猫 女 の 心

(нэко-онна-но кокоро — сердце девушки-кошки)

История четвертая:
РАНМА НА ТРОПЕ ХЕНТАЯ

Как это обычно бывает в подобных случаях, всё началось в тихий, спокойный, ничего дурного не предвещающий день. Жена возилась на кухне, я вытирал в комнате пыль, попутно поглядывая в телевизор. Внезапно с кухни раздался грохот и следом — возмущённый вопль моей Сянпу:

— Лина, чтоб те провалиться!!! Сколько раз просила не выходить из стенок прямо у меня за спиной!! Меня так когда-нибудь инфаркт хватит!!!

— У меня же глаз тут нету! — послышался в ответ голос Лины Инверс, нашей знакомой волшебницы из соседнего мира. — Поди знай, куда спелл выход откроет!

Говорила Лина легко и совершенно без акцента, хотя родной её язык — английский, и всего лишь пару месяцев назад по-русски она не знала ни слова. Но затем пообщалась с одним обрусевшим арабским джинном, тот дал ей языковое заклинание, и вот, пожалуйста.

— А где твой муж? — с ходу спросила Лина.

— В комнате. У тебя к нему, что ли, дело? Тогда иди. Иди-иди, не видишь, готовлю. Не мешай.

— Пожалуйста-пожалуйста. Терпеть не могу стряпать.

— Плащ сними! А то опять смахнёшь им что-нибудь и разобьёшь.

— Ладно, помню.

— Привет, мисс Лина, — улыбнулся я, когда миниатюрная рыжеволосая колдунья переступила порог комнаты. — Отлично выглядишь.

— А, не ври, — отмахнулась волшебница. — Я же знаю, что я тощая и не фигуристая. Лучше скажи мне, есть у тебя музыка из этого нового сериала про вашу подругу Нуку-Нуку?

— Есть. На машине.

— А на кассету можешь мне передрать?

— С лёгкостью.

— Сделай, а? Я подожду.

Понимая, что просто так от настырной Лины уже не избавиться, я включил компьютер, музыкальный центр и поставил перезапись, увернув звук, чтобы не мешал слушать телевизор. Лина плюхнулась на диван, откинулась на спинку и расслабленно вздохнула.

— Смотрю я на вас и не понимаю, — задумчиво сказала она.

— Чего на этот раз?

— Ну, вот вы живёте в таком технологическом мире, а магией пользуетесь напропалую.

— Где это ты у нас видела магию? По-моему, кроме Хоттабыча тут на тысячу вёрст ни одного мага не сыщешь. Вот в славном граде Соловце, там да...

— А вот и неправда ваша, дядечку. Я собственными глазами и ушами! Иду я в прошлый раз от вас, стоит машина, а какой-то мужик бородатый штуковину на винты одевает. У него не получается. Так он возьми да и скажи спелл. И сразу всё встало на место.

— Что же он такое сказал? — поинтересовался я.

— Может, я неточно запомнила, но что-то вроде "У, б#&%юга @$учая!" Наверное, не так, потому что я, сколько не пыталась, у меня не сработало.

На этом месте я не удержался и прыснул. Потому что представил себе, как эта нежная девочка вслух повторяет на разные лады вышеописанное словосочетание, пытаясь добиться магического результата.

— Чего я смешного сказала-то? — обиделась Лина. В эту минуту голос её больше обычного напомнил мне одного нашего приятеля в те минуты, когда он не он, а она. И я расхохотался ещё громче.

— Прекрати! — возмутилась Лина. — А то я тя счас... FREEZE ARR...

— Всё, всё, спокойно!! — замахал я руками. — Извини. Ты правда, что ли, не знаешь, как матом ругаются?

— Не-а.

— А, ну, наверное, это и правильно, — задумчиво сказал я. — Этому никакое заклинание не обучит, тут практика нужна.

— А ты умеешь?

— Я-то? Да так, не особенно... Подожди! — прервал её я, видя, что Лина хочет спросить что-то ещё. — Слушай.

Лина следом за мной повернула голову к экрану телевизора. Там международный комментатор вещал хорошо поставленным голосом:

— Странное происшествие случилось сегодня ночью в одном из наиболее криминальных районов Нью-Йорка. Полиция обнаружила восьмерых боевиков известной мафиозной семьи Пепперони, искалеченных самым жестоким образом. Причём, по свидетельству очевидцев, вооружённых до зубов мафиози победил голыми руками один человек. Если верить свидетелям, это была молодая женщина восточного типа с ярко-рыжими волосами...

— О, Сиванму! — ахнула незаметно вошедшая жена. — Только не это!

— Может, совпадение? — сам не веря в эти слова, робко предположил я.

— Щас!

— Н-да, — заметила Лина. — Бедный Нью-Йорк!

Бедная Америка, подумал я.

Part .1

По грязной городской улице, прямо по осевой, не обращая внимания на редкие машины, шёл молодой японец. Он глядел в асфальт прямо перед собой и устало, через силу переставлял ноги. Его рубашка и штаны были пропитаны пылью настолько, что потеряли первоначальный цвет и стали неопределённо-серо-бурыми. Как, впрочем, и рюкзак, и бандана, и обвязанные ею волосы. Сравнительно чистым оставался только бамбуковый зонт, что висел в петлях поверх рюкзака. Парень смертельно устал от долгого путешествия. Три месяца назад жена послала его на ближайший рынок за рисом, а он решил сэкономить на такси и вместо этого купить ей что-нибудь в подарок. И вот теперь не мог отыскать не то что свой дом и улицу, а даже город Токио. Он был абсолютно без понятия, где в данный момент находится. Говорили тут, вроде бы, на английском, но ведь на нём говорят не в одной стране мира. Мор... то есть, лица прохожих, тоже ни о чём не говорили. Белые, чёрные, жёлтые. Чёрных и жёлтых, вроде бы, больше. Может, это Австралия? Не Гонконг точно, там много надписей на китайском, а тут их почти не встречалось. Эх, думал молодой человек, вот бы попасть сейчас к русским! Те бы хоть накормили. Этой, как её... карутоськой. Здешние жители угощать измученного странника задарма не хотели, а те деньги, что были с собой, у него кончились. Да и вряд ли кто взял бы в этой неизвестной стране японские иены...

Молодой человек настолько погрузился в раздумья, что не слышал, как его уже несколько минут настойчиво окликают по имени. А к реальности вернулся только тогда, когда из глаз у него брызнули искры от удара по затылку лопатой для печи.

— Оглох? — услышал он, когда поутихли литавры в ушах. Говорили на родном японском, и голос был очень знакомый. — Я ему ору-ору, а он топает, как ни в чём не бывало!

— Оя-оя! — изумился парень. — Ты как здесь?

— Да вот, по делам. Никак не могу найти офис одной фирмы.

— Ты? Не можешь найти? Я-то думал, у тебя с этим порядок!

— Так я здесь всего второй раз.

— Извини, а где мы вообще? Что за город?

— Ты даже этого не знаешь?! Это ж Нью-Йорк.

— Америка? Я-то думаю, язык кругом английский. А как отсюда пройти в Токио?

— Совсем сдурел? Токио отсюда за Тихим океаном! Нет уж, Рёгочка, пойдём-ка со мной. А домой мы тебя попозже сплавим.

— Нет, — заупрямился парень. — Я лучше сам. Ты, вон, плутаешь так же как я.

— Так я-то, хотя бы, дорогу узнать могу. Например, вон в этом магазине...

Хозяин продовольственной лавки смерил неодобрительным взглядом двух вошедших японцев. Вот этого, с рюкзаком, словно в песке валяли. Второй, в строгом костюме и при галстуке, ещё более или менее, но зачем-то повесил сверху жуткий патронташ, а за спиной вместо винтовки кухонная лопата, какой хлеб из печи достают. Впрочем, на вопрос этого второго, как пройти на бульвар Джимми Картера, торговец ответил вежливо и подробно. Азохн вэй, да это, кажется, женщина, вдруг сообразил он. И, не удержавшись, пробурчал:

— И едут, и едут! Во чьто превратили Амэрику! Скоро издеся будут одни черножопые да косоглазые!

Стопроцентный американец Сёма Ройтман из Бердичева сказал это по-русски и никак не ожидал ответной реакции. Но тот японец, что оказался женщиной, резко остановился, взглянул на хозяина через плечо и... фуганул его по матушке в шесть этажей, да ещё с такой аранжировкой, что в лавке явственно запахло рыбным портом. Повернувшись к своему спутнику, девица добавила, по инерции забыв перейти на родной язык:

— А ты чего е$#льник раззявил? Румпель заклинило? Счас подрихтую! Икэ ё! Топай!

— Общение с русскими отрицательно сказалось на уровне твоей культуры, Укиё-сан, — вздохнул Рёга. Слов он, конечно, не понял, зато силу выражений оценил по интонации.

Он шёл по улице рядом с Укиё и всё никак не решался спросить об одной очень важной вещи. Наконец, сглотнув тягучую слюну, решился:

— Слушай, у тебя нет ничего поесть? Я два дня уже на одной воде.

— Организуем! — Укиё сбросила с плеча сумку, выудила оттуда сложенную походную жаровню, откинула ножки.

Но едва только первый окономияки покрылся румяной корочкой, яркий прожекторный луч осветил место приготовления пищи.

— Эй, япсы, это полиция! — гаркнули от машины, с которой светил прожектор. — Здесь торговать запрещено! Вакаримасита?

— Мы не торгуем, мы остановились поесть, — вежливо ответила Укиё.

— Все вы так говорите! А ну, чтоб вас здесь не было! Вакаримасита?

— Суки, — буркнула себе под нос Укиё, собирая жаровню. По её интонации Рёга понял, что она имеет в виду вовсе не "любовь", а какое-то другое значение этого слова, ему, Рёге, неизвестное.

Минуя тёмную щель технического проезда между домами, они неожиданно услышали подозрительные шорохи и металлическое позвякивание. Рёга выхватил из кармашка на рюкзаке фонарь, нажал кнопку. Жёлтый луч высветил громадную чёрно-белую тушу. Огромный панда копался в отбросах среди мусорных контейнеров, поминутно запихивая что-то в пасть и громко чавкая.

— Дядя Гэнма? — ахнула Укиё.

Панда показал ей табличку с корявой надписью:

"Вы ошиблись. Я всего лишь обычное нью-йоркское бродячее животное".

Написано это было по-английски, но... японской каной.

— Стыдно, дядюшка! — покачала головой Укиё. — А ещё, называется, мастер единоборств!

Панда-Гэнма-сан сделал вид, что не понимает, и уткнулся мордой в очередной контейнер.

— Без толку. Пока всё не сожрёт, не уйдёт, — сказал Рёга. — Я его знаю. Как думаешь, далеко ещё?

— По-моему, нет. Эти места мне уже знакомы. Хай, точно. Сейчас пройдём один неприятный квартальчик, и мы на месте.

"Неприятным квартальчиком" Укиё назвала район красных фонарей. Здесь по обеим сторонам авеню располагались дома свиданий, магазины "особых товаров", а вдоль бровки тротуара стояли и прогуливались "жрицы любви". На углу происходило обычное в таких местах выяснение отношений. Хотя нет, не совсем обычное. Одна из проституток трясла за грудки худого юношу в латаном-перелатанном синем кимоно и застиранных широченных брюках кэндоиста, крича с сильным испанским акцентом:

— Этот гринго не был со мной неучтив, ты, кретино! А будешь ещё распугивать клиентос, скажу Хуану, он тебя прирежет! Занимайся своим бизнесом, а нас не трогай!

Юноша отошёл к стене дома, где уселся на потёртую стёганую телогрейку и унылым голосом затянул:

— Медам и мсье! Же не манж па сис жур! Леди и джентльмены, подайте на пропитание разорившемуся японскому дворянину! Этот деревянный меч — всё, что у меня осталось!

— Боги! — воскликнул Рёга. — Вот что может сделать с человеком Набики Тэндо!

— Сказано: не будь бревном, тогда не обстругают! — фыркнула Укиё.

Несколько минут Рёга шёл молча, видно, размышляя о превратностях судьбы, затем, злорадно хихикнув, указал Укиё на вывеску одного из магазинов:

— Гляди! И эти янки ещё говорят, что мы, японцы, искажаем английский язык. А сами собственное слово "счастливый" вон как изуродовали! Вместо Y на конце I...

— Нет, Рёгочка, всё правильно. Это не "хэппи", а "Хаппи".

— Нанда ё? Старый извращенец открыл в Нью-Йорке интим-магазин?!!

— Хай. Просле того, как его оштрафовали на две штуки баксов за безобразия в "Красном драконе", решил организовать свой собственный уголок хентая.

— Откуда же у него такие деньги? — удивился Рёга.

— Никто не знает. Ходят слухи, что он для якудзы бомбы делает и антиквариатом приторговывает. Пойдём побыстрей, пока он меня не заметил. Заметит — не отвяжешься.

Приятели дошли до здания, возле одной из дверей которого висела табличка: "Тэндо трейдинг". Объявление ниже просило уличных торговцев-коммивояжёров, буде они решатся зайти, пенять на себя. За дверью стерегли два охранника. Один, огромный толстяк, по одежде похожий на араба, загораживал дверной проём. Сбоку примостился второй. Его можно было принять за индейца в плаще, головном уборе из перьев и странной маске, больше напоминающей африканскую. Укиё тут знали. По знаку псевдоиндейца псевдоараб отступил в сторону, пропуская путешественников в холл. Оттуда крутая лестница вела на второй этаж, где размещался зал заседаний. В кабинете за стеклянной перегородкой смуглый невысокий молодой индус протирал тряпочкой странно поблёскивающий меч. При виде посетителей парень спрятал оружие в ножны и вышел к гостям.

— Комбанва, — поприветствовал он.

— У себя? — спросила Укиё.

— Переждите. У неё дон Пепперони.

В это время щёлкнули, поднимаясь, шторки второй стеклянной стены, за которой обнаружился ещё один кабинет. Молодая женщина, одетая в деловой костюм тёмно-гранатового оттенка, распахнула дверь, выпуская лысеющего пожилого итальянца и его молодого помощника, по ширине плеч и толщине загривка — скорее, телохранителя, нежели секретаря или адвоката.

— И запомните, дон: в моём районе никакой наркоты! — говорила она. — Иначе я прикрою к римским богам все ваши игорные заведения и перестану закрывать глаза на ваших мальчиков, торгующих оружием.

— Мы поняли друг друга, синьора Тэндо, — отвечал итальянец. — Я непременно выполню все ваши просьбы...

— Это не просьбы, а требования! — оборвала его Набики. — И если вдруг вы надумаете финтить, мой компаньон, его высочество Тома даст приказ своим людям, и...

— Не надо! Я не хочу в третий раз отстраивать наш главный офис!

— Вот теперь мы друг друга поняли, — мило улыбнулась Набики. — Саскэ! Проводи!

Откуда ни возьмись появился маленький человечек в одеждах нинздя.

— Сюда, благородный дон, — с ужасным акцентом проскрипел он. — Абунай, тут ступе...

Послышался грохот.

— Саскэ! — окликнула Набики. — Надеюсь, на этот раз ты, наконец, сломал себе шею?

— Нет, моя госпожа, только рукоятку меча.

— Весьма жаль! Приготовь гостям перекусить.

— Повинуюсь! Сделано быстро!

— Они, что, все в Штаты перебрались? — удивлённо сказал я. — А кто же остался в Токио?

— Ну, в Токио и без них сейчас не до скуки, — хмыкнула моя жена. — Девчонки пишут, что эта луннопомешанная... ну, ты же помнишь, я тебе рассказывала...

— А-а, "возмездие во имя Луны"!

— Именно. Так вот, она сколотила сэнтай...

(— В просторечии именуемый шайкой, — съязвила Лина Инверс.)

— ... и терроризирует...

— Добрых людей? — закончил я.

— Ну, не совсем людей и не всегда добрых, но окрестностям достаётся по полной программе. А, главное, негодница Мо-Мо не придумала ничего лучше, как связаться с этой компашкой.

— Мо-Мо — это твоя самая младшая кузина? — уточнила Лина.

— Именно. И, что хуже всего, она у нас не воин. То есть, вообще ноль, милашка-скромняшка. И теперь эта мелочь пузатая, вместо того, чтобы в школе получше учиться, путается с сэйлормуновской сестрёнкой, или кем там она ей приходится. Только что на дело с ней не ходит.

— Надо было её не туда отправлять, а сюда к нам, — сказал я.

— Да я и предлагала. Что ты! Вся деревня ор подняла: ах, Япония, ах, передовая страна! А того не понимают, что там сейчас не только жить, бывать стрёмно стало. Что ни день, то новые спасители Вселенной. И всё с манией разрушения. Нет, я туда больше ни за какие коврижки!

— Любопытно, а где же Ранма? — задумчиво произнёс я.

— Счас поищем, — с готовностью отозвалась Лина.

Ночной клуб "Красный дракон" находился в том самом "неприятном квартальчике", через который недавно проходили Рёга и Укиё. В большом зале царил полумрак. Бледные светильники на столиках выхватывали из темноты лишь стоящие на расписных скатертях яства и напитки, да руки посетителей. Только по ним и можно было угадать, кто за столом: мужчина или женщина. Лица терялись в тени зала. Зато очень ярко была освещена сцена. На ней под ритмичную музыку танцевала полуобнажённая девушка, то изгибаясь вокруг блестящего металлического шеста, то приближаясь к самому краю узкого языка-подиума, выдвинутого в глубину зала. Постепенно составные части её и без того скудной одежонки одна за другой оказывались сброшены с тела и падали на помост или улетали то назад, то в стороны, к кулисам. Девушка была чертовски хороша собой. Кажется, она не отличалась высоким ростом, но её ладно скроенная и в меру пышная фигурка являла собой само совершенство. Распущенные волосы, словно языки пламени, метались в такт движениям головы, усиливая эффект великолепной пластики тела. В зале буквально не дышали, наблюдая это волнющее представление. Но вот стриптизёрша, на которой остались лишь узенькие трусики да сверкающие ярко-алые туфли на аршинных каблуках, соскользнула со сцены и скрылась за кулисами. Здесь она повыдёргивала из-за резинки трусов засунутые почитателями долларовые бумажки (купюр меньше двадцатника не оказалось), ловко их пересчитала, хмыкнула удовлетворённо. Сунув свёрнутый в трубочку гонорар обратно за резинку, она обеими руками собрала растрёпанные волосы на затылок и принялась плести милую сердцу косичку.

А зал рукоплескал и ревел от восторга. Управляющему даже пришлось успокаивать публику:

— Телпение, телпение, господа! — с акцентом, выдающим китайское происхождение, говорил он в микрофон. — Неславненная Луан Ма есё выступит пелед Вами поззе...

— Когда только этот толстяк научится правильно произносить моё имя? — поморщилась мисс Ранма Саотомэ, примадонна стриптиз-шоу клуба "Красный дракон". Она говорила по-японски, обращаясь к подруге, такой же стриптизёрше.

— Он всего лишь читает кандзи твоего имени так, как принято в его языке, — напомнила подруга.

— Да знаю я! — огрызнулась Ранма, накидывая на плечи красный шёлковый халат. — А всё равно слух режет.

— Завидую я тебе, Ран, — вздохнула подруга. — Всё-то у тебя своё. Немного холодной воды, и готово. А мне, чтобы здесь выступать, пришлось вон что делать. — Она покосилась вниз, на свои силиконовые имплантанты.

— Зато ты и зашибаешь не меньше меня, — заметила Ранма. — А не хотела, так могла бы найти другую работу. Например, на почте... — она захихикала в кулак.

— Треснуть бы тебе за твои издёвки! — рассердилась подруга. В больших прекрасных её глазах появились слёзы.

— Не реви, тушь потечёт, — напомнила Ранма. — Тебе ещё выступать. А треснуть ты мне не можешь, поскольку я сильнее. Даже такая.

— Знаю. Потому терплю.

— Ты не думай, я не со зла, — Ранма положила подруге руку на плечо и заглянула снизу вверх в глаза. — Привычка. А вообще я тебя понимаю. Скверно на душе, когда постоянно говорят гадости. Я-то это знаю. Но уж такая я натура, так что, суман. Извиняй.

— Интересно, да? — подруга промокнула бумажной салфеткой уголки глаз, стараясь не задеть тушь на ресницах. — Раньше мы друг друга терпеть не могли, а сейчас, поди ты — подружки...

— Всё меняется, — серьёзно сказала Ранма.

— А тепель, — долетел усиленный динамиками голос толстячка-хозяина, — плекласная нимфетка Цю Ба!

— Мой выход, — сказала гениальный трансвестит Цубаса Курэнаи и побежала на сцену. Последней её мыслью перед началом танца было: "Боги, видела бы меня сейчас Укиё!"

Вечер подходил к концу. Следующий танц "мисс Луан Ма" завершал сегодняшнюю программу. Цубаса дожидалась Ранму в гримёрке, чтобы вместе идти домой. На улице уже было потише, стало меньше проституток — многие из них удачно снялись и уехали с клиентами. Зато японский побирушка был тут как тут и, едва Цубаса с Ранмой вышли из дверей службного входа, кинулся к Ранме с громким криком:

— Осагэ-но онна, my love!!!

Вздохнув, Ранма сунула Цубасе подержать сумочку и красивым ударом длинной ноги, распахнувшим ей платье на всю длину разреза, отправила дворянина Куно в нокаут.

— Хоть бы раз его здесь не оказалось! — сказала она. — Каждый вечер настроение портит. Ненавижу всю их семейку! У этого кретина и папаша такой же идиот.

— Кажется, он у вас в школе был директором? — уточнил(а) Цубаса.

— Хай. Представь, однажды он решил всех нас остричь по одному образцу: мальчики — бобрик, девочки — каре. Интересно, как бы мы после этого друг друга различали?!

— Действительно, идиот, — согласилась Цубаса. — Но младшая, Кодати, та, вроде бы, ничего...

— Ты совсем дура, что ли? "Ничего!" С ней может иметь дело только тот, кому жить надоело. Хорошо ещё, она не знает, где я работаю!

— Неужели братец ей не сказал?

— Братец? Да он её ненавидит не меньше меня!

Мексиканская проститутка, которой сегодня не пофартило, с ненавистью проводила стриптизёрш глазами. Потом вздохнула, схватила Куно за шиворот и, пыхтя, уволокла с проезжей части. А потом, чтоб не простудился, накрыла беднягу его телогрейкой, на спине которой ещё можно было разобрать полустёршиеся буквы: "ССО Абакан-Тайшет".

Цубаса распрощался с Ранмой возле дома, где жили Саотомэ. Мастеру прыгающих почтовых ящиков и говорящих деревьев нужно было пройти на два квартала дальше, в меблированные комнаты Салеха Бен Леви. Ранма прикрыла за собой дверь подъезда и, бормоча проклятия на трёх языках сразу, стала в кромешой тьме подниматься по лестнице. Сверху показался трепещущий свет свечи.

— Явился, извращенец! — приветствовала рыжую молодая женщина в спортивном костюме. — Тише ты каблучищами, мать разбудишь!

Ранма поспешно сняла туфли. Матери, мадам Нодоке Саотомэ, она, то есть, он, врал, что по ночам охраняет кассу в зале игровых автоматов. Узнай та правду, и Ранме, и его отцу не миновать бы немедленного сёппуку (иначе говоря, харакири) за то, что Ранма не настоящий мужчина.

— Сейчас приведу себя в порядок... — вполголоса сказала Ранма, но девушка со свечой перебила:

— На это не рассчитывай. Горячей воды нет.

— Ну, хотя бы, чайник поставь.

— Электричества нет тоже. Поэтому и водяной насос отключился. Думаешь, эта чёртова свечка у меня для интима?!

— А что ты на меня кидаешься? Я, между прочим, с работы пришла. Устала.

— Устала она! Под музыку раздеваться! А я тут целый день в институте, потом уборка, стирка... Хорошо, хоть готовит у нас мама.

— Ещё б ты готовила! Мы бы тут тогда все из больниц не вылезали!

— Ах, так? Ну, я тебя счас...

Да что же за противная баба, думала Ранма, уворачиваясь от резинового молотка. Злющая, как тигра. И нафига я на ней женился!

Мог бы и не жениться, зло подумала Аканэ. Нужен мне такой извращенец и бабник! Я б себе получше нашла!

Да, и уморила бы на третий день своей стряпнёй, подумала Ранма.

— Иди есть, королева обнажёнки! — немного успокаиваясь, проворчала Аканэ.

Ужинали и укладывались спать в тягостном молчании.

— Аканэ... — тихо сказала Ранма, беря супругу за руку.

— С ума сошла! Мы же обе женщины! — вскинулась та.

— О-нэгай. Ну, пожалуйста. Неужели тебе неинтересно попробовать? Мне, например, ужасно интересно...

— Извращенец! Я, что, █████ка?

— Это не считается, я же твой муж.

— Ты сейчас рыжая потаскушка! — Аканэ помолчала и добавила совсем другим тоном: — Но, если честно, рыжую потаскушку я люблю тоже.

И Ранма поцеловала её в губы...

Картинка вдруг утратила чёткость, подёрнулась туманом.

— Резкость!! — хором закричали мы с женой, но изображение уже растаяло окончательно.

— Что я вам, телемастер, что ли? — огрызнулась Лина. — Вот, теперь заново спелл перекастовывать. К тому времени всё пропустим. И вообще, я насмотрелась на их ужин и теперь тоже жрать хочу.

— Прорва ненасытная! — возмутилась моя жена. — Холодильник почти пустой! Ты за три дня слопала месячный запас продовольствия! Что я папе с мамой скажу?

— А снова в кошку хошь? — нахмурила брови Лина.

— Не советую, — предупредил я. — Не забывай: нас тут двое, а два заклинания одновременно не сотворишь.

— Да ладно, ладно, это я так просто, шучу... Ну, всё-таки, может, перекусим?

— Хорошо, хорошо, сейчас приготовлю, — капитулировала Сянпу.

Part .2

Над Нью-Йорком вставало солнце. Его золотые лучи, проникая сквозь туман и бензиновую гарь, становились зловеще-багровыми, освещая грязные улицы, брошенные разбитые автомобили, немытые бельма окон обшарпанных зданий. По переулку плёлся обкуренный негритянский подросток, выискивая на стенах свободное местечко для очередного художества. Задача это была непростая: стены исписаны настолько плотно, что трудно было сказать, какого цвета первоначально была их поверхность. Так и не найдя неразрисованного кусочка, молодой негр плюнул в лицо пожелтевшему предвыборному портрету нью-йоркского мэра-итальянца, пробормотал:

— У, сволочь черножопая, стены не может помыть! — ещё раз огляделся по сторонам и свернул на соседнюю улицу: если не получилось ничего нарисовать, может, удастся кого-нибудь зарезать или, на худой конец, ограбить.

Он как раз ухватил за шиворот мексиканца, который в тот миг отпирал дверцу своего потрёпанного "Шевроле", и уже хотел было пырнуть его огромным тесаком, но тут на сцене появилась... "женщина восточного типа с ярко-рыжими волосами", совершавшая утреннюю пробежку. Настроение у мисс Саотомэ было преотличное, да, к тому же, налётчик был почти безоружен (всякая мелочь, вроде того тесака, кастета и велосипедной цепи не в счёт). Поэтому Ранма не стала ломать бандиту ни ноги, ни вторую руку, а отпустила восвояси. Мексиканец же, почуяв, что свободен, мгновенно прыгнул за руль и вдарил по газам. Наверное, подумала Ранма, он владеет секретной папашиной техникой "утекай-дзюцу".

А на плоской крыше соседнего здания стояли две фигуры. В багровых лучах рассвета они казались абсолютно чёрными.

— Видел? — сказала женщина в облегающем костюме, худая, длинноносая, с волосами неопределённого цвета. — Теперь ты понимаешь, Джек, почему мы вызвали тебя из Гонконга?

— Да, — отвечал мужчина, невысокий круглолицый китаец. — Она очень хороша.

— И это угроза всем нам! Если она начнёт искоренять зло, что останется нам, героям Америки? О ней уже и так ходят слухи, похожие на легенды!

— Сделаем так: ты, Синдерелла, проследи, где живёт эта японка, я же соберу остальных в баре "Американская мечта", и вместе решим, как справиться с напастью.

Наивные! Пытаться угнаться за Ранмой, пусть и на обычной утренней пробежке, это всё равно, что на велосипеде преследовать гоночную "Хонду". Через полчаса измученная Синдерелла Кастлрок чуть ли не на карачках вползла в "Американскую мечту" и прохрипела:

— Я её не догнала!

Герои многозначительно переглянулись: ещё ни одна врагиня на их памяти не бегала быстрее Синдереллы.

— Ситуация серьёзней, чем мы думали, — сказала долговязая Бригита Никсон, резкой холодной красотой похожая на Снежную Королеву.

— А по моим данным, — отставляя кружку пива, сообщил бородатый Чакки Ааронс, — она не единственная. Замечен молодой человек, очень на неё похожий, возможно, брат. А вчера прибыли ещё двое. Юноша и с ним то ли приятель, то ли подружка.

— Хороши же твои информаторы, — скривился белобрысый швед Адольф Линдгрен. — Не могут мужчину от женщины отличить!

— Темно, ночь, — развёл руками Чакки. — А ближе они подойти побоялись. Это же не бойцы, а обычные люди.

— Может быть, эти японцы работают на одну из семей якудзы? — предположила Синдерелла.

— Исключено, — помотал головой китаец Джек. — Я разговаривал с братвой из китайских триад. За якудзой они следят плотно, но сведений о связи с ними этой компании не получали.

— Что же получается? — рассердилась Синдерелла. — Неизвестно кто приехал неизвестно зачем, да ещё и у нас хлеб отбивают!

— А может, они приехали без конкретной цели? Просто в поисках лучшей жизни, — подал голос меланхоличный Жанплод Какдам.

— Бойцы такого класса?? — хором воскликнули Синдерелла и Джек.

— Да, маловероятно, — поддержал их Адольф. — Такие люди просто так ничего не делают.

В это же самое время на другом конце города, вернее в пригороде, в особняке дона Пепперони, происходил другой разговор.

— Повтори, что ты сказал! — проревел "крёстный отец", нависая, как гора, над щуплой фигуркой начальника своей разведки.

— Никакая якудза там и близко не стояла, — пролепетал начальник разведки Арнольдо Рабини.

— Выходит, эта наглая япошка сама по себе?!!

— Si, дон Пепперони. Всё, чем она располагает — индусы её компаньона. Полномасштабной войны она не выдержит.

— Та-ак... Равиолли!! — крикнул дон в приёмную.

— Я здесь, дон Пепперони, — шагнул в кабинет низкорослый квадратный итальянец с длинными волосами, перевязанными на затылке шнуром.

— Возьми людей, сколько сочтёшь нужным, и принеси мне голову этой женщины!

... Владелец ювелирного магазина на Брайтон-бич авеню поднял голову на истошное "дринь" дверного колокольчика и удивлённо раскрыл глаза: никогда ещё он не видел, чтобы его постоянная посетительница госпожа Тэндо так запыхалась.

— За мной мафия гонится! — выдохнула она.

— Шо, вся? — изумился ювелир.

— Итальянцы, — уточнила Набики.

— Ну, таки ви пришли в нужный район. Здесь им не Сицилия. Сейчас Боря Ставропольский им наваляет!

Действительно, на улице разворачивалась грандиозная потасовка. Курчавый мужчина с ранней благородной сединой, стоя на подножке громадного бронированного "Субурбана", отдавал распоряжения, а "пехота" — рядовые бойцы пресловутой "русской мафии" — схватились с итальянцами. Большинство этой "пехоты", судя по лицам, составляли местные жители — мексиканцы, негры, арабы и другие подавляющие меньшинства.

— А вы, русские, не очень-то любите сами лезть в драку, — не удержалась от комментария Набики, опасливо поглядывая в щёлку бронированных жалюзи.

— Деточка, — сказал ювелир, — это здесь в Амэрике нас всех называют русскими. На самом деле мы, скажем так, очень разных национальностей. И русские-то, как раз, подраться любят, хлебом не корми. Но вот остальные...

— Набики!! Доко да?! Где ты?! — донеслось с улицы.

Мисс Тэндо тропливо прильнула к "смотровой амбразуре" и увидела трёх японцев, расшвыривающих толпу итальянских боевиков.

— Я тебе покажу стрелять! — рычал Рёга Хибики, отбирая у какого-то мафиози не ко времени извлечённый пистолет-пулемёт и ломая оружие об голову боевика.

— Угощайтесь! — приговаривала Укиё, раздавая удары лопатой налево и направо.

А уж Ранма проламывался сквозь ряды мафии подобно тарану. Здоровенные амбалы разлетались от него в стороны, как пушинки. И, как часто бывает в подобных драках, один снёс башкой пожарный гидрант. Струя воды брызнула во все стороны.

— Нечистая!!! — взвизгнул потасканный актёришка, адьютант Бори Ставропольского, указывая дрожащим кривым пальцем на рыжую красавицу, возникшую на месте бесстрашного бойца. Итальянцы, мелко крестясь и призывая мадонну, тоже отступали. Минуту спустя перед ювелирным магазином не осталось ни одного уголовника.

— Куда же они все? — обиженно сказала Ранма. — Я только-только разогреваться начал.

— У тебя будет возможность размяться! — воскликнула выбежавшая на улицу Набики. — Скорее! Звонил принц. Итальянцы громят мой офис!

Сказать "громят" было некоторым преувеличением. Пока. "Брави бандитти" ворвались только на первый этаж, да там и застряли, а оставшиеся на улице поливали окна верхних этажей свинцом из всех видов оружия. Индусы принца Тома меланхолично отстреливались из допотопных английских винтовок "Бур-303", а сам предводитель вместе с двумя стражами двери и длинноруким камердинером Сарутору защищали лестницу в доме.

Неподалёку за грудой мусора прятались двое полицейских.

— Я давно говорю, — сказал один напарнику, — полиции нужны танки! Дай закурить, что ли.

Постепенно под прикрытием стрелков в цоколь дома просачивались всё новые мафиози, и сдерживать их врукопашную становилось всё труднее.

— Видят боги, я этого не хотел! — пробормотал принц и вынул из ножен свой странный меч. — Меч кошмаров!

В полутьме нижнего холла стена иллюзорного пламени выглядела особенно впечатляюще. Мафиози с воплями кинулись вон из дома. Но хитрож... я хотел сказать, хитроумный Арнольдо Рабини уже выяснил, как действует этот меч и кое-что припас. По его команде вспыхнули три мощных стробоскопических фонаря, и в их высокочастотном мерцании иллюзия поблёкла, сделалась вроде миража. Бандиты вновь пошли на приступ.

— Рёга, Укиё, разберитесь со стрелками! — скомандовала Ранма. — Я в дом.

— Ребята, что это вон там? — спросила Лина, указывая на слабый блеск на крыше высотного дома в квартале от места схватки.

— Снайпер!! — ужаснулся я. — Он же её сейчас подстрелит!

— Ни фига! FLARE ARROW!!

Огненная вспышка там, за двадцать тысяч километров от нас, и маленькая тёмная палочка полетела с крыши вниз, а стрелок остался висеть на парапете.

— Так ты могла и раньше вмешаться?!! — воскликнула моя жена.

— Конечно! — самодовольно улыбнулась маленькая волшебница.

— А почему ж ты...

— А вы и не просили!

Ранма прижалась к стене дома за крыльцом, быстро расстегнула жакет, под которым был только яроко-красный бюстгальтер. И впрыгнула на крыльцо.

— Эй, boys! Ragacci! — низким сексуальным голосом позвала она по-английски и по-итальянски. — Look here...

Итальянцы обернулись и опешили, а Ранма медленно развязала стягивающий волосы шнурок, тряхнула рыжей гривой, так же грациозно сняла жакет, спустила с бёдер брюки и... резким движением ноги швырнула их в лицо ближайшему автоматчику. Жакет (Ранма намеренно не выпустила из пальцев один рукав) выбил оружие у второго, шнурок из драконьего уса хлестнул по глазам третьего. Пока мафиози сообразили, что происходит, половина из них оказалась кто обезоружен, кто вообще в нокауте на полу. Кажется, Саотомэ придумал(а) новый вид искусства — боевой стриптиз!

Воспользовавшись замешательством противника, принц и трое его верных слуг в пару секунд разметали оставшихся мафиози. Стрельба из дома напротив тоже затихала, а на тротуаре стремительно росло количество выброшенных из окон итальянцев. Спасателей с кошмами здесь не было, да и мафиози не так ударопрочны, как японцы, поэтому кто-то что-то себе сломал, кто-то получил сотрясение мозга, но трупов, вроде бы, не наблюдалось.

Опасность миновала, и на сцене сразу появилась нью-йоркская полиция. Десяток патрульных машин и полдюжины "чёрных воронков" мгновенно запрудили улицу. Бравые копы весело собирали поверженных мафиози и укладывали штабелями в фургоны "воронков".

— Прикройся, извращенец! — возмущённо сказала Ранме Аканэ, бросая ему рубашку. — На тебя же все пялятся! Работа в стриптизе окончательно тебя испортила!

— О, да это же мисс Луан Ма! — сообразил ближайший полицейский, услышав слово "стриптиз". Он уронил мафиози, которого на пару с товарищем нёс к "воронку", и бросился к Ранме, торопливо доставая из кармана её фотографию: — Мисс, позвольте автограф! Мы в сорок пятом участке вас так любим!

— Да пошёл ты! — со свойственной ей любезностью ответила Ранма.

Когда копы, довольные количеством арестованных, убрались восвояси, из багрового заката, точно Неуловимые Мстители, шагнули шестеро героев.

— Вы проявили героизм... — начал Чакки.

— Да уж, — польщённо улыбнулась Ранма.

— ...на нашей территории, — продолжал бородатый. — И поэтому мы вызываем вас на битву! Если хоть один из вас проиграет, вы должны будете навсегда убраться из Америки.

— Годится! — сказала Ранма прежде, чем кто-нибудь из друзей успел вставить слово. — Но если победим мы, свалите вы все.

— Бака-яро! — прошипела Аканэ. — Это же самые именитые герои Америки!

— Ну, и наплевать! — фыркнула рыжая.

— К тому же, их шестеро, а нас только четверо...

— Пятеро, миссис Саотомэ-младшая, — поправил подошедший принц.

— Отлично! — улыбнулся китаец Джек. — А шестым будет твой брат, огненноволосая леди. Где он, кстати?

— Э-э... — замялась Ранма.

— Наверное, он, как всегда, струсил, увидев меня! — прогремел сзади гулкий голос. — Во имя моих возлюбленных Рыжей Косички и Аканэ шестым буду я!

И оборванный Татэваки Куно пристукнул об асальт деревянным мечом.

— Это кто струсил??!!! — взвилась Ранма. Аканэ, Укиё и Набики повисли у неё на руках, удерживая от непродуманных действий.

— Ты его потом побьёшь, — шептала Набики. — А сейчас он нам нужен.

— Мы согласны на замену, — молвила Синдерелла Кастлрок. — Но вы должны гарантировать, что твой брат примет условия соглашения.

— Он примет, примет, — заверила Укиё. — Да, Ран-тян?

— Могу даже позвать его вместо себя, — фыркнула Ранма.

— Нет, — твёрдо сказал китаец Джек. — Ты должна участвовать сама.

— Или он, или я.

— Ты.

— Вот и славненько, — сказала Набики и хлопнула в ладоши. — Выбирайте противников!

— Я тут недвно был в городе Полтава... — задумчиво сказал Рёга, — поэтому займусь вон тем шведом!

— А я вот этой злюкой, — Аканэ ткнула пальцем в Синдереллу.

— Это потому, что она такая же некрасивая, как ты? — съязвила Ранма. — Молчу, молчу. Мне лично не нравится вот этот из Гонконга...

— Полностью с ней солидарна, — прокомментировала моя жена. — У нас в деревне никто не станет иметь дело с человеком из Бухты Ароматов.

Остальные поделились так же быстро. Принцу достался Чакки, Куно — Жанплод, а Укиё, естественно, Бригита.

Как описать эту великую битву Востока и Запада? Трудно подобрать слова, ведь в этой схватке сошлись величайшие в истории герои Японии с одной стороны и самые прославленные американцы со всех концов западного мира — с другой. Плюс живая легенда Гонконга. Да это бы ещё ладно. Хуже, что бой сразу рассыпался на шесть отдельных поединков: американские герои все были закоренелыми индивидуалистами, вроде Ранмы, и не желали работать в команде (если, конечно, команда не состояла из второстепенных персонажей и не действовала в интересах героя).

Адольф выворотил из подвески перевёрнутого авто пару шкворней и двинулся на Рёгу. Слова худосочного японца о Полтаве не на шутку разъярили шведа. Мало того, что русские двести лет тычут, так теперь ещё этот! Для Рёги длиннорукий швед был серьёзным противником, но парня даже обрадовала перспектива впервые после долгих скитаний схлеснуться с настоящим мастером. И он с удовольствием фехтовал семипудовым зонтом, словно д'Артаньян шпагой, и с лица его не сходила задумчивая улыбка...

Синдерелла Кастлрок, ухмыльнувшись, вытащила из-за пазухи двое нунтяку. Аканэ попятилась. Но в этот момент на глаза ей попалась висящая на балконе второго этажа бельевая верёвка. Девушка выполнила подъём переворотом и сорвала прочный капроновый шнур с перекладин балкона. С подобного рода предметом она впервые попыталась тренироваться два года назад, и тогда у неё мало что получилось, но постоянные упорные занятия постепенно дали результат. Теперь Аканэ орудовала гибкими предметами не хуже старинной соперницы, Кодати.

— Ну, держись! — крикнула она и прыгнула на Синдереллу. И Синдерелла сразу поняла, что поединок будет непростым...

Принц Тома дрался с бородатым американцем врукопашную. У обоих это получалось куда лучше, чем использование каких-либо предметов (исключая меч принца и пистолеты Чакки, но их применение было бы против правил). Чакки невысок ростом, но и принц считался коротышкой, поэтому особых преимуществ ни тот, ни другой не имели...

Куно наступал на Жанплода, делая точные взмахи мечом. Тот оборонялся подручным предметом — крышкой от мусорного бака — и косил глазами по сторонам, подыскивая что-нибудь длинное и тонкое. Вот! Не слишком тонкое, но... Жанплод подпрыгнул и оторвал от пожарной лестницы выдвижную секцию. Татэваки увернулся от размашистого удара этим импровизированным орудием, сделал несколько точных движений своим деревянным клинком, и лестница буквально рассыпалась в руках Жанплода. Тот в ужасе отпрыгнул. Он сам иногда тренировался с боккэном, но и не предполагал, что им можно перерубать стальные прутья. К счастью для Какдама, изрублена была только одна из боковин лестницы, другая же с обломками ступенек осталась в его руке. Ещё поборемся, воспрянул духом Жанплод. А Куно вновь атаковал его, сопровождая выпады подходящими цитатами из Уильяма Шекспира и Владимира Вишневского. Противнику, правда, не суждено было их оценить, поскольку цитаты были на японском (перевод с английского Р.Такахаси, перевод с русского У.Куондзи)...

Китаец Джек дёргаными, рваными движениями старался держать Ранму Саотомэ на предельно возможной дистанции. Он уже понял, каким ураганом может быть эта миниатюрная девица. Клоуном Джек был превосходным, а вот бойцом — не настолько. Он дико гримасничал, пытаясь рассмешить противницу, но Ранму это мало трогало: за свою нелёгкую жизнь она навидалась в своём ближайшем окружении и не таких обезьяньих ужимок. Спасаясь от стремительной атаки, Джек без разбега запрыгнул на каменную стену высотой около трёх метров. Ранма — за ним. Джек удивился и перепрыгнул на крышу четырёхэтажного офиса. Рыжая — следом. Невозможно, подумал Джек. Затем удивление его сменилось радостью: с крыши он заметил в соседнем дворе навес на металлических колоннах, штабеля каких-то ящиков и бочек. В таких декорациях китаец чувствовал себя, словно рыба в воде. Проведя ложный выпад, он сиганул вниз, вынуждая противницу последовать за ним...

Укиё и Бригита перемещались по улице в причудливом танце боя, и каждая норовила повернуть соперницу против опускающегося за горизонт солнца и получить, таким образом, преимущество. В руках белокурой американки стремительно порхала тонфа, отражая выпады кухонного орудия Укиё.

Внезапно Бригита остановилась, не завершив удара.

— Стой! Подожди! — выкрикнула она. — Там изнасилование!

Точно. Метрах в тридцати от них пятеро бритоголовых "патриотов" зажали громадным джипом "Лексус" худенькую девушку, одетую, как старшеклассница. Она отбивалась, причём, довольно умело, но ей не хватало ни свободного места для манёвра, ни физической силы. Парни схватили её за руки и за ноги.

— Не ломайся, косоглазая! — кричали они. — Мы знаем, кем ты работаешь! Так что давай, и побыстрее!

Укиё, как девушка героического амплуа, не могла спокойно смотреть на такое. Обменявшись с противницей понимающим взглядом, она бросилась на помощь жертве. Бригита — вместе с ней. Спустя одиннадцать секунд недавние насильники, а ныне будущие евнухи валялись в стороне, скуля и держась за отбитые части тела. Один из них пробил головой ветровое стекло собственного джипа и боли уже не чувствовал, ибо был в отключке. Только теперь Укиё смогла рассмотреть жертву внимательнее, и...

— Цубаса???!!! — ахнула она. — Оя, а... а это что у тебя??? — и в растерянности потыкала пальцем Цубасе в грудь. Там пружинило нечто мягкое.

— Си...силикон дэс, — сжался мастер маскировки. — Не убивай меня!! Когда ты первый раз сюда собралась, я думала, ты останешься — все ведь остаются! — и поехала тоже. А на обратный билет денег не было. Ну, я и устроилась в стрип-шоу...

— На билет, значит, не было... А на фальшивый бюст???

— Мне Набики Тэндо одолжила! Я с ней до сих пор расплачиваюсь.

— Дура ненормальная! — по-русски констатировала Укиё и, переходя опять на японский, сказала: — Вот и оставайся теперь тут на мёртвом якоре! Знать тебя больше не желаю, гнилушка сухопутная! Никогда.

— Укиё! Я люблю тебя!!

— Я — женщина традиционной сексуальной ориентации, — гордо вздёрнула нос Укиё. — Извращенцы не в моём вкусе.

— Да ну? — изумилась Сянпу. — Интересно, с каких это пор?

— Продолжим? — предложила Укиё Бригите.

— По-моему, не нужно, — сказала та. — Ты явно сильнее. Я проиграла. А это что, твоя знакомая?

— Это он, а не она.

— Crossdresser? Wow! — Бригита громко захохотала. — То-то было бы разочарование этим негодяям!

— Точно, — подтвердила Укиё и засмеялась тоже. И они обе пошли прочь, более не заботясь ни о Цубасе, ни о его недавних обидчиках...

Жанплоду удалось один раз сбить Куно с ног, но тот моментально сгруппировался, перекатился и снова занял боевую стойку. Теперь же положение американца ухудшалось с каждой минутой. Меч Куно дважды отсекал от его импровизированного оружия изрядные куски, и оно уже мало на что годилось. Жанплод перебежал улицу и оказался возле небольшого гаража. Рядом стоял пикап, в кузове его громоздились жестяные бочки с надписями: GAS. В отчаяньи американец, собрав все силы, схватил двухсотлитровую бочку и швырнул в Куно. Татэваки спокойно поднял меч и рассёк её точно по середине, как рубил арбузы. Бензин хлынул на американца.

— Посторонись-ка, парень! — сказал, вынимая изо рта сигарету, гаражный рабочий. Он катил к пикапу ручную тележку-подъёмник.

Жанплод остановившимся взглядом уставился на сигаретный огонёк, с лица его капал бензин и медленно отливала кровь.

— Не-е-е-е-ет!!! — закричал он и бросился бежать так быстро, что даже Ранма не смог бы его догнать.

— Нервный у тебя приятель, — сказал Куно рабочий, затушил бычок о бочку с бензином и принялся домкратить вилы тележки, чтобы перекатить на неё груз из машины.

— Противник бежал с поля брани! — провозгласил японец. — Татэваки Куно одержал новую блистательную победу!...

Ранма догнала Джека на складском дворе продовольственного супермаркета и здесь обнаружила, что задача осложняется огромным количеством препятствий вокруг. Сама она прекрасно умела использовать в бою всё, что угодно, но под этим обычно имелись в виду предметы, которые можно взять в руки или, хотя бы, сдвинуть. А вот Джек применял в качестве подручных средств именно неподвижные препятствия, стараясь то лишить ими Ранму маневра, то ударить о них руку, ногу или корпус противницы. В качестве контрмеры пригодилось бы знание принципов айкидо, использование инерции нападающего, но Ранма всегда презирал это искусство, считая его уловкой слабаков, а Морихэя Уэсибу трусом. Теперь она переменила мнение, да поздновато.

— Ай! — локоть Ранмы коснулся чего-то горячего. Водопроводная труба! Ну, китаёза, подумала она, сейчас я тебе задам по-настоящему! Она резко, с выплеском энергии, ударила по трубе, магистраль лопнула, и в облаках пара хлынула струя горячей воды. Ранма отскочила в сторону, а затем погрузила обе руки в остывающий на асфальте ручей.

— Боги и духи... — просипел китаец Джек, глядя на то, что произошло вслед за этим. — Дьявольская магия!

— Теперь поговорим по-иному! — рявкнул Ранма.

Джек попытался укрыться за штабелем бочек — Ранма пробил одну из них насквозь и достал его в грудину. А когда задохнувшийся от этого удара китаец метнул в него крюк грузовой лебёдки, закреплённой на рельсах под навесом, Ранма, словно на качелях, пролетел вместе с крюком обратно и нанёс несколько ударов ногами. Один из них Джек полностью блокировать не смог. Чтобы выторговать себе две-три секунды передышки, китаец метнулся в сторону, держа между собой и противником одну из колонн и нанося удары то слева, то справа от неё. Ранме, когда он был девушкой, такая тактика ломала все атаки. Сейчас же он просто вложил силу и ударил напрямую. Колонна подломилась, а вместе с ней рухнул и изрядный кусок крыши.

— Эй, ты где? — спросил Ранма, отбрасывая в сторону лист кровельного железа.

— Здесь! — слабым голосом отозвался китаец Джек. — Признаю своё поражение!

— Додзо ёросику. Очень хорошо. Но я всё равно вынужден тебя убить, — вздохнул наш герой. — Ты знаешь мою страшную тайну...

— Пощади!! Твоя тайна умрёт во мне! Слово воина!

— Ну, ладно, — смягчился Ранма (по натуре он парень не злой). — Потерпи, сейчас я разберу этот завал.

К тому моменту, как подуставшая Синдерелла Кастлрок допустила фатальную ошибку и была спутана бельевой верёвкой по рукам и ногам, к месту начала боя стали собираться остальные поединщики. А потом они все вместе три часа искали Рёгу, который отказался идти вместе с Адольфом и решил найти обратную дорогу сам.

Последствия битвы оказались на удивление скромными: пара помятых автомобилей, проломленный забор какой-то стройки, несколько разбитых витрин плюс погром на складе супермаркета. Зная Ранму и К, надо ли говорить, что бой закончился в пользу команды "Япония+Индия" с сухим счётом 6:0?

— Мы потерпели поражение. И мы уходим, — понурив голову, сказал Жанплод Какдам.

— Отправляйтесь лучше в Голливуд, — посоветовала Аканэ.

— Да, точно! — ухмыльнулся Ранма. — Там о вас сложат новые сказки!

А вечером в доме, где жили Саотомэ, состоялся неожиданный разговор.

— То есть, как, уезжать?! — изумлённо вытаращился на супругу Ранма. — Только-только звоевали здесь прочные позиции...

— Позиции оставим для Набики, — отозвалась Аканэ.

— А как же твоя учёба, сестра? — спросила Набики. Ей до ужаса не хотелось терять столь мощную поддержку, какой являлся Ранма. Тем более, что час назад её компаньон принц заявил, что пусть лучше его на Родине упекут за угон заповедного острова, но в этом гадючнике он не останется ни дня. Да и выступления зятя в "Красном драконе" давали ей, Набики, неплохие барыши.

— Договорюсь о переводе обратно в Токио, — отозвалась Аканэ. — Честно говоря, мне за этот год до смерти надоели постоянные речи о преимуществе американского образа жизни. А преподавание здесь ничуть не лучше, чем у нас.

Как ни уговаривали её муж и сестра, Аканэ оставалась непреклонной.

— Если хочешь, можешь оставаться! — в сердцах прикрикнула она на Ранму. — И заниматься своим стриптизом!

— Стриптиз? — насторожилась Нодока. — Кто занимается стриптизом?!

Рука её уже лежала на рукояти катаны, и Аканэ, сообразив, что сейчас может остаться вдовой, торопливо вывернулась:

— Я не то имела в виду! Хотела сказать, что он может оставаться и делать здесь что угодно, хоть стриптизом заняться. Это просто оговорка, ха-ха-ха-ха... — (смех у неё получился довольно нервный, а Ранма столь же ненатурально захихикал вслед за женой).

— Стриптиз — неподходящее занятие для настоящего мужчины, — сурово предупредила Нодока, снимая руку с меча. — И всё же, Аканэ, в Токио ведь сейчас стало неспокойно, — добавила она, возращаясь к теме дискуссии.

— Ничего, дорогая, — сказал вдруг Гэнма, — приспособимся.

— Старик, — изумился Ранма, — ты тоже хочешь уехать? Я думал, уж тебе-то здесь нравится. Клубы, бары... помойки...

При слове "помойки" Гэнма заметно побледнел, покосился на жену и молвил внушительно:

— Есть, сынок, такое слово: Родина!

Epilogue. Шесть лет спустя...

По предзакатной токийской улице шёл вприпрыжку простой русский паренёк по фамилии Галан. Он приехал сюда, в Японию, изучать боевые искусства, приехал совсем недавно, но уже успел увидеть кое-какие диковины здешней жизни. И даже купил настоящее старинное кимоно и деревянный меч у какого-то нищего самурая в ватнике. Причём весьма дёшево — за пятьсот рублей, буханку хлеба и банку тушёнки. Галан любовно погладил рукав кимоно, надетого прямо поверх тельняшки и галифе, переложил меч на другое плечо и хотел было идти дальше. Но тут увидел девочку лет пяти, с громким хныканьем бегущую к красивой женщине в китайском брючном костюме стиля унисекс. Как две капли, умилился Галан, сравнивая их. Девочка, между тем, вцепилась ручонкой женщине в подол блузы и заревела:

— Отоо-сан, старая бабка облила меня водой!!

— Терпи, малыш, — ответила женщина. — Такая уж у нас судьба. И запомни, — добавила она назидательно, — воин не должен выть, как пароходная сирена, из-за всякого пустяка.

Галан озадаченно поскрёб в затылке. Если он правильно понимал по-японски, малышка почему-то называла женщину папой. Может, послышалось? Он сделал шаг и чуть не сшиб с ног девушку-рассыльную на роликовых коньках.

— Под ноги смотри, остолоп! — крикнула она. — Я из-за тя чуть всё не пролила!

— И...извините, — сказал Галан. Ну, точно, глюки. Теперь вот ему померещилось, что китайская официантка заговорила с ним по-русски!

А та остановилась у забора, чтобы поправить тарелки в деревянном судке. Ещё один идиот, подумала она. Будто тут своих мало. Главное, теперь и русские туда же! Проводив глазами рыжую женщину с девочкой, она вспомнила, как этот двуполый отец семейства хвастала, что в Москве есть целый клуб её имени. Придумают же!... Нет, права Лин-Лин, надо отсюда уезжать. Куда глаза глядят! В этом дурдоме жить уже совершенно невозможно. Не новые времена, а целая новая эпоха, будь она трижды неладна!

Новая эпоха не слышала этих мыслей. Она удалялась вприпрыжку, и её кирзовые сапоги громко бухали по японской мостовой.

Вот теперь уже точно КОНЕЦ. THE END.

Дальнейшее покрыто Nacht und Nebel, как сказала бы бешеная Аска. И продолжения не будет. Хотя, возможно, когда-нибудь появится рассказ о том, что было непосредственно до всей этой истории (хоть я и не Джордж Лукас:-).

Будете в Токио, поосторожнее там, ладно? А если на просторах нашей необъятной Родины встретите вдруг одинокого путника с рюкзаком и бамбуковым зонтом, не смейтесь над ним. Лучше пошлите его ко мне. Можно е-мейлом.

Автор:
Big Al
Neirosoft@pochtamt.ru