Перевод на русский —
Павленко Елена aka Ellada
Толокин Сергей aka Siberian Troll
Siberian-Troll@yandex.ru

Перевод закончен: 06.11.05
Правка завершена: 06.11.05

И ДРУГИЕ МИРЫ, ГДЕ НУЖНО ПЕТЬ...

"Ranma 1/2" мини-история
адаптированная Larry F
Основана на оригинальном рассказе неизвестного автора.

Это был один из жарких солнечных летних дней. Ранма Саотоме удобно устроился в теньке на краю энгава^##1 дома Тендо. Все обитатели додзе, за исключением Касуми, куда-то исчезли, и он вовсю наслаждался неожиданными и так редко выпадающими мгновениями тишины и покоя. М-да... Он уже и не помнил, когда в последний раз наслаждался тишиной и покоем. Пожалуй, что... еще до Джусенько... Ранма неторопливо обвел взглядом знакомый до мелочей двор... Пруд для карпов, который он в совершенстве изучил... Изнутри.

~ У рыбок сегодня выходной, слава тебе господи! ~

Это был ужасный год. После краха затеи со свадьбой произошло много всего. Многое изменилось. Изменился и сам Ранма. Под влиянием матери ему пришлось вырасти из детских обид и комплексов. Нодока поставила целью улучшить его успеваемость и лично контролировала его успехи вплоть до сдачи вступительных экзаменов в колледж. Благодаря ее усилиям и неусыпному надзору он здорово продвинулся. К сожалению, это не мешало его отцу каждое утро грубо будить Ранму, а его соперникам, "друзьям" и всяким случайно заблудшим "принцам" то и дело вырваться в додзе подобно урагану, уничтожая тишину и безмятежность.

Но сейчас он сидит на краю энгава дома Тендо, ни о чем не думая и лениво болтая ногами. Дверь, ведущая в гостиную, отодвинулась и оттуда вышла Касуми с небольшим подносом, на котором стояли две чашки и чайничек. Приблизившись к Ранме, она села рядом, поставив поднос между ними.

— Сегодня так жарко, — заметила она, улыбаясь. — Думаю, ты не откажешься от стакана чего-нибудь холодненького. Не против, если я к тебе присоединюсь?

— Ничуть, Касуми-сан, — улыбнулся в ответ Ранма. — Я все равно сидел здесь и скучал...

Касуми принялась разливать чай.

— Должно быть, это и правда скучно, когда никто из твоих друзей к тебе не заходит, — между делом заметила она. — Обычно они такие... энергичные.

Скривившись, Ранма взял чашку и уставился в нее.

— Можно и так сказать. Но знаете, я вполне могу прожить и без этих постоянных драк. Когда мы с батей путешествовали, я должен был ежедневно тренироваться. Но иногда, в особенно жаркие вечера вроде сегодняшнего, батя заваливался дрыхнуть, и я получал передышку. И тогда я ничего не делал, а просто сидел. Вот как сейчас. Иногда я так скучаю по тем временам.

— Ранма, ты никогда не рассказывал нам о своих путешествиях. На что это похоже — быть свободным? Просто бродить там и сям по стране?

Ранма задумался.

— Ну-у... Большую часть времени совсем неплохо, — наконец ответил он. — Нет, бывали, конечно, времена, когда я ноги волочить не мог от усталости и голода... Иногда нам негде было остановиться, и мы ночевали в палатке. Но была уйма мест, которые я рад был увидеть, и много людей, о знакомстве с которыми я не жалею. Они были очень добры ко мне.

— А ты не мог бы рассказать мне о них? — попросила явно заинтересованная Касуми.

Ранма вновь погрузился в раздумья.

— Не знаю. Тут так много нужно рассказывать, а рассказчик из меня не очень. Но... Была одна пожилая женщина — она и правда была нечто особенное. Хотя мы так ни разу с ней и не встретились. Лицом к лицу, я имею в виду...

* * *

— Мне тогда было лет шесть и мы только-только покинули дом. Где-то пару месяцев спустя батя притащил меня в одну маленькую деревушку в горах, что близ Гифу. Мы остановились в местном додзе. Деревушка была очень мелкая, и в ней был один-единственный телефон. В этом самом додзе. Это был очень старый телефон. Он висел на стене. У него была отдельная трубка, чтобы слушать, а говорить нужно было в рупор, что был приделан спереди. Он очень здорово выглядел. Весь такой блестящий, из полированного дерева и бронзы, с блестящим большим бронзовым колокольчиком сверху.

Я был тогда слишком маленьким, чтобы дотянуться до него, но всякий раз, когда хозяин додзе говорил по нему, я сидел рядом и слушал. Мне все это казалось настоящим волшебством. И однажды я узнал, что внутри телефона живет некое волшебное существо — "Справочная, пожалуйста". Она знает все на свете, и нет ничего, что она бы не знала. "Справочная, пожалуйста" могла сказать тебе чей-нибудь телефон, или адрес, или сколько сейчас времени. Все, что угодно.

Когда я впервые заговорил с женщиной внутри, я подумал, что она — джинн или еще что-то в этом роде. Батя пил с хозяином додзе, а я играл с плотницким ящиком в кладовке и ударил молотком по пальцу. Сильно. Больно было до жути, но я не плакал. Частично оттого, что батя не раз говорил мне, что плачут лишь девчонки, а частично оттого, что рядом попросту не было никого, кого бы это волновало. Плачь-не плачь — какая разница? Помню, я долго ходил по додзе, держась за палец, пока не обнаружил себя перед телефоном. И тут меня озарило — я же мог спросить джинна, что мне делать!

С трудом притащив из гостиной столик, я поставил его перед телефоном. Вкарабкавшись на него, я сдернул трубку с крючка и прижал к уху.

— Справочная, пожалуйста! — закричал я рупору, что нависал у меня над головой, как это делал хозяин додзе.

Из трубки донеслась пара щелчков, а затем раздался тихий женский голос.

— Справочная слушает, — произнес он.

— У меня палец болит! Сильно! — зарыдал я в рупор. Слезы появились легко, ведь теперь было кому меня выслушать.

— А твоя мама дома? — спросил голос.

— Здесь нет никого, кроме меня, — выдавил я.

— А кровь из него идет? — снова спросил голос.

— Нет, — отозвался я. — Но я ударил по пальцу молотком, и он БОЛИТ!!!

— Ты можешь открыть морозилку? — спросила женщина. — Я сказал, что могу. — Тогда вытащи оттуда кусок льда и приложи к пальцу, — посоветовала она.

Я сказал "Спасибо", повесил трубку на крючок и сделал, как она сказала. Боль уменьшилась. Будучи совсем маленьким, я решил, что она и вправду знает все. А еще она не орала на меня, как батя.

* * *

— С того дня постоянно звонил в "Справочную, пожалуйста" и спрашивал ее обо всем. Потом я начал ходить в местную начальную школу — мы оставались в той деревушке до апреля. Мне исполнилось семь и бате пришлось отправить меня в первый класс, — я спрашивал ее по географии, и она сказала мне, где находится Нагасаки. Она помогала мне по математике и по другим предметам. Однажды я поймал в лесу белку, и она сказала мне, что белки едят ягоды и орехи...

А потом, однажды, канарейка, что была в додзе, умерла. Я был поражен, поскольку впервые видел, чтобы кто-то умирал. Я не раз сидел рядом с клеткой и слушал, как она поет... Я позвонил в "Справочную, пожалуйста" и рассказал ей об этом. Она выслушала меня и начала говорит все эти обычные вещи, которые обычно говорят детям, чтобы утешить их. Но сердце мое было разбито и я спросил ее:

— Почему же птицы поют так красиво, если потом они все равно умрут в клетке?

И тогда она сказала мне:

— Потому что есть другие миры, где нужно петь.

И мне стало легче.

Однажды у меня снова возникли проблемы с домашним заданием, и я тут же отправился к телефону.

— Справочная, пожалуйста.

— Справочная слушает.

— Как писать слово "лестница"?

Она сказала мне ответ, я сказал ей "спасибо" и вернулся к домашней работе. Это был последний раз, когда я ей звонил. На следующий день батя решил, что нам пора уходить.

Но когда мы снова отправились в путешествие, я обнаружил, что здорово скучаю по своему другу из телефона. Но я никогда не пытался звонить ей с других телефонов. Справочная, пожалуйста принадлежала исключительно тому старому телефону на стене додзе в маленькой деревушке в префектуре Гифу, и я никак не думал, что она будет и в этих новеньких блестящих телефонах, что попадались мне в других местах. А вскоре у меня появились другие вещи, о которых нужно было думать, — мрачно добавил Ранма. — Например, н-н-неко-кен. И мне стало не до телефонов.

Но даже когда я подрос и превратился в юношу, память о тех разговорах никогда не покидала меня. Временами, когда мне было очень одиноко или я был в депрессии, я вспоминал, как уверенно и хорошо мне было тогда. И я понял, с каким терпением, пониманием и добротой та женщина отнеслась к маленькому мальчику, которому отчаянно не доставало матери.

Много позже, когда мы с батей направлялись в Китай, мы снова оказались в префектуре Гифу. Деревня разрослась, и телефонов там тоже стало больше. Всяких разных. Самых современных. У меня был час, пока батя изыскивал, чтобы ему спереть или сожрать. Я разыскал уличный телефон, набрал номер оператора и сказал:

— Справочная, пожалуйста.

И тот же тихий голос произнес:

— Справочная слушает.

Я не ожидал ответа и не думал, что скажу. И тут у меня почти непроизвольно вырвалось:

— Не могли бы вы сказать мне, как писать слово "лестница"?

Трубка долго молчала, а затем голос мягко произнес:

— Полагаю, палец уже зажил?

Я рассмеялся от радости.

— Так это и правда вы? А я всегда гадал, знали ли вы тогда, как много вы для меня значили?

— И я гадала, — ответила женщина. — Знал ли ты тогда, как много для меня значили твои звонки. Своих детей у меня нет, и я с таким нетерпением ждала, когда же ты наконец позвонишь.

Я рассказал ей, как часто думал о ней все эти годы, и спросил, могу ли вновь позвонить ей, когда вернусь из Китая.

— Ну конечно, — ответила она. — Просто позвони и спроси Икуко.

* * *

— Но все вышло совсем не так, как я думал. Шампу преследовала нас на протяжении всего пути из Китая, и мы оторвались от нее только отправившись в Японию вплавь. Я все еще пребывал в шоке от обрушившегося на меня проклятия. Но я помнил свое обещание. И хотя мы выбрались на берег севернее, и наш путь проходил в стороне от Гифу, по дороге в Токио я набрал денег на междугородний звонок и попросил соединить с телефонной компанией в деревне. Но мне ответил совсем другой женский голос.

— Справочная слушает, — произнес он.

Я спросил Икуко-сан.

— Вы — ее друг? — спросила девушка.

— Да, очень старый друг, — отвечал я.

Она помедлила мгновение, а затем сказала:

— Простите, но Икуко сильно болела, а потому последние несколько лет работала по полсмены... Она умерла месяц назад.

Я хотел повесить трубку, но тут девушка заговорила снова.

— Одну секундочку, — попросила она. — Это вы Ранма-сан?

— Да... — озадаченно ответил я.

— Икуко-сан оставила для вас послание. Она написала его на тот случай, если вы позвоните, а ее не будет на работе. Сейчас, я вам его прочту...

В записке, которую оставила Икуко-сан, говорилось: "Скажите ему, что есть другие миры, где нужно петь. Он знает, что я имею в виду."

Я поблагодарил девушку и повесил трубку. Я знал, что она имела в виду.

* * *

Когда Ранма закончил свой рассказ, Касуми обнаружила, что все это время слушала его, словно завороженная. Несколько мгновений она продолжала сидеть неподвижно, а по ее щекам медленно ползли слезы. Наконец, она промокнул их уголком передника и вдруг, к несказанному изумлению Ранмы, потянулась и крепко обняла его.

— О, Ранма. Знаешь, все это время я считала тебя самодовольным наглецом, который заявился к нам два года назад, но... Теперь я так не думаю. Ты доказал мне, что ты — намного больше, чем кажется окружающим. Спасибо.

Отпустив его, она аккуратно расправила передник и забрала свою пустую чашку.

— Я оставлю чайник здесь, хорошо? Скоро вернутся остальные... Мне пора начинать готовить ужин. Но ты расскажешь мне еще что-нибудь, потом, ладно? Пожалуйста...

— Э-э... ладно. С радостью, — с трудом выдавил ошарашенный Ранма.

Одарив его ослепительной улыбкой, Касуми ушла в дом, а Ранма остался сидеть на краю энгава, пытаясь разбираться в царящем внутри бедламе эмоций. На это у него ушел весь вечер. И многие последующие тоже.

Автор:
Larry F
www.florestica.com