приспосабливаться, если ты собираешься выжить», — продолжала Ранма, скорее констатируя факт, чем, приходя к заключению. «Они почуяли нас и теперь не оставят в покое. Проклятье, все должно было быть по-другому.»

Акане смотрела, как Ранма вращает глазами, резко, как если бы коротышка, решила проверить свои возможности.

«Хорошо бы там был только один из клонов», — сказала Ранма. «Нам нужно ускорить твои тренировки, если —»

«Он… он улыбался мне», — прервала Акане, когда Ранма упомянула клона. Лицо Хидари, занимавшее ее мысли, заставило упомянуть о нем. Она внимательно посмотрела Ранме в лицо, видя, как в нем отражается черноволосый парень. «Он сказал, что хочет помочь.»

Бормотание тут же стихло, рыжая поймала Акане своим настойчивым взглядом, ярко-синие глаза требовали к себе внимания.

«Он что?»

«Он улыбался», — повторила Акане, неожиданно почувствовав себя так, будто сморозила глупость.

«Акане, послушай меня. Послушай очень внимательно», — сказала Ранма, крепко схватив ее за плечи. «Прежде всего, это был не „он“, это было „оно“. Клоны Хидари не хотят тебе помочь. Они не сочувствуют, не беспокоятся о тебе, ничего подобного. Они вообще не -способны— чувствовать. Они просто делают то, что им говорят, а им приказали убить тебя.»

«Но я-»

«Акане!» — Ранма сверкнула глазами, тряся ее за плечи. «Ты должна мне верить. Оно пыталось обмануть тебя. Ты можешь быть уверена, он не заслуживает твоей симпатии.»

«А ты?» — с вызовом спросила Акане, освободившись из ледяной хватки. Она терпеть не могла, когда кто-то указывал ей.

«Что мне сделать, чтобы ты мне поверила?» — взревела Ранма, ее глаза сверкали от злости. «Я спасла тебя от этого… этого чудовища, а взамен получила лишь недоверие и подозрения.»

Акане отшатнулась, глаза ее расширились от ужаса в ответ на эту пламенную вспышку. Ранма вздохнула и заметно поникла.

«Прости… меня, Акане», — сказала Ранма, ее резкий тон и злобный настрой испарились, ее сковало раскаяние. «Все, что меня волнует — твоя безопасность.»

Она протянула руку и бережно коснулась щеки Акане, погладив огрубевшим пальцем нежную кожу, она посмотрела ей в глаза. «Я… Я знаю, ты все еще не доверяешь мне. Все, что я могу — обещать, что бы ни случилось, я буду защищать тебя.»

Ощутив прикосновение, Акане напряглась, из-за этой странной перемены в настроении Ранмы по коже пробежала дрожь.

Она улыбнулась мимолетной, полу прозрачной улыбкой, припрятав свои сомнения и страхи, чтобы вернуться к ним позже. Покорно кивая, она надеялась, что Ранма не станет сомневаться в ее доверии, которое не выдерживало никакой критики.

Ей было нужно время, чтобы обдумать обещания, которые давала Ранма и обвинения, которые она выдвигала, попытаться взглянуть на все в перспективе. Самым безопасным было плыть по течению, увиливать и надеяться, что со временем все проясниться.

«Спасибо, Ранма», — нерешительно проговорила Акане. «Я… ценю это.»

Ранма улыбнулась той самой обворожительной улыбкой, как в тот раз, когда Акане впервые согласилась идти с ней. Так или иначе, Акане начинала понимать, что Ранма выиграла, а она сама проиграла. И снова она последовала за Саотоме в неизвестность.

«Чтобы выжить, ты должна быть сильной», — сказала Ранма и снова сжала плечо Акане — в этот раз уверительно. «В тебе заключена великая сила, но ты должна пробудить ее, если хочешь противостоять охотникам на равных. Я буду защищать тебя изо всех сил, но этого может оказаться недостаточно.»

«Тренировки?» — предположила Акане, над ее словами витала тень неуверенности. С одной стороны, она хотела быть сильной, чтобы отплатить за смерть своей матери. С другой — уроки Ранмы и ее стиль преподавания повергали в ужас.

«Тренировки», — кивком подтвердила Ранма. «Нам нужно все немного ускорить. Я отведу тебя к одному знакомому. Он сможет тебе помочь.»

«Знакомому?» — заинтересовалась Акане, ее любопытство взыграло. Тренироваться с кем-то еще? Это же совсем другое дело.

«Верно», — задумчиво сказала Ранма. «Он мой давний ученик. А во многих смыслах он, пожалуй, еще и мой учитель.»

* * *

Маленькая бревенчатая хижина затерялась на лесистом склоне холма. Тоненький завиток дыма, который поднимался из трубы, единственный выдавал ее присутствие. Она торчала прямо из пологого холма, но в то же время, казалось, что здесь ей самое место. Хижина выглядела уже старой, обжитой, деревянные стены были покрыты лоскутами высохшего мха, а потому создавалось впечатление, что ее построили уже давно.

«Это здесь?» — спросила Акане, с любопытством разглядывая хижину и маленький чистый родник, который бил рядом с ней. С одной стороны она почувствовала некоторое разочарование, потому что ожидала чего-то более… величественного или таинственного. С другой стороны, маленький деревянный домик непонятным образом пленял своим странным очарованием.

«Здесь», — кивком подтвердила Ранма. Она прищурилась, прикрывая ладонью глаза от солнца. «Похоже, он дома. Хорошо.»

«Он кто?» — спросила Акане, глянув на нее на мгновение.

«Его зовут Хаппосай, и он твой новый наставник.»

* * *

Дверь, открываясь, громко заскрипела, изношенные петли жаловались на то, что чужаки потревожили их сон. Тяжелая дверь медленно открылась и замерла, ударившись о стену.

Акане заглянула Ранме через плечо, чтобы получше разглядеть внутреннюю обстановку хижины. Затхлый запах заполнил ноздри, пыль, копившаяся годами, хлынула в распахнутую дверь. Она увидела скудно освещенный коридор. Единственным источником света служил неровный отблеск очага. Хижина щеголяла окнами, но они были занавешены, так что все было погружено в тень. Сам дом казался поблекшим, обветшавшим под гнетом лет, и напоминал скорее древний памятник. Прямоугольный лоскуток солнечного света, вытянутый и скошенный, врезался во тьму, унося с собой вытянутые тени, двух посетителей, стоящих у входа. Одна тень повернулась к другой и сказала:

«И что теперь?»

«Мы войдем, разумеется.»

Порыв ветра ворвался в открытую дверь, нарушив мрачное спокойствие этого места, закружил вихрем пыль по коридору, собирая ее небольшими холмиками у дальней стены. Ранма шагнула через порог, и Акане в свою очередь последовала за ней, при этом у нее было такое чувство, будто она оскверняет святую землю.

Дощатый пол высасывал из ног остатки тепла, которые еще сохранились через несколько дней пути, дрожь эхом щекотала икры, взбираясь вверх. С недавних пор она уже начала привыкать к вечной зиме, которая, казалось, окружает Ранму своей прохладой, но здесь, даже ей показалось, было холодно.

Ранма бесшумно шагала по коридору, ее плащ волновался над полом, закрывая его целиком, от одной стены до другой. Тишина. Она двигалась абсолютно бесшумно, и Акане с интересом заметила, что в отличие от нее самой, Ранма, когда идет, совсем не беспокоит залежи пыли, которые остались на деревянном полу.

«Закрой за собой дверь.»

Акане оторвала взгляд от пола, слегка кивнула в ответ, повернулась и закрыла дверь. Луч света, чиркнувший по полу, становился все тоньше, пока дверь с громким стуком не закрылась окончательно. Акане осталась в полной темноте.

Отвернувшись от двери, она оглядела коридор, не двигаясь с места, подождала, пока привыкнут глаза. Слабый отраженный отсвет огня метался по коридору, привнося в прихожую жизнь сонма мягко очерченных теней, которые танцевали позади под музыку тишины. Ранма бесшумно растворилась среди теней, кончик ее косы тлеющим угольком догорал в ночи.

Еще минуту Акане оставалась неподвижной, и только когда очертания стали проявляться из тьмы, шагнула вперед. У стены слева стоял стол. Нечто, на стене справа, в конце коридора, оказалось прадедушкиными часами — сломанными, судя по тому, что они не шли. Не смотря на темноту, пыль и холод, комната внезапно стала намного больше похожа на дом.

«Сюда, Акане.»

Следуя за голосом, который эхом звенел, отражаясь от стен, в дальнем конце коридора, Акане повернула направо.

Стоило ей завернуть за угол, потрескивание сделалось громче, стало светлее. Свет будто фокусировался на ней, словно бы чье-то око.

Остановившись у двери, Ранма дожидалась, пока Акане ее догонит, потом повернула ручку и слегка толкнула дверь, так что она сама распахнулась.

В скромной комнате из дерева и камня перед ними на фоне очага возник силуэт, маленького человечка. Ранма вошла в комнату, Акане осталась стоять на пороге, внимательно наблюдая.

«Здорово, Хаппосай.»

«И тебе не хворать», — не оборачиваясь от пламени, отозвался тот, — «Учитель Саотоме.»

«Я… рада, что ты не помер.»

«А уж я-то как рад, золотко. Кто твоя подружка?»

«Это Акане. Она моя… ученица.»

Акане проглотила слюну и шагнула вперед, когда ее назвали по имени. Но силуэт поднял крохотную ручонку, чтобы остановить ее.

«Зажги-ка свет», — наказал Хаппосай, — «чтобы я мог тебя рассмотреть.»

Акане растеряно моргнула. Свет? Но ведь огонь уже горит.

«Выключатель у двери», — подсказала Ранма.

Акане молча кивнула и потянулась назад, пошарила ладошкой у дверного косяка, пока не наткнулась на маленький пластмассовый выключатель, выступавший над поверхностью. Она щелкнула выключателем и сейчас же зажмурилась. Над головой, одна за другой вспыхнули яркие флуоресцентные лампы, девстенно-белый свет затопил комнату.

«Ты в порядке?»

Акане через силу заставила себя чуть приоткрыть глаза, чтобы посмотреть на Ранму, которая повернулась к ней. Она кивнула, потянувшись, поскребла в затылке.

«Ага. Извини. Нужно привыкнуть.»

Ранма кивнула, удовлетворенная ответом, и снова повернулась к старику, который так и не сдвинулся с места. Акане встала позади него, одновременно оглядываясь по сторонам.

«Почему вы не пользуетесь светом, если у вас есть электричество?»

«По той же причине, что занавешиваю окна, моя дорогая Акане. Я люблю темноту.»

Хаппосай медленно повернулся на маленьком коврике, на котором сидел. Его немощное старое тельце явно противилось любому движению столь же яростно, как и передняя дверь. Он был высохшим, маленьким и немощным с виду, редкие усики безжизненно свисали с его старческого лица, казалось, что они едва-едва держаться.

Глаза его, старые и налитые кровью, ярко осветились, когда он заметил Акане, однако, стоило Хаппосаю разглядеть ее с ног до головы, как лицо его тут же преобразилось в живое воплощение цветущей юности.

«Бог ты мой», — выдохнул он, пожирая ее глазами, — «Да, ты красавица, Акане. Почти такая же красавица, как моя драгоценная Ранма!»

От слов старика Акане слегка передернуло, она и удивилась и смутилась одновременно. Это что, комплимент?

«Пожалуйста, присаживайтесь, вы обе.»

Ранма опустилась и, кажется, села — Акане не могла толком разобрать под плащом — она последовала ее примеру, выкинув комплимент старца из головы.

«Итак, зачем это вам понадобился такой старик, как я?»

«Я хочу попросить тебя об услуге, Хаппосай.»

«Услуга? От твоего ученика? Что я могу, чего ты не можешь?»

«Ты же знаешь, ты больше не мой ученик, Хаппосай», — со вздохом сказала Ранма, — «Ты достиг мастерства уже много лет назад.»

«Я прошел не все испытания, Учитель.»

«Все, Хаппосай. Я признала твое мастерство, и хватит об этом.»

«И все же, не испытав скорости, нельзя серьезно считать себя…» — Хаппосай сделал короткую паузу, какое-то движение мелькнуло от него в сторону, Ранмы, но тут же столкнулось с ответным.

Хаппосай извивался, его рука чуть-чуть не касалась пышной груди Ранмы, дрожащие пальцы слегка сгибались, безуспешно пытаясь коснуться ее. Но Ранма держала крепко, Хаппосай не мог даже пошевелить рукой.

«… мастером», — беспомощно заключил он.

«Я не ставила перед тобой таких испытаний», — жестко отчитывала Ранма, в глазах ее было написано презрение, — «Так что и награды не жди.»

«Иногда», — пожаловался Хаппосай, баюкая руку на груди, когда Ранма отпустила его, — «пройти испытание — уже награда, Учитель.»

Акане, напуганная, бессознательно сложила руки на груди, наблюдая за тем, как беседуют эти двое — учитель и ученик. Так продолжалось какое-то время — погружение в воспоминания, разговоры о былом, копание в памяти, совсем немногое из этого Акане могла выделить и понять.

«Так ты хочешь, чтобы я тренировал Акане?» — уточнил Хаппосай, возвращая разговор одновременно и к настоящему, и к тому, что живо занимало саму Акане. Его внимание обратилось к ней, он посмотрел ей в глаза, выше, на ее лоб, волосы. «Вижу, ты уже начала.»

«Тренировку пришлось прервать», — Ранма поморщилась в ответ.

«Акане», — проговорил Хаппосай, и его голос каким-то непостижимым образом привлек ее рассеянное внимание, — «будь добра, подожди пока в коридоре. Я хочу поговорить с Ранмой наедине.»

«Хорошо», — согласилась Акане, поднялась на ноги и шагнула к двери. Закрыла ее за собой и моргнула, недоумевая, почему так легко согласилась. Снова заходить в комнату ей не хотелось, поэтому она пошла на компромисс с собой, тихонько приложив ухо к двери.

* * *

«Ты слишком много от меня хочешь», — проворчал Хаппосай, уставившись на дверь, когда она захлопнулась.

«Я прошу тебя начать пробуждение. Ты лучший наставник, чем я. Так всегда было.»

«И ученик тоже», — похвалился Хаппосай со слабой бесцветной улыбкой. «Ранма, мне сто двенадцать лет. Ты дважды просила меня тренировать тех, кто последовал за тобой, прежде. Я видел, что произошло, когда я сделал это.»

«И видел, что было, когда ты этого не сделал. И потом, ученица была не готова.»

«Ранма, я… для нее это было слишком. После первой смерти, я думал, пробуждение второй спасет ее, но… я ошибся.»

«Я знаю Хаппосай. Знаю», — печально ответила Ранма. «В тот день я извлекла для себя урок. Просто начни пробуждение, покажи ей, что это значит, остальное я сделаю сама.»

«Я не могу», — вздохнул Хаппосай. «Мне жаль.»

«Послушай, Хаппосай», — твердо сказала Ранма, прищурившись, — «Охотники нашли ее. Она видела, как я убила одного из них. Теперь они могут следить за ней, и идут за ней по пятам. Если вскоре она не начнет пробуждаться, у нее не останется шансов. Как ты не понимаешь?!»

«Чем она лучше остальных?», — спросил Хаппосай. «Эта умрет, другую спрячешь получше.»

«Другой НЕ БУДЕТ!» — заорала Ранма, ее глаза засверкали от ярости, — «Она последняя. Она особенная. Ты же ее видел — не может это быть простым совпадением. Если она умрет…»

«Она последняя? История ее рода насчитывает тысячу лет», — промямлил Хаппосай недоверчиво. «Больше нет?»

«Нет», — подтвердила Ранма, — «Нет у меня десяти лет, чтобы пробудить ее. Ты должен начать пробуждение, и должен сделать это сейчас. Нам все равно потребуется несколько недель, но это еще куда ни шло. Если годы, которые я провела, обучая тебя, хоть что-то значат, Хаппосай, сделай это для меня.»

«Она станет неуправляемой…»

«Я справлюсь с ней. Я покажу ей, как использовать силу. Этому я могу научить.»

«Как? Ты же отреклась от своей силы в последний раз. Она просто тебя сметет.»

«Я… снова получила к ней ключ. После того, что случилось в последний раз, я больше не хотела иметь со всем этим ничего общего, но Акане — мой единственный шанс. Я не могу позволить наследию тысячелетия погибнуть, не использовав этого шанса. Я зашла уже слишком далеко, чтобы все бросить в самом конце. Я все еще могу сдержать обещание отца.»

Хаппосай умолк, нахмурившись, он размышлял над тем, что сказала Ранма.

«Как… скажешь», — молвил он, наконец. Вздох сорвался с его губ. «Я открою для тебя ящик Пандоры.»

«Сколько времени это займет?»

«А сколько у нас есть?»

«Я думаю, дня три. Самое большее — четыре.»

«Времени мало», — хмуро прикинул Хаппосай, рассеянно поглаживая лысую макушку. «Я… попробую подготовить ее за два дня.»

Услыхав, что ее позвали по имени, Акане отворила дверь. От удивления услышанным ее глаза были широко распахнуты. Яркий свет ослеплял, однако, это ее даже не волновало. Ранма встретила ее глаза неумолимым взглядом, точно также она выглядела, когда рассказывала Акане о Шорётэнсее.

«Ранма», — окликнул Хаппосай, — «Оставь-ка нас на сутки. Акане иди сюда, ко мне.»

Не говоря ни слова, Ранма двинулась прочь от Хаппосая, подобно бестелесному духу проплыла мимо Акане. Проходя мимо Тендо, она слегка, почти незаметно кивнула, но ничего не сказала. Акане повернулась и посмотрела, как уходит ее спутница, впервые за долгое время, которое показалось ей вечностью, а потом развернулась обратно, лицом к своему новому наставнику. Не сознавая этого, она закрыла за собой дверь.

«Погаси свет.»

Акане подчинилась, по-прежнему не сознавая этого, и комната снова погрузилась в тень. Она подошла к Хаппосаю и села позади него, отчасти напуганная, но всецело поглощенная любопытством.

«Не сомневаюсь, ты слышала каждое наше слово», — ни секунды не колеблясь сказал Хаппосай, — «в обнимку-то с дверью. Довольно рискованно скрывать это от Ранмы, знаешь ли. Она не любит секретов.»

«Слышала. Я слышала часть о том, чтобы дать мне умереть. Вы говорили довольно громко.»

«Это была проверка для Ранмы.»

«Проверка?» — скептически осведомилась Акане.

«Ты должна понять», — пустившись в объяснения, Хаппосай повернулся к ней лицом. «Ранма служит вам уже почти девятьсот лет. Она бесконечно много раз видела, как рождались и умирали твои предки. Она сделает все, чтобы защитить тебя. Лишь однажды она просила меня пробудить другую. Я подозревал, это от того, что она обленилась; возможно, так и было. Так что в этот раз я хотел убедиться, но нет, похоже, сейчас у нее есть веская причина.»

«Потому что я последняя.»

«Да, верно. У тебя же нет сестер?»

«Нет.»

«Странно. А должны. И твоя матушка мертва, естественно, больше детей быть не может. Как странно, почти целое тысячелетие потребовалось, чтобы сложились обстоятельства.»

«Какие обстоятельства? И откуда вы знаете, что мама умерла?» — спросила Акане. Отраженное пламя в ее глазах полыхало подобно любопытству в ее сердце.

«Ранма мне рассказала», — поведал Хаппосай, будто извиняясь. «Прости, я был резок. Обстоятельства, которые я имею в виду — то, что ты единственный ребенок. За всю историю твоей семьи две вещи никогда не менялись: рождались всегда только девочки, и всегда, всегда — больше одной.»

«До сих пор», — тихо сказала Акане. «И что это значит?»

«Уж не знаю, почему так случилось, но это значит, ты должна исполнить семейное предназначение или зачать дитя, которое его выполнит.»

«Ди… дитя?» — запинаясь, промямлила смущенная Акане. Она же еще школьница, ей шестнадцать, и она даже думать еще не думала о том, чтобы стать матерью. «Я… э…»

«Успокойся, успокойся», — Хаппосай улыбнулся. «Не забивай себе голову. У тебя полно и более насущных забот — например, те, кто охотятся за тобой.»

«Ну… да», — согласилась Акане, в какой-то мере, чувствуя себ увереннее в разговоре на более привычную тему о ее надвигающейся смерти. «Один из охотников приходил в пещеру, где мы тренировались.»

«Дай, угадаю, он был похож на Ранму?»

«Откуда вы знаете?» — спросила Акане, внезапно ощутив свое ничтожество рядом с этим маленьким человечком, который, казалось, знал все на свете. Причины, по которым Ранма привела ее сюда, стали проясняться.

«Я хорошо осведомлен о Проекте Хидари.»

«Проекте Хидари?» — переспросили Акане. Имя было знакомо ей со слов Ранмы, однако, ни о каком «проекте» она не упоминала.

«Ранма невероятно сильна», — пояснил Хаппосай. Выудив откуда-то маленькую трубку, он подержал ее над очагом, чтобы табак воспламенился, вытащил и затянулся.

«Есть люди, которые хотят получить такую же силу. Хидари был скульптором, который прославился своими талантами. Легенда гласит, что однажды он увидел женщину такой поразительно красоты, что немедленно взялся и изваял ее. Его скульптура была столь совершенной, он вложил в нее самую душу своего мастерства, отдал всего себя, так что она ожила. Проект назвали в его честь.»

«Они пытаются создать совершенную копию Ранмы?»

«Точно. Проект начался много лет назад, когда технология воссоздания жизни едва зародилась. Первый клон был кустарным, бестолковым и ничего не умел.»

«Думается мне», — добавил Хаппосай с дерзкой улыбкой, — «точь в точь, как Ранма в молодости. Не говори ей, что я так сказал.»

Акане улыбнулась и кивнула, благодарная за то, что он разрядил обстановку. Ее тело и разум были напряжены, так что она готова была ухватиться за любую, даже самую незначительную возможность, расслабиться.

«Однако время не стоит на месте, а вместе с ним развивается и технология», — продолжал Хаппосай, спустя минуту. «С каждым разом клоны становились все ближе и ближе к цели, которую они преследовали. К совершенству Ранмы.»

«Но… зачем? Зачем они это делают? Зачем тратить столько времени, чтобы скопировать Ранму?»

«Ступай, открой ставень у окошка, Акане», — распорядился Хаппосай, указав на ближайшую стену. Акане кивнула и подчинилась, быстро подошла к окну и убрала деревянную заслонку, обнаружив к своему удивлению, что она никак не закреплена. Осторожно опустив ее на пол, она вернулась к Хаппосаю и села.

В окно было видно Ранму. Она стояла рядом с вишневым деревом, которое росло у небольшого пруда, у самой воды. Деревья выстроились вокруг него вереницей, а позади возвышался холм. Ранма казалась тенью, черно-красная безмолвная и неподвижная.

«Ранма — оружие», — поведал Хаппосай, сквозь клубы табачного дыма его прищуренные глаза изучали девушку. «Демон из другого измерения. И никакая сила из этого мира не способна остановить ее. Против нее выступали армии, бесконечные множества людей сложили головы. Стоило ей появиться — рушились самые обоснованные надежды.»

«Д… Демон? Я… Боже мой…» — промямлила Акане, и глаза ее распахнулись подобно вратам ада для демона, которого она видела перед собой. У нее были сомнения, но она никогда… «Вы шутите? Это какая-то проверка?»

«Ее стихия злость, ненависть, смерть и разрушение, вот что ей необходимо», — продолжал Хаппосай. «Они для нее как вода и пища для нас с тобой. Она не просто желает этого; для нее это необходимость. И ничто на этой Земле не в состоянии встать у нее на пути.»

«Зачем же вы ей помогаете?» — вопросила Акане. «Мастер боевых искусств должен бороться со злом, а не потворствовать ему.»

«Голод, которому она подчиняется не ее собственный», — пояснил Хаппосай. «Она родилась человеком. В сущности, она хорошая. От всего сердца она пытается бороться со своими инстинктами и ненавидит то, чем она стала. Плащ-дождевик, который она носит, помогает ей сдерживать пламя.»

«Дождевик?» — прошептала Акане, на нее нахлынули воспоминания о клоне Хидари. Плащ, который он носил, имена, которыми он ее называл; создания не этого мира. Легенды, мифы — задумалась Акане — может, они есть и о Ранме?

«Водяной плащ соткан из чешуи Великого Дракона Рюдзина. Вода против ее огня; плащ сдерживает ее, укрывает от охотников, которые следуют за ней по пятам. Без него она бы не была такой… милой.»

«Есть только одно, чему она остается верна всю жизнь. Она потеряла всех, кто был ей дорог или они были убиты. Твоя семья — единственное исключение. Что бы ни произошло, она всегда использовала свою силу, чтобы защищать и охранять твою семью.»

«И что… что же моя семья сделала для нее, чтобы заслужить такую преданность?» — робко спросила Акане, подавленная серьезностью откровений Хаппосая.

«Ты… особенно важна для нее. Все, что тебе следует знать — она никогда тебя не предаст. Она небеса обрушит, если ты попросишь.»

«А может и без моего участия», — тихо сказала Акане. Это прозвучало донельзя мрачно. «Зачем убивать миллионы, чтобы защитить одного? Разве это разумно? В чем смысл?»

Снаружи Ранма повернулась и прошлась немного по берегу пруда. Сделав несколько шагов, она опустилась на колени и наклонила голову вниз, разглядывая свое отражение, так что почти исчезла из виду.

«Скажи мне — что ты думаешь о ней теперь.»

«Я… думаю, что она зло», — честно ответила Акане, не в силах скрывать правду. Не смотря на доброту, которую она видела от Ранмы, не смотря на ее дружелюбие и ее общество, после того, что сказал Хаппосай, она не могла представить Ранму ничем иным, кроме зла, искореняющего жизнь.

«Почему?» — спросил Хаппосай, облокотившись рукой о колено, он неспеша затянулся из своей трубки. «Из-за смертей?»

Акане молча кивнула, не говоря ни слова, она, не отрываясь, смотрела на Ранму. Порыв ветра, пролетев над хижиной, взметнул волосы и плащ Ранмы.

«Тогда ты совершаешь ошибку», — веско сказал Хаппосай, посмотрев на Акане. «Ранма ангел смерти, что есть, то есть, пожиратель душ, но это ее предназначение. Она Великий Дракон Рюкю Алый, Повелитель Огня и Смерти, дарующий плоть, форму и сущность. Она несет огонь в этот мир и смерть, кому было предопределено. Жизнь не имеет смысла без смерти, поэтому Рюкю неотъемлемая часть равновесия.»

«Д… д… дракон?» — промямлила Акане, резко повернувшись лицом к старику, который сидел подле нее. Демон и так чересчур, но дракон? В школе она изучала мифологию, драконы были расой высшей плоскости существования, творцами земли и стихий. Как один из них мог стоять на травке перед хижиной? «Вы издеваетесь надо мной?»

«О, все было бы гораздо проще, если бы не я, золотко», — заметил Хаппосай, криво улыбнувшись. «Нет, я сказал тебе чистую правду.»

«Дракон…» — повторила Акане и недоверчиво хихикнула. Как это нелепо. Все это время она путешествовала с представителем древней расы. Первый раз она не пугала подругу; а почему? Потому что она дракон.

Это было почти, —почти— смешно. Едва ли не две недели назад она волновалась исключительно о соревнованиях, растяжении плеча и грядущей контрольной по математике. А теперь — спорит со старым высохшим мастером боевых искусств о том, что ее друг — дракон. Какой нелепой может обернуться жизнь.

«Намереваешься напасть?» — поинтересовался Хаппосай неожиданно, выведя Акане из задумчивости.

«Что?»

Хаппосай указал на ее руку; она посмотрела вниз и удивленно моргнула, сознавая, что крепко сжимает рукоять Шорётэнсея. Она почти забыла о мече и уж точно не собиралась пустить его в ход.

«Я… нет», — нерешительно сказала она, подержав меч еще немного, прежде чем выпустить рукоять. «Простите.»

«Как ты себя чувствуешь?»

«Думаю», — тихо сказала она, заостряя внимание Хаппосая. «Думаю, мне надо полежать.»

«Но прежде, я хочу задать тебе вопрос», — Хаппосай покачал головой и ласково положил руку ей на колено.

«Задавайте», — покорно согласилась Акане, она давно смирилась с тем, что сегодня день откровений. После того, что она слышала сегодня, уже ничто не может ее удивить, решила Акане. И все же, она подумала, вряд ли удастся хорошо выспаться; ей нужно было столько всего переварить.

«Сколько у тебя друзей?»

«Что?» — переспросила Акане, озадаченная таким поворотом беседы. «Я… э…двое.»

«И как их зовут?»

«Юка», — сказала Акане, — «и Саюри.»

«Почему они с тобой дружат?»

«Потому что», — начала Акане, и замолчала, размышляя над казалось бы простым вопросом Хаппосая. Легкий на первый взгляд вопрос поставил ее в тупик. —Почему— она нравится Юке и Саюри. И нравится ли она им? Они просто общаются с ней, потому что в отличие от других учеников, нисколько ее не боятся.

«Потому что они меня не боятся.»

«Восемьдесят или около того лет назад, Акане, когда я впервые встретил Ранму, я задал ей тот же вопрос. Она сказала, что у нее нет друзей, кроме меня, потому что я ее не боялся. У вас гораздо больше общего, чем ты думаешь.»

«Общего? С драконом? С убийцей?» — спросила Акане, сбитая столку, она уставилась на старика. Как она может быть хоть в чем-то похожа на Ранму?

«Ты всегда чувствовала свое отличие от других, ты и сама это знаешь. Ты была сильнее, быстрее, лучше адаптировалась. Ты могла сокрушить тех, кто вставал у тебя на пути. Пока не появилась Ранма. Она пришла окруженная тайной, полная неожиданностей, девушка, которую ты не можешь победить. Она не давала тебе никаких гарантий, и все же ты доверилась ей и тут же последовала за ней в лес, оставляя позади надежные стены родного дома. Почему ты ей поверила?»

«Я…» — начала Акане, продираясь, сквозь тернии собственных воспоминаний, чтобы отыскать истинную причину, почему она решила довериться Ранме и последовала за ней. И только несколько мгновений спустя до нее дошло: ее месть. Это было ради того, чтобы отомстить за мать. «Она сказала, что поможет мне отомстить за мамину смерть.»

«Итак, ты оставила дом, чтобы выяснить причину смерти родителей, принялась искать то, чего не знаешь и не понимаешь, последовала за Ранмой, потому что почувствовала нечто общее с ней. Родство, если позволишь.»

«Я… наверно», — осторожно признала Акане настороженным тоном. К чему он клонит?

«Скажи мне, Акане, хоть раз в своей жизни ты чувствовала связь с кем бы то ни было, которая была бы столь же глубокой и сильной, как та, что ты почувствовала в тот день с Ранмой?»

«Я не…» — начала Акане, отрицание тут же сорвалось с ее губ, вырвалось еще до того, как она успела подумать. Она замолчала на пол пути, заставила себя задуматься, разложить по полочкам свою жизнь и вспомнить, когда при встрече с человеком испытывала похожие чувства, но, как ни старалась, не смогла этого сделать. «Нет. Никогда.»

«Как интересно, правда?» — спросил Хаппосай, приподняв увядшую бровь. «Ты почувствовала такую привязанность к совершенно незнакомому человеку, хотя за всю жизнь с тобой ни разу ничего подобного не случалось?»

Акане закусила губу, размышляя над словами старика. Она действительно почувствовала родство с этой девушкой. В некотором роде, даже больше. Тогда она списала это на любопытство, но, что, если это действительно нечто большее?

«Я хочу тебе кое-что показать», — заговорил Хаппосай, прерывая ее размышления. «Смотри внимательно.»

Акане кивнула. Убедившись, Хаппосай встал и подошел к сундуку, который стоял рядышком, у стены. Открыв его, он заглянул внутрь, пошарил там, пока, наконец, не нашел то, что искал. Удовлетворенно крякнув, он выудил это на свет божий.

«Вот», — сказал он, демонстрируя маленький кинжальчик, — «это декоративный кинжал. Что-то вроде нашей семейной реликвии. Мой отец передал его мне перед смертью, а сам получил его от своего отца. Я понятия не имею, сколько ему лет, зато знаю, что он очень острый.»

Старик не спеша сел, кряхтя от усилий, которые ему приходилось прилагать, чтобы устроиться на коленях. Удовлетворенно вздохнув, он, наконец, снова угнездился на месте. Хаппосай положил раскрытую ладонь на пол, поднял кинжал над головой и, глянув на Акане, взмахнул оружием, собираясь полоснуть себя по распластанным пальцам.

Акане задохнулась, инстинктивно зажмурилась, догадываясь, что произойдет. Крика, который она ожидала услышать, не последовало, вместо этого она почувствовала острую боль, а потом неясное тепло в правой руке.

Она медленно открыла глаза, и снова с трудом вздохнула при виде собственной окровавленной ладони, которая крепко сжимала обоюдоострое лезвие. Кровь, по капле сочившаяся с ее зажатого кулачка, обагрила пол внизу. Удивленная, она, широко распахнув глаза, развернулась к Хаппосаю. Он улыбался ей.

«Странно, правда?» — спросил Хаппосай, рука, сжимавшая клинок, даже не дрогнула. «Сильнейший инстинкт человеческого существа — самосохранение. То, что скрывается за гордостью, честью, трусостью или любой другой эмоцией, суть всего — это желание жить, и жить как можно дольше. Эта черта присуща почти всем живым существам.»

Акане медленно выпустила кинжал, посмотрела на залитую кровью ладошку, ее пальцы слегка дрожали. Порез был длинным и тонким, кровь текла из него с пугающей скоростью.

«Однако у тебя, похоже, нет этого инстинкта», — продолжал Хаппосай, глядя, как Акане изучает рану. «Нет, похоже, ты лучше сама будешь страдать, лишь бы не видеть, как я, едва знакомый тебе человек, наношу себе рану. Во истину, необычное поведение. Зачем ты это сделала?»

«Я…» — начала Акане, на мгновение взглянув на Хаппосая, она пыталась подобрать слова, но голова была пуста. Она вдруг поняла, что молча смотрит на старика.

Хаппосай ободрительно улыбнулся и ласково накрыл ее руку своей. «Это очень необычное поведение для человека. Но ты совсем другое дело.»

«А?» — спросила Акане, в замешательстве хлопая ресницами, она смотрела вниз, на высохшую ладонь Хаппосая, которая покоилась на ее собственной.

«Это правда, Акане, я бы не стал тебе ничего рассказывать, если бы ты не должна была знать», — медленно проговорил он, тщательно подбирая слова. Хаппосай затянулся из трубки поглубже. Выдыхая дым, он словно бы уменьшался в размерах, будто усыхая. «Ты… должна знать, кто есть Ранма, чтобы понимать ее, потому что вы с ней родня. Ты чувствуешь связь с ней, потому что она единственная на всей Земле такая же как ты. Она не человек, да и ты тоже.»

Глаза Акане расширились еще сильнее, дыхание застряло в горле, когда Хаппосай развернул ее раненую руку ладонью вверх. Кровотечение полностью прекратилось, а рана, казалось, затягивается сама по себе прямо на глазах.

«Ты», — продолжал Хаппосай, видя совершенно потерянный взгляд Тендо, — «Великий Дракон Рюдзин Лазурный, госпожа Света, Жизни и Воды, заклятый враг Рюкю Алого.»

* * *

«Как продвигается?» — поинтересовалась Ранма, голос ее далеко разносился над неспокойной поверхностью пруда. Несколько лепестков вишни сорвались с дерева у самой воды, рассыпались по ее взволнованной поверхности.

«Мы ступили на опасный путь», — сочувственно сказал Хаппосай у нее за спиной.

«Большую часть тысячелетия я бродила по опасным дорогам», — небрежно бросила Ранма. «Иногда лучше выбирать знакомый путь.»

«Я рассказал ей о тебе и о ней самой. Мы подробно обсудили ее наследие. Она отдыхает», — негромко сказал Хаппосай, услыхав, как Ранма вздохнула, он отвернулся.

«Значит, она возненавидит меня, когда проснется, как все остальные», — угрюмо заметила Ранма, вглядываясь в глубины пруда. «Когда они просыпаются, все что они помнят — Рюкю, своего врага, искоренителя жизни, разрушителя их творений.»

«Не знаю», — возразил Хаппосай. «Может, ты и права. Она похожа на Каёко. А вдруг она разделяет ее… необычную точку зрения.»

«Надеюсь, ты прав», — вздохнула Ранма. «Видеть ее лицо полное злобы и ненависти — это, пожалуй, будет для меня слишком.»

«Она сильная», — добавил Хаппосай, покачав головой. «Долг Рюдзина не поглотит ее. Пусть в меньшей степени, но она останется Акане.»

«Ты передумал», — заметила Ранма, оглянувшись на старика через плечо. «Ты говорил, она станет неуправляемой.»

«А как же. Тебе придется хорошенько ее сдерживать. Раз пробуждение началось, ей понадобиться железная рука, чтобы она не сбилась с пути. Жизненно важно, чтобы ты научила ее контролировать себя.»

«Мир не готов к неистовой госпоже Рюдзин», — торжественно согласилась Ранма. «Если бы у меня был выбор, я не стала бы затевать пробуждение. Даже сейчас я жалею об этом. Все должно было произойти естественно.»

«Так зачем же этот ненужный риск?»

«Затем, что он НУЖНЫЙ», — ответила Ранма. «Пусть лучше Рюдзин-сама поглотит весь мир, чем Феникс — ее. Ты знаешь это не хуже меня.»

«Ты пристрастна», — улыбнулся Хаппосай. «У тебя в ней исключительно личный интерес, ты и сама это знаешь.»

«Помолчи, Татсудзин», — ответила Ранма со странной глуповатой улыбкой. «Ты совсем обнаглел.»

«Виноват, сенсей», — Хаппосай поклонился, но глаза выдавали, что он забавляется. «Я только надеюсь, что ее появление не слишком затмило твой разум.»

«Что ты хочешь сказать?»

«Ты знаешь, что я хочу сказать», — Хаппосай заговорил более серьезно, по голосу было ясно, насколько мрачные мысли одолевают его. «Сходство поразительное. Не может же это быть простым совпадением.»

«Ты прав», — признала Ранма, кончиком пальца, помешивая прозрачную воду в пруду. Водную гладь от ее прикосновения укрывала дымка, за ним тянулся белый морозный след. «Смотреть на нее все равно, что заглянуть на восемьсот лет назад. Сходство не просто поразительное — оно абсолютное, совершенная копия.»

«И что это значит?»

«Ты мне скажи, Татсудзин, ученый. Ты же у нас эксперт по драконам.»

«Хотел бы я знать», — Хаппосай пожал плечами. «Меня тревожит, что она так похожа. А тебя нет?»

«Отчасти», — Ранма склонила голову, изучая собственное отражение. Слишком много шрамов. «Но это приятно, видеть ее снова. Я скучала по ней все это время.»

«Она не Каёко», — настойчиво сказал Хаппосай, он повернулся и положил руку ей на плечо. «Тебе бы стоило получше это запомнить.»

«Знаю, знаю», — раздраженно ответила Ранма и смахнула его руку своей. «Что, уже и помечтать нельзя?»

«Восемьсот лет прошло, а ты все как ребенок», — недоверчиво сказал Хаппосай. «Я бы посоветовал тебе выкинуть из головы подобные фантазии, для блага Акане и твоего собственного.»

«Сто лет прошло, а ты по-прежнему ведешь себя как мой отец», — парировала Ранма и повернулась, чтобы улыбнуться ему. «Не переживай. Я знаю свое место.»

«Будет приятно увидеть ее снова», — согласился Хаппосай, и тоже улыбнулся Ранме. Он повернулся и направился к хижине, оставляя Ранму наедине с ее мыслями. В конце-то концов, хоть иногда можно позволять Господину Смерти прикоснуться к счастью.

* * *

Стоило ей открыть глаза, она услышала голоса.

Акане тихо застонала, ее ресницы затрепетали, и она открыла глаза, бледный свет вечернего неба проникал сквозь маленькое окошко расположенное высоко в стене. Был тихий спокойный вечер, пение птиц разносилось по воздуху в сумерках, стрекотание сверчков задавало ритм.

По крайней мере, так должно было быть.

Тысячи голосов теснились у Акане в голове, бесконечный гомон всех живых существ в округе, каждое из которых исполняло свою собственную песню, песню, которую могла слышать только она одна. Акане испуганно села, несмело оглянулась по сторонам в поисках источника голосов, но ничего не нашла.

«Эй?»

Ее собственный голос громким эхом разлетелся по комнате, и на мгновение все стихло. Птицы больше не пели, сверчки не стрекотали. Это длилось одно мгновение, а потом гомон послышался снова.

Вскочив на ноги, Акане ринулась к окну и, приподнявшись на носках, выглянула наружу. Вытаращив глаза, она шумно втянула воздух, стоило ей увидеть пруд и лес.

Весь лес пылал, но не естественным светом, а сиянием тысячи душ, листьев, деревьев, птиц и травы. Все живое взывало к ней, беспорядочный гул обернулся благозвучной мелодией, которая медом струилась в уши.

Улыбка расцвела у нее на лице, пока она наблюдала за танцем природы, крошечные частички жизни, которые она никогда не замечала раньше, являлись ей в трепете листьев среди ветвей, в танце волн на поверхности пруда, в шелесте травы и маленьких птичках, которые деловито порхали среди цветов.

«Красота… какая красота…»

Прижавшись лицом к холодному стеклу, она смотрела, пока не заболели глаза, стекло запотело от ее дыхания, а пальцы на ногах онемели от напряжения. Смотреть было недостаточно. Ей было необходимо прикоснуться к лесу.

* * *

«Что это она такое делает, Хаппосай?»

«Хороший вопрос», — признал он, потирая подбородок. Глазами он следил за Акане, которая с восторгом на лице ползала по траве. Она нежно гладила рукой каждую травинку, обхватывая пальцами за кончик, и широко улыбалась. «Что произошло перед тем, как я вышел?»

«Она выскочила несколько минут назад и с тех пор этим занимается», — пояснила Ранма, указав на тропинку, по которой Акане выбралась на траву. «Кажется, меня она даже не заметила. Сразу побежала туда и начала… делать это.»

Раньше я никогда не видел ничего подобного«, — заверил Хаппосай, шагнув к Акане. Он согнулся, наклонившись вперед, чтобы взглянуть повнимательнее. «Акане?»

Акане не обратила на него никакого внимания, какое-то время она обнимала землю, прежде чем внезапно метнулась к пруду. Она подползла к воде, дикими глазами разглядывая ее вдоль и поперек, пока ее взгляд не остановился на ее же собственном отражении. Медленно, с опаской, она потянулась к поверхности пруда и отскочила, когда ее пальцы коснулись холодной воды. На мгновение она прижала руку к груди, минуту смотрела на нее с интересом, потом ее вниманием завладела, скользнувшая по воде рябь.

«Интересно», — задумчиво прошептал Хаппосай, внимательно наблюдая за ней. «Как будто она даже не осознает, что мы здесь.»

«Что ты с ней сделал?» — спросила Ранма, в ее голосе все яснее слышалось беспокойство. Никогда она не видела ничего подобного; и ей не нравилось быть застигнутой в врасплох.

«Думаю, я пробудил дракона.»

«Чего?» — воскликнула Ранма, нависая над Хаппосаем. «Так быстро? Это невозможно!»

«Сдается мне, что это оказалось возможным», — задумался Хаппосай.

Акане прервала разговор громким взрывом хохота, расплескивая воду ладошкой туда-сюда. Она опустила голову, утопив подбородок в размокшей грязи у кромки воды.

«Да ты посмотри на нее», — рявкнула Ранма, тыкая в сторону Акане пальцем. «У нее из-за тебя крышу снесло! Она ведет себя как ребенок, а не как дракон. Как ты можешь говорить, что пробудил ее.»

«Я чувствую присутствие Госпожи Рюждзин», — поделился Хаппосай. Стоило ему произнести эти слова, Акане подняла глаза, быстро огляделась по сторонам, а потом снова обратила свое внимание на пруд. «Дракон пробудился.»

«Она знает свое имя», — заметила Ранма, реакция Акане немедленно привлекла ее внимание. Она присела рядом с Хаппосаем, у нее на лице был написан живой интерес.

«Кажется, у нее есть связь с водой, и она потянулась к живому лесу», — добавил Хаппосай, поднявшись на ноги, он задумчиво хмыкнул. «Черты Рюдзина.»

«Раньше было не так.»

«Я едва чувствую Акане», — сказал Хаппосай, закрыв глаза, он сосредоточенно хмурил брови. «Как будто она заснула. Я думаю… Я думаю, она видит сны.»

«Она очнется?» — уточнила Ранма, указав на Акане, которая по-прежнему играла с водой в пруду.

«Думаю, да. Не могу сказать точно, но думаю, да.»

«Красиво!» — внезапно закричала Акане. Услыхав пронзительный вопль, Хаппосай от неожиданности подпрыгнул. Ранма и старик быстро переглянулись, прежде чем две пары глаз снова обратились к Акане.

«Акане?» — позвала Ранма и шагнула к ней. «Ты меня слышишь?»

«Я их вижу», — мечтательно прошептала Акане. «Как красиво. Как красиво.»

«Ты меня слышишь, Акане?» — повторила Ранма и протянула руку к черноволосой девушке, но Хаппосай помешал ей, удержав за плечо.

«Оставь ее», — он покачал головой. «Думаю, она начинает просыпаться.»

«И что мы будем делать?» — спросила Ранма и убрала руку.

«Я бы подождал», — предложил Хаппосай. «Вариантов у нас немного.»

«Ты знаешь, время поджимает, Татсудзин», — напомнила Ранма. Повернувшись обратно к хижине, она задумчиво сложила руки на груди. «У нас нет на это времени.»

«Как красиво», — сквозь смех выкрикнула Акане, расплывшись в улыбке. «Ты видишь души, Рюкю?»

Ранма резко крутанулась на месте, вытаращив глаза. «Рюдзин-сама?»

Акане подняла голову и посмотрела прямо на Ранму, просияла на мгновение улыбкой и снова обратила все свое внимание на пруд. Ранма снова позвала ее по имени, но Акане не ответила.

«Быть может, нам, в конце концов, не придется долго ждать», — рассудил Хаппосай. «Идем в дом, путь побудет одна.»

* * *

«Теперь она спит», — понизив голос, тихо сообщил Хаппосай, когда снова вернулся в большую комнату. Ранма сидела у огня, выглядела она озабоченной. «Перед тем как уснуть, она снова говорила. Она делает успехи.»

«Мне это не нравится. Все слишком быстро», — Ранма нахмурилась, глядя в огонь. «Чересчур быстро. Это была ошибка.»

В памяти всплыл образ Акане, она лежала на траве снаружи, в полном изумлении уставившись в небо, ее вниманием целиком завладела стая птиц, пролетающих над головой.

«Ты сказала, я должен поспешить», — возразил Хаппосай, осторожно усаживаясь рядом. «К слову, даже я не мог предположить, что все случиться так быстро. Похоже, у нее врожденная предрасположенность к этому.»

«Чтобы дракон пробудился, нужны годы умственной и физической подготовки. Тело и ум должны быть готовы. Никакая „врожденная предрасположенность“ этого не изменит.»

«Может быть, а может быть, и нет», — решил Хаппосай, затянувшись поглубже из своей трубки. «Время подскажет нам тот путь или иной. Все, что мы может, это поддерживать ее.»

«Я думала, мы только начнем пробуждение сегодня, а не завершим его. Это была ошибка. Эти ублюдки Феникса вынудили меня, а теперь ждут, что из этого выйдет. Этого не должно было случиться.»

«Это не обязательно плохо. Взгляни на светлую сторону», — сказал Хаппосай, зная, когда мудрее будет сменить тему, — «Она вроде не ненавидит тебя. Это только упрощает дело.»

«Хоть это хорошо», — фыркнула Ранма. «Одна радость после сегодняшней катастрофы.»

«Не стоит так расстраиваться из-за ее поведения», — Хаппосай вздохнул и протянул трубку к огню, чтобы снова ее зажечь. «Каких-нибудь странностей следовало ожидать. На нее слишком много всего свалилось.»

«Она каталась по траве, как какое-то животное», — проворчала Ранма, качая головой. «Таких —странностей- —нечего— было ожидать. Она должна быть собрана, если хочет спастись от охотников.»

«Вот поэтому ты должна защищать ее, пока она не будет готова», — Хаппосай повернулся и посмотрел на Ранму. «Даже если она полностью пробудиться, ей по-прежнему будет нужна твоя защита.»

«Не знаю, смогу ли я защитить ее. Это не ускользнуло от внимания Феникса», — сказала Ранма, вперившись в горящие головешки. «Они придут, и их будет слишком много, чтобы я могла сдерживаться.»

«Знаю», — уступил Хаппосай, тяжело опустив подбородок на руки. «Знаю, но мы толкнули ее на этот путь, и теперь нет возврата.»

«Это была ошибка», — чуть слышно сказала Ранма, глядя как пламя, пожирая хворост, обращает его в пепел. «Не надо было мне приходить сюда. Пробудив ее, я подала знак Фениксу, а что получила? Сумасшедшего ребенка дракона?»

«Я никогда не встречал такой ученицы. Она впитывала все, что я говорил, как будто это само собой разумеется. Возможно, ей известно больше, чем она сама сознает. Только потому, что мы не видели подобной реакции раньше, еще не значит, что это плохо.»

«Ты умудрен годами, Хаппосай», — Ранма тяжело вздохнула, — «Но твой оптимизм не по годам все портит.»

* * *

Акане ворочалась во сне и тихо стонала, бисеринки пота расчертили ее лоб. Синяя прожилка в волосах с каждым часом расцветала, превратившись в целую прядь, синева распространилась по всей длине волос.

«Я бы поняла, если бы она не воспринимала все так легко», — прошептала Ранма. Она стояла в дверном проеме и смотрела на Акане в темноте. «В ее ситуации нет ничего смешного.»

«Рюдзин… она не ты, Ранма», — медленно проговорил Хаппосай, тщательно подбирая слова. «Ее владения — свет и смех. В отличие от тебя она никогда не будет такой…»

«Мрачной?» — подсказала Ранма, повернувшись, она угрожающе поглядела на Хаппосая. «Ты это хотел сказать?»

«Точно. Именно это я и хотел сказать», — признался Хаппосай и с вызовом улыбнулся.

«Каёко, знаешь ли, тоже называла меня „мрачной“», — вспомнила Ранма, прищурившись. «Благодаря тому, что я такая „мрачная“ ее семья пережила это тысячелетие. Акане изваянием украшала бы подземное царство, если бы не это. Ей тоже придется приобрести эту черту.»

«Она будет учиться, будет познавать, она овладеет всем, что для нее важно», — поведал Хаппосай, разглядывая крошечную морщинку, которая появилась, когда Ранма сдвинула брови.

«Она тебе не зверушка и не игрушка. Не пытайся давить на нее; пусть взрослеет сама по себе.»

«Надеюсь, ты прав.»

«А я почти всегда прав», — с улыбкой похвалился Хаппосай, в надежде разрядить обстановку. Хмурое выражение лица Ранмы ясно говорило, что такие штучки не пройдут.

«Она ведет себя… она ведет себя как ребенок, забавляется с силами, о которых не имеет ни малейшего понятия», — презрительно сказала Ранма, глядя, как Акане вертится туда-сюда на постели. «Какой дракон принизит себя к земле, будто обычное зверье? Мать Жизни с чумазым лицом. Это же позор.»

«Ну, вот теперь мне все понятно», — заметил Хаппосай и заулыбался. «Ты не хочешь, чтобы она пачкала в грязи лицо твоей Каёко. Так и знал, ты злишься не просто так.»

«Это смешно, я просто говорю…»

«Я прекрасно понял, о чем ты говоришь, Ранма. Тебе не следует так о ней думать.»

Ранма вздохнула, ее плечи поникли. Хаппосай сказал правду.

«Из-за нее моя возлюбленная ведет себя как младенец», — пожаловалась она. «Каёко бы в гробу перевернулась, если бы увидела, что вытворяет Акане, и все это с ее лицом.»

«Это к делу не относится», — твердо сказал Хаппосай. «От тебя требуется — защищать ее, а не судить. Она получила чудесный, восхитительный дар; по крайней мере, дай ей хотя бы минутку, чтобы постичь его, прежде чем начнешь забивать ей голову обязанностями и ответственностью.»

«Бесплатный сыр бывает только в мышеловке», — сердито пробормотала Ранма, развернулась и вышла из комнаты. Хаппосай вздохнул и, задержав взгляд на Акане, последовал за своим Господином.

* * *

«Надо было тебя послушать», — сказала Ранма, глядя на тлеющие останки, догорающие в очаге.

«Ты никогда меня не слушала, Ранма», — припомнил Хаппосай, вскользь улыбнувшись. «Ты всегда сама принимала правильные решения. В конечном итоге.»

«Не в этот раз», — покачав головой, возразила Ранма. «Она была не готова. Мы давили на нее слишком сильно, слишком быстро. Я боюсь, она могла повредиться умом.»

«Верь», — посоветовал Хаппосай. «Дай ей шанс. Она будет спать, видеть сны и ее мозг оправится. Не надо так поспешно перечеркивать ее шансы. Твои чувства к Каёко застят тебе глаза.»

«Может быть», — со вздохом признала Ранма. «Акане меня беспокоит. Я видела много пробуждений, и ни одно из них не было таким. С ней все по-другому.»

«Она не тот дракон, каким была Каёко», — признал Хаппосай. «Но это не значит, что она не может быть драконом. Возможно, хорошо, что она отличается от остальных.»

«Не знаю. Я, правда, не знаю.»

«Так или иначе, не думаю, что все так плохо, как тебе кажется. Рюдзин пробудилась, но она еще грезит. Могу представить, сегодняшний день был для нее таким же потрясением, как и для Акане. Завтра ее грезы кончатся, и она полностью проснется.»

«Ты, похоже, вполне себе уверен», — заметила Ранма, поглядев на старика. «Ты знаешь что-то, чего не знаю я.»

«Ты забыла, Ранма», — сказал Хаппосай, глаза его блестели, когда он поднялся на ноги. «Я много знаю о драконах.»

«Уж прости, но я не разделяю твоего оптимизма. Сегодня все прошло не так, как я надеялась.»

Хаппосай молча постоял с минуту, внимательно изучая Ранму. Спустя некоторое время, он вздохнул, решив, хорошенького понемножку.

«Не знаю как ты, а я пошел спать», — сказал он и зевнул. «И тебе советую. Завтра у нас у всех будет трудный день.»

«Сон может подождать.»

«Делай как знаешь», — махнул рукой Хаппосай. «Увидимся утром с вами обеими. Помни, ты должна верить в Акане. Ей потребуется твоя поддержка.»

«Хорошо», — Ранма кивнула. Еще минуту она смотрела на пламя, поджав губы, прежде чем взглянула на старика. «Хаппосай?»

«А?»

«Ты не обязан был ничего этого делать. Спасибо.»

* * *

Порыв ветра налетел на деревянную хижину, всколыхнул листья, растущих вокруг деревьев. Среди моря движения, на одной из ветвей укрылась одинокая неподвижная фигура, безмолвный наблюдатель.

«Так значит, она еще жива. Прости меня, Матушка.»

Укё не спеша села, при этом она не сводила глаз с хижины. Бесчестно нападать, пока Ранма спит. Возмездие может подождать и до утра.

Автор:
Richard E
e-mail: ranma_e@hotmail.com
страничка автора: http://ten.waxwolf.com/