Бриджит Энгман

の

Ranma Monogatari
или
Повесть о Ранме

перевод hitori sabi

Часть 1

"Итак, в данном конкретном случае, мы видим, что автор использовала вспомогательный глагол _mу_, чтобы выделить умозрительный и незавершенный характер действия. Этот вспомогательный глагол изменяется в _rentaikei_, чтобы облегчить его связку с существительным, которое идет следом. Смысл подобной структуры воистину глубок, особенно, если принять во внимание разные значения, которых могла достигнуть автор вместо этого, используй она вспомогательный _ru_ или _nu_, или, возможно, какую-нибудь комбинацию для этого..." ⁽¹⁾

Ранма мимоходом взглянул поверх манги, которую читал, чтобы понять, что а) сенсей все еще не добрался до второго предложения "Повести о Гендзи", и б) так и не заметил, что он не слушает. Ранма не смог сдержаться и фыркнул от отвращения. Японская классика была не так уж бесполезна, ладно — всегда можно разбирать свитки с описанием приемов боевых искусств или читать об эпических сражениях (хотя бесконечное цитирование Куно испортило ему от этого все удовольствие), и даже некоторые пьесы дзёрури ⁽²⁾ были неплохи и кровопролитны — Однако, Ранма взялся бы за что угодно, лишь бы не читать Повесть о Гендзи, которая являла собой ни что иное, как бестолковую мыльную оперу о глупом мямле и его бесчисленных бестолковых одеваниях и запутанных любовных связях ⁽³⁾.

Если в этом мире и было что-нибудь, что Ранме надо было слушать меньше всего, так это запутанные любовные отношения.

Акане, заметил он краем глаза, пыталась слушать внимательно, но глаза ее постепенно подернулись дымкой, разум спасался от невеселой действительности. Чтобы привлечь ее внимание, Ранма кашлянул, а потом театрально зевнул. Акане глянула назад и подчеркнуто повернулась к учителю. Снова прочистив горло, Ранма скорчил другую рожу, поигрывая бровями. Акане не удержалась и хихикнула.

Когда посланная рукой учителя тряпка, метко прилетела Ранме в лицо, и в воздух поднялось облачко меловой пыли, она засмеялась громче. "Саотоме, если ты не собираешься сделать над собой усилие и послушать, выйди в коридор!" - рявкнул сенсей, его взгляд угрожающе переметнулся к Акане. "Тендо-сан, раз уж вам так весело, почему бы вам не составить компанию *жениху*?" При этих словах она перестала смеяться и одарила Ранму взглядом, который предвещал ад.

Коридор, так же как все коридоры во всех прочих высших школах Японии, и в лучшие времена не был особенно жизнерадостным местом; простенький линолеум на полу, ряды шкафчиков и флуоресцентное освещение в сочетании с невообразимо скудным цветовым решением создавали крайне тягостную атмосферу, которая вынуждала учеников в полном смысле слова томиться в классе, нежели слоняться по коридору ⁽⁴⁾. У Ранмы в частности с этим коридором было связано крайне мало приятных воспоминаний, главным образом, потому что он видел его во время наказаний. Истинным наказанием было не то, что он пропускает урок; ему было наплевать. И не внушительный вес ведер, которые приходилось держать; он был достаточно силен, чтобы не выпускать их сколько угодно, если вообще замечал, а если становилось совсем уж скучно, всегда можно было покачать бицепсы. Нет, наказанием был тот факт, что эти самые ведра обычно наполнялись холодной водой. Ранма прекрасно знал, что если в радиусе трех метров есть хоть немного холодной воды, в конце концов, она неизбежно выльется на него ⁽⁵⁾.

К счастью для Ранмы, вода не являлась текущей проблемой. Проблемой было то, каким образом она исчезала. Стоя в двух шагах от него, Акане излучала ореол чистой, до бела раскаленной, ярости. Вода уже испарилась, и воздух в коридоре несколько увлажнился ⁽⁶⁾. Облегчение, которое Ранма испытал по поводу своего относительного спасения от женственности, затмевал страх перед грядущим взрывом.

Конечно, он не постеснялся взглянуть на светлую сторону вопроса. По крайней мере, теперь ему не придется есть обед, который приготовила Акане, подумал он. Или подумал, что подумал. К несчастью, он не вполне понимал, что его собственный язык имеет на него здоровенный зуб ⁽⁷⁾, а потому частенько повторяет вслух всякие мысли, которые могут навлечь на него неприятности. Он понял свою ошибку, когда Акане вмазала ему своим пустым ведром по голове. После этого он, само собой, думал крайне мало.

* * *

Он стоял под вишневым деревом посреди сада в полном цвету. Сильный запах вишневых цветов окутывал его, подобно теплой ванне, а вокруг повсюду падали лепестки, будто снег. Словно по наитию он обернулся и увидел ее.

Она стояла к нему спиной, волосы длиною до плеч, едва касались воротничка ее халата, чуть развеваясь, они приоткрывали шею. Должно быть, он как-то выдал свое присутствие, потому что она повернула голову и пристально посмотрела прямо на него. Ее губ коснулась кривая усмешка.

"Ты так похож на него, и все-таки совсем другой", - тихо сказала она. "Конечно, в какой-то мере, ты и он - одно — но он не может помочь мне сейчас, быть может, ты сможешь. Пожалуй, для меня уже слишком поздно - но, когда я смотрю на тебя, меня переполняет надежда. Возможно, в твоем времени для нас все сложится хорошо."

"Не понял?" - Ранма смутился и слегка забеспокоился. Но она просто улыбнулась снова и отвернулась.

"Больше я ничего не могу тебе сказать, остальное ты должен понять сам. Ты моя единственная надежда." Она двинулась прочь. Ранма попытался последовать за ней, но ветви вишневого дерева опутали его, так что он не мог пошевелиться. Он яростно вырывался, но покрывало опадающих лепестков укрыло ее, все, что он мог поделать - выкрикнуть ее имя.

"Акане!"

Он начал просыпаться, глаза постепенно привыкали к темноте, он тяжело дышал. Странный это был сон. Он казался почти реальным, но зачем Акане понадобилась его помощь? И кто это "он", которого она упомянула? На секунду резкая боль от того, что он знал, как ни крути, иначе, как ревностью не назовешь, полоснула его будто скальпель. На мгновение Ранма прикрыл глаза, потом резко открыл их и огляделся по сторонам. Что-то было не так. Он спал на полу - нормально, он всегда спал на полу. Одежды на нем было больше, чем обычно - ну, принимая во внимание то, как он вырубился, должно быть, кто-то уложил его в постель. Однако странным было что, то, во что он был одет, на ощупь было... шелковое? От ярости глаза его сузились. Должно быть, Набики делала новые фотографии, чтобы продать Куно. Хотя странно, что он по-прежнему в мужском теле; может, она собралась вместо этого сторговаться с Кодати. Генмы, вроде, не было, по крайней мере, в обличье панды, но в этом тоже не было ничего необычного; он частенько пробирался на кухню таскать остатки. Так что же было не так?

Теперь его глаза привыкли к темноте, хотя, казалось, будто по всей Нериме отключили свет. Другого освещения не было, за исключением, луны, которая светила в открытое окно, заливая мутным светом перегородки и покрывала, и девушку, лежащую рядом с ним...

Постойте. Девушка.

Она свернулась калачиком на боку, длинные темные волосы закрывали ее лицо и исчезали во тьме. Одета она была в халат, похожий на его собственное одеяние и укрывалась другим халатом, который, со все возрастающим возмущением заметил Ранма, минуту назад укрывал и его тоже. Она пошевелилась во сне, потянулась как кошка и придвинулась ближе.

Он знал только одну девушку, способную забраться к нему в постель. Ранма сердито потянулся и потряс ее за плечо.

"Эй, Шампу! Подъем!"

Девушка нетвердо привстала и села на колени, подняла голову и посмотрела на него с подозрением.

"что - или мне лучше спросить, *кто* - такая Шампу?"

Ранма уставился на нее, пропустив вопрос мимо ушей.

У нее было лицо Акане - но волосы!

Чего это она вдруг надела парик? Это настолько сбило его с толку, что он не мог прекратить разглядывать ее, и все-таки не заметил, как девушка начала светиться. Она схватила его за халат и притянула к себе, нос к носу, так что они смотрели друг другу в глаза с расстояния нескольких сантиметров.

"КТО ТАКАЯ ШАМПУ?" - взревела она. Ранма почувствовал, надвигающуюся опасность и отчаянно попытался выпутаться.

"Ну, э... Акане, дело в том", - начал он, и только потом сообразил. "Минуточку, ты же знаешь Шампу, Акане! Ну, та девчонка из..."

"Тогда, кто Акане?" - в ярости прошипела она. Ранма недоверчиво поглядел на нее.

"Э... Ты?" Девушка внезапно застыла. Ранма вздохнул с облегчением и только потом осознал, что она замерла не потому, что приняла его ответ, а потому, что слишком разъярена, чтобы двинуться с места. Он наклонился пониже. "Акане?" Она медленно подняла голову.

"Я *АОИ*", - сказала она, и каждое слово было покрыто льдом. "Твоя *жена* Аои." Ранма от удивления разинул рот, когда она продолжила. "А *ТЫ* ни кто иной, как никудышный бабник!" - легким движением она опустила свой сверхогроменный молоток ⁽⁸⁾ ему на голову, отправляя в забытье.

И все же, пока молоток шел вниз, Ранма заметил нечто, от чего, как ни крути, лишился бы чувств.

Ака... Аои, его *жена*, все всякого сомнения была беременна.

Конец первой части.